НОЧНАЯ ВСТРЕЧА
Этой ночью ресторан «Березка» был по-особому шумен. Обмывали в нем свое первое офицерское звание, первые звезды и синие ромбики верхнего образования только что выпустившиеся молодые лейтенанты. Летело и торопилось последнее время, когда были они вместе: утром уже ждали их места в вагонах поездов, в самолетах и автобусах, чтобы веером разбросать по всей стране, а то и далее, вначале в месячный отпуск, а затем по пред-писанным службой далеким и новым местам.
Ночь обещала быть темной, и хотя шла лишь середина июля и солнце, не уходящее глубоко за горизонт, все кружило и кружило, небо держало в себе пелену туч, плотную и тяжелую. Дома стояли притихшие, фонари то загорались, то гасли. Спокоен был город. Ничто не тревожило сна жителей этого квартала, и «Березка», расплясавшаяся под каблуками молодых парней, казалась каким-то островом-буяном среди окружавшего ее полумрака и затишья.
Отгремели шампанским первые тосты, красота и блеск столов были нарушены, но вина и водки хватало, и те, кого особенно не сдерживали будущие и настоящие спутницы жизни, опустошали стопку за стопкой, обнимались и пели пьяные песни.
Компания кипела задором, тревогой и радостью прощания.
В кругу этом находился и Николай Стремянский – лихой головы парень, однако уже женатый и потому редко пьющий. Всегда в годы учебы был он шустр, глазами ясен, рукою тверд, отличала его от других разве что некоторая сентиментальность. Жены сегодня с ним не было, стесняла ее шестимесячная беременность, и она, проводив мужа словами: «Не пей лишнего», – осталась дома.
Ощутив безнадзорность, Стремянский вдруг резко отпустил тормоза и поднимал свою посуду наравне с холостяками. Средь застолья без подруги был он один, а оттого выделялся из окружающих своим одиночеством и поговорить по душам ни с кем не мог. А так горело у него внутри, так хотел поведать кому-нибудь он о наболевшем... но даже приятель не сумел или не захотел его слушать. А рассказать хотелось ему о многом: и о своей ранней неудачной женитьбе на Светке – дочери полковника, и о беспокойстве за будущее, и о том, что так глупо променял свою лихую свободу на военную карьеру, на место дальнейшей службы. Но что ж поделать? Не клеился у него вечер, и Стремянский, выйдя из-за стола, начал обходить друзей-однокашников, поднимая с каждым по стопарю на дальнюю дорогу и долгие года.
К концу вечера он так набрался, что уж и не помнил, как посадили его в такси и как очутился он на окраине города среди незнакомых улиц, горящих неоновой зеленью магазинов, в окружении неизвестных парков и домов. Он брел по узкому тротуару, качаясь из стороны в сторону, то приходя в сознание, то вновь уходя из него. Вела его какая-то неясная сила, подсказывающая ему, что куда-то надо идти, что его ждут. Николай завернул в подъезд многоэтажного дома, прислонился к батарее и почувствовал, что погружается в сон.
– Нет! – пробормотал он. – Я не усну. Не может того быть, чтобы я уснул. Мне нужно идти. Иначе не успеть.
Куда торопился он, неизвестно. Но, подчиняясь внутренней силе, ведшей его по безлюдным улицам, уходил он все дальше и все больше плутал. Из-под ног его шарахнулась и пронзительно мяукнула какая-то кошка.
– Черная, – отметил Николай, и сердце его застучало чаще. И вновь его вели ночные тропы, заставляя спотыкаться и падать меж высоких деревьев.
«Наверное, это лес, – подумал Николай. – Что за лес?»
Кругом, действительно, стояла непроглядная темнота с шелестящими листвой силуэтами деревьев, горизонт не просматривался, и лишь какой-то голубой огонек, то пробивался, то исчезал меж стволами и манил к себе.
– Ф-фу, вот ведь ты, нечистая, – окончательно заплутал Николай. – Куда иду? А наплевать!
Всякие мысли оставили его, и он шел и шел на мерцающий огонек до тех пор, пока не выбрался на широкую площадь и не оказался перед чем-то большим, светящимся с высоты, и обо что-то стукнулся.
– Что за погибель, – произнес Николай, шаря по земле руками в поисках упавшей фуражки. И тут случилось неожиданное.
– Она чуть левее, протяни руку, – услышал Николай далекий, точно пролетевший над большим полем, девичий голос. - Вот, вот. Надень ее.
– У-фф, что за дьявол, – проговорил Николай, – так ведь это же она... так могла говорить только она – Галка! Но это же невозможно. Этого не может быть, - он поднял взгляд.
– О! Это точно – она... Галка. Но как, откуда? Я же не видел ее целых шесть лет, да к тому же, – Николаем овладел страх, – к тому же она умерла.
Николай замотал головой, силясь сбросить с себя хмель, принесший с собой образ его первой школьной любви.
– Нет, не-ет! Это я перепил, – бормотал он, стараясь не смотреть вверх и пятясь назад.
– Посто-ой, – донеслось до него, – и не бойся меня. Я пришла ненадолго.
Николай замер, потер виски, ущипнул себя за ногу и, проглотив слюну, с испугом посмотрел.
– Но ведь этого не может быть! Не может быть! – повторял Николай, глядя на нее. – Я ведь не сошел с ума, ведь так не бывает.
– Бывает, – певуче ответила она, как-то приблизившись и став от этого ярче и светлее.
Она была в школьном темно-коричневом с белыми манжетами платье, однако заметно выросла из него и изменилась. В прошлом звонкий голос ее звучал теперь и мягче и нежнее.
– Я пришла поздравить тебя с твоим выпуском из училища. Ты помнишь, говорил, что обязательно станешь офицером. А еще ты собирался пригласить меня на офицерский бал. Помнишь?
– Помню, – ответил Николай и протер глаза. – Но только все равно этого не может быть. Ведь ты же умерла в восьмом классе. Я и сам был на кладбище. Так не бывает! Как ты здесь?
– Это просто, – тихо ответила она. – Ты же знаешь, что близкие люди не исчезают. Они рядом. Я была и раньше с тобой, может быть, ты не замечал?
«Точно, – подумал Николай, – я действительно видел ее во сне. Вот только зачем она ушла тогда. Ушла навсегда, а все было так хорошо. Там, в детстве».
– Так случилось, – виновато ответила она. – Это со всеми случается. Со мной раньше, с кем-то позже.
– Но что же я могу, – заволновался Николай, – ведь я женат и у меня скоро будет сын или дочь? Что же они скажут о тебе?
– Все будет хорошо, – произнесла она, – я не приду больше. Просто мне хотелось поздравить тебя. Больше не приду. Ты только вспоминай иногда. Там тяжело, если о тебе забыли.
Голос ее зазвучал, как и прежде, отдаленно. Голова у Николая закружилась, а к горлу подступил тошнотворный комок. Последнее, что долетело до его слуха: «Ты присядь. Лавка сзади. Отдохни немного».
Проснулся Николай от утреннего холода. Он сидел, скорчившись на лавке перед высоким зданием универмага. Голова его трещала, во рту было сухо.
– Вот угораздило, – проговорил Николай, отряхнув с себя ночную грязь. – Что за ночь? Где я?
Николай посмотрел вокруг и, увидев незнакомый район, вновь произнес: «Где я? Как я сюда попал?» Но, взглянув на магазинную витрину, где меж стекол стояла женщина-манекен, вдруг отчетливо вспомнил происходившее ночью.
– Так что же это было? Сон? – спросил он сам себя. – Но ведь не может того быть, чтобы сон. Хотя, может, и сон.
И Николай, прихрамывая и пожимая плечами, зашагал к перекрестку, чтобы поймать такси и добраться домой.