Предисловие
13 июля 1996 год, суббота, город Н-ск
… - Бабушка, бабушка, скажи, а, правда, что ведьмы существуют?
Пятилетняя девочка с размаху плюхнулась на колени своей старенькой бабушки, выбив из её слабых рук вязание. Спицы жалобно звякнули и выпустили на свободу пару рядов почти законченного носка в чёрно-белую полоску.
- Ах, Агата, чтоб тебя, - заворчала бабуля и попыталась спихнуть внучку с колен, одновременно стараясь поднять с пола грозившийся распуститься на нити носок и спицы. Потерпев в этом сокрушительную неудачу, бабушка расстроено махнула рукой. - Ведьмы, говоришь? Ну, да, как же, конечно, существуют.
- Правда?! – у девочки заблестели глаза, но тут же её круглое личико приобрело озадаченный вид. - А ты не врёшь?
- Не хочешь, не верь, - с досадой ответила бабушка. - С чего мне тебе врать? Лучше подними вязание.
- Ладно, - Агата сползла с бабулиных колен, как с горки, и в три секунды собрала с пола недовязанный носок, пять тонких спиц, и клубок белой шерсти, который укатился под комод. - Держи, - она протянула бабушке вязание и села напротив неё на пол, сложив по-турецки ноги в полосатых колготах.
Некоторое время она наблюдала, как бабушка ловко накидывает петли на спицы, а потом спросила, задумчиво рисуя пальцами круги на цветастом ковре:
- А, правда, что в каждой женщине живёт ведьма?
- Что за чушь ты городишь, - рассердилась бабуля, сверкнув стёклами съехавших на нос очков. - В каждой женщине живёт дура, вот что я тебе скажу. Откуда ты этого нахваталась?!
- Дядя Лёша сказал, - ответила девочка и склонила голову набок, с интересом наблюдая танец пяти сверкающих спиц в бабулиных морщинистых руках. - «Моя Настька как обозлится, так чисто ведьма», это он про свою жену говорил, да?
- Ты его больше слушай, - фыркнула бабушка. - А ведьмы и правда существуют. Хоть они и женщины, дурости в них тоже хоть отбавляй. Слушай, Агата, - неожиданно серьёзно сказала она, и девочка настороженно подняла на неё взгляд больших серых глаз.
- Что, бабуль?
- Если ты встретишься с женщиной, которая является ведьмой и к тому же не глупа, то клянусь, что я тогда из могилы вылезу, чтобы посмотреть на неё.
Минуту Агата смотрела на бабушку широко раскрытыми глазами, потом разразилась слезами, обняв её худые колени, накрытые клетчатым пледом.
- Ты умрёшь? Бабуль, ты умрёшь?
- Все когда-то умирают, - ответила бабушка и ласково погладила белокурую макушку всхлипывающей девочки.
- А вот и нет, - между всхлипываниями пробурчала Агата. - Ты никогда не умрёшь!
- В ближайшее время даже не собираюсь, - рассмеялась бабуля и отложила вязание в сторону. Она наклонилась вперёд и, подняв на ноги плачущую внучку, пропахшим лекарствами платком вытерла её мокрое и покрасневшее от слёз лицо. - Давай уже не будем об этом, а? Пусть ведьмы существуют, ну и бес с ними. Пошли лучше ужинать! У нас с обеда блины остались.
- Да! – просияла Агата и радостно захлопала в ладоши, моментально забыв их недавний разговор и все те страшные вещи, что невзначай произнесла горячо любимая бабушка.
Глава 1. Знакомство
13 июля 2013 год, суббота, посёлок Претория
Широкая лесная тропа, которая даже в накатанной колее поросла высокой травой и низкорослым колючим кустарником, вывела молодую девушку в болотных брюках с накладными карманами на небольшую лесную опушку. Высокие чёрные сапоги со шнуровкой, застёгнутая на «молнию» тёмная куртка с капюшоном и небрежно закинутый на спину рюкзак из чёрной плотной ткани. В тёмно-зелёной кепке козырьком вперёд и в солнцезащитных очках-авиаторах она походила на туристку, толпы которых бродили круглый год по этим живописным местам. На шее у неё висел огромный зеркальный фотоаппарат, а правой руке она держала пакет из местного супермаркета, битком набитый сладостями и коробками с дорогим чаем. Девушка покрутила головой в разные стороны и решительно зашагала в сторону лесной опушки, обрамлённой тонконогими берёзами, вековыми елями и трясущимися осинами. Папоротник, что рос по обеим сторонам широкой лесной тропы, пугливо шелестел резными листьями, когда грубые сапоги проходили мимо него, безжалостно ломая толстой подошвой сухие веточки и вдавливая еловые шишки в мягкую лесную почву. Птицы громко пели и чирикали на деревьях, где-то вдалеке подавала голос кукушка. Девушка шла, глядя прямо перед собой и не оглядываясь.
Через некоторое время широкая тропа закончила своё существование, уступив место высокой траве, которая никогда не ведала об острых зубцах газонокосилки. Девушка развела руками зелёную ширму из густой поросли травы, и внезапно оказалась у подножия холма, обрамлённого тем же смешанным лесом. Прислонившись ладонью к шероховатому стволу старой сосны, она подняла голову вверх и увидела на вершине холма плотно сбитый, без единой щели высокий забор, который потемнел от времени и причуд погоды, но уверенно и крепко стоял на земле. За высокими и ровными досками ограды ползла в небо тонкая струйка дыма, что постепенно исчезала в бездонном голубом небе. «Интересно, а зачем топить печку в июле?» - подумала девушка, вытерев тыльной стороной ладони стекающий со лба пот. Она ухватила покрепче пакет со сладостями и стала с трудом взбираться на вершину холма, невольно мысленно возвращаясь к недавним событиям прошлого.
***
После летучки во вторник на прошлой неделе главный редактор, властная женщина шестидесяти лет, Эмма Григорьевна, раскритиковав все статьи прошлого выпуска «Н-ского вестника», отпустила всех работать. Сердито зажав отчаянно воняющую и дымящую папиросу накрашенными в виде сердца тонкими губами, он крикнула вслед робко покидающим кабинет журналистам:
«Агата Кобраль, останьтесь-ка на минутку, пожалуйста!».
Облегчённо вздохнув, все остальные повалили за дверь, оставив у выхода высокую девушку в сером свитере с объёмным воротником. Видавшие виды старые джинсы со временем из синих превратились в голубые, кое-где продравшись до дыр. Белокурые длинные волосы были заплетены в высокий хвост на маленькой голове, далеко друг от друга посаженные глаза смотрели настороженно, без улыбки и какого-либо притворства. Девушка медленно приблизилась к своей пожилой начальнице и остановилась напротив ее огромного письменного стола из цельного дерева, скрестив руки на груди – жест, который до безумия раздражал Эмму Григорьевну, в этот раз не вызвал должного негодования. Начальница, перегнав смердящую папиросу в правый уголок ярко накрашенного рта, двумя пальцами подняла со стола листок бумаги и внимательно посмотрела на хмурое лицо своего сотрудника.
«Меня ваша статья о нетрадиционной медицине из прошлого номера очень впечатлила, дорогая».
«Спасибо», - сдержанно ответила Агата, гадая про себя, что же на самом деле понадобилось шефу, который просто так никого и никогда не оставлял после собраний. Обычно Козловская ругает и делает язвительные замечания при всех, дабы «другим неповадно было».
«Да ты садись, что стоишь аки столб», - Эмма Григорьевна подождала, пока девушка сядет напротив неё на круглый табурет с кожаной обивкой и подвинула к ней листок бумаги с напечатанным текстом. В лицо Агаты пахнуло едким дымом, смешанным с терпким запахом дорогих духов, и она закашлялась, прикрыв ладонями рот.
«Я хочу отправить тебя в командировку», - заявила начальница и выпустила облачко белого дыма, вытащив изо рта папиросу. - «Давай, подписывай бумаги».
«Подождите», - вскинулась Агата, сердито уставившись на шефа. - «А заранее спросить меня не надо было?! Вдруг у меня дела…».
«Вдруг!» - подняв указательный палец, воскликнула Эмма Григорьевна. - «Нет у тебя никаких дел, не сочиняй. Давай, подписывай и вали, мне некогда».
Минуту Агата молчала, мужественно пытаясь не сорваться и не накричать на этого демона в строгом коричневом костюме. Неумолимо стареющее лицо, идеально уложенные короткие волосы, выкрашенные в натуральный тёмно-русый цвет. Ярко-красная помада и такого же оттенка маникюр на искусственных длинных ногтях подавляли желание спорить с этим человеком и просто, подчинившись, выполнить все его указания. Неслышно вздохнув, Агата передумала рвать ведомость в мелкие клочья и бросать их в лицо начальнице и медленно за уголок подтянула к себе листок бумаги.
«Куда мне нужно будет ехать?» - спросила она у Эммы Григорьевны, которая в это время тушила свою вонючую папиросу в металлической пепельнице в виде ехидно ухмыляющегося человеческого черепа. Череп покорно елозил по столешнице из натурального дерева, демонстрируя идеальный ряд белых зубов.
