В далеком Киргизском городе Кара-Балта, уже давно ставшем заграницей, Полина Матвеевна Петрушина привычно собиралась праздновать 8 Марта. Даже не позавтракав, она торопливо принялась собирать сумку. Положила пакетик испеченных с вечера пирожков с капустой, луком и яйцом, как любил Сережа, поллитровочку вина собственного изготовления, три стопочки, насыпала в кулечек пшена. Потом надела платье, в которое наряжалась только по праздникам, подправила химическую завивку, из-за которой вчера отсидела два часа в парикмахерской, подкрасила губы, подушилась и отправилась на кладбище.
Еще издали она увидела на могилке, к которой продиралась между оградками, женскую фигуру. «Уже примчалась! Как на свиданку, боится опоздать», - подумала беззлобно.
На могилке хозяйничала тоже немолодая, прифрантившаяся по случаю женщина. В двухлитровой банке уже стояли живые тюльпаны, а сама она старательно вытирала памятник с выпуклой, похожей на иллюминатор, вделанной фотографией и металлической звездой сверху.
- Что-то ты сегодня припозднилась, - беззаботно встретила она Полину Матвеевну.
- А ты, Валентина, никак и ночевала здесь? – съехидничала та в ответ. – Хоть бы раз дала нам побыть вдвоем. Ведь это все-таки наш с Сережей день.
- Ну, пришла и пришла. Чего ты заводишься-то? - словно извиняясь, буркнула Валентина. – Давай лучше помянем его. Пирожков-то своих знаменитых напекла?
- Конечно. – С вызовом произнесла Полина Матвеевна. - А ты, небось, опять колбасы да яиц притащила?
- Какая же ты все-таки язва, Полина! – вспылила Валентина. – Я думаю, все равно не стал бы Серега с тобой жить. Наверное, не зря судьба вас развела.
- Да, только потом опять зачем-то свела. И что же он от тебя такой расхорошей двадцать лет ко мне бегал?
- Ну, ладно, хватит собачиться. Поминать будем, или ругаться? – нахмурилась Валентина.
- И, правда, чего опять взялись за старое. – Смутилась и Полина Матвеевна.
И женщины принялись молча вытаскивать из своих сумок провизию, выкладывая ее на небольшой столик в оградке.
Давно это было. Жила Полина тогда в Брянске. Перед самой войной встретила она Серегу. И закрутилась у них любовь. Да какая! Казалось, никто и никогда на всем белом свете так не любил, как они! Вскоре и поженились, а потом и сын Юра родился. И, казалось, что счастью их не будет конца! Но тут началась война.
Юрочке еще годика не было, когда Серегу забрали на фронт. А когда немец на Москву попёр, эвакуировалась Полина с мамой и бабушкой в Казахстан, под Актюбинск. А в 43-ем году от Сережи перестали приходить письма. А потом ей пришло официальное письмо, что ее муж - Брылев Сергей Анатольевич пропал без вести.
До самого конца войны Полина надеялась и ждала, что вдруг отыщется Сергей. А в 45-ом вышла замуж. Не по любви, а потому что надо было сына поднимать. К тому времени она успела похоронить и бабушку и маму. А на отца с фронта еще в 41-ом пришла похоронка.
Муж был намного старше ее. Тоже пострадал от войны - вся его семья в оккупации погибла, а самого по инвалидности комиссовали из армии – потерял ногу на фронте. Так и сбились они в семью, жалея друг друга. Петрушин и Юрочку усыновил, и фамилию свою, и отчество – Николаевич, дал, и отцом хорошим был.
В 46-ом Николая, как инженера, перевели в строящийся закрытый город Кара-Балта в Киргизии. Тогда по Средней Азии множество таких городов строилось. В нем они и осели.
Серега, закончил войну в Берлине. Долгая она была у него. И трудная. И в плену побывал, и кровью позор успел смыть. Сразу после демобилизации в Актюбинск поехал, по последнему адресу, откуда приходили письма от Полины. Но там ее не было. Всю область объехал Сергей, но так и не отыскал следов жены и сына. Потому что искал ее под своей фамилией, как Брылеву, а она к тому времени уже Петрушиной стала. Покрутился Сергей в Актюбинске, а потом по набору отправился в Кара-Балта, устроился на завод. Там, в 48-ом женился, потеряв всякую надежду отыскать жену с сыном, на молоденькой учительнице, приехавшей по направлению. И все у них пошло ладно: сын Борька, а за ним и дочка Любочка родились. Налаживалась новая, полная надежд, жизнь.
Удивительно, как иногда шутит судьба! Семнадцать лет ходили Сергей с Полиной по одним улицам, в один Дом культуры на праздники, на первомайские да ноябрьские демонстрации, по магазинам, наконец. И город-то небольшой – всего каких-то сорок тысяч населения, а вот не встретились до того самого восьмого марта 1965 года.
Праздник был тогда еще неофициальный, и Сергей после работы забежал в магазин на центральной улице, увидев, что там что-то «выбросили». Вдруг что-то нужное в хозяйстве. В магазине народу было не протолкнуться. А «выбросили» к празднику страшнейший дефицит и мечту каждой женщины 60-х годов – польские духи «Быть может». «Вот это повезло!» - обрадовался Сергей, занимая очередь.
По той же самой причине в этом магазине оказалась и Полина. И как любая нормальная женщина, устоять от соблазна «Быть может», Полина не смогла, и молча пристроилась в хвост очереди за мужчиной.
Пока стояла почти час, ей отчего-то становилось то жарко, то вдруг начинало знобить. «Наверное, от духоты, - подумала она. – Ничего, потерплю». На самом деле ее навязчиво преследовал какой-то очень знакомый, но давно позабытый и едва уловимый запах. Он был связан с чем-то важным в ее жизни, но она никак не могла вспомнить, с чем именно. И уже просто физически мучалась оттого, что никак не могла определить источник этого запаха, а самое главное – вспомнить, что же с ним было связано.
И только когда мужчина, стоявший перед ней, стал расплачиваться, Полина узнала ЕГО голос. Полина, выгнулась над прилавком, чтобы заглянуть в лицо мужчины:
- Сережа?!
Что было потом, Полина помнила смутно. Она уже не видела и не слышала, как очередь, взывая к ее совести, шумела:
- Женщина, ну вы берете, или нет?
И, в конце концов, ее просто оттеснили от прилавка. Она не помнила, как они с Сергеем оказались у нее дома. И только приход сына с невесткой, которые зашли поздравить ее, вернули ей ощущение реальности происходящего…
Уже два года Полина жила одна. Сначала похоронила Николая, а через год женился Юра. Молодые решили жить самостоятельно, и ушли в общежитие.
Сергей вернулся домой только на следующий день, после работы. И только за тем, чтобы собрать чемодан.
Валентина проплакала месяца три, и решила, что слезами горю не поможешь. Узнала адрес, где жила Полина, и послала дочку:
- Иди, Люба, зови папку домой. Скажи ему, что Борька совсем от рук отбился.
- А что сразу Борька?! – прорезывающимся баском возмутился парень.
- А троек кто без отца нахватал?
Борька только обиженно засопел.
Так и повелось с тех пор. Стал Сергей жить на два дома. Поживет в семье, наведет порядок, и опять с чемоданчиком к Полине. А от Полины – опять к Валентине. Чемоданчик его так и стоял всегда наготове.
Полина радовалась каждому возвращению Сергея, как последнему теплу бабьего лета. Дорожила каждым днем из тех, что возвращались ей сторицей за то, что они с Сергеем не долюбили в молодости. А Валентина не понимала, почему она должна отказаться от любимого мужа? Ведь ему не в чем упрекнуть ее.
Обе ревновали, мучались, но ни одна не хотела отпустить его, считая Сергея по праву только ее, а соперницу – злой разлучницей. Даже, если им случалось встретиться в городе, обходили стороной, делая вид, что не знают друг друга. Не сдружились и их дети, видя, как мучаются матери.
Весь город судачил о них, кто смеялся, кто осуждал. На работе даже хотели этот вопрос вынести на Товарищеский суд. Но так как от жены так и не поступило заявления в профком, решили, что сами разберутся. А потом ничего, все привыкли. Да и как не привыкнуть за 22 года? До 1987 года Сергей метался, мучался, и ни одну из женщин так и не смог вырвать из сердца. Рвал его на части. И не только себе, но и им.
Умер Сергей у Полины. Умер, не мучаясь – от обширного инфаркта. И только его смерть смогла как-то примирить соперниц. Чтобы никому не было обидно, хоронили вскладчину, а поминки провели в заводской столовой.
- Ну что, помянем? – вздохнула Валентина.
У изголовья памятника уже стояла до краев налитая стопочка вина, прикрытая пирожком. Женщины выпили, закусили. Долго сидели молча, думая каждая о своем.
- Юра-то пишет? Как они там, в Смоленске, привыкли? – первая не выдержала Валентина.
- Ничего, привыкли. И мне помогают, не забывают.
- А к себе не зовут?
- Зовут. Но как я могилку Сережину брошу? Ведь столько лет его ждала. Нашла, а теперь уехать? А твои как?
- Нормально, - бодро ответила Валентина. – Тоже зовут к себе в Томск.
- А ты чего не едешь?
- А я как Сергея оставлю? Ведь столько лет с ним прожила, а теперь бросить?
Обе женщины невольно покосились друг на друга.
- Давай-ка лучше споем, - предложила Валентина, чувствуя, что обстановка опять накаляется. – Помнишь, как Сергей любил петь?
- Мне ли не помнить, - вздохнула Полина Матвеевна.
И они, выпив еще по рюмочке, затянули Серегину любимую: «Каким ты был, таким остался»…
И долго еще над пустынным кладбищем разносились песни, распугивая ворон.
На обратном пути зашли и на могилу Петрушина, помянули, оставили и ему стопочку вина с пирожком, да посыпали пшена на могилу.
Уже в городе, Полина вдруг остановилась в нерешительности:
- Валь, что хочу сказать... - и замолчала.
- Ну, чего ты, говори, – обеспокоилась Валентина.
- Мне что-то сны стали нехорошие сниться.
- Какие?
- Да Сергей все снится, зовет куда-то. В общем, если помру я…
- Тьфу, на тебя, - рассердилась Валентина, - чего несешь-то?
- Да я ведь старше тебя. В общем, если что, я прошу тебя, положи меня рядом с Сергеем. По правую руку.
- Ты чего такое надумала? – разозлилась Валентина. – У тебя свой муж имеется – Николай. Там твое место. Он один, что ли будет лежать?
- Николай простит. А с Сергеем мы еще по молодости уговорились, что если помрем, чтобы нам рядышком лежать. Чтобы, значит, и смерть нас не разлучила.
- А меня, значит, за оградку, так что ли?! – не на шутку разозлилась Валентина. – Вроде бы я ему никто, да?!
- Ты чего разоралась-то? Если столик убрать, там и для тебя места хватит.
- А почему тебя по правую сторону, а не меня? – не могла успокоиться Валентина.
- Потому, что я его первая жена и любовь. И если бы не война, то тебя бы вообще не было.
Валентина обиженно замолчала, и только когда уже подходили к Полининому дому, вдруг зло выпалила:
- А там, - она ткнула пальцем в небо, - он все равно со мной будет!
- С какой это еще радости?! – возмутилась Полина.
- Потому что я ему законная жена, а ты – никто! Ты вообще – Петрушина! – с видом победительницы заявила Валентина.
Полина в ответ только усмехнулась:
- Ну, это мы еще посмотрим, с кем он там будет!
И не прощаясь, свернула к своему дому.
Разобиженные, они разошлись по домам, чтобы вновь и вновь встречаться на кладбище. Благо поводов для этого у них было много: дни рождения, и дни смерти мужей, Пасха и Рождество, и еще много, много других.
14.12.2014