Скнилов - после. Из стекольного 13. Хроники кухни (Юрий -Богдан Домбровский) / Проза.ру

            СКНИЛОВ-ПОСЛЕ

            Из стекольного №13, хроники «кухни»

            Часть первая

   Впрочем, поначалу никакой «кухни» не существовало. Был пожилой, 58-летний совок.Натерпевшийся, как и другие гости авиационного шоу, страха. Потом – ужаса. И решивший на
третий день после падения истребителя помочь следствию. Поскольку меня учили быть полезным обществу при Сталине, Хрущеве, Брежневе, а я, в силу сложившихся обстоятельств, к этому времени уже располагал тремя …
            РЕПЕРА.

   Их три, – точки наблюдения за полётом Су-27УБ, что позволяли воссоздать картину произошедшего. Пусть загрубленно, в первом приближении, зато - целостно.
   ТРЕТИЙ репер. Я, находившийся к моменту аварии 27.07. возле консоли правого полукрыла Су-27, крайнего в ряду боевых машин на стоянке статической экспозиции. Не особо внимательным взглядом замечаю, как ползущий по неблизкому горизонту истребитель непонятно кувыркнулся. И в
пологом пикировании начал расти в глазах...
   Геодезическую трехметровую рейку автор впервые взял лет в 12-ть. В 13-ть уже измерял мерной лентой линии теодолитных ходов. В 15-ть – самостоятельно сделал свой первый нивелирный ход. А в 17-ть были и вынесенные в натуру с карты посредством теодолита колышки
будущих скважин, и самостоятельно отработанные кипрегелем с 30-ти кратным увеличением точки мензульной съемки (набор пикетажа с нанесением ситуации, но без рисовки рельефа местности).
Так что с расстояниями, створами, углами и картинками, полученными с помощью оптики …
   Мидель. Неотвратимо быстро разрастающийся в глазах чистый, без наблюдаемых боковых поверхностей, хищный мидель тяжелого многоцелевого истребителя.
Передо мной? В меня? Надо мной? Страшно, и очень.
   --- Ты что, «сука», делаешь?!
«Открой рот, падай! Голову – руками!», почему-то вспомнился папа и его крик. Тогда мы по неосторожности попали в зону разлета камней массового (до 2-х тонн аммонита) взрыва на гранитном карьере.
На выводе самолета из пикирования в просадке линейками обнажаются трубы мотогондол.Они уже ориентированы несколько влево, на 5-10 градусов по полету, к стоящему от меня справа в 20 - 25 метрах МиГ-29. Какое же оно сладкое в своей гадливости, это шкурное чувство собственного
облегчения?
   Просадка кончилась, самолет практически в горизонте, но теперь наметился левый крен. Двойное рывковое подергивание планера вправо, пилот пытается выровнять самолёт, а его явно несет и кренит влево. Машина задирает нос, и в нарастающем крене вываливается из кроны
дерева.
   --- Бежим, рванет!
   Истребитель увело от курса на пикировании влево по полету, как минимум, на 60 - 65 метров.Он ударил не МиГ-29, и даже не МиГ-23, а стоявший от нас четвертым – Су-17.
   ПЕРВЫЙ репер. Его я получаю на следующий день - 28.07. Ярким солнечным воскресным утром на общем балконе жилища «сожительницы». Увидев выходящего на прогулку ризеншнауцера Йорка, маленький Венька сразу бросает посреди балкона капроновый грузовик, и ретируется в дальний угол. Насторожившаяся отсутствием тарахтения грузовичка, на балконе появляется его мама – Лена. И я узнаю, что Лена, кум и пара детей с ними долго не могли припарковать машину у воинской части, шли медленно, и к моменту прилета Су-27УБ оказались в излучине объездной дороги за торцом ВПП. Грохот двигателей испугал малыша, Веня к тому же потерял панаму и закатил истерику. Представляю, сколько страха натерпелся перепуганный малыш?!!
Первый пролёт Су-27 УБ над головой с выходом на «косую полупетлю» влево. Второй проход – в поперечном заходе на «горку», уже в режиме неполного форсажа, и с нижней точкой подсадки всего в 80-120 метров над землей, и, затем, третий … Тот самый, при входе в траекторию «косой петли»,
когда Леночка отчетливо увидела непонятные выплески оранжевых язычков пламени в сопле левого, только левого!!!, двигателя.
   ВТОРОЙ репер, промежуточный. О нем до сих пор я не упоминал нигде. Понедельник, 29.07,
стекольный цех №13 «Завода», около 15 часов. Сдаю цех напарнику –       Михаилу Кожушину. Пятидесятилетнему    мужику, более 16-ти лет отработавшему    в объединении    «Кинескоп» начальником смены еще большего, чем наш, стекольного цеха. Охаем-ахаем, Миша смотрит на
меня, как на воскресшего. Делюсь подозрениями. Коллега реагирует:
--- А я ведь тоже слышал нечто похожее. Вчера шла «горячая линия» прямого эфира на ЛТВ. Я, вообще-то, не смотрел, не люблю такого. Фамилии, больницы, морги... Страшная передача. А жена смотрела, она ведь у меня – медик. Случайно, проходя через комнату, я остановился возле нее. И в этот момент очередной звонок. Мужской голос:
--- Я знав, що цей літак мав впасти!
--- Чому ви таке кажете? --- удивленно спросила его оператор из телевизионной студии.
--- А в нього працював один двигун. Він мав вогень, у другому го не було.
   Всё! Короткое, крайне расплывчатое сообщение. Но... скорее всего, мужчина находился за пределами аэродрома, и наблюдал самолет с задней полусферы на выводе из пикирования. Когда в сопле правого двигателя зажегся сформировавшийся форсажный факел. Левое же пока оставалось
чернеющим дуплом.
   Картина прорисовалась? Неисправность левого двигателя в самом начале восходящего участка «косой петли». Сигнализация молчит, летчики ее не замечают. Выходят в верхнюю точку, но затем следует сваливание с нисходящего виража при довороте влево. Сразу - выкручивание из
сваливания посредством противоштопорного маневра «управляемая штопорная бочка». Далее - разгонное пикирование, во время которого неисправный    левый двигатель запаздывает с формированием полнофорсажной тяги. К этому добавляется частичная потеря набранной линейной скорости в чересчур крутом выводе самолета в горизонт из-за недостатка остававшейся высоты (кинетическая энергия уходит на формирование центробежной силы).Появляется кап (снос) влево с сопутствующим нарастанием крена из-за асимметрии тяговых импульсов. Полет в снижении до столкновения с землей.
   Пишу репортаж с вопросами. Львовская газета «Поступ» 02.08.2002 вопросы, только вопросы,публикует.
            НА БОЕВУЮ ТРОПУ?

