- Лейтенант! Встать! Одевайтесь! – громкий командный баритон прозвучал неожиданно и угрожающе.
Илья открыл глаза. На фоне потолка в контровом свете он увидел силуэт кого-то в шинели и в фуражке. Этот кто-то прервал сладкий и глубокий сон молодого офицера.
- Что вам нужно? – спросил Илья, еще не проснувшись, и не понимая, что происходит.
Было половина четвертого ночи. Сильно болела голова. Обрывки чьих-то фраз звучали весьма криминально: «банда, украли палас, собрались в номере, убежал».
- Вам придется пройти со мной для оформления протокола в отделение милиции,- мягко, но очень формально говорил капитан милиции, когда Илья уже надел форму.
- А что случилось? Я здесь в командировке, - натягивая шинель, растерянно спросил Илья.
- Там разберемся! А сейчас пошли со мной.
Милиционер с Ильей протиснулись сквозь толпу работников гостиницы к лифту. Спустились с шестого этажа на первый и по темной улице быстро дошли до отделения.
Сели по разные стороны письменного стола в пустой комнате с прокуренными, обшарпанными обоями.
- Так вот в чем дело, - начал капитан,- часа полтора назад была попытка украсть из Вашего номера телевизор, и похищен напольный ковер. По моей версии Вы – соучастник этого преступления в составе группы из трех человек. Так сказала дежурная по этажу, вот ее заявление и объяснения еще троих работников гостиницы, которые оказались очевидцами.
Он показал Илье заполненный бланк протокола. От такого несправедливого обвинения у него потемнело в глазах, он чуть было не начал возмущаться, но сдержался. Заметив это, капитан взял чистый бланк и начал задавать вопросы. Илья честно и спокойно на них отвечал, вспоминая, с чего начался и чем закончился вчерашний вечер, а капитан аккуратно все записывал и в конце допроса повернул протокол и привычно предложил:
- Прочитайте, напишите «с моих слов записано верно, мной прочитано» и подпись поставьте.
Вот что было написано в протоколе.
«Двенадцатого ноября 1971 года, примерно в 18 часов я спустился из своего номера на шестом этаже и вошел в ресторан. Сел за столик около колонны, заказал себе ужин и 300 граммов вина. Примерно через полчаса ко мне подсел офицер с погонами старшего лейтенанта, представился Вячеславом и предложил мне провести вечер вместе. Я согласился. Из разговора с ним я понял, что он служит командиром танкового взвода в Бийской дивизии. Он же предложил мне познакомиться с игроком местной футбольной команды. Примерно через пять минут со стороны уличного входа вошел невысокий человек лет двадцати тяти, одетый в светлый плащ с теплой подстежкой. Он представился Валерием. Никого из этих людей я никогда раньше не встречал и с ними не знаком. Мы сидели в ресторане до его закрытия, после чего мои новые знакомые предложили подняться ко мне в номер и продолжить веселье, к тому же сегодня ночью должен передаваться какой-то футбольный матч, который они обязательно хотели посмотреть. Я согласился, расплатился с официантом и взял у него еще одну бутылку вина. У меня в номере телевизора не было. Вячеслав сказал, что у дежурной можно его взять под мое удостоверение. Мы принесли телевизор, подключили. Как только начался матч, мои знакомые налили в стаканы вина. Я немного отпил и сказал, что очень хочется спать, разделся и лег в кровать. Засыпая, я слышал разговоры моих знакомых. Они пообещали мне, что как только матч закончится, закроют дверь и уйдут. Больше я ничего не знаю. Куда делись ковёр, телевизор не знаю».
После того, как Илья подписал протокол, капитан положил его в папку вместе с заявлением дежурной по этажу и, перейдя на доверительный тон, объяснил:
— Видишь ли, лейтенант, я теперь понимаю, что ты попал в руки преступников, но, формально, поскольку ты был на месте преступления, должен был бы тебя задержать, но не имею права. Ты — офицер армейский, и с тобой будет разбираться Военная Прокуратура. Сейчас за тобой приедут и, скорее всего, арестуют до выяснения обстоятельств.
А еще капитан рассказал, что он успел еще в гостинице ознакомиться с заявлениями работников и составил, примерно, такую картину. Слава и Валера знакомились с Ильей, с намерением обокрасть его. После того, как хозяин уснул, они выбросили в открытое окно напольный ковер, надеясь подобрать его на улице. Валера исчез, а Слава взял телевизор и стал выносить его мимо спящей дежурной, но та заметила его и окликнула. Он же объяснил ей, что живет здесь, но этажом выше, что телевизор принесет завтра. Та не поверила и хотела поднять шум. Тогда Слава оставил около нее телевизор, подошел к лифту, но не поднялся, а поехал вниз, к выходу. Ковер не долетел до улицы, а попал на крышу пристройки. Женщина, дежурившая на четвертом этаже, не спала, а наблюдала за тем, как сантехник ремонтирует трубы в свободном номере. Сторож, служебное помещение которого находилось под крышей пристройки, решил посмотреть, что там за шум. Вылез в окно на крышу, легко прошел по ней, посмотрел вверх, увидел открытую створку на шестом этаже, втащил ковер внутрь гостиницы и сообщил по телефону дежурной. Та, убедившись, что ковра в номере нет, а есть спящий постоялец, вызвала милицию. Так что преступникам ничего не досталось, но преступление совершено, и тяжкое — грабеж.
— А спал ты или не спал в момент совершения грабежа — иди, докажи, лично я думаю, что тебе вчера снотворного в вино добавили, — заключил капитан, когда в дверь вошел армейский офицер с солдатом.
— Забирайте вместе с протоколом!
В полутемной дежурке Гарнизонной комендатуры Илью быстро оформили, как положено, забрали документы, портупею, полевую сумку и отправили в самую настоящую камеру с большим деревянным пандусом вместо кроватей. Ни одеял, ни подушек — ничего! Единственный арестант привстал, когда ввели новенького. Времени было уже почти шесть утра. Задержанные офицеры рассказали друг другу свои истории, вышли через незакрытую дверь во двор, сели на ступеньку и закурили. Потирая левой ладонью синяк, полученный во вчерашней драке, Юра сообщил:
— Порядки здесь нормальные. Работать офицеров не заставляют: на то солдаты есть. Кормят сносно, за куревом отпускают в магазин. Доверяют!
Но Илья вовсе не хотел мириться со своим нынешним положением. Он подумал, что сможет в этом малюсеньком городе найти своих обманщиков. Обиды на них никакой не было. Хотелось оправдаться, но как отсюда выбраться? Попроситься за сигаретами и удрать на поиски? Нет, такое поведение только может осложнить и испортить все! Может, изложить свое желание начальнику, отпроситься до обеда, задержать футболиста или танкиста, а дальше быть осторожнее. С такими соображениями Илья, стараясь не обращать внимания на боль в правой части головы, направился к кабинету дежурного по комендатуре, открыл дверь, спросил разрешения войти. В кабинете было двое мужчин. Старший, сидевший во главе стола, кивнул Илье, сказал угрюмо:
— Садись, капитан мне доложил вкратце. Ты сам-то, что делать думаешь?
Илья обрадовался, что возможно его не будут держать в неведении, и он сам сможет принять участие в поимке обидчиков. Опустившись на стул, он начал излагать свой нехитрый план:
— Товарищ подполковник, я пойду в дивизию, узнаю все о танкисте. Найду и сообщу Вам или в милицию. А футболиста можно найти на стадионе. Он говорил, что у них тренировка с десяти утра начинается.
— Я, лейтенант, тебе доверяю. План твой, конечно, никуда не годится. Вряд ли ты кого-нибудь из них встретишь. Жаль, если не ты, а тебя найдут. Ну, тогда мы об этом узнаем первыми. Но до часу дня я тебя отпускаю под свою ответственность, — подполковник встал и, вынув из стола, вручил лейтенанту удостоверение, — а если не вернешься, объявим на тебя «охоту». Знаешь, как военные умеют военных искать: ухлопают в два счета!
Надевая шинель и застегивая портупею, Илья вспомнил, как на окраине Новосибирска вооруженные солдаты расстреляли дезертира, солдата, покинувшего воинскую часть, спасавшегося от унижения и побоев. Просто так, без суда и следствия, подняли по тревоге роту мотострелков, окружили территорию, где местные жители видели беглеца, а потом дали приказ стрелять на поражение. Застрелили и положили рядом с мертвым автомат. Об этом оповестили родителей и весь личный состав СИБВО: «…дезертировал с оружием и ликвидирован в перестрелке. Других потерь нет».