«А, ехать-то недалеко», - откликнулась Эмма Григорьевна и откинулась на высокую спинку своего кожаного кресла, сложив на животе морщинистые руки. - «Поедешь в поселок в Н-ской области. Претория. Там живёт Ванда Бровко, местная целительница. Возьмёшь у неё интервью и вернёшься обратно последней электричкой. Если не успеешь, переночуешь в гостинице «Октябрь» возле станции. Делов-то», - фыркнула начальница и пожала плечами, разведя руки в стороны, всем своим видом показывая пустяковость задачи, стоящей перед своей подчинённой.
«Поняла», - коротко ответила Агата и подписала ведомость дорогущей ручкой «Паркер». Эмма Григорьевна любила дорогие вещи. – «Опять мистика. Как же вы любите поручать мне подобные задания».
«Потому что лучше тебя этого никто не сделает», - резко ответила начальница и выхватила у девушки подписанный листок бумаги. - «Командировочные получишь в срок. Выезжаешь послезавтра, до Претории доберёшься электричкой. Три часа в пути – и ты на месте».
«Хорошо, я поняла Вас», - ответила Агата, растерявшись от неожиданной похвалы вечно недовольного всеми шефа. - «Я возьму интервью и напишу об этой ведьме отличную статью».
«Договорились!» - удовлетворённо кивнула Эмма, и, схватив трубку затрещавшего на столе телефона, свободной рукой указала девушке на дверь.
***
Теперь, взбираясь на вершину холма, где по рассказам местных жителей проживала колдунья Ванда Бровко, Агата сокрушалась, что не смогла тогда отказать своенравной начальнице. «Да как бы ты отказалась?!», - шептал в правое ухо здравый смысл, пока девушка раздвигала руками заросли высокой и колючей травы и лезла на возвышенность, неумолимо приближаясь к дому целительницы. - «Искала бы сейчас новую работу в наше-то непростое время. И, как-никак, Эмма подруга твоей бабушки…».
- Да знаю я, - процедила Агата и наконец, добралась до высокого серого забора из крепко сбитых досок, высотой примерно в два метра. Девушка перевела дыхание и вытерла пот со лба. «А здесь прохладно». Несмотря на жаркий июльский полдень и стрекот кузнечиков в высокой траве, на вершине холма стояла температура, характерная для промозглого октябрьского утра, когда всё время хочется спать и неделю не выходить из дома, читая книги и попивая горячий какао из любимой кружки. Окружающий со всех сторон густой лес окутывала густая молочная пелена тумана. Звенела тишина, которая прерывалась лишь пением лесных птиц, стуком трудолюбивого дятла и назойливыми криками кукушки, отсчитывающей кому-то оставшиеся годы. Вся суета посёлка с шумом проезжающего транспорта, лаем собак и воплями детей, играющих на пыльных улицах, осталась где-то позади. «Будто бы в другой реальности. Такое чувство, что сейчас начнётся другая жизнь. Лучше прежней».
Всю свою сознательную жизнь Агата провела в каменных джунглях Н-ска, и теперь зачарованно смотрела на открывшуюся перед ней панораму живописно красивого леса Претории, и полной грудью вдыхала свежий воздух природы, смешанный с горьковатым привкусом дыма. Девушка улыбнулась и подошла ближе к высокой калитке с металлическим кольцом, по высоте равной забору. Если бы не это пресловутое кольцо, ворот не было бы видно в этом сером и сплошном заборе, который высокой стеной тянулся в обе стороны от дома. Агата решительно постучала кольцом три раза и опустила его на серое деревянное тело калитки. Бум-бум-бум.
И тишина. Агата постучала ещё раз и вздрогнула от неожиданности, когда в тишине леса услышала пронзительный девичий голос, раздавшийся за калиткой:
- Да иду я, иду!
Агата машинально отдёрнула руку от калитки и отступила на два шага назад, едва не свалившись с холма. Калитка затряслась, загремел железный засов, заскрипели цепи, звякнул дверной замок. «Это же какая у неё система безопасности!», - поразилась девушка, слыша звякающие и брякающие звуки по ту сторону забора. Наконец калитка отворилась настежь, и на пороге возникла худая девичья фигура, окутанная туманом. Она медленно, будто бы плывя, вышла наружу, и Агата, во все глаза уставившись на обитательницу дома на холме, ненадолго потеряла дар речи.
В её представлении местная колдунья выглядела как злющая старая бабка с пучком седых волос на голове, с метлой и чёрным вороном на сутулом плече. Да, и плечи у неё должны быть разной высоты, как же без этого. Плюс кривые ноги под залатанным старым платьем, длинный крючковатый нос с бородавкой, и…
- Кто ты, и что тебе от меня нужно?
Вместо старухи с каркающим вороном на плече у открытой калитки стояла молодая девушка, широко расставив босые ноги и сложив под грудью худые бледные руки. На ней были синие шаровары, доходившие до худых колен, а также короткий оранжевый сарафан с зелёным геометрическим рисунком, подол которого был, подоткнут за пояс её странных брюк. Открытые белые плечи, выпирающие острые ключицы. На шее – амулет из тёмного камня в виде кленового листа, перевязанного у основания стебля развевающейся лентой. Медно-рыжие волосы были небрежно закручены на затылке в большой пучок. Открытый белый лоб, большие карие глаза. Её можно было назвать красивой, если бы не уродливый бледно-розовый шрам, опоясывающий её тонкую бледную шею над амулетом.
- Ну, - недовольно спросила колдунья. - Чего тебе?
Агата спохватилась и вытащила из внутреннего кармана куртки своё удостоверение.
- Добрый день! Меня зовут Агата Кобраль, я из «Н-ского вестника», - как можно приветливей начала разговор девушка и развернула документ перед глазами ведьмы. - Если не ошибаюсь, Вы – Ванда Бровко, правильно?
- Ну да, это я, - взгляд целительницы немного оттаял, но она не спускала настороженных глаз с незваной гостьи. В открытое перед нею удостоверение она даже не взглянула.
- Мне поручили задание – взять у Вас интервью, - заливалась соловьём Агата, на один шаг приблизившись к ведьме. – На его основе будет написана статья о вашей целительской деятельности и жизни, - девушка стащила с себя кепку и солнцезащитные очки. Белокурые волосы, стянутые в хвост на затылке, зашевелились под порывами холодного невидимого ветра, разгуливающего на холме.
Ванда слушала журналистку, которая объясняла ей цель своего неожиданного визита, потом резко повернулась к калитке и махнула рукой, приглашая зайти внутрь.
- Пошли, здесь холодно.
- Эээ… - растерялась Агата, ожидая негативную реакцию со стороны ведьмы с демонстративным хлопаньем калиткой и посылом проклятий на настырную писаку из газеты.
- Ты не из «этих», - не оборачиваясь, пояснила Ванда и наклонила вперёд голову. - Ты не будешь меня бить, - она указательным пальцем провела по уродливому шраму на своей тонкой шее. - И ты меня не боишься.
- Из «этих»? – переспросила потрясённая Агата. - Я даже не собиралась Вас бить! Вам что, угрожали?!
- Всякое бывало, - уклончиво ответила ведьма и переступила низкий порог калитки. - И не надо ко мне на «Вы», мне всего двадцать лет.
- Договорились, - согласилась гостья и поспешила зайти внутрь просторного двора вслед за хозяйкой дома на холме. Ванда захлопнула высокую, под стать забору, калитку, заперла её на железный засов, обмотала железными цепями и пять раз повернула огромным ключом в гигантском амбарном замке.
Агата с жалостью смотрела, как молодая ведьма закрывала входную калитку, что отделяла её от мира людей, и думала, что калитка в её душе гораздо выше и толще, и одного замка там явно недостаточно. Беседуя с местными жителями посёлка Претория часом ранее, девушка пришла к неутешительному выводу, что Ванду ненавидели, боялись и старались не упоминать её имени всуе. «Что же случилось на самом деле?». Агата осмотрела просторный двор: по нему бегало два десятка рыжих кур с красными гребешками. С правой стороны стоял огромный сарай. С левой стороны - баня с извивающейся змейкой дыма из тонкой трубы. Посреди двора возвышался серого цвета, как и забор, дом с тремя большими окнами с открытыми серыми ставнями.
- Так просторно, - вырвалось у Агаты. Она тут же вспомнила своё однокомнатное убежище в стандартной пятиэтажке Центрального района Н-ска, и твёрдо решила со временем поменять его на дом за городом.
- Ага, - отозвалась Ванда и босой ногой шуганула близко подобравшуюся к ней куру. - Этот дом ещё с начала девятнадцатого века стоит, и ему хоть бы что.
- И с того времени только твоя семья здесь жила?
- Конечно, - ответила медно-рыжая ведьма и задумчиво потёрла указательным пальцем бледный подбородок. - Люди никогда не хотели, чтобы такие, как мы, жили рядом с ними. Это их право, - равнодушно пожала она плечами и пошла в сторону огорода. - Очень хорошо, что ты приехала ко мне сегодня. Пошли, поможешь мне в огороде.
- Что? – не поняла Агата, но всё же пошла следом за босой хозяйкой, которая скрылась за серой стеной дома.
- Я говорю, в огороде поможешь, - в голосе Ванды начало сквозить нескрываемое раздражение, и Агата решила промолчать.
Ведьма отперла низкую серую калитку в огород и распахнула её от себя. Агата ожидала увидеть стройные ряды посаженного картофеля, теплицу с огурцами и помидорами, грядки с морковью и луком, которые она видела в огородах жителей Претории, когда добиралась сюда. Но то, что она увидела на приусадебном участке местной ведьмы, заставило её вытаращить глаза от удивления.
Весь огород Ванды был превращён в одну сплошную лужу, из которой ровными рядками торчали ярко-зелёные низкие кустики. Рис?
- Это рис, - будто подслушав мысли гостьи, пояснила Ванда и засучила брючины своих шаровар выше колен, заткнув покрепче подол сарафана за пояс своих нелепых брюк. – У нас здесь больше ничего не растёт.
- У нас? Так ты не одна живёшь? – спросила Агата, снимая свои тяжёлые сапоги.
- Ну как сказать, вроде бы одна, а вроде бы нет, - опять ушла от прямого ответа Ванда и велела гостье снять куртку и положить её на широкую лавку вместе с рюкзаком и ботинками.
Работа в огороде закипела, словно котёл с магическим зельем.
Агата потеряла счёт времени, увлечённо выдёргивая сорняки из хлюпающей почвы, то и дело разгибая ноющую спину от непривычной работы. Будучи офисным планктоном, она неподвижно сидела за компьютером в редакции и периодически выезжала на городские мероприятия или на встречи со знаменательными людьми Н-ска для интервью. Стоит ли добавлять, что среди этих людей обычно бывали экстрасенсы, заклинатели, ведуньи и прочие люди со сверхъестественными способностями? А мероприятия – сборища очередных сектантов, лекции целителей и различных извращенцев, которые скрывали свои истинные лица под масками понимания и сочувствия к простым гражданам и их тугим кошелькам. Но обычно Агата строчила статьи про счастливые числа, счастливые камни и прочую счастливую мишуру, которую так любят читать обыватели с их неиссякаемой надеждой на счастливое будущее.
Когда солнце закатилось за тёмные верхушки деревьев и красным светом залило всё рисовое поле, Агата разогнулась и потёрла ноющую поясницу, с радостным удовлетворением осмотрев результаты своих трудов. С другого конца поля брела Ванда. Солнце ярко освещало каждую медную волосинку на её голове, переливаясь всеми оттенками красного. В чисто вымытых руках она держала белый махровый халат и свёрнутое в махровый рулет белое полотенце.
- Иди, мойся, баня готова, - коротко сказала она и кинула в гостью свёрнутыми вещами. Девушка с трудом поймала их, стараясь не испачкать грязными кистями рук, и, кивнув, пошла в баню по мягкой земле, скрытой водой, стараясь не наступить на тщательно прополотые кустики риса.
- Эй! – раздался за спиной пронзительный девичий крик.
Агата, прижимая к себе банные принадлежности, обернулась к хозяйке дома и вопросительно посмотрела на прямо стоящую фигуру со сложенными на груди белыми руками.
- Спасибо, - сказала Ванда и, резко повернувшись, пошла в дом. - И не задерживайся там, а то помрёшь от жары!
- Пожалуйста, - улыбнулась Агата и скрылась за высокой и серой дверью предбанника.
***
- Так ты будешь брать у меня интервью? - удивилась рыжая ведьма, громко стуча босыми ногами по чисто выскобленным половицам, выбегая из кухни с тарелками и забегая туда обратно. - Но зачем? Разве это кому-то будет интересно?
- Знаешь, за всё то время, что я работаю в «Н-ском вестнике», - пояснила Агата, сидя с ногами в глубоком кресле у большого дубового стола, закутанная в белый махровый халат. - Я стала понимать, что люди любят читать о том, о чём не имеют ни малейшего представления. Это хоть как-то отвлекает их от рутинных проблем и однообразия жизни. Вот я и пишу про всё сверхъестественное. Они читают, а популярность газеты растёт. И моя зарплата тоже. Поэтому я здесь.
- Вот как, - Ванда со стуком поставила на стол глубокую деревянную тарелку, доверху набитую варёным рисом, и села по другую сторону стола на видавший виды табурет. - Я же не знаменитость, зачем про меня писать-то.
- Это ты так думаешь, - осторожно сказала Агата и двумя пальцами притянула к себе глиняную кружку с ароматным травяным чаем. – О тебе знает вся Претория.
- Поганый посёлок, - сказала Ванда тонким пронзительным голосом. - Поганые люди. И у них поганая жизнь.
- Почему ты так решила?
- Они боятся всего, что не вписывается в их представление об идеальном мире. Они с радостью забьют до смерти того, кто не похож на них. Стадо баранов, не более, - пожала плечами ведьма и разложила по глиняным пиалам исходящий ароматным паром горячий рис. - Ешь, пока не остыл.
- Спасибо, - поблагодарила Агата и принялась за еду, с удивлением обнаружив, что в обычный варёный рис добавлены какие-то незнакомые ей травы, что делали его вполне съедобным и не пресным. Также на столе была варёная курица, пшеничные лепёшки, глиняный горшок с мёдом и полиэтиленовые мешки с конфетами, привезённые Агатой из города в качестве подарка.
Поглощая простую, но не менее вкусную пищу, гостья украдкой рассматривала внутреннее убранство дома рыжей ведьмы. Две большие комнаты, перегороженные выбеленной печью. В одной - дубовый стол без скатерти, три колченогие табуретки, кресло и платяной шкаф высотой до потолка. В другой комнате стоял старый диван, обитый чёрным дерматином и двуспальная кровать с горой пуховых подушек под лоскутным одеялом. Рядом с печью было подобие маленькой кухни с навесными шкафчиками и столом с почерневшей от времени столешницей.
Агата отодвинула в сторону глиняную пиалу с рисом в сторону, и, нагнувшись, подняла с пола свой туго набитый чёрный рюкзак. Ванда невозмутимо пила ароматный чай, задумчиво разглядывая затянутый сумерками пустынный двор: куры с закатом солнца спрятались в сарае и спали, нестройными рядами усевшись на насесте. Гостья извлекла из рюкзака маленький диктофон, толстую тетрадь в клетку и шариковую ручку с чёрным масляным стержнем. Выпрямившись, она начертила на последней странице тетради несколько символов, проверив наличие чернил в ручке, и выжидательно посмотрела на хозяйку дома, которая невозмутимо отхлёбывала горячий чай из кружки с неровно отбитой ручкой.
- Если ты не против, то мы, пожалуй, начнём.
- Давай, - согласилась Ванда и со стуком поставила кружку на стол. Профиль ведьмы заметно заострился и побледнел. - Ничего интересного я всё равно тебе рассказать не смогу.
- Расскажи сначала про свою жизнь, когда ты родилась и чем сейчас занимаешься, - предложила Агата и нажала кнопку записи на диктофоне.
- Родилась пятого марта в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году и выросла в этом доме, - монотонным голосом произнесла ведьма и шумно глотнула чай из кружки. - Развожу кур, выращиваю рис, так как картофель в наших краях успевает сгнить до того, как его нужно выкапывать…
- Эмм, прости, что перебиваю, - растерялась незадачливая журналистка и сделала пару записей в тетради. - Я спрашивала не про картошку и рис.
- А про что же? – удивилась Ванда. - Это моя жизнь: куры, рис… раз в неделю хожу в магазин, обычно с утра, когда на улицах не так людно. Кстати, спасибо за конфеты, я давно таких не ела!
- На здоровье, - машинально ответила Агата. - Я хочу спросить, какими целительными способностями ты обладаешь? Какие болезни лечишь?
- Вся сила – в рисе, - безапелляционно заявила Ванда. - Правильное питание – залог здоровья.
«Проблема! Она что, кроме еды, вообще ни о чём думать не может?!». Агата разочарованно захлопнула тетрадь. Обычно интервью с гадалками, целителями и медиумами проходили по накатанному сценарию: девушка задавала наводящий вопрос, и они сами рассказывали ей всё то, что она желала у них узнать – дата и место рождения, детские годы, приобретение сверхъестественных способностей, колдовская практика. Сиди, кивай головой и только успевай записывать. Может, они просто хотели, чтобы их слушали? Или этой маленькой ведьме есть, что скрывать от простого народа? «Поганый посёлок. Поганые люди». Да, скорее всего, она не хочет общаться. Однозначно – провал!
