[сердечная благодарность А.]
«Он приходит в место, где ему должно петься,
Место занято, он стоит по соседству». (с) Машина Времени
*Аксис — изящный олень с рыжевато-золотистым окрасом шерсти, на котором разбросаны мелкие белые пятна. (с) Википедия
Шу приходит к реке, заходит по пояс в воду, погружает ладони в поток и стоит так некоторое время, закрыв глаза - выравнивает дыхание. Шу приходит к реке, как к точке отсчета, всякий раз, когда окончательно теряет ориентиры и ощущение направления. Шу приходит к реке заглянуть в себя, узнать, далеко ли до края. "Кажется, это снова происходит", - говорит Шу, всматриваясь в свое отражение. - "На днях не смогла различить шепот ветра, чуть не заблудилась по дороге домой". Река молча шлифует камни, лежащие на дне. "Ты всегда учишь меня терпению, и я стараюсь, но сегодня заговорить рану Киту получилось лишь с третьего раза. Я знаю только один способ, как это прекратить", - слова Шу, до краев наполненные чувством вины, тяжело падают в реку, превращаются в новые камни. Они перекатываются под толщей воды, и в их стуке Шу слышится ответ: "Светлое дитя, ты приходишь ко мне просить прощения или разрешения? В этом нет нужды. Только ты можешь дать себе и то, и другое". Шу кивает и, уже стоя на берегу, оборачивается: "Я передам ему привет от тебя".
Ноги Шу подкашиваются от усталости и волнения, едва она ступает на поляну. Шу благодарно целует землю и сворачивается клубочком в траве, готовая к ожиданию. Время встречи непредсказуемо: иногда Аксис приходит через пару часов после ее появления, иногда - через несколько дней. Но это совсем не беспокоит Шу. Ей нравится, когда есть чего ждать.
Шу просыпается на рассвете от того, что чувствует, как на другом конце поляны слегка прогибается земля под копытами, открывает глаза. Аксис стоит, повернув к ней голову. Первые солнечные лучи путаются в его рогах, и у Шу перехватывает дыхание. Однажды Шу видела, как танцуют звезды - зрелище непередаваемой красоты. В ту ночь она плакала и пела, и чувствовала себя бесконечно наполненной, но даже тогда в ней не было столько света, сколько появляется при одном взгляде на Аксиса.
Шу поднимается и делает шаг навстречу. Аксис наклоняет голову в приветствии. Даже с этого расстояния Шу замечает свежие раны на его теле, и на нее обрушивается чувство стыда за соплеменников, продолжающих направлять стрелы в его сторону. Аксис качает головой, подходя ближе, говорит "Никто не виноват", - и Шу хочет спросить, откуда в его глазах столько доброты, когда вокруг столько злости и боли, но молчит. Шу хорошо знает язык животных, но не может и звука произнести в присутствии Аксиса - не чувствует себя достойной. Шу хочет прикоснуться к Аксису, выразить переполняющую ее нежность, но она опускает протянутую руку - не чувствует себя достойной. Шу считается лучшей целительницей племени, но никогда не притрагивается к ранам Аксиса - знает, что о нем есть кому позаботиться, чувствует, что та, другая, сделает это лучше. Не чувствует себя достойной.
Они долго стоят и смотрят друг на друга. Шу впитывает мгновения. Боль от предстоящей разлуки накатывает заранее, вонзается ядовитым шипом. Шу подходит совсем близко к Аксису, а потом порывисто прижимается к нему, обнимает за шею и замирает. Дедушка учил Шу, что счастье только внутри нее. "Вся сила в тебе, и вся любовь в тебе", - говорил он, рисуя багровые полосы на ее лице. Шу не понимает, почему не может усвоить эту истину и почему чувствует себя так, словно ее счастье осталось в отражении в реке, куда она пришла после первой встречи с Аксисом, или, что вероятнее, зацепилось за его рог и теперь болтается там, неприкаянное. Шу знает, что должна разжать руки. Слезы текут по щекам и смазывают багровые полосы.
Шу возвращается к реке, перешептываясь с ветром, смывает растекшиеся следы с лица и думает, как было бы хорошо, если бы дедушка вместо традиционных танцев племени учил ее тому, что делать со всей этой огромной любовью внутри.