У Ильи оставалось всего пять часов, чтобы оправдаться и найти настоящих преступников. В первую очередь, надо отыскать Бийскую дивизию, потом — стадион. Как действовать? Как? По военному! Вот такие вопросы сам себе задавал молодой офицер, и такой ответ себе давал, спеша по направлению к расположению Бийской дивизии, в военный городок. Адрес подсказал комендант. Так спешил, что даже вспотел. Сказывалось, что поспать ему в эту ночь почти не удалось, да и пережить утром пришлось многое. Вдоль забора домчался до проходной. Часовой солдатик спросил:
— Вы к кому, товарищ лейтенант?
— Мне в штаб. Кто у вас тут главный по танкам?
— Вам надо к начальнику автобронетанковой службы — это на втором этаже вон в том здании. Покажите ваше удостоверение!
По асфальтовой дорожке городка навстречу Илье маршировал невысокого роста майор. Проходя строевым шагом мимо него, майор приложил правую руку к козырьку, прижав левую к бедру и равняясь налево. Илья сразу не понял, что ему надо делать так же, как майор, что тот его дисциплинирует своим поведением. Он буднично отдал честь, но было поздно.
Майор остановился и позвал к себе лейтенанта, начал было его распекать за плохую строевую подготовку, но увидев черные петлицы, спросил:
— А вы, по какому делу здесь, товарищ лейтенант?
Илья долго и нудно стал объяснять майору суть своего нынешнего положения, и как он хочет из него выбраться. А еще рассказал, что он после института служит всего четыре месяца, а последний раз строевой подготовкой занимался в Таманской дивизии полтора года назад.
— Трудновато тебе будет, — посочувствовал майор, — танковых взводов у нас десяток. Если фамилию не знаешь, а только имя и что с усами… поспрошай — может, отыщешь.
Илья ходил по штабу около часа. Заходил и к комсоргу, и в техническую часть, даже к делопроизводителю и писарю, но ничего это результата не дало — никто не знал старшего лейтенанта Вячеслава с каштановыми усами, да еще командира танкового взвода. В ангар, где стояли танки и были солдаты, которые, возможно, узнали бы своего командира по описанию, Илью не допустили — нельзя! В некоторой растерянности Илья вышел с территории городка, думая: «Время — десятый час. Может, на стадионе повезет больше, чем у военных. В десять у Валеры тренировка начинается. Там я его и встречу».
Стадион оказался небольшим, но даже с трибунами. Там было пусто, да и время еще без десяти минут. Илья сел на скамеечку и задремал. Минут через двадцать замерз и проснулся. На стадионе так же тихо и безлюдно. Лейтенант встал и начал подпрыгивать, трясти руками, чтобы согреться. А мысли работали, искали еще возможности, вытаскивали подробности вчерашнего вечера.
Танкист появился из зала, как будто уже был здесь, в ресторане. Он был в мундире, без шинели, без фуражки. Можно поверить, что он действительно жил в этой гостинице и спустился поужинать. Но в милиции предположили, что это не так, поскольку уехал на лифте вниз после неудачной попытки унести телевизор. А где была его шинель, или какая-нибудь другая теплая одежда? Наверно, в гардеробе на первом этаже. Значит, он оделся и ушел. Так, но гардеробов два: один — со стороны входа в гостиницу, второй — перед входом в ресторан со стороны улицы.
Футболист вошел одетый и прошел мимо гардероба прямо в зал. Потом официант предложил ему повесить плащ в раздевалку. Отличная догадка возникла в голове Ильи: «А вдруг плащ футболиста остался в раздевалке? А вдруг!». Время уже почти половина одиннадцатого. Ждать футболиста на стадионе бесполезно. Со своей догадкой Илья отправился в гостиницу.
Дверь со стороны улицы, ведущая через раздевалку в ресторан была закрыта. Илья подергал ее, постучал, но никто не реагировал. Он попробовал заглянуть через стеклянную дверь внутрь, но вешалки с улицы не проглядывались. Тогда он обогнул ресторан, зашел в фойе. Гардеробщик гостеприимно улыбнулся и объяснил, что ресторан еще закрыт, здесь раздевается сейчас только обслуживающий персонал. Илья стал приставать к нему со своими вопросами:
— Со вчерашнего вечера в раздевалке никакой одежды не оставалось?
— Нет, — охотно ответил он, — но ночью, часа в два или чуть позже, военный предъявил мне номерок и я ему выдал куртку и сумку. Он вынул из рукава шапку, надел эту куртку поверх мундира, и ушел.
Илья понял, что в дивизию он ходил напрасно, но на всякий случай уточнил:
— Может, не куртка, а бушлат с погонами и шапка со звездой?
— Да нет, после того, как он оделся, ничего военного в нем не осталось — мужичок с усиками и все!
«Да, — подумал Илья, — правы были и капитан милиции, и комендант! Не те это были люди, за кого себя выдавали!». Но была еще одна зацепка:
— А тот, другой гардероб работает? Как в него попасть сейчас?
— Сейчас никак не попадешь, а вот через полтора часа ресторан откроется — и милости просим.
«Полтора часа, — подумал Илья, — что можно и нужно сделать за это время? Во-первых, проверить, не осталась ли куртка с подстежкой в той, другой раздевалке. А что, во-вторых, и даже, в-десятых, — это все потом!»
Илья начал горячо, но не очень громко убеждать гардеробщика, что ему немедленно надо посмотреть хоть одним глазком в другую раздевалку. А старик-гардеробщик никак не мог понять, зачем так нервничать, ведь все очень просто:
— На кухне есть телефон, на вахте его знают, надо попросить дежурную, она позвонит, оттуда откроют дверь сюда, пройдешь, тогда и ту дверь откроют.
Однако на деле все оказалось совсем не так.
Дежурная на вахте уже знала о ночном происшествии и, увидев в Илье врага, не захотела с ним разговаривать, заявив, что его хочет видеть директор. А время шло…
— Так, где директор? — почти кричал Илья, чтобы истеричная дежурная смогла его услышать.
— Как где? Он завтракает, — сразу успокоившись, надменным тоном ответила она, — там, в ресторане.
Дверь оказалась не закрытой на ключ. Илья приоткрыл ее, и почти шепотом, прежде чем пройти в зал, спросил гардеробщика:
— Как звать директора?
— Иван Иванович, — так же тихо ответил старик.
За тонкой перегородкой, отделявшей ресторанный зал от кухни, стоял накрытый обеденный стол. На нем — несколько наполненных тарелок, соусников, салатниц, чашечек, вилочек, ножичков и ложечек. За столом, держа очень правильно левой рукой вилку, а правой нож, сидел солидный еврей в черном пиджаке и белой рубашке, за ворот которой была заправлена белоснежная салфетка. Расстояние его рта от тарелки в основном определялось величиной живота: оно было огромным. Иван Иванович отрезал ножом маленькие кусочки от бифштекса и проносил их аккуратно и медленно выше живота, сросшегося с грудью, прямо в рельефный рот. При этом он заглядывал в тарелку через толстые линзы массивных роговых очков, поворачивая немного голову, чтобы этому процессу не мешал толстый, изогнутый во всех направлениях нос. По левую руку от него стояла статного вида, средних лет женщина в накрахмаленном передничке. Она меняла отставленные опустошенные тарелки на наполненные, переставляла соусники, предугадывая желания и движения своего шефа. К ней время от времени подходил молодой человек, передавал блюда и уносил грязную посуду. Все эти действия продолжались, когда Илья подошел к стулу, стоявшему напротив принимавшего пищу директора.
Илья постоял минуту, другую, ожидая, что его хотя бы заметят, кашлянул — эффекта никакого! Не переставая жевать, работать вилкой и ножом, Иван Иванович, наконец, строго произнес:
— Вы, лейтенант, замарали честь офицера! Я уже распорядился, чтобы Вас сегодня в тринадцать часов выписали и больше никогда в мою гостиницу не пускали! Это касается и ресторана. Вы меня поняли?
— Так точно! — выпалил лейтенант, а сам думал уже о том, как попасть в ту раздевалку, что со стороны уличного входа, — разрешите идти?
Он сделал «кругом», быстро обошел перегородку и оказался у зашторенного светлым шелком стекла, прислонился к нему лбом и попытался разглядеть вешалки. Есть! Светлый плащ висел почти в самом углу гардероба. Илья от удивления и восторга замер, сжался, судорожно соображал, что предпринимать дальше. Самый простой вариант — сообщить милиционерам, а они уж пусть строят планы, ловят преступника. Но нерасторопность милиционеров ему была известна давно. В Советском Союзе милиционеры на уровне отделения милиции могли только арестовывать пьяных, выезжать с большими опозданиями на семейные или уличные драки. Остальные, более серьезные дела исполняли отделы уголовного розыска. На это рассчитывать не приходилось. Надо действовать самостоятельно, но одному не справиться. Илья представил себе входящего в гардероб Валеру, как он предъявляет номерок, гардеробщик выдает ему плащ, а в дверях в это время должны появиться парочка милиционеров. Пока никакого плана, как это осуществить, не было. В милицию надо сообщить, заодно узнать, как и что они могут сделать. А время шло, было уже одиннадцать…
К ресторанному телефону его долго не хотели подпускать, боялись директора, но с милицией соединили. Тот капитан, который приезжал ночью, уже сменился, а другой еще не ознакомился с ночными приключениями, сказал: «Приезжайте, разберемся!».
