Капельки
Две достопримечательности было у нас на Госпитальном базаре.
Сонька – многодетная мать-героиня. Побирушка с медалью на груди. Да милиционер Джура.
У Соньки была большая деревянная коляска, в которой умещалась вся её семья. Около шести-восьми детей. Мал мала больше. И мальчики и девочки. Грязные, кое-как раздетые. Шестилетка с наглыми глазищами мог спокойно сосать её грудь.
Сонька с настоящей медалью на груди, подтверждающей, что она мать-героиня, обходила базарные ряды со своей оравой и торговцы ей кидали в тележку всего-всего понемножку. И помидоры, и картоху, и лук, и арбузы, и…
Джура – базарный милиционер. Он тоже базаром кормился. А как жжешь! Ведь он охранял торговлю и граждан от суетности воровской.
И вот наступал час-пик! Джура гнался за воришкой и орал ему во след: «Стой! Стрелять буду!». При этом выхватывал из кобуры взаместо пистолета обычную хухломскую, дерьвянную столовую ложку… как говориться гнался за преступником с ложкой наперевес.
Третья всенародная достославная примечательноть была нам сообщена по телевизору. Выход космонавта Алексея Леонова в открытый космос.
На много позднее я с ним встретился тоже. Что называется – нос к носу. В Москве, в Союзе художников, на гоголевском бульваре. Съезд проходил в Кремле, а делегатам съезда пакет документов выдавали в СХ.
Иду я себе из гардероба и вижу перед собой чудо! Возле тамбура, тихо так, молча так, скромно так – стоит космонавт Алексей Леонов. Меня поразила его огромная голова и ослепительно голубая фуражка с высокой кокардой.
Вахтёрша, увидев Алексея Леонова, спокойно так сказала ему… «Вы поднимитесь наверх за пакетом документов делегата съезда художников»...
Легко взлетел по торжествующей лестнице вверх, вверх, вверх наш космонавт.
На самом съезде я потом Алексея Леонова не видел.