Утреннее солнце, лишь несколько часов назад, взобравшееся на горизонт, играло в воде небольшого ручейка и вездесущих луж, отражаясь в снеге, то тут – то там покрывшем белыми проплешинами мёрзлую землю, слепило десант, облепивший БТР, как иголки ёжика. Ну, и за одно – водителя, высунувшегося из лючка и ведущего машину вдоль заросшего кустами и камышом берега. Взобравшись на крутой обрыв, бронетранспортёр взревел двигателями и остановился. С насиженного места – седушки «Талболта», установленной за башней, сверзился один из облепивших машину десантников – главный, судя по всему… Хотя-бы по автомобильному креслу…
Из командирского лючка нехотя выполз лейтенант, и подбежал к «главному», успевшему порядком отойти от БТРа. О чём говорят обличённые властью было не слышно, хотя и смутно понятно по долетающим фразам. Те, кто не знал – вытягивали шеи, слушали, сведущие – не делились.
Через несколько минут летёха вернулся, запрыгнул на место, «главный» дал отмашку – с БТРа тут же спрыгнули четыре бойца, облачённых в КЗСы, и направились к нему. Вооружена группа была довольно странно – карабин «Сайга», несколько ИЖей 12го калибра и «Драгунов», в десантном варианте.
Капитан перехватил АКМС поудобнее, окинул своих бойцов (в который раз) смеряющим взглядом, усмехнулся:
-Ну что? Пошли, лоботрясы! – и зашагал вперёд, весело насвистывая какой-то мотив.
Капитан, хотя и «ходил» плохо, в этот раз вёл он – все Димкины порывы (он был штатным «Сусаниным» в группе) Кузя устранял на корню.
-Куда хоть идём, Степаныч? – старшина озвучил, наконец, витающий в воздухе вопрос.
-Вон, видите борок? – сказал Кузяев, когда группа вышла на крутой берег, с которого открывался неплохой вид на прилегающую местность. – Остров в прошлом. Обходим вдоль речки, там я тропы обнаружил, можно несколько засад поставить. Злословин! Подь суды. Это твоя лёжка. Сидишь тут, контролируешь вон тот «пляжик». Мало-ли – туда сдуру ломанут. – капитан указующим перстом ткнул в то место, где речка изгибалась вправо, огибая бывший остров. Берега здесь были не такими крутыми, и можно было подобраться к воде, что местная фауна, судя по обилию следов, и делала. – Только без фанатизма, чтобы самого за яйца не взяли.
-Изделаем, тарищ капитан! – бодро ответил боец со снайперской винтовкой.
-Эх, надо было Дельфина взять - он бы тут… - протянул один из Митиных, кто – Димка так и не понял, больно похожи были братья, да ещё и сержанты оба – прихоть ротного.
-Сдурел? Да его порвут как грелку, - начал учить уму-разуму его второй Митин. – А блок пост без собаки – что без рук, - он буквально снял с языка старшины слова.
-Потопали! – скомандовал Кузя, прервав несанкционированный привал, и, швырнув небольшой камешек перед собой, зашагал вперёд, обходя блин спрессованного снега – явный признак комариной плеши.
Вскоре поредевшая группа оставила за собой остров, обогнув его по большой дуге, миновали «пляж», и вышли к небольшому броду, где рации захрипели, и на связь вышел давешний лейтенант – доложился о готовности. У брода Кузя оставил в секрете Митиных, а сам остался в компании Брасова. Капитан всё время проверял направление ветра, а после приказал и вовсе не шуметь без дела, от чего их скорость сильно упала. Остаток пути общались жестами, медленно крались, иногда слушали. Кругом камыш, высокая трава, осока да проплешины аномалий.
Сколько длилась эта пытка, Димка не знал – он уже давно сбился во времени. Но вот Кузя вывел его на небольшой открытый участок – тропу, которая уходила к бывшему острову.
-Пришли, - прошептал Кузяев. – Дай-ка карамультук.
Десантники обменялись оружием: Димка отдал свой карабин Кузе, взамен достался командирский автомат.
-Хаваемся, - скомандовал Кузя, и они растворились в кустах.
«Доложить о готовности»
«Коробка готова»
«Злослвин готов»
«…» «…Митины… уты сам так… готовы»
«Знач так: Запашные! Сорвёте концерт – я вас вокруг «Козлика» полдня бегать заставлю!»
«Коробка, давай!»
«А теперь по заявкам радиослушателей выступает группа ЭйСи-ДиСи! Начинаем!»
Вдалеке послышались звуки стрельбы, рёв моторов бронетранспортёра, крики и улюлюканье, а небо раскрасили трассы выстрелов. Канонада приближалась, становилась более осязаемой, разносторонней. Вот она подобралась к острову – семидесятка, кряхтя моторами, полезла в горку. Несколько раз хлопнула винтовка Злословина. Вот наконец и сюда добралось всеобщее безумие – раздались звуки возни, зашевелились кусты, в которые, не долго думая выпустил несколько патронов Кузяев. Димка думал не долго – вскинул к плечу автомат, и надавил на спусковой крючёк…
-А я говорю – моя очередь его скосила, вон: от лыча до хвоста вся бочина вывернута!
-Да что ты мелешь! Если бы не я – от тебя британский флаг остался… бы…
Кузяев и Дима сидели на крышке моторного отделения, свесив ноги, грелись. Спор – чей трофей, длился уже всю дорогу. Трофей же – здоровенный секач, развороченный пулями АКМа и «Сайги», тащился за бронетранспортёром на волокуше, в окружении двух диких свиней и десятка поросят – трофеи Злословина и Митиных.
Блок пост, изнурённый отсутствием, вот уже как неделю, какой-либо связью с Большой Землёй, и всю предновогоднюю неделю давящися тушняком, и обмениваемым у сталкеров провиантом, встретил охотников радостными воплями и лаем Дельфина: праздник, такой далёкий и такой долгожданный, несбыточный ещё вчера, въезжал сейчас на броне семидесятки в ворота блок поста! И даже «вечный часовой» (в зимнюю пору), снеговик Семёныч, выполненный в стиле «Войсковой кубизм» из «квадратного снега», доселе хмурый и неподкупный, встречал процессию высоко поднятым носом – патроном КПВ. Он, как и его друг - пёс Дельфин, знал: Праздник будет! Его не может не быть!