ММП 1976 – 1979 гг. Теплоход «Канин».
18 августа 1976 года после длительного «отдыха» я получил направление на новое судно – теплоход «Канин», который был для меня действительно новым, в сравнении с теплоходом «Акоп Акопян», 1955 года постройки.
Грузопассажирский теплоход «Канин», из серии 3-х судов типа «Соловки», был построен в 1970 году в Болгарии в порту Варна на верфи имени Георгия Димитрова, для Министерства морского флота СССР. В декабре 1970 года «Канин» был передан в Мурманское морское пароходство, которому очень был нужен такой теплоход.
Это было сравнительно небольшое судно, предназначенное для работы на местных северных линиях, которые обслуживали суда Мурманского морского пароходства. Длина судна составляла 68 метров, ширина - 10,12 м., осадка по летнюю марку - 3,15 м. Два двигателя по 600 л.с. позволяли «Канину» развивать скорость до 13 узлов. Небольшой трюм в носовой части судна мог вместить 40 тонн груза, а в комфортабельных каютах «Канин» мог перевозить 92 пассажира. Имелся на судне ресторан и музыкальный салон.
Два других судна этой серии - «Соловки» и «Юшар» работали на Белом море. Они вошли в состав пассажирского флота Северного морского пароходства.
Первыми капитанами теплохода «Канин» был Павел Котомкин и Валентин Павлов. Впоследствии командовали судном капитаны А.А. Боголепов, В.В. Кононов, А.А. Назарьев, В.М. Беднягин, П.Г. Чурