Описываемые ниже стихотворения выложены на моей странице в разделе СТИХИ.
В своей жизни я написал всего три с половиной стихотворения. Текстов песен написал много, так как двадцать пять лет упрямо считал себя музыкантом и сочинял слова и музыку для себя и своей группы "SUPERTRANS". Но я всегда считал свои песенные тексты неудачными.
НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ...
_______________________
В этом стихе, к которому я так и не смог придумать название, я выразил свою боль от происходящих на моих глазах перемен после распада СССР, когда привычная жизнь прогнулась под давлением хлынувших в города орд малокультурных и необразованных селян из туркменской глубинки, принесших нам свои традиции и уклад жизни. Не то, чтобы они делали это со зла и сознательно разрушали нашу жизнь. Им просто было на нас наплевать, они нас даже не замечали. Фабрики и заводы, то есть рабочие места, на которые они стремились попасть вместо нас, казались им чем-то вроде объектов природы, а не рукотворным созданием людей, которых они теперь выживали с насиженных мест. Все, что природа дала Туркмении, теперь должно было принадлежать титульной нации, к слову сказать, много лет скромно прозябавшей на задворках советской цивилизации по причине своей инертности и лени, в том числе и рабочие места на фабриках и заводах. Переименовывались названия улиц и даже городов. Эти процессы происходили везде в бывшем Советском Союзе и вы их отлично знаете. Массами уезжали люди. Друзья. Родной город постепенно становился чужим. Кто-то оставался и тогда его захлестывала чужая культура или он становился отчаянно одинок. Если мой родной город Красноводск, ныне Туркменбаши, еще как-то сопротивляется поглощению до сих пор, город моей жены растворился, исчез, превратился для нас в страшно далекое туркменское захолустье, живущее по законам не наших предков.
А потом оказалось, что этот стих еще и о возрасте, когда независимо от того, что ты благополучно продолжаешь жить в родном городе, ты постепенно меняешься, теряешь близких, теряешь вкус к жизни, все больше молчишь на семейных застольях, как будто ты настолько умный, что тебе и сказать нечего мельтешащим и веселящимся молодым. Ты мудрый и все знаешь. На самом деле все это не так, тебе уже нечего сказать, потому что в тебе не осталось жизни. И все становится чужим, кроме двух-трех до боли знакомых привычек, за которые ты цепляешься до последнего вздоха.
Я
___________________
К написанию "Я" меня подтолкнули случайно прочитанные где-то слова "в списках напрасных потерь". Помню, как меня резанули эти простые слова и я подумал, ведь я тоже в этих списках! Еще никем не замечен, еще не оценен, а уже кто-то свыше подло внес меня в эти списки, про которые не предупредил. И я бьюсь, бьюсь и ничего не знаю о своей предопределенности. А может быть произошло это еще в момент моего рождении? Скольких еще людей вот так запросто было списано неизвестно кем свыше? Я до сих пор уверен, что не все талантливые физики, математики, писатели, лицедеи и прочие выявлены, пристроены к делу и оценены по достоинству. И возможно есть гораздо более достойные, мечтающие и незаметно живущие рядом с нами люди, работающие кто поваром, кто водителем трамвая, но им никогда не стать тем, кем они стать достойны. В годы жизни Эйнштейна жил другой, условный Эйнштейн, может быть круче первого, но родился он в деревне папуасов на далеких островах, где понятия не имеют о физике и математике, и никто не обратил внимания на талантливого мальчика, а все его грандиозные размышления и чаяния до конца дней остались его личной тайной. Но мы с ним идем одним путем. На кого из нас все же укажет сияющий перст?
Оба этих стиха вошли в мою книгу "ИСТОРИЯ ОДНОЙ ДЕСПОТИИ", которую я написал еще до переезда из Туркмении в Санкт-Петербург. Здесь уже стало не до стихов. Но половинку стиха я все же написал:)
"НАД СТРЕМНИНОЙ ГЛУБОКОЮ, ГДЕ ТЕЧЕТ РЕКА ВРЕМЕНИ
ШЕЛЕСТЕЛИ СТРАНИЦАМИ ТРИ КАРГИ В СТАРОМ ТЕРЕМЕ"
ну и так далее.
Эта половинка вошла в повесть про Чечню "Стальные вершины", написанную уже в России. У хорошего хозяина ничего не пропадает.