За окном медленно угасал день, и ночная тьма приняла в свои бархатные объятия всю лесную опушку с серым домом на её вершине. «Бесполезно!». Агата затолкала в рюкзак свои письменные принадлежности и с нескрываемой досадой посмотрела на рыжую хозяйку дома, которая вдохновенно рассказывала о прошлогоднем урожае риса. Перед нею на столе высилась горка разноцветных фантиков от съеденных конфет. В свете горящей керосиновой лампы поблёскивали большие карие глаза ведьмы и её медные волосы, собранные пучком на макушке. «Всё бесполезно!!», - простонала про себя Агата и решительно встала из-за стола.
- Я выйду ненадолго, хорошо?
- Хорошо, - отозвалась Ванда, явно не удивлённая тем, что её рассказ прервали на самом интересном месте – она доказывала важность куриного помёта для отличного урожая рисовой культуры. - Только за калитку не выходи, заблудишься!
- Я поняла, - Кобраль запахнула плотнее халат, затянула пояс обеими руками. Шаркая по голым половицам стоптанными тапками, она прошла через тёмные сени и, потянув на себя тяжёлую дубовую дверь, очутилась на широком крыльце. Его с обеих сторон подпирали массивные перила с толстыми резными столбами, на форме напоминающие перевёрнутые бутылки из-под пива.
Агата прислонилась левым боком к ещё тёплым от солнца перилам и вытащила из кармана хозяйского халата сотовый телефон. Удивительно, но на вершине этого холма хорошо ловила мобильная сеть, хотя по дороге сюда Агата безуспешно пыталась дозвониться в редакцию. Большим пальцем правой руки девушка заскользила по сенсорному экрану. Нашла в списке недавних вызовов знакомый номер, который заканчивался на пять троек. После трёх гудков она услышала голос начальницы, ставший более хриплым и не менее властным в трубке телефона:
- Я слушаю.
- Добрый вечер, Эмма Григорьевна, - сдержанно проговорила Агата, рассматривая беззвёздное небо, что возвышалось над притихшим ночным лесом.
- Здравствуй. Как добралась?
- Нормально, - ответила девушка, сжимая пальцами телефон. - Я уже на месте. Эту девушку трудно разговорить. Вы знали об этом?
- Вот как, - Агата слышала, как шеф щёлкает по ту сторону трубки зажигалкой, пытаясь зажечь очередную папиросу. - Скажу честно – не знала. Насколько всё плохо?
- На два балла из десяти. Она всё время болтает о еде.
- О еде?!
- Похоже, что её больше ничего не интересует, либо она что-то скрывает. Не скажу, что она плохо идёт на контакт, но на все мои вопросы она отвечает очередной глупостью о рисе и прочем. Не думаю, что справлюсь до завтра. Тем более весь день я торчала на её рисовом поле по щиколотку в холодной воде.
- Боже мой, - в голосе начальницы сквозило нескрываемое раздражение. - Не справишься за два дня, дам тебе неделю. Статья о Бровко должна быть, и точка. В следующем выпуске твою рубрику поведёт Лисовой, я уже с ним договорилась заранее. Так что можешь не торопиться.
- Так вы знали заранее, что я тут застряну?! – вырвалось у Агаты, и она с силой сжала свободной рукой крепкие дубовые перила ведьминого крыльца.
- Естественно, - не требующим возражений тоном произнесла Козловская. - Я смотрю всегда на два шага вперёд, в отличие от всех вас. Всё, договорились, оставайся в Претории, пока не соберёшь достаточно информации для статьи. До связи! – и она бросила трубку.
Минуту Агата стояла в полной темноте, тупо слушая равнодушные гудки в телефоне и чувствуя себя обманутой. На тёмном небе ехидно показала правый глаз жёлтая луна, осветив тёмный двор посреди лесной опушки и высокую фигуру девушки в белом банном халате и старых тапках. Распущенные светлые волосы, разбросанные по плечам, отливали серебром в скудном лунном свете. На бледном лице блестели широко посаженные серые глаза, потемневшие от гнева и обиды на свою немолодую начальницу. Впервые за многие годы хотелось плакать от внезапно нахлынувшего чувства одиночества и душевной боли. Однако в её телефонной книжке нет ни одного номера, по которому можно позвонить посреди ночи и пожаловаться. Поплакать. Получить поддержку. Бабушки умерла. А родителей она никогда не видела. Одна. Всегда одна. Агата судорожно вздохнула, подавив рыдание, и положила телефон в карман. Хватит ныть, тряпка! Не время. Вот закончишь статью, можешь даже побиться головой об стену, если так захочется.
Девушка собралась было идти в дом, но тут её внимание привлёк шум со стороны калитки. «Тук, тук, тук, тук». Агата прищурилась и в плохо освещаемом дворе заметила, как гремит железный засов и жалобно скрипит амбарный замок на трясущейся калитке. Забор буквально ходил ходуном, а за ним шумел ночной лес, в котором раздавался неясный шёпот и чьи-то вздохи.