Илья полубегом преодолел километр до отделения. А там все шло неторопливо, по порядочку, никакой спешки. Выслушав лейтенанта, капитан заключил:
— Спасибо, конечно, за сигнал. Когда наш предполагаемый преступник появится, звоните!
— Можем, ведь, упустить. Сколько времени потребуется, от звонка до приезда? — горячился Илья.
— Попробуйте задержать самостоятельно, Вы — военный, учили, значит. Людей у меня нет, чтобы в ресторане дежурить специально по Вашему делу.
Получив от ворот поворот, лейтенант поспешил к месту, где должно было произойти задержание преступника. Георгий, так звали гардеробщика, пришел на службу за пятнадцать минут до начала своей смены. Илья пробежал через зал ресторана и застал его в то время, когда тот менял свою повседневную одежду на форменную. Он уже был в курсе событий и сам предложил своё содействие. План тут же выработали вместе. Он состоял в следующем.
Сейчас, вот только переоденется, Георгий отнесет плащ в кабинет заведующей рестораном, где есть телефонная связь с городом. Как только клиент предъявит номерок, Георгий ему объяснит, что оставленные в гардеробе вещи на ночь сдаются в каптерку, попросит подождать, уйдет и позвонит в отделение. Выждет минут десять и вынесет плащ. Если все пойдет по плану, к этому времени должны подъехать милиционеры и арестовать клиента. Для страховки Илья должен стоять за колонной в зале ресторана и наблюдать, но так, чтобы его не заметил Валера. Если милиция не успеет, Илья и Георгий попробуют Валеру задержать с помощью рук, ног, свистка, криков и запирания дверей. Тут уж, кто проворнее окажется.
Георгий сразу же приступил к исполнению намеченного плана — отнес плащ в кабинет заведующей. Ровно в двенадцать часов открыл входные стеклянные двери и встал за стойку раздевалки, а Илья вошел в ресторан и спрятался за ближайшей колонной. Ему были видны входная дверь и часть гардероба.
Как по расписанию, уже через десять минут Валера, съежившись от холода, быстро вошел в раздевалку. Объяснение с Георгием продолжалось не долго: оба покивали друг другу головами, и гардеробщик отправился с номерком в сторону кабинета заведующей. Валера, поглядывая на часы, стал нетерпеливо ходить взад-вперед. А Илья, следя за футболистом, чувствовал себя, как ученик на экзамене, когда задание уже получено, надо его выполнять и нервничать уже поздно. Мешала только покалывающая слабенькая головная боль. Прошло уже пять, семь минут, а милиции еще не было. Илья уже начал представлять себе, как он выйдет навстречу преступнику. А если он вооружен? Эх, дураки, надо было еще кого-нибудь оставить футболиста развлекать, чтобы время для него шло быстрее. Георгий показался из двери, крикнул:
— Дверь закрыта, за ключами побежали, сейчас, минутку!
«Ай, да молодец, — отметил Илья, — значит, милиция уже едет».
Георгий вышел с плащом в руках навстречу к Валере в тот самый момент, когда Илья увидел через стеклянные двери останавливающийся «воронок». Из него вышли два милиционера. Звук хлопнувших дверей спугнул футболиста. Он побежал к дверям, ведущим в зал ресторана. Илья рванул навстречу и оказался там раньше, быстро распахнул дверь и подставил ножку. Футболист растянулся на полу и проскользил по полированным плитам метра три в позе лягушонка. Тут его настигли милиционеры, скрутили, отвели в «воронок» и увезли.
«Ну что, — думал Илья, — я теперь не преступник? Надо топать в комендатуру, выписаться, или сначала в милицию? Чего-то я не пойму. В милиции про меня ничего нет — все в комендатуру передали, а те должны дело в военную прокуратуру отправить. Вот бы выяснить, что мне-то теперь делать?»
Без десяти час Илья постучал в железные ворота комендатуры. Дверь открыл солдатик, вопрос свой он задать не успел.
