Детство мое прошло в области, в одном небольшом поселке, где все друг друга знали. Мы двери не закрывали на ключ даже ночью. А соседи, приходя за солью — спичками, не стесняясь брали чего им надо, коли дома никого не застали и всегда возвращали потом взятое взаймы...
И мы, дети, воспитывались в этой простой обстановке доверия и взаимопомощи.
И жили в нашем двухэтажном доме на 8 квартир две бабушки-соседушки. Они были самыми лучшими моими подружками. Марьиванна жила в первой квартире, родом из Евпатории, хохотушка и очень романтичная женщина лет так за 70. Она пела мне песни на украинском, мы смотрели вместе сериалы летом, а зимой она пекла ароматные пироги и я помогала ей, а потом разносила всем соседям. Так ведь было принято — приготовишь блинов или пирог, или яблок насобираешь в саду — всех угости, никого не забудь...
Мы часто с ней сидели на лавочке, напротив дома и она учила меня быть смелой и самостоятельной.
А со второго этажа из окошка своей квартиры номер пять, прячась за тюлью, на нас смотрела моя вторая подружка баба Зина. Она не очень любила Марьиванну за её правильность, а та отвечала ей взаимностью. Марьиванна толкала меня незаметно в бок и шептала: " Глянь, Наська, баб Зинка чекистом заделалась!" А потом закричала ей:
— Давай, Зинаида, выходи, подлый трус!
И мы вместе смеялись, а через пять минут выходила баба Зина и присаживалась рядом. Так и сидели до позднего вечера, Марьиванна, баба Зина и я посредине. А как они друг друга подкалывали, я так смеялась, что живот болел днями просто. Например :
— Зин, ты такая опухшая, не спала ночь опять?
— С тобой выспишься, глухая тетеря! Врубила телевизор на всю громкость и дрыхнешь! Не слышала, как я тебе стучу в пол?
— Да ты шо, какой телевизор? У меня режим, не то, что..
— Ну что, ну что, что? — Баба Зина тыкала в Марьиванну палочкой.
— А то! Сама там журналы энти порнографические читаешь! И еще стонешь, что я уснуть не могу, вот и включаю телевизор, шоп тебя не слышать! Извращенка!
Я тут уже просто валялась под лавкой, они правда так шутили над собой и смеялись при этом.
А баба Зина, белоруска, юмористка, любила выпить немножко и хранила в лопухах за лавкой чекушку со стаканом. И порой, приходилось держать у себя за спиной стакан, пока она наливала тайком, чтоб Марьиванна не видела в окно, уж та её гоняла за выпивку! Детей не было ни у одной, ни у другой, так сложилась их нелегкая послевоенная судьба.
Я уже училась в 10м классе. Мне сон приснился, как сижу я на лавке перед домом нашим, а ливень такой идёт, жуть! И выходит Марьиванна с зонтиком, заботливая моя, садится рядом, прячет меня от дождя.
— Зин! Выходи уже, подлый трус! — Кричит соседке. Через пять минут появляется баба Зина и они уходят от меня вдвоём. Под одним зонтиком. А я сижу, дождь льёт и смешиваются с каплями дождя мои слезы...
Мы учились по неделям и домой уезжали только в пятницу, а я прикинулась больной и сорвалась в четверг, но…
Умерла Марьиванна в понедельник. Легла спать и не проснулась. А баба Зина умерла во вторник, поднималась пьяная по лестнице и упала. Баба Зина мне потом через 2 недели приснилась, пожаловалась, что ей мокро очень и холодно. Пришла я на кладбище, а там могилку её дождем размыло и льёт вода прям на гробик.
Милые мои бабушки-подружки. Очень вас люблю, родные мои и помню и всегда буду помнить!