Поселок Южный.
В один из дней в конце сентября 1985 года ближе к вечеру в наш лагерь «Наумов Ключ» примчался ЗИЛ 164 с ротным. Старший лейтенант Пылков о чем-то долго совещался в избушке с командиром взвода. После чего взвод был построен. Взводный зачитал список бойцов из десяти человек и приказал собираться с вещами. Заскочили в палатки, собрали вещмешки, скатали матрацы. Все загрузили в ЗИЛ. Уже в сумерках тронулись в сторону поселка Рощино. По дороге все гадали, куда нас сорвали. В Рощино поели, переночевали. На другой день сходили в поселковую баню, получили чистые комплекты нижнего и постельного белья. Получили продуктов на неделю для 10 человек. Вечером со старшиной Ибрагимом сходили в сельский клуб в кино. День помню, был будний. Посмотрели фильм французский «Банзай». Отношение к нам было какое-то особое.
На другой день с утра на аэродром поселка Рощино. Авиация представлена вертолетами. В основном МИ-8. Прождали полдня. Вернулись в Рощино в городок из вагончиков. Улетели на другой день на МИ-8. Летели около часа. Смотрел в иллюминатор, осеняя тайга зрелище неописуемой красоты. Буйство красок. Прилетели в поселок Южный район имени Лазо Хабаровского края. Леспромхозовский поселок. Летом туда добраться можно только на вертолете. На автомобильном транспорте добраться можно только зимой, когда все болота замерзают.
Выбрались из нашего геликоптера. С полчаса ничего не слышал. Уши были заложены. Когда летишь в МИ-8 шум и тряска сильная. Летом все доставляется в поселок по воздуху. Даже товары в единственный магазин Южного. Вертолет прилетает каждый день. Сдает товар и пассажиров, если они есть и улетает, захватив новый груз.
Домик, отведенный нашей группе, был недалеко от посадочной площадки. Метров 300. Барак, в котором до нас жили мостостроители. За несколько лет до нас они построили недалеко от барака блочный бетонный мост через реку Матай. Заняли мы пол домика. Прихожая, три комнаты. В одной стояла полуразваленная печь. Володя Брайнингер привел ее в порядок за полдня. Практически заново переложил, используя кирпичи и глину. Служила она нам исправно месяц, пока мы там жили. Весь октябрь.
На другой день стала ясна причина срочной переброски нас в это селение. Примерно в 10 километрах от поселка размыло трассу коаксиального кабеля, где-то на участке метров в 300. Ручей поменял русло и пошел по трассе кабельной линии. Размыл до такой степени, что кабель висел в воздухе, а под ним метров 5 пустоты. Образовался целый огромный овраг. Это был самый крупный дефект трассы. Кроме этого было еще множество мелких размывов трассы в разных местах. Начали работы с оврага. Первым делом вернули ручей в его старое русло. Рубили колья, забивали их в дно оврага в несколько рядов. Оплетали колья елками. Промежутки засыпали землей. Подняли уровень воды и направили ее в старое русло. Мокрые были с ног до головы. Вода ледяная. Изо рта идет пар. Грелись у выхлопной трубы «газушки» (ГТС ГАЗ 3403). На отвод ручья потратили полдня. Вымотались до невозможности. В поселок ехали в «газушке» в полузабытье, не было сил даже разговаривать.
В дальнейшие дни устраняли размывы. В овраге прятали кабель в стенку оврага. Работали на склоне оврага, под углом в стенке били траншею глубиной с метр и в нее укладывали кабель.
Продуктов мы взяли на неделю. Видно планировалось, что за этот срок мы устраним все нарушения на трассе. Продукты закончились, закончились сигареты. 20 оставшихся дней мы были на само обеспечении. Наскребли деньги на несколько пачек махорки. Вертели с газеты маленькие кулечки и курили махру. Поначалу конечно горлодерка, но постепенно привыкли. И даже как-то от махры начали получать удовольствие.
Первое, что пришло в голову – это добывать картофель на убранных огородах за поселком. Все десять человек провозились полдня. С трудом накопали пол мешка мелкой картошки. Этого нам хватило на пару дней.
С председателем поселка наш командир составил устное соглашение. Ежедневно выделяет двух бойцов на хозяйственные работы в поселок, за это поселок выдает нам 10 булок пышного деревенского хлеба. Пекли этот хлеб в местной пекарне. Хлеб был необычайно вкусный.