— Это наш, пропусти, — подполковник в мундире без портупеи прохаживался по двору и яростно курил папиросу, — рассказывай, лейтенант, не опоздал, молодец. Что удалось сделать?
В кабинете подполковник с огромным интересом выслушал рассказ лейтенанта, задавал уточняющие вопросы, кивал головой, а в конце даже ударил кулаком по колену:
— Так его, правильно, молодец! — помолчал и обрадовал, — я тут для тебя оставил супчик гороховый, он не то, что в милицейской камере, не баланда: офицерский, с курицей!
Изголодавшийся герой сел на предложенный стул, солдатик принес уже почти остывший, но наваристый супчик. Уплетая за обе щеки огромную куриную лапу, откусывая от большого куска черный хлеб, Илья продолжал рассказывать уже не героическую часть своих дневных похождений:
— Из гостиницы меня выгнали, говорят, что честь офицера замарал. Теперь не знаю куда деваться. Мои через пару дней только должны приехать. Тогда уж с ними на тракт, там проще. А на сегодня есть один вариант: на свадьбу пригласили.
— Кто ж тебя из гостиницы выписал, — слегка сжимая ладони в кулаки, сквозь зубы проговорил подполковник, — уж не директор ли приложил руку?
— Он самый, Иван Иванович, ни в гостиницу, ни в ресторан, говорит, меня больше не пустят, — облизывая пальцы, торопливо закончил Илья.
— Егоров! Лет десять в городке замом по тылу был. Он на самом деле не Иванович, а Израилевич. Все в Исполком похаживал. Сколько за это время он наворовал! А как службу закончил, у него уже и связи, и дача каменная на реке солдатами построена за государственный счет. Куда ему еще ехать, здесь и остался. Местечко доходное ему давно грели: гостиница только в прошлом году построилась, и он тут как тут — директор! Какая у него там честь! Своей-то нет, а тебя еще унижать смеет, — заключил накипевшее комендант.
А Илья рассмеялся. Он представил себе, как выглядел бы Егоров в мундире полковника, на каком-таком складе нашелся бы ремень такой длины и как нелепо смотрелся бы он на плацу со своим огромным животом. Эту картинку он пересказал вслух, и оба офицера так захлебываясь хохотали, что даже арестованный Юра вскочил со своего пандуса и заглянул в дежурное помещение:
— Что? Мне расскажите!
Не переставая хохотать, вытирая слезы, лейтенант и подполковник жестикулируя, показывая размеры живота Ивана Израилевича, отрывистыми фразами пересказали предмет своего веселья арестованному офицеру. Тот тоже расхохотался, хотя Егорова он никогда не встречал и знаком с ним не был. Очень уж смех был заразительным, и после суток лежания на пандусе страсть как хотелось веселенького.
Через несколько минут все успокоились и разошлись по своим местам. Подполковник позвонил начальнику милиции, после чего сказал:
— Вот документы, передай дежурному. Он ждет. У меня к тебе претензий нет. Я думаю, что и милиция тебя не задержит.
Илья неторопливо брел через город, прокручивал в уме весь вчерашний день. Голова уже давно не болела, но он находился в состоянии прострации от долгой бессонницы, разнообразия переживаний, хождения, выслеживания и задержания обидчика.
Еще вчера на поезде из Новосибирска Илья прибыл в Бийск чуть раньше шести утра. В вагоне было прохладно и поэтому спалось плохо. Илью на этот раз послали в Бийск ненадолго, чтобы заменить приболевшего старшину, который отвечал за работу грузовых машин предыдущие две недели. Прошел через половину города, чтобы попасть на базу, а там ему тот самый старшина сообщил, что вся колонна безо всяких старших еще вчера загрузилась и укатила в Ташанту, на самую границу с Монголией, и что ожидается ее приезд дня через три-четыре. Вот и остался ответственный офицер без дела в чужом городе.
— А Вы в гостиницу идите, — посоветовал старшина, — здесь есть гостиница «Центральная». Я в ней жил, чего зря болтаться по тракту?
Илья так и сделал. Номера в гостинице свободные были, не то, что в других городах. Его поселили в прекрасном номере на шестом этаже, одного без соседей. Чистое белье, письменный стол, туалет и душ, вид из окна на город. А еще можно вкусно поесть. Надо только спуститься на лифте на первый этаж — там ресторан. Днем командировочному делать нечего, а есть-то хочется. Ресторан еще закрыт, и молодой лейтенант отправился прогуляться по городу. Вторая половина ноября. В городе прохладно, температура опустилась до трех градусов морозца, но зима на Алтае еще не наступила.