   Пресса в режиме постепенного затухания интереса освещает событие, я – читаю. С все более возрастающим недоумением.
   «Перегруз»? У тяжелого многоцелевого истребителя 4-го поколения без единой наружной подвески? Ерунда полная!
   Излишний запас топлива? Да, порядка 3 -3,5 тонн. И что? Ведь комплекс фигур-эволюций явно рассчитывался с учетом этого фактора:
   №1 «Полупетля» - стандартный маневр на взлёте большинства современных самолетов, сегодня ее закладывает над Скниловом каждый второй-третий пассажирский Боинг с гораздо более
низкой тяговооруженностью.
   №2 «Горку» с амплитудой вертикального маха в 1000-1500 метров Топонарь легонько вытащил в режиме даже неполного форсажа. Черные сопла двигателей, сливая 21-23 тонны обвально грохочущей тяги, висели прямо надо мной.
   А эволюция №3 - «петля», в своей стартовой, восходящей фазе, идентична уже выполненной первой - «полупетле»?..
Непонятно, чего возят, и что размазывают газеты?!
Всё проясняется после рутинного блиц-визита братца Сашка:
--- А, да, «Барин»? Тут мне Элеонора вещи в торбе газеткой закрыла. В ней, вроде, что-то про Скнилов есть. Ты же интересуешься этим? Если надо, дай кусок другой бумаги прикрыть лахи.
   На странице газеты «Экспресс» записи переговоров пилотов и земли. После ухода брата сажусь за их изучение. Читаю раз, второй, третий... Потом концентрируюсь на отсечках времени в хронометраже полёта. И всё становится понятным! Передо мной - грубо скомпонованная бодяга. В
ней трепетно, но пока непонятно для чего, сохранена фаза подлета к аэродрому: барометрия, разговоры на снижении, рабочая феня пилотов, предупреждение Егорова... Но где «полупетля» и «горка»? По времени эти две выполненные эволюции съели, как минимум, 2-4 минут полёта. А их
попросту нет! Получается - прилетели, сделали горизонтальную бочку (их было две – в первом и третьем проходах над ВПП), и сразу полезли в фатальную «косую петлю влево»?! Лихо и нагло?!
Закручивается какой-то сценарий?
Мне становится обидно. За польский Lwow, советский Львов, український радянський Львів.
Тому, уже исчезнувшему триединому городу, в котором я прожил жизнь, власти вряд ли осмелились бы предложить такую тухту? А вот галицкому Бандерштадту?..
Что делать? Выходить на боевую тропу?
Это в контру? Многоопытному генералу КГБ-СБУ, экс-премьер министру Украины Марчуку?
Супротив полувзвода авиационных генералов? Наверное, и пилотов, тоже? Ведь вряд ли раскрутка подобного сценария стала возможной без их согласия?
   И, кому? Недоучившемуся геодезисту, потом, окончившему университет, – экономисту. Что с 1982 по 2002 годы тихо просидел в отысканной им уютной нише начальника смены стекольного цеха. Со столь любимым по вечерам-ночам автономным режимом производственного «полета», -
без какого-либо начальства, ненавистной внутрицеховой политики, подстав-подгаживаний...
   Смешно? И очень даже попахивает «Кульпарковым», клиникой-аналогом «Канатчиковой дачи» известного во Львове доктора Фильца? Но мне обидно! За мой Lwow- Львов- Львів.
   И все-таки, попробовать?! Ну, недаром же, между 1982-1986 годами, я числился заклятым врагом своего цехового парторга – ныне покойного Б.Л.Яремы. Выпускник технического авиационного училища («Каталины», Дальний Восток), а в 80-х – начальник участка горизонтальной вытяжки труб (ГВТ), наотрез отказывался понимать, почему член КПСС в течение 5 лет ни разу не выписал газету «Правда». А за какие деньги? Ведь их едва хватало на «Крылья Родины», «Авиацию и космонавтику», «Зарубежное военное обозрение», чешский журнал «Летэцтво а космонаутика», вплоть до швейцарского «Interavia» с его почти непонятными «ЛЕВЕми РАНЖироваными СПИДами». Ежегодно, и сразу годовыми подписками.