В основном эти два человека рубили дрова на пекарне, но были и другие работы. Пару дней работали в детском садике, что-то переносили, что-то подправляли. Один раз меня сняли с работы на пекарне и направили в помощь печнику. Печник дедок лет 60 был изрядно под хмельком. Рядом с ним в корыте для мусора лежали уже три пустых флакона от стеклоочистителя. Четвертый флакончик с ядовито-синей жидкостью наполовину пустой стоял возле деда. Печник поминутно к нему прикладывался. Моя работа состояла в подаче кирпича и раствора. Мастер до трех флакончиков видно самостоятельно брал материалы, когда начал четвертый это стало для него непосильной задачей. Надо отдать ему должное печь сложил ровно. Но повторяю основная работа была рубка дров на пекарне.
Пекарня находилась практически на краю поселка. За пекарней было расположено поселковое кладбище. Перед пекарней не ровная площадь заросшая травой. С другой стороны площади местный универсальный магазинчик. В нем продавалось все, что может понадобиться в этой глуши. По площади в разных местах валялись пустые бутылки из под водки и лимонада.
В первый же день отправили на хозработы замкомвзвода сержанта Катерняка и меня. Возле пекарни была напилена огромная гора чурок. Наша задача была расколоть их на поленья. Два топора, две колоды. Поплевали на руки и за работу. Через полчаса прервались на перекур. В качестве развлечения зашел в магазин поглазеть на товары. Людей почти не было. Шутя спросил, а пустые бутылки принимаете? Продавец – «принимаем». Я просто онемел. Тетка пожилая, думаю, не должна разыгрывать меня.
- «А почем»?
- «По 20 копеек, но только в обмен на товары».
Я не спеша вышел на улицу. Тут же у крыльца поднял две лимонадные бутылки. Зашел. Поставил их на прилавок и сказал «Две пачки «Шипки». Продавец молча убрала бутылки под прилавок и выложила «Шипку». Я тут же распечатал одну пачку. На крыльце закурил и направился не торопясь к Катерняку. Тот сидел на бревне, скривив лицо от махорочного дыма. Увидев меня, округлил глаза и спросил, где я стрельнул сигарету. Я молча протянул ему пачку «Шипки». Немая сцена. Рассказал ему про бутылки. Через минут 20 мы с ним сидели на том же бревне, но курили уже «Герцеговину Флор» за 70 копеек пачка. Держали в руках бумажные стаканчики, в которые был вылит флакон одеколона «Ландыш». Разбавили эту жидкость водой из реки Матай, она протекала метрах в ста от места действия. Заглотали этот молочного цвета раствор. Гадость неимоверная. Одеколон пил в первый и надеюсь последний раз в жизни. Парфюмерным запахом мы отрыгивали потом до самого вечера.
Загрузились хлебом и отправились в наш барак. С этого дня голодные времена для нас закончились. Весь поселок был буквально завален стеклотарой. Почему местные ее не сдавали, не могу понять до сих пор. Скорее всего, считали, что это неприличное занятие для высокооплачиваемых лесорубов. Работу сразу организовали по принципу мануфактуры. С разделением труда. Человека три мыли стеклотару в ручье и набивали ею вещмешки, остальные подтаскивали им новые бутылки. Только вокруг нашего барака мы набрали около 10 вещмешков. Организовали караван из 5 человек и направились в магазин. Обратно тащили полные сидоры с пакетами всяких круп, сахара, сигареты. Хватало даже на деликатесы – повидло, джем, консервы. За оставшиеся 20 дней мы очистили поселок от стеклотары. Каждый день вертолет натужно гудел, увозя ящики с пустыми бутылками на «Большую землю».
Голод от нас отступил. Но начались холода. Временами летел снег с ветром. Кроме бушлатов у нас ничего теплого не было. Пилотки мы раскручивали полностью, чтобы закрывали уши и щеки. Вид у нас был как у немцев после разгрома в 1941 году под Москвой. Морозы усилились. Наконец промерзла земля и болота
В первых числах ноября нас вывезли в комфортабельном (по тем временам) автобусе по «зимнику» в Хабаровск, где в казарме уже обитали остальные ребята нашего взвода.
Впереди были дней 20 жизни в нашей войсковой части. Баня, клуб с 3-мя кинофильмами в неделю, утренняя зарядка, вечерняя прогулка, безуспешные попытки офицеров части навести порядок в рядах, разболтавшихся на трассе бойцов. Затем вагоны и очередная продолжительная командировка в поселок Чугуевка. Где мы прожили 9 месяцев до августа 1986 года.