Недалеко от гостиницы — стадион. Вход свободный. Зашел, посмотрел, вспомнил, как бегал на коньках по ледяной дорожке. Здесь дорожки, пока еще не ледяные, были пусты. Вышел на улицу. Прогулялся до железнодорожного вокзала. На улицах люди попадались редко, даже военных не видно. А вот комендатура города Бийска и Военный госпиталь на пути встретились.
Как и во многих провинциальных городах, от двухэтажного центра здания вокзала в стороны отходили два крыла. В левом — ресторан. Зашел, разделся и сел за столик, огляделся. В глубине зала спиной к Илье сидел седовласый офицер. Он оживленно беседовал с двоими гражданскими мужчинами, но вдруг оглянулся, видимо, его соседи указали на вошедшего военного. Встал, подошел, представился, предложил разделить с ними компанию. Что-то необычное было в его образе. Илья сел, представился, но с нескрываемым интересом разглядывал своего соседа.
— Что, удивительно? Я полком командовал! А теперь на дембель обещают младшего лейтенанта присвоить! — без тени обиды, улыбаясь, слегка замедленно сказал этот человек в мундире из чистой шерсти — так полагалось для старшего офицерского состава — но с артиллерийскими эмблемами на погонах лейтенанта.
На вид ему было лет сорок пять или чуть больше, лицо красивое и ухоженное. Илья заказал себе чай и пару пирожков с мясом. В привокзальных ресторанах только этим и можно немного утолить голод, не подвергая себя опасности заработать изжогу.
— Завтра у нас с женой Серебряная свадьба! Приходи! Это за рекой, улица Горького, направо от дороги. Там — кафе в пристройке к жилому дому.
Илья ответил уклончиво: как, мол, получится. Но артиллерист настаивал, говорил, что обидится, а еды и выпивки на всех хватит. На этом они и распрощались.
Потом Илья болтался по городу в поисках хоть каких-нибудь развлечений, но ничего не нашел. Пришлось возвращаться в «Центральную» — тут хотя бы был номер с кроватью. Он попытался немного поспать, но как только задремал, вошла уборщица и грубовато попросила его выйти. Илья наметил, что в ресторан пойдет ужинать, но не раньше шести. Так и сделал. Побритый, причесанный и умытый вначале седьмого он появился в дверях ресторана. А дальше — немного вина, знакомства, веселье, продолжение и сон…, но не долгий, и все эти криминальные приключения.
Так, за воспоминаниями, дошел Илья до милиции. Головная боль закончилась. Слава Богу, никакой волокиты не было. Дежурный забрал документы и направил Илью в тот же самый кабинет, откуда его утром забрали в комендатуру. Там как раз шел допрос «футболиста». Он с ненавистью посмотрел на вошедшего Илью, скрипнул зубами. Дознаватель только пробурчал что-то, вроде, спасибо и претензий нет. А еще, поглядывая на задержанного, он сообщил, что гражданин Воронин вовсе не футболист и не Валера, две недели назад освободился из колонии, где отбывал срок за серию грабежей. Остаток этой ночи он провел, прячась в подъездах, потому что в плаще он оставил справку об освобождении. Если бы не эта деталь, он ни за что не вернулся бы в раздевалку, нашел бы, где взять одежку. Подельника он себе в Барнауле нашел. Там они офицера ограбили, одежду военную добыли, хорошо, что оружие брать не стали.
Остальные подробности Илья уже не слушал, думал, где он проведет нынешний вечер и следующую ночь. Не попасть бы опять в какую-нибудь историю. Он спешно попрощался и направился в гостиницу, надеясь, что отоспится, отдохнет там. В дверях его встретил восторженный взгляд гардеробщика, но дежурная на вахте строго сообщила:
— Иван Иванович в курсе событий, но велел Вам освободить номер. Своих решений он не меняет. Вот Ваш ключ! Забирайте вещи! И так уже просрочили!