            ВОТ ПАРАДНЫЙ ПОДЪЕЗД …

   Сколько их было, парадных, и не очень? Подъездов редакций, политических партий. Много!
   2003 год. Хотя первые варианты статей начали появляться еще в сентябре 2002-го. Остаток года и весь последующий, 2003-й, проходит в написании очередных вариантов и хождениям с ними по редакциям газет. К концу 2003-го до меня доходит, – подобное бесполезно. Галиция?
   2004-й. Началась предвыборная драка между Ющенко и Януковичем, и я пытаюсь обыграть эту ситуацию. Мне без разницы, - кто. Главное, – чтобы!
   Начинаю с правящей СДПУ(о). Начальник ОТК «Галимпекса» Сережа Лишек, когда наша «Ribbon-машина» делает для них елочный шар (1 500 000-3 000 000 штук в один заказ), сутками высиживает у нас в цехе. Кроме того – он шеф организации СДПУ(о) Шевченковского района
Львова, и на пл. Осмомысла у него солидный партийный офис с секретаршей. Эсдеки грамотно маринуют на пару месяцев у себя очередной вариант статьи, протягивают время за вторую
годовщину трагедии, потом возвращают:
   --- Наши читали. Но... понимаешь, сейчас не время. Выборы на носу.
   Понимаю! Через три месяца партийный офис Лишека «оранжевая толпа» фигурально разгромит.
   В августе успеваю попробовать от противного? Мне ведь все равно,- кто? Главное, – чтобы!
Предвыборный штаб «оранжевых» размещается в проходном дворе-переулке Кривая Липа. Главного львовского идеолога ющенковцев –       пана Батенко нет. Общаюсь с его помощником – Батицким? Балицким? Мальчик, услышав о публикации вопросов в «Поступе», сразу скучнеет:
   --- Я там працював. А навіщо ви нам? Вам з тим до якогось адвоката краще піти.
   И просто отпихивает рукопись статьи. Читать он не будет.
   Остаются социалисты Мороза - Талипова. Эту партию я не люблю. Вроде бы – левые? Правда, какие-то не то красные, не то – малиновые. Мелкотравчатые, невнятные, и во главе их – явный интриган. Но деваться некуда. Главное ведь, – не кто, но чтобы?!
   Адрес областной резиденции СПУ узнаю через машиниста Риббон-машины своей смены Валеру Данченко. У него в доме сосед – социалист. Готовлюсь основательно, предстоит выходить на бывшего полковника СА. К рукописи статьи – вырезка из «Поступа» и, сдуру, даже диск с
оригинальной, не побывавшей в аэродромном конфискате, записью полета. Все заваливаю полковнику Талипову скопом. Как в болото?
   К исходу 2004-го начинаю отчетливо понимать: - информировать общину Бандерштадта о причинах падения истребителя не удастся. Ни через газеты, ни посредством политических партий.
Никак!
   Особо не удивляюсь. Но, все-таки, - обидно. За Lwow, Львов, Львів.