Агата нахмурилась и направилась к калитке, чтобы узнать, кто пришёл в столь поздний час, как вдруг почувствовала на своём плече чью-то холодную руку. Девушка вздрогнула и резко повернулась назад. Маленькая рыжая ведьма в оранжевом сарафане и нелепых шароварах стояла на крыльце, с нервной улыбкой глядя на свою гостью сверху вниз и чуть наклонив в сторону маленькую голову. Она спрятала руки в карманы брюк и произнесла, дёргая уголком побледневших губ:
- А ты совсем бесстрашная? Или просто ненормальная?! А?!
- С чего бы это? – не поняла Агата и вновь повернулась лицом к калитке. Замки перестали дрожать, а лес тихо шумел, освещённый лунным светом. Будто бы кто-то прислушивался к их разговору, притаившись за высоким серым забором. - Пришёл же кто-то, надо спросить, что ему нужно!
- Может, и пришёл, - ответила Ванда, прищурившись и потерев свой острый подбородок кончиками пальцев. - Неужели ты не боишься?!
- Кого мне бояться? – презрительно ответила Агата и вновь посмотрела на калитку. - Либо кто-то из посёлка, либо просто ветер шумит. А ты что, сама боишься чего-то? – поддразнила она ведьму и невольно отступила назад, наткнувшись на потемневший взгляд Ванды.
«Попала в точку», - пронеслось в голове у журналистки, и она шутливо подняла руки вверх. Широкие рукава халата поползли вниз, обнажив худые, но непривычно сильные руки городской девушки.
- Шучу, шучу, - поспешила добавить она. - Извини, Ванда, и спасибо за сегодняшний день. Если ты не против, я приду завтра, и мы продолжим нашу беседу. Шеф меня отпустила на неопределённый срок, статью надо писать, работа как-никак, и всё такое. Я сейчас соберу свои вещи, и пойду в гостиницу…
- Нет!!!
Холодная дрожащая рука вцепилась в полу гостевого халата. Агата с недоумением посмотрела на маленькую трясущуюся фигурку на крыльце. Ведьма опустила голову, и, всхлипнув, пробормотала:
- Прошу, останься, пожалуйста, не ходи в лес ночью, там опасно…
- Меня что, волки съедят? – улыбнулась Агата и похлопала дрожащее плечо хозяйки дома. - Отравятся же.
- Не смешно, - глухо ответила Ванда. - Это не волки.
Внезапный порыв ветра с новой силой затряс калитку, будто бы обрадовавшись исходу ночного разговора между этими двумя на крыльце серого дома. Шевелились замки, засов гремел, двигаясь вверх и вниз быстрыми и прерывистыми движениями. «Тук, тук, тук, тук!!!». Лес шумел, и сквозь шелест невидимой листвы Агата вновь отчётливо услышала чьи-то вздохи и стоны. Крепкий и серый забор возле дома ходил ходуном, калитка же была готова вот-вот сорваться с петель. Агата будто бы видела сломанные металлические замки, выдранный «с мясом» засов и в беспорядке разбросанные серые доски – всё, что осталось от крепкой защиты маленькой рыжей ведьмы…
- Ладно, пошли в дом, - неохотно согласилась Агата и пренебрежительно махнула рукой. - Если что, то я готова дать по щам всем, кто к тебе так бесцеремонно ломится среди ночи. Это же некультурно!
Лицо маленькой ведьмы прояснилось, и она улыбнулась уже более открыто, выпустив из рук халат своей гостьи.
- Боюсь, что с ними даже ты не справишься, - тихо проговорила она и с тревогой посмотрела на трясущуюся и воющую калитку. - Идём отсюда.
- Да ладно, - протянула Агата, следуя за хозяйкой в дом. - И что же это за люди, с которыми не справится даже опытный участник уличный драк, а?!
- Это не люди, - прошептала Ванда и крепко заперла входную дверь на амбарный замок. - Это тёмные сущности, духи.
- Пффф, - фыркнула Агата и, откинув голову назад, разразилась диким хохотом, который испугал ведьму до полусмерти. - Духи?! Да ты шутишь!
- Это правда! – воскликнула Ванда и сжала маленькие кулачки. - Как так может говорить человек, так много знающий о сверхъестественном мире и обо всём магическом?!
- Да, знающий, - перестав смеяться, мрачно повторила Агата и с вызовом посмотрела на ведьму. - Но не верящий в эту чушь.
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/12/16/1378