Существует такое глубинное понятие, как «дом». Но не первый попавшийся. А тот, что зацепил, вернее зацепился в тебе сам. Очень часто это родительский дом. Он всегда тёплый и приветливый. Не у всех, конечно, жизнь – весьма разнообразный признак по внешнему виду, то есть по фенотипу, если выражаться научный языком, а вот суть, то есть генотип, остаётся неизменной. И дело не в том же самом обрамлении этого места, а в том какие эмоции оно вызывает. Это необъяснимое чувство, которое не опишешь, потому что оно очень умело вплетено в реальность, а ещё из-за того, что это ощущение приходит незаметно. То есть, чтобы что-то описать мы для себя определяем что и как изменилось. А непонятно как: вроде что трансформировалось, а когда и каким образом не совсем ясно. Верней совсем не ясно, но ощущения определённо намного лучше. В страданиях намного проще копаться в этом смысле. Они оставляют на наедине со своими проблемами, а вернее с главной – с отсутствием проблемы как таковой, решаемой предметно.
Мой дом очень маленький и тёплый – всего две комнаты. Раньше зимой топили печку, а сейчас есть газ – эра органики вокруг. Всё жжём и ничего не восстанавливаем. Шутка ли, нас расплодилось немыслимое множество, а мы ещё не всё сожгли. В моменты подобных размышлений подсознание обычно шепчет, что, мол не зарекайся, отрок мира сего, но я отвлёкся.
Самым волшебным он был на Новый год, когда все собирались и просто, весело и счастливо проводили время. И запятая тут уместна, если вы понимаете о каком состоянии души говорится. Я любил наряжать ёлку с родителями. Это было сродни ритуалу вступления в какой-то орден. Любимой игрушкой у меня, наверно, навсегда останется полый металлический фонарик выполненный в форме четырёхугольной пирамиды с усечённой верхушкой. Грани были сделаны узорно, а в местах «свечения» находились круги с изображением зверей, выполненных из того же серебристого метала, что и украшение.
Ещё прекрасно было летом, потому что днём в доме прохладно и ни единой души. И отец оставлял утром на день литр водички в холодильнике, чтоб вечером её выпить. Но увы, влаги в бутылке оставалось максимум процентов 20 и приходилось покупать минеральную воду, к которой тоже непременно прикладывался.
Но надо признать, что это место слишком материально. Этот вот «дом» слишком реален, осязаем и не эфемерен. Он не глубок, а лежит поверхностно. Нам подобное и нужно, но я смотрю на это серое, бывшее голубым здание, и понимаю, что оно здесь, а я немного уже покинул это место. Потому что я тут не живу. То есть весь кайф проходит довольны быстро. Долго длится он в те самые моменты, особенных детских блаж. Это пробуждает тёплые воспоминания, но не трогает сознание. Ибо есть места, где всё гораздо глубже. Глубже настолько, что ты осознаёшь это спустя годы. И вот тут уже нет привязки к месту. Это может и дома. Но это роскошь, в какой-то степени. Ты и правда проносишься куда-то. В какую-то неведомую страну.
И край мой меня тянет назад – земля минувшего. И зову этому не могу отказать. Просто знаю, что раньше всё было намного лучше, а сейчас… Вокруг проблемы, которые кажутся неразрешимыми, но как-то разрешаются. А за ними появляются ещё более скверные, которые будто гонятся за нами и пытаются ухватить зубами за ступню.
Мегаполисы, хотя у меня о них ограниченное понятие, имеют необычную атмосферу ритмичности ощущения времени. Секунды, как барабанная дробь, врезаются в сознание, подгоняя нас, требуя новых поворотов, инноваций в жизни. Но с течением этого ритма нам начинает казаться, что удары становятся чаще и сильнее, а их эхо и в целом звук грозят перевалить за 120 децибелов и оглушить нас. Это подобно чёткому намерению оставить всех не у дел, парализовав наши ощущения, довести людей до полного исступления. И потому каждый нуждается в своём собственном раю, ненадолго
Город давил на меня. Проблем накопилось немало. Осенняя погода мокрая и слякотная ничего не вызывала, никаких эмоций не было. Пары в университете казались безумно опустошающими. Это, скорее всего, из-за сбившегося сна, который приходил и уходил в самые неловкие моменты. Окружение в общественном транспорте было также серо, как и мокрый асфальт. К лицам их я не притрагивался, но думаю тепла в них было немногим больше, чем в холодном вчерашнем дожде.
Вернувшись домой в один из таких дней и заварив ароматный чай с бергамотом, открыл календарь. Оказалось, что следующая неделя у меня относительно свободная. Так бывает: вроде много трудностей и обязанностей, но возникает временной вакуум. Это, по-моему своеобразный подарок Вселенной, кредит доверия. Словно говорят, что неприятностей, увы не избежать, так что вот тебе немного дней для приведения других дел в порядок. Было принято решение поехать на вокзал, взять билет на понедельник, дабы провести дома целую неделю - время свободы и ощущения удовлетворённости от жизни.
Провожал меня на вокзал в день отъезда ливень. Как на зло не было зонтика и вымок страшно. Вода была везде, где только возможно. Единственное, что реально огорчило – попадание воды в новые ботинки и хлюпающий звук моих ног в вагоне. Я на автомате расстелил постель и залез на полку. Утром болела голова и ощущение было гадкое. А родной край встретил меня прекрасной погодой. И это помогло справится со всеми дискомфортами моего тела и сознания. Купил билет и залез в автобус, в котором предстояло трястись ещё 2 часа. Удалось задремать и дорога прошла незаметно.
Приехал. Погода стояла очень хорошая, как ни странно, и здесь. Мой небольшой курортный город встретил меня приветливо. Листья на деревьях кое-где ещё были зелёные. Но багряно-лимонный потоп уже захлёстывал парки. Не сказал бы, что в них можно было утонуть, но я продлил себе настоящую золотую осень, которую когда-то называл балетом, ещё на пару дней. Просто они опускаются на землю словно в танце, в котором каждое движение филигранно.
День шёл за днём и я знал, что скоро уезжать, но каждое моё возвращение сопровождается всегда набором стандартных ритуалов. Выполнение всех их было обязательным. В противном случае можно было бы отгрести кармических люлей от Вселенной. Из всего моего перечня ещё не проведал ещё бабушку с дедушкой, которые живут за городом в очень милом и пустынном в это время года ПГТ. Там я прожил три года в детстве, которые были не безумно счастливые, но очень радостные. Это было время завязывание связей с людьми на века. Ну если не на века, то на многие годы. И это учит не забывать ничего, что было.
Я собрался ехать в пятницу и тут что-то случилось с погодой. Тёплые дни до это сменились ненастными. Ветер бил в лицо и в спину. А в расстёгнутом пальто на улице было безумно неприятно. Проснулся поздно, собрался и двинулся к автобусной остановке вот в такой вот атмосфере абсолютной неприязни окружающего меня мира.
Прикупив кое-чего в магазине, я сел в маршрутку, предварительно расплатившись за проезд. До отправления хватало времени и мне представилась возможность поглазеть в окно глядя на полустатичный городской пейзаж. Картина в целом унылая: всё серое, небо низкое, люди раздавленные немного, ибо к такому они ещё не привыкли. Никогда не бываешь готовым к первым отголоскам зимы, хотя точно знаешь, что они зазвучат вне зависимости от твоего желания.
Дорога была мягкая и высокая. Пытался начать читать книгу, но стало очевидно, что совершенно не идёт. Настроения познания совершенно не было. Небеса словно побелели. И вот крутой поворот, который обычно проезжаешь с замиранием сердца. После этого открывается долина, в которой островками расположены ели. Впервые в жизни я заметил (или это просто именно тогда они решили открыть мне тайну), но деревья были похожи на застывших древних воинов. Заметны чёткие построения видел: косую и обычную фалангу, а также расположение конницы клином. Интересно, а способны ли они построиться черепахой. И если да, то как это выглядит. Кто же это их заколдовал превратив в деревья. Это могли быть греческие воины и степны конные лучники, похожие на серо-коричневую хронику объявленной смерти с белоснежными волосами (сарматы были блондинами в большинстве своём).
Я наблюдал войска - пехоту, которая постепенно переросла в осадные башни домов. Это были огромные железобетонные сооружения. Ох уж эти вечно серые уродства советских ударных строек. Но стоят они долго, нечего сказать.
Встретили меня хорошо. И я, и дедушка с бабушкой были рады видеть друг друга. Мы отобедали, но надолго у них не задержался, хотя всё и было хорошо и весело в той квартире. Она как всегда была темна и довольна холодна, но поразительно уютна. Это очень странно, словно живёшь в сгоревшем доме, но он милее всех прочих пристанищ, которые когда-то были.
Улица обдала меня холодным, но обжигающим ветром, словно огненной волной, которая поволокла меня к набережной. По той дорожке, которую я, быть может, исследовал больше прочих в своей жизни. На ней летом один забавный старик продаёт наивкуснейший квас. А вот здесь я когда-то со своим другом нашёл бутылку Кока-Колы. Мы осушили её больше, чем наполовину, а когда поднимались наверх, то её уволок кто-то деятельнее нас.
И вот набережная. Я поворачиваю налево, там просто дорожка, вдоль которой нет пляжа, поэтому там ни зимой, ни летом особенно не встречаются люди в больших количествах. Береговая линия короткая, как стрела, обрывается, упираясь в гору. Я знаю, что можно пройти на пляж дальше по берегу, но не хочу.
Взглянув на обходную дорогу к этому месту из посёлка, вспомнил, что однажды в конце марта, идя по ней, ветер был ещё более безудержным, чем сегодня. Его свист перерастал в агонию звуков. Шквал словно говорил со мной. Просто он шквал - мне его не понять. Но слова были очень важны, и жаль, что я их не разбираю. Море было зелёно-серым, однотонным. Волны, разбиваясь о бетонные плиты напоминали о рукотворности того, что я вижу.
