Стивен Фраймен страдал. Тяжелое похмелье придавило его к постели, вес увеличила головка прехорошенькой брюнетки на его плече. Из последних сил Стивен сбросил брюнетку с себя.
Брюнетка открыла глаза.
- Если ты забыл, меня зовут Шейла, - ничуть не смутившись, проворковала она. – И мы с тобой познакомились в баре.
Да, что-то такое припоминалось… Реки виски, девочки-красавицы, все на одно лицо, но почему-то с разным цветом волос, в общем, все как обычно. И что хуже всего, снова это ощущение чего-то упущенного… кажется, как раз из-за этой твари.
- Уйди, - с ненавистью прохрипел он.
- Я-то уйду, но тогда ты не узнаешь, что ты говорил во сне, - потянувшись, промурлыкала Шейла.
Ну-ка, ну-ка…
…Профессор Дейвид умер пять лет назад. Он, безусловно, был гениальнейшим ученым, и слава его прогремела на всех континентах еще до того, как власти спохватились и засекретили его, его школу и его открытия. Ну а как не засекретить? Чего стоило мировой экономике одно только изобретение способа извлечения золота из морской воды. Едва мировая война не началась, и не по таким поводам войны случаются.
У профессора был свой метод открытий и своя школа. И тщетно подражали ему завистники. Он не чурался никаких наук, от исследований насекомых до богословия, смешивал все их в один абсурдный и алогичный ком, а потом жестом фокусника вытаскивал из него блестящее открытие. И подопечных своих (а претендентов-помощников он отбирал сам, и очень придирчиво) пытался обучать своему методу. Некоторые подавали надежды, особенно Стивен и еще несколько человек. Но что же сделаешь, гения не повторить, последователи всегда слабее. Стивену, например, для каких-то результатов нужен был алкоголь, много алкоголя, тогда они с учителем могли беседовать почти на равных. Но и тут черт ножку подставил: 32-летний холостяк любил девочек. И попойка нередко заканчивалась лишь похмельем и очередной прелестной головкой на плече. И как Стивен ни каялся, черт был сильнее.
По смерти профессора вскрыли завещание. И узнали, что в банковской ячейке, которую возможно будет открыть только через пять лет, лежит завещание научное, исполнителями которого назначены были Стивен и несколько его сотоварищей.
Не сказать, что совсем никаких открытий за эти годы школа профессора не совершила, но дня Х ждали с нетерпением и некоторой опаской. И профессор не подвел. Завещание было озаглавлено: «Список открытий, которые я не успел огласить». Следовали фамилии тех, кому поручалось это сделать, причем строго: открытием номер один занимается тот-то, номер два – тот-то, и так далее, это моя последняя воля. Само же описание открытий представляло собой набор совершенно невозможных ребусов, и вот над их расшифровкой-то и изложением в понятной форме ученикам и предстояло биться. Что они и делали, проклиная все на свете (и профессора тоже), но вдохновляясь надеждами на нечто небывалое.
- А ну, выкладывай! - приказал Стивен.
- Ты что-то непонятное бормотал: дерилий, синон, термояд… - щебетала Шейла.
С трудом Стивен сообразил, что дерилий – это не делирий, а бериллий, химический элемент, синон – ксенон. И тут что-то словно высветлилось в сознании, возвращая вчерашнее забытое. Холодный термоядерный управляемый синтез, вот это да! Перепуганное похмелье исчезло, Стивен еще раз прокрутил в уме всю цепочку размышлений, вскочил с кровати как был и бросился к столу. В блокноте кратко зафиксировал основные постулаты, спеша и ломая карандаши, решив промоделировать все на компьютере попозже.
- Все, девочка, теперь вали. Я пошел мыться.
- Мы еще увидимся? – томно протянула Шейла.
- Не знаю. Возможно.
Сенат заседал в закрытом режиме два дня, пока не было решено, что для Америки открытие полезно, а для остального мира – вредно.
А Стивен углубился в очередные загадки профессора. На очереди было, насколько ему удалось понять, физическое бессмертие человека и нечто под названием «Истоки моей гениальности». Полковник сказал: «О, Америке очень нужны гении!» Но Стивена раздражало и сводило с ума то, что в последнем ребусе часто как ключевые упоминались слова «Лилу» и «Балу», явно как имена собственные. Дьявольщина, что они значили?
Шейлу он видел постоянно, стоило ему выйти из комнаты, но все больше ее стала оттеснять Синди, тощая белобрысая модель из какого-то агентства. Впрочем, ночью все кошки серы. Синди была наглой, циничной и очень настойчивой. Однажды она спросила, не может ли она чем-то помочь, и на насмешливое фырканье «Чем?!» пояснила туманно: «Я продаю не тело, а голову». Появилась и еще одна брюнетка, Полина, с повадками кошки. Все они не ладили между собой и чуть ли не дрались за доступ к его телу. Видимо, это называлось здоровой конкуренцией. Постепенно Стивену стало ясно, что все трое – осведомительницы, приставленные шпионить за ним. Впрочем, ему уже было все равно.
Он жил словно в каком-то угаре. Спиртное, женщины, загадки профессора – больше в его жизни ничего не было. Впрочем, не исключено, что ему подсыпали какие-то препараты. Но он об этом даже не задумывался. Он давно забыл, что такое прогулка в парке или океанский прибой.
Однажды ему приснился профессор Дейвид, который спросил, как идет работа, и назначил ему свидание в песках Аризоны. Сон был настолько убедительным, что Стивен… поехал.
Стоя в оранжевых песках, Стивен мучительно думал: «Зачем я сюда приехал?» И вдруг увидел всех трех своих подруг. Его поступок настолько выходил из ряда вон, что все три помчались за ним. Три тигрицы, убивая друг друга взглядами, наступали на него полукругом.
- Что это значит? – вопрошала Шейла.
- Что ты здесь ищешь? – это Синди.
Полина молчала, но была похожа на кошку перед боевым прыжком. Стивену стало тошно.
И тут он услышал плеск воды. За спинами трех фурий появился берег океана: оранжевые волны, белый песок. На песке стояла босая девушка с песочными волосами и в короткой лиловой тунике.
Дар речи вернулся к Стивену не сразу.
- Ты кто?
- Меня по-вашему зовут Джейн. Я подруга профессора Дейвида, он сейчас у нас. Вы называете это параллельным миром.
- Так он жив?
- Да, конечно.
Стивен помолчал. Потом у него вырвался нелепый, но мучивший его вопрос:
- Кто такие Лилу и Балу?
- О, это наши ученые. Профессор просто подслушал когда-то их беседу.
- Так все началось…
- С обыкновенной магнитофонной кассеты, - Джейн не глядя достала из воздуха маленький пластмассовый прямоугольничек.
Фурии ожили и рванулись к Джейн. Но кассета на ее ладони вспыхнула огнем (Шейла еще успела прокричать «Нет!»), а сама Джейн стала таять, лишь донеслись последние слова: «А этих я заберу». Вокруг снова были только пески.
Стивен медленно ехал домой. Ему казалось, что в разгар боя ему нанесли нокаут. Словно он получил порцию отрезвляющего. Он больше не верил в гениальность профессора Дейвида. Ему уже не хотелось быть ученым и биться над тайнами мироздания. И не прельщала мировая слава и деньги.
Он подал в отставку и устроился пожарным. Забросил спиртное и женщин, стал нелюдим. Купил домик, свободное от дежурств время посвящал своему маленькому садику. В положенное время ушел на пенсию. В свой срок умер. Перешел ли он, как его учитель, при этом в параллельный мир, мы данными не располагаем.