Портфель с туалетными принадлежностями и сменой белья — это все вещи командировочного офицера. Держа его в левой руке, с полевой сумкой через плечо Илья вышел из гостиницы, попрощавшись с гардеробщиками. Куда деваться, что делать и где ночевать? Он решил все-таки воспользоваться приглашением седого лейтенанта на серебряную свадьбу. До назначенного времени еще часа три. Молодой офицер, утомленный сегодняшней беготней, медленно побрел к мосту через широкую речку Бию, чтобы как-то скоротать остаток дня. Долго стоял на мосту, курил, глядел вверх по течению. Он хорошо знал, что там наверху речка вытекает из прекрасного горного Телецкого озера с чистейшей водой. Его еще называют Алтын холь, Золотое озеро. Оно по форме похоже на Байкал, но намного меньше. Бесчисленные туристские группы с местной турбазы «Алтай» уезжают туда, для отдыха и прохождения несложных маршрутов. Один из них проходит по самой Бие: от озера до города на лодках. Километров двести, наверно. Илья повернулся и, облокотившись на перила моста, стал вглядываться в ту даль, где Бия должна слиться с Катунью. Эта река начинается у Белухи, самой высокой, покрытой чистейшим снегом горы Алтая. По Катуни ходят самые отважные туристы на самодельных плотах, но до Бийска не доходят: не охота им тащиться по глинистой равнине после сложных и опасных порогов. А на слиянии ее с Бией начинается великая русская река Обь. Это здесь же в городе. «Интересно, черт возьми, — подумал он, — не плохое местечко выбрал царь Петр для города! Заложил, понимаешь, Петербург, а через семь лет — Бийск!». Впереди, за мостом — дорога вверх по Катуни, а позади — путь в Барнаул, Новосибирск. Илья перешел через мост и, коротая время, двигался к улице Горького по дороге, называемой Чуйским трактом. Слева и справа — чистая вода горной реки, позади — грязь небольшого города. Уже завтра или послезавтра он уедет со своими солдатами, грузовиками и военными грузами вверх по берегам рек Катуни и Чуи, к самой границе Советского Союза с Монголией. По пути или навстречу будут двигаться лесовозы с огромными бревнами, цистерны с горючим, оббитые досками грузовики с овцами, козами и сарлыками, небольшие фургоны с продуктами и водкой, автобусы с пассажирами. У каждого будет свой Чуйский тракт, свои события и приключения, свои пункты начала и конца пути. Бензовозы приедут в Туэкту, сольют топливо — и назад в Бийск. Мелкую и крупную скотину привезут из Онгудая на Бийский мясокомбинат. Лесовозы будут пыхтеть, таща на спинах бревна из тайги, откуда-нибудь из Усть-Улагана или Акташа.
Кафе действительно было в пристройке к девятиэтажному жилому дому. Внутри тепло и душно, пахло едой, гуталином и Тройным одеколоном. Гости, в основном, среднего возраста — офицеры из военного городка. Жена седого лейтенанта тоже оказалась седая, ее волосы были уложены в высокие «букли». Люди прохаживались, собирались в группки, разговаривали. Иногда слышался громкий смех, свойственный только офицерам. Илья поздравил юбиляров, рассказал своему новому знакомому сегодняшние приключения и о своем большом желании поспать. В тот же момент появился сравнительно молодой человек, усадил Илью за стол, налил стакан водки, предложил выпить за здоровье юбиляров и поесть. Все было исполнено с военной точность. После этого молодой человек оделся и отвел Илью в офицерское общежитие, показал свободную койку на втором ярусе в одной из комнат и удалился.
Илья моментально отключился. Несколько раз, просыпаясь, он пытался запомнить только что приснившийся сон. В полночь проснулся в холодном поту. Ему будто бы солдаты прострелили голову, и кровь застывала, моментально превращаясь в выпуклую болячку. Духота! Лейтенант встал и открыл форточку. Следующий сон был еще страшнее. Из открытого окна, сидя в позе лотоса на зелено-голубом ковре, вылетает в темно синее пространство футболист Валера. Илья успевает ухватиться за самый краешек и, едва удерживаясь, летит в вертикальном положении, а футболист тихо поет колыбельную песенку. Мелькают окна. В одном из них полная молодая обнаженная женщина стыдливо задергивает штору, подарив Илье строгий взгляд. Ковер вдруг исчезает. Илья бежит за футболистом, но отстает: нет сил, ноги не слушаются. А догоняет его директор гостиницы с ножом в правой руке. Он валит Илью на асфальт и пытается отрезать от него кусок мяса. Илья проспал чуть меньше суток.
Только на следующий день командировочный офицер отправился со своими солдатами, машинами и грузами в дальний, уже хорошо известный ему путь, но каждый раз приносящий сюрпризы.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/12/17/690