            "КУХНЯ" - НАЧАЛО

   Поначалу, кухня «сожительницы», крошечная и уютная. В которой летом 2003-го тогдашняя подружка сына, работница частной типографии, заявляет, что они трудовым коллективом уже смотрели видео про Скнилов с монитора компьютера хозяина фирмы.
   --- Оля?! А?
   Проносить на территорию завода носители компьютерной информации запрещено, но я тащу записанный в типографии диск. Благо два года тому построившие новую печь поляки снабдили ее парой компьютеров. Кроме того, в моей смене «Г» работает слесарем по КИП и А Олег Лемчук.
Единственный, кто имеет допуск к их чистке от шихтной пыли. Возится Олег долго, в компах очень слабые видеокарты. Сжимает? Разжимает? Наконец, смотрим. Раз, и еще раз.
   --- Ну, как, довольны? --- интересуется киповец.
   --- Да, нет, Олег. Что-то?.. Понимаешь, я не вижу расстояний в этих съемках. И каким образом вместе склеились три разных работы трёх операторов с трёх точек тремя совершенно разными
камерами? Уж очень смахивает на монтаж из конфискованных видеоматериалов.
   Рабочие смотрят на меня с недоумением. Позже этой, специально слепленной киношке,полной крови, с похлопыванием по плечу приземлившегося Егорова, я присвою наименование «08- 34, провокационная кровь».
   Сын нашей многолетней фельдшерицы цехового медпункта Оли - Роман Готь заскакивает ко мне по делу. Мастеру электротехнической группы требуется позвонить в город. После разговора по телефону молодой и любопытный Рома пялится на разрисованный мной бланк табеля, что лежит на
столе:
   --- Чего это вы чертите?
   Смеюсь:
   --- Херней маюсь. За неимением миллиметровки пытаюсь использовать табель в качестве координатной сетки. Хочу построить пилотажную зону в Скнилове. По нему в прессе столько лажи навалено? Я вот достал видео, мы посмотрели на печи, а оно оказалось явной мурой из аэродромного конфиската..
   -- А у меня есть оригинальная съёмка --- Ромка хитро улыбается
   --- Откуда?
   --- Я снимал. Сам.
   --- Так забирали же на выходе?
   --- Да, видел. А я был в летней курточке, под нее спрятал камеру.
   --- Ромчик?!
   Через несколько дней, когда мы заступили в ночь, заходит моя пара дежурных электриков:
   --- Мастер передал по сменам для вас.
   Верчу плоскую коробку в руках, даже не открываю. Потом жалуюсь Лемчуку:
   --- Я думал, у него съемка сидит в компьютере. А передали ленту. Даже не знаю, – какую.Видеомагнитофонную или киношную.
   --- Подождите, не возвращайте пока. Я поспрашиваю на одной фирме в городе, у них, кажется,есть аппаратура для перегонки аналоговых записей в цифру. Да, и на всякий случай, можете купить диск.
   В этот раз Олег возится долго и безрезультатно.
   --- Придется вам идти в игровой салон. Так сжали при перезаписи, что на наших компах
диск не пойдет.
Иду в салон, плачу 2 гривны.
Чёрт, вот оно! Бочка, вторая по счету, правая горизонтальная. На ноже, правый двигатель внизу, самолет в горизонте. Второй «нож», в последней четверти бочки. Теперь правый двигатель оказывается вверху! И сразу – клевок на нос, потом – глубокая просадка.
Интересно, что много позже я ни на одной из видеозаписей в интернете, клевка не увижу. Хорошо готовили материалы «товарищи-мальчики» генерала Марчука?
Теперь я почти уверен – ползу по правильной тропе.

            Часть вторая

            МЕШОК С ДЕРЬМОМ

Зима 2005-го. Начался суд. В клубе какой-то воинской части. Но я не журналист, и не потерпевший, поэтому даже не суюсь. Пропуска мне не выпишут.
   Но, как-то, через окно маршрутки, в центре, у здания областного суда вдруг замечаю солдат.Голубые погоны, нарукавные повязки «МР». Процесс переехал?
   Стартовый заход – промах. Путаю подсудимого    Егорова со свидетелем Алексеевым. Но результат первого в жизни общения с настоящим генералом меня радует. Бывшего заместителя Командующего ВВС Украины по боевой подготовке таки удалось загнать в тупик.
   Потом – молодой Яцюк. Настолько благожелательно настроенный, и общительный, что сходу пробует сбить меня с толку:
   --- Да нет, Егоров сказал не «выворачивай», а «переворачивай».
   Психовать я умею. Быстро и, иногда, эффективно:
   --- Знаете что, подполковник?! Я думал, здесь у вас – авиация, а, оказывается, вы хором играете в какие-то базарные игры… Ну, и хрен с вами, если нравится преть жопами на скамье
подсудимых, – играйте дальше, а мне тут уже делать нечего…
   --- Ну, зачем вы так сразу? Напрасно уходите, не стоит торопиться. Сейчас, после перерыва, будет очень интересное видео. --- подполковник, кажется, обескуражен моей реакцией.
   Остаюсь, и от него узнаю: допускаемая разнотяга – 5%, при посадке на одном двигателе истребитель постоянно уводит с курса на глиссаде, и!!! выхлопы наблюдала кроме моей соседки
Лены еще и супруга генерала Третьякова. Шикарный улов?!
   Видео, действительно, интересное. Иной, боевой Су-27 под управлением другого пилота. После него у судьи Загоруйко сразу целый каскад вопросов к Топонарю: высота? угол в канале тангажа? режим работы двигателей?
   Напряглась тройка судей, замерла парочка прокуроров, и мёртво застыла вся скамья подсудимых. Я - тоже. Неужели, сейчас расколется?! Крыть то ведь совершенно нечем? Но нет, полковник задирает подбородок вверх, потом давит из себя:
   --- У каждого летчика своя манера пилотирования.
   Топонарь устоял, комедия не окончилась, но я понимаю, что судья Загоруйко предоставлял пилоту хороший шанс ненароком выскочить из рамок сценария одной единственной фразой: « да я и близко не думал идти в левое вращение, но вправо самолет уже не выравнивался, он валился, вот
и пришлось».
   Рулю на Егорова. По сообщениям прессы он избегает общения с публикой и журналистами.
   --- Господин полковник, если можно, только один вопрос? В записи переговоров есть ваше «выворачивай,..». Судя по положению самолета – «вправо, на вывод из крена»?
   Егоров кивает молча. Головой, густыми бровями, даже ресницами. А у меня вырывается совершенно непроизвольное:
   --- Значит, было затягивание?
   Чудо?! Бывший главный инспектор ВВС Украины отвечает:
   --- Очень близко.
   И быстро уходит. Впрочем, иных слов мне уже и не надо. По виражу можно или попасть в затягивание, либо – свалиться. И то, и другое из области штопорных ситуаций.
   Топонарь. Две вязкие, крайне неприятные для нас обоих, беседы. Я – пристаю, он – терпит. Чувствую, пилоту мешает послать меня на х.. разве что статус подсудимого. Впрочем, все тихо и пристойно, но только до ненароком выскочившего из меня словосочетания «штопорная бочка».
   --- Какая еще штопорная бочка?! --- сразу взвивается «коброй Пугачева» на дыбы пилот.
   Реагирую моментально, и тоже выходом на запредельные углы атаки:
   --- А что это было?! Акробатика?!
   Топонарь задирает подбородок вверх, точно так, как у судьи Загоруйко, и тихо давит из себя:
   --- Да-а-а.
   Боеготовый лётчик, пилот 1-го класса, испытатель 1-го класса, державший в своей руке РУС,подтверждает…
   Превращаюсь в некий громадный, набитый дерьмом, мешок, что «чакрой Фролова» валится в бесконечность черной пропасти. Я попросту уничтожен, раздавлен этим коротким «да-а-а». А ведь между 2002-2005 годами все так аккуратно, без всяких натяжек и подтасовок, складывалось? Факты,фактики, свидетельства...
   Нет, это уже не беседа, Топонарь легко отпихнул меня униженным щенком, который сунулся, во что не следовало. К тому же пилот поглядывает на двери судебного присутствия, с нетерпением дожидаясь конца перерыва. И, вдруг, мне вспоминается хитрая лисья улыбочка Ромы Готя с его «а у меня есть оригинальная съемка»:
   --- Господин полковник, вы делали две горизонтальные бочки на проходах?
   -- Да --- Топонарь отвечает охотно, я задал нейтральный вопрос
   --- Первая – стандарт, а вот почему вторая, перед входом в «косую петлю», у вас получилась какой-то корявой? С клевком на нос, и глубокой просадкой при выходе?
   --- Вот тут всё и началось! --- лётчик не просто отвечает, он буквально выплёвывает ответ. И столько неподдельной, злой горечи в его словах? Сигнализация промолчала, они не заметили....
   А у меня – кончилось. Исчезли - «мешок с дерьмом», и «черная пропасть»,..
   Вернувшись домой, удивленно, с удовлетворением, хрюкаю про себя: - «старый дурак, ты же всю жизнь полагал, что перекрестный допрос –    это несколько следователей против одного допрашиваемого?»
   За пару недель до окончания львовского процесса 2005-го года совершенно случайно получаю связь. На имя съехавшей еще в 1997 году с теперешней квартиры «сожительницы» госпожи Консуловой приходит письмо Укртелекома – подошла ее очередь. У нас появляется первый в жизни
квартирный телефон. Поклон Тимошенко и ее министру связи, – бывшему львовянину Червоненко,за «программу телефонизации ветеранов».

            «КУХНЯ» - ОКОНЧАНИЕ.

   В цехе появился интернет. Для служебных надобностей, с единственного компьютера в технологическом бюро. Начинаю «ухаживать» за технологом Андреем Ваколюком: - по сообщениям прессы у ОО «Скниловская трагедия» есть свой сайт, и они уже провели собственное независимое
расследование по факту летной аварии Су-27УБ борт № 42. Но Андрюха, чувствую, боится, кроме него в кабинете обитает еще четверка технологических баб-с. Весьма специфических, двоих из них я уже не раз использовал для бесконтактного слива нужной информации «маме»-начальнице. Суть,
боится Андрюшка, в общем-то, правильно. Заложат гарантированно, и сразу!
   В цехе технолог отыскивает меня сам:
   --- Идемте быстро, сейчас у нас никого нет.
   Смотрю сайт ОО «Скниловская трагедия». Первая страница – почти что каталог публичной библиотеки из названий-номеров наставлений, инструкций, других, использованных пострадавшими в расследовании, нормативных документов. Странно, большинство из них должны иметь грифы разного уровня секретности? Дальше – текст расследования: «…літак вийшов на кут атаки у 31 градус»??! О, да это уже вообще, могуче? Куда там геодезисту с его на глазок плюс-минус 5-ю
градусами до «специалистов» из пострадавших пана Козака?
   --- Ладно, Андрей, вырубай к бениной маме эту шарманку.
   --- Вы чего?! Бегали-бегали за мной, а теперь – выключай? Смотрите дальше!
   --- А что смотреть? Этот 31 градус! Может, запросишь по интернету, каким способом пану Козаку для его «независимого расследования» удалось у летящего истребителя измерить угол
атаки с такой точностью? Они сидят на той мякине, что им сбросили сверху. Выключай компьютер!
   О разногласиях в организации Стефана Козака я уже читал. Правда – по иным, финансовым вопросам. Но уже стал подозревать, что … Каждой отаре овец по правильно подобранному вожаку- барану?..
   С молодым стекловаром Мишей Вадяком у меня натянутые, даже – скверные, отношения.
Почему? Не знаю, хотя стараюсь не обижаться. Все мы помним еще недавно работавшую на участке стеклозаготовки (СЗГ) его супругу – яркую жизнерадостную блондинку. А сейчас он – уже 25- 27-ти летний папа-вдовец, к тому же – с мамой на заработках в Италии. Наверное, у него не все так просто, ему трудно и пусто? Потому и не обижаюсь.
   А вот со вторым «пилотом» «Ribbon-машины» Юрком Давыдом – отношения у меня самые лучезарные. Хотя он тоже, – галицкий националист. Но... думающий, умеющий анализировать, сопоставлять. Обожающий по молодости машины марки BMW и русский шансон.
   В то утро, увидев меня в первом обходе цеха, Юрчик сразу достает какие-то, соединенные скрепкой, листки бумаг:
   --- Нате, это вам.
   Приговор суда.
   --- Ну, Юра, спасибо! Удружил, и очень. А откуда это у тебя?
   --- Миша Вадяк нашел в интернете. Но у него нет принтера, и он попросил меня. Распечатай мол начальнику, он этим мается.
   --- Юрка, не ври! Он сказал – распечатай «Горбатому».
   Молодой «Бумер» заливается веселым смехом.
   Всё! Цеховая «кухня» частного исследования летной аварии самолета Топонаря на этом сворачивается.

            НА ПОСАДОЧНОМ.

   Весной 2006-го обнаруживаю в Бандерштадте редакцию еще одной газеты. Не львовской, - западноукраинского выпуска «Комсомольской правды». Редактор Татьяна Мешко просит сократить текст статьи наполовину, сама его набирает. Правда, в макете газеты отведено мало места местным темам, и «Долгое эхо Скнилова» идет микросериалом. В трех апрельских номерах, по вторникам. Публикация остается незамеченной.
   Пожалуй, пока все. Устал, и не столько от безрадостной темы, как от невозможности информировать львовян о причинах трагедии. Наверное, этот Су-27УБ валился на головы фолклендских пингвинов с Мальвинских островов? Кроме того, появляется другая тема. Простая по
материалу, уже ставшая понятной экономисту, но громадная, и кажущаяся неподъёмной для никогда не занимавшегося художественной писаниной заводского мастера.
   Страшные девяностые я перетянул на «Заводе». Выжил. И сейчас, в свои 62 года, - уже на посадочном курсе.
   Весной 1989-го года власть на заводе получили галицкие национал-патриоты. Сразу, по результатам выборов генерального директора ПО «Завод», окрестив наш стекольный комплекс «жидовско-коммунистическим кодлом»
   В один из вечеров 1991-го ко мне негаданно заходит начальник Альберт Йосипович Хромой. Прощается. Он уезжает.
   --- Надеюсь, не в Израиль? Там стреляют.
   --- В Израиль!
   Душной июльской ночью 1994-го я случайно обнаруживаю в слесарной больших ремонтов «Риббон-машины»       сменившего    «Алика» на посту начальника    цеха инженера-черкасчанина Владимира Петровича Омельченко. Ложемент с парой шлифованных цапф, два микрометра,
исписанная столбцами цифр тетрадь...
   --- Петрович?! Вы знаете, сколько сейчас времени?
   --- Дай сигарету?
   Шеф в ступоре после визита к гендиректору по вопросам запчастей. Он пытается еще раз самолично перемерить забракованный компьютерной программой комплект пальцев одного из конвейеров машины, и снова заложить данные в компьютер (во избежание «косой гармошки»).
   Мы не близки, и всегда пребывали на дистанции «начальник-подчиненный», но в этот раз я слышу:
   --- Больше к нему не пойду! Ты видишь, в каком состоянии машина? Я битых два часа докладывал…
   Он жалуется в отчаянии? Выпроваживаю из цеха и провожаю начальника до проходной. В черной ночи пахнет отцветающими липами.
   --- Будь здоров, Тарасович.
   Спасибо, Петрович… Через 16 часов сердце 43-х летнего Володи не выдержит. Его внезапно поведет смертельною «стрелою прогиба». Как сталь, или – стекло.
   А еще два года спустя, в 1996-м, мы придём на планерку, которой не будет. В кресле начальника увидим Евгения Марьяновича Флинту, но он уже не начальник цеха. Предприимчивый Жека, чтобы сделать хоть какую-нибудь зарплату 430-ти работникам цеха, на свой страх и риск
запустил на «Риббон-машине» ёлочный шар по пока неизвестной технологии бельгийской фирмы EMGO. И цех выпустил промышленную партию почти в миллион штук продукции, за которую львовский «Галимпекс» готов заплатить хоть живой валютой. Но мы не получим зарплаты, и, к тому же, потеряем начальника. В 1996-м платить зарплату деньгами рабочим «Завода», что готовился к продаже, было в Галиции страшным грехом.
   И понеслось …
   Уходит из смены Орест, добросовестный и исполнительный электрик. На Варшаву, потом - на Москву.
   Затем коллега, начальник смены «В», Нина Калужская. В Италию, оставив на маму двоих детей.
   Моя бригадирша Зоя, в Испанию. И тоже, оставив двоих детей.
   Стекловар Богдан Кушинский, обер-машинист Николай Дембицкий, старший стекловар Ваня Ткач...
   Из заводского окна смотрим, как разгружают с машины полгода «путешествовавший» из Португалии во Львов гроб с телом моего бывшего засыпщика «Цика»…
   А что, если это всё на бумагу? Жесткой и точной хроникой галицкого безвременья 90-х? С только реальными, частью работающими и сегодня на заводе, персонажами. На исключительно имевших место быть событиях, микросценах. Если не я, старый совок, то кто?!
   Лето 2007-го приносит очередную порцию капиталистической «халвы». Заводским ветеранам- пенсионерам возвращают трудовые книжки, профсоюзные билеты. Теперь мы уже не штатные работники, и не состоим в профсоюзе. А батраки-подёнщики на каких-то филькиных договорах
трудового подряда. Без права на оплачиваемые отпуска, больничные и с меньшими суммами оплаты, чем штатный начальник смены. Нет, это украинское средневековье 21-го века, прикрытое бандеровско-униатской идеологией в Галиции, для экономиста, сдавшего в 1975-м государственной
комиссии ЛоЛГУ им. И. Франко политическую экономию на «отлично», - за падло! Ухожу с завода, и покупаю в счет компенсации за два неиспользованных отпуска компьютер. Другой возможности у меня не будет.
   2007-2008. Плотно сижу в работе над романом-хроникой «Завод» для патриота». Потом, кое-как освоив клавиатуру, и почти никак – компьютер, набираю текст с рукописи.
   Серединой 2009-го я уже свободен. Снова обращаюсь к Скнилову, последней попыткой для Львова. «Львовская газета» - статья на стол главному редактору, «Субботняя почта» - аналогично.Но газеты дружно отмалчиваются.
   Без пасторского благословления со Святоюрской горы от УГКЦ? Без визы очередного героя- проводника нации из партийного схрона какой-нибудь национал-патриотической    шараги Бандерштадта? Не спросив прайс-лист, или не козырнув толстым конвертом с бабками? Даже не
предъявив диплома об окончании в 18 лет медицинского института им. Сеченова с одновременным присвоением звания профессора-нейрохирурга, доктора Пи, директора Института мозга а, заодно, - «експерта з авіації»?* Подобное в «культурной столице всея Украины» не проходит?!
   К исходу 2009-го, увязав воедино цепь событий недавнегого времени: «поставки Украиной в Грузию боеприпасов» - «грузино-осетинско-российский конфликт» - «начавшаяся газовая война между Россией и Украиной» начинаю понимать цели и задачи, детерминировавшие между 2001-
2004 годами появление на политическом горизонте страны фигуры Ющенко. И только тогда до меня доходит, что в 2002-м, после Скнилова, украинские спецслужбы, вполне возможно, «подписав Топонаря на сценарий», предотвратили … Бунт? Типическую «анчурийскую революцию»?
   Дорабатываю статью. Но теперь она затрагивает вопросы деятельности спецслужб, а я – гражданин государства Украина. Сдаю работу в «контору» для ознакомления, а, через несколько
месяцев, совершенно случайно, обнаруживаю наличие в интернете сайта «стрижи. ру». Спасибо, Олегу, владельцу и администратору «стрижиков». Хотя, может быть, и не все у меня абсолютно точно, но, в основном, уверен, - суть отловлена правильно.
   Прорвали блокаду? Ну, что, ребята? Наши, цеховые: Миша Вадяк (ушел с завода), Андрюха Ваколюк (сегодня – шеф группы КИП и А), Рома Готь (энергетик цеха), Юра Давыд (первый «пилот» “Ribbon”-машины), пан Кожушин (начальник участка), Олег Лемчук (ушел с завода).
Без вашей помощи, вряд ли? Спасибо.
   Парням из «буровой конторы» Смешко-Турчинова-Дрижчаного-Наливайченко – тоже. За то,что в протяжении 2002-2012 годов их не видел, не слышал. Правда, - иногда чувствовал - шкурой.
После исчезновения из поисковой системы «Рэд-Ай» даже упоминания о «Долгом эхе Скнилова». И в слегка панических нотках голоса Татьяны Мешко, когда предложил ей развить тему:
   --- Нет, нет. Вам с этим следует обратиться в киевский офис «Комсомольской правды»..
   А, в общем? Ведь могли? И, запросто! Притормозить, остановить, заглушить намертво? Но оставались джентльменами. За это – спасибо.
   Пожалуй, вс… Нет! Доделывать надо все до конца?
   В 2003-м у нас не было ни то, что пэйджера, даже – телефона. Я принял на слух почтовый адрес радиостанции «Мелодия»,    купил конверт и попросил исполнить 27.07.2003 песню незабвенной А. Герман со словами «… мы долгое эхо друг друга». Не исполнили.
   Быть может, спустя 9 лет, какая украинская ФМ-станция сподвижется? Анну Герман - Льва Лещенка?
   «… Мы память, мы память,
   мы звездная память друг друга»

            * - поиск по ГУГЛу – Андрей Слюсарчук