И гора, самая высокая здесь. Многие на неё взбирались, а я никогда. Не знаю почему, но меня никогда к ней особенно тянуло. Хотя и знал, что многие там бывал. Со стороны моря она почти отвесная, а здесь видна вполне проложенная дорожка. Гора не была ни величественной, ни пугающей, а просто жёсткосерой каменно-глиняной глыбой. Застывший голем, который когда-то встанет и пойдёт, круша всё на своём пути.
Не зная чем себя занят, я решил взобраться на неё. Сырость воздуха способствовала сцеплению с землёй, но не с палыми листьями. Дорога короткая и неприятная. Вспомнились те дела, которые остались в большом городе. Понятно, что они меня догонят, но уж точно не сегодня и не здесь. Сейчас я окунулся в какой-то необычный, почти фентезийный мир. Правда, пока не видно его рас, зверей или каких-то иных изощрений. Но вырисовываются локации.
Чистая дорожка, кустарники с красными листьями. Они не переливаются и словно матовые пластинки неизвестно мне металла. А может обычные листья, покрытые специальным составом. Я засмотрелся, споткнулся, упал и поранил руку до крови. Бересклетовый путь манит алым великолепием, но за него надо платить кровью. Вот и что-то похожее на легенду или предысторию вырисовывается. Здорово, однако, поранился и решил не обращать внимания на подобные проявления магии действительности.
На вершине не было ничего особенного. Просто небольшой пятачок, но суть не в пяточке, а в виде, который открывается. Я присел на землю. Люблю так делать, не выбирая никакой позы, не замечая никого, кто бы косо на тебя посмотрел, правда, земля была холодная, но сухая и глинистая. Горизонт, который казался более широким, чем у подножья словно перестал существовать. Обман зрения, при котором море перетекает в небо. И вот в минуты такой шизофрении интересно, а можно ли искупаться в небесном океане?
Особенно сильный шквал ветра подул и глаза закрылись сами собой. Я видел людей, старых забытых друзей детства: мальчика-шутника с довольно наглой улыбкой, другого с большим и неровным носом, который потом объяснял сущность бытия, который так и остался среди своих. Девушка, которая была старшей сестрой, и не для меня одного - тоже на связи. Необычно странным кажется образ молодой художницы. Сейчас она в Москве, рисует маслом и неплохо живёт. И вот так виднелись образы разных людей, которые когда-то возникали здесь и уходили отсюда, но некоторые из них оставались и в других мирах. Но они оставили кусочек себя здесь, чтобы я или кто-то из них смог для себя это воспроизвести. И часть меня тоже здесь, иначе бы мне удалось ощутить этого морского ветра. Здесь ты проникнут, врос и выкорчевать тебя уже никак не выйдет. Иногда, сам этого не подозревая, человек запечатлён на месте. И на самом деле это больше не свойство человека, а свойство места. Конечно, мы придаём этому суть, но сохраняются здесь и другие.
В голове помутнело. Люди, которых я знал, шли по Бересклетовому пути, оцарапывая руки об острые листья. Они улыбались, а лица светились жёлто-золотистым, но естественным светом, пусть даже и в пасмурную погоду. А их колонну замыкали воины Древней Греции и Рима, которые могли здесь оставить часть себя, но одеты они были в костюмы из еловых иголок. Я шёл среди них всех и старательно прислушивался, и услышал музыку моря: ветер и шумящая вода исполняли свой дуэт. Но слова ускользали до какого-то момента:
Прошлое - путь, на котором построен ты,
Им не живи, настоящим наполнен мир весь.
В ушедших годах эмоции, не идеи и не мечты,
Ушедшее время находится здесь…
Очнулся, в ушах звенело и кое-что понял о себе. Никогда ещё в жизни не понималось мной, что надо жить, смотря вперёд и воспринимая минувшее, как просто минувшее. Ну вот зачем я сюда приехал. Да затем, чтобы убедиться, что был прав, что хорошо жить прошлым, что правильно постоянно к нему возвращаться, но это не так. Двигаясь по дороге, да пусть по тому же самому Бересклетовому пути, он не закончится, если постоянно поворачивать назад и снова проходить те же метры.
Я поднялся, отряхнулся и начал спускаться. Красные кусты уже не вдохновляли, а лишь умиротворяли действительность. Опять же они - уже прошлое. Верней та его часть, которая сначала мне не досталась. Опять не удержал равновесие и поехал вниз, разодрав сильнее и так пораненную руку. Кровавая цена была уплачена. Я буквально заплатил за это кровью: за то, чтобы понять суть движения вперёд, за то, чтобы оставить часть себя и остаться здесь навсегда какими-то молекулами души.
В автобусе на обратном пути рука горела. Снова показались воины древности, которые словно все разом подмигнули мне кронами своих деревьев. Небо не стало яснее, но какой дух света присутствовал! Ехать было недолго, но я уснул сразу после повторной встречи с елями-кавалеристами и фалангистами.
Проснулся уже в городе. Водитель расталкивал меня, чтобы я уже наконец выходил. Меня встречала одна из моих новых подруг:
- Привет. Ох! Что с рукой?
- Здравствуй, человек, да ерунда.
- Как-то иначе выглядишь. Вроде сменил причёску, но не особо заметно. Так что с собой сделал?
- Что-то вроде причёски поменял, не заморачивайся...