ДЕПОРТАЦИЯ НЕМЦЕВ ИЗ СЕЛА ДОВСУНСКОГО
1941 г.
О селе Довсунском сохранились воспоминания Ольги Сайбель, которые передаются из поколения в поколение ее родственниками.
Ольга Сайбель: «…Откуда пришли наши предки на Кавказ, я не знаю, но дедушка – Сайбель Генрих Генрихович всегда говорил, что прадеды переселились из Украины, из Черниговщины. В Давсуне жили мои родители с детьми, дедушка с бабушкой, дяди и тети со своими семьями.
Наша деревня была большая, состояла она из четырех улиц. Мы говорили: «Obere gasse», «Untere gasse», потом была ещё одна улица, не помню как называли. Наша улица с краю, крайняя. Мы жили рядом с большой школой. За нами был дедушкин дом, потом усадьба тети Кати Шенберг, далее – ещё один дом Шенбергов. На другой стороне, напротив, жили Решке и Маузер.
Здание бывшей церкви приспособили под дом культуры. Мой дядя – Сайбель Вильгельм Генрихович перед войной работал председателем колхоза «Роза Люксембург».
Мы жили не бедно, зажиточно, у нас было всё, сад с прекрасными фруктовыми деревьями, виноградник. Да и вообще все люди жили хорошо, не бедствовали. Дедушка работал до самого выселения ветеринаром и жил всегда зажиточно.
К праздникам, Ostern и Pfingsten, мы украшали дома, приносили зелень в дом, веточки, а летом, к выходным мы убирали «Gute Stube». Ходили в степь, рвали траву с мелкими голубыми цветочками, которую мы называли «teekauter», я думаю это – Thymian-тимьян, и застилали пол этой травой. Oна издавала приятный аромат.
В октябре мама начинала заранее печь к рождеству Platzchen, которые складывали в мешочки и хранили их подвешенными на чердаке, «auf Dachboden». На праздник дети получали подарки, кто бусы, кто ленты. Если на улице встречали родственников или знакомых, или заходили в гости к соседям, то рассказывали рождественские стишки и получали небольшие подарочки в виде конфеток или пару мелких монет.
С питьевой водой было плохо и поэтому у каждого во дворе были бассейны для хранения воды – вырытые в земле ямы и обмазанные цементом. Зимой бассейны доверху наполняли чистым снегом, закрывали от грязи, а с приходом весны жгли древесный уголь для очистки и от запаха, и использовали воду для приготовления еды и утоления жажды. У нас было два таких бассейна.
Был в селе и колодец, но до него приходилось далеко идти, почти до Вильгеймзее. Река «Мокрая Буйвола», которая протекала рядом, была грязная, как болото. Вода из нее ни на что не годилась. Для скота использовали другую воду, из «Schpringbrunnen». Людям ее употреблять не разрешали. Так как она была солёная, жесткая и опасная для здоровья.
В школу я пошла в 1938 году. Преподавание было на немецком языке. Во втором классе я заболела менингитом, проболела очень долго, почти год. Когда я снова пошла в школу, то уже отменили преподавание на немецком языке и был введён русский. Мне пришлось снова пойти в первый класс. Но долго я не училась, началась война и нас всех выслали в Казахстан. Мне исполнилось 12 лет. На этом моё обучение в школе закончилось навсегда.
***
20 сентября 1941 года первому секретарю Орджоникидзевского крайкома ВКП(б) тов. Суслову Михаилу Андреевичу была представлена докладная записка «О немецком населении Орджоникидзевского края». Подготовили ее в краевом управлении НКВД и подали Суслову за 5 дней до официально назначенной даты депортации немцев. Предусматривалось, что факты, изложенные в записке, обеспечить правовое обоснование проведения этого мероприятия.
К началу Великой Отечественной войны 17 районов Орджоникидзевского края имели на своих территориях «…78 немецких колоний с общим количеством населения около 46 тысяч человек, в том числе городских жителей 4 050 человек, сельских – 41 550 человек. Особенно насыщенными немецким населением являлись районы: Минераловодский, Либкнехтовский, Архангельский, Бурлацкий, Ипатовский, Курский, Советский, Степновский, Новоселецкий и Спицевский».
Авторы записки поясняли, что немецкие колонии появились на Северном Кавказе в XIX веке преимущественно за счет немцев-колонистов из Германии, переселенцев Белостока, бывших Мелитопольского и Мариупольского округов и других районов царской России. Рост немецкого населения продолжался и после революции 1917 года, в основном за счет беглого кулацкого элемента из Крымской АССР, Республики немцев Поволжья, Украины и других районов.
На Тереке и в районе Минеральных Вод немецкие поселения образовались за счет приглашения немцев шотландскими миссионерами, которые являлись выходцами из Эдинбурга и проводили работу по обращению горцев Кавказа в лютеранство.
До революции большинство населения немецких колоний состояло из середняков, значительное количество немцев имело крупные земельные владения. Бедняцкая прослойка являлась крайне незначительной. Отношение большинства немецкого населения к Октябрьской социалистической революции было враждебным.
В период Гражданской войны наиболее реакционная часть немецкого населения – кулачество и большинство крупно-середняцких зажиточных немцев – с оружием в руках участвовали в борьбе против Советской власти, против частей Красной Армии на стороне белых. Многие входили в состав карательных отрядов и банд, формировали свои отряды.
В 1937 году «…по Орджоникидзевскому краю было ликвидировано 7 немецких фашистских формирований с общим количеством арестованных 76 человек. В немецкой колонии Довсун Бурлацкого района ликвидирована контрреволюционная кулацко-фашистская организация в составе 23 человек. Участники контрреволюционной организации систематически устраивали сборища с обсуждением пораженческих и повстанческих вопросов. Они организовывали подрывную работу в посевную и уборочные кампании.
Авторы записки приводили конкретные факты и фамилии. Например, главари Довсунской подпольной организации, крупные кулаки Развих, Рифель, Эдель и Ольденбургер были связаны с бывшим полицейским приставом города Буденновска господином Терпецким.
Он в 1923-1925 годах являлся организатором охотничьих занятий Льва Троцкого в Прикумских плавнях. А в качестве проводника и сопровождающего в поездках назначал Троцкому кулака Развих и других.
***
Ольга Сайбель вспоминала о том, как жителей села Довсунского выселяли.
Председатель колхоза «Карл Либнехт» Сайбель Вильгельм Генрихович проезжал по деревне на дрожках и кричал:
- Люди! Собирайтесь, готовьтесь! Мы должны уезжать!
Нам на сборы дали где-то неделю, может и больше. Люди стали готовиться к отправке, кто резал скотину, кто птицу, варили мясо, заливали жиром, сушили сухари. На железнодорожной станции для нас выделили вагон, куда люди складывали свои личные вещи и имущество, продукты. Всё тщательно подписывалось, чтобы потом найти свое в месте разгрузки.
Отправляли нас, где-то 4 октября 1941 года. В пути нас обстреливали, бомбили. Наша семья ехала в девятом вагоне, а в восьмом вагоне пули попали в мальчика, нашего родственника. Ранение было в живот, он умер.
Ехали мы долго, почти месяц, выпал глубокий снег. Когда прибыли на станцию Семипалатинск, оттуда нас на подводах развозили по аулам и деревням. Наша семья прибыла в Каратерек Майского района Павлодарской области. Начали обживаться на новом месте.
У нас ещё долго было своё мясо и белый хлеб. Мы привезли с собой мешок белой муки, а когда кончилось всё, тогда начали голодать. Стали менять у казахов вещи на продукты, променяли всё, что только могли. Приходилось даже иногда и попрошайничать. Тяжёлое было время.
ИСТОЧНИКИ:
Докладная записка М. А. Суслову «О немецком населении Орджоникидзенвского края». 20 сентября 1941 года. г. Ворошиловск. ЦДНИ CK. Ф. 1. Oп. 85. Д. 13. Лл. 16-29
Воспоминания О. Сайбель. Из Интернета.
Владимир Пузиков
Г. Благодарный
15 декабря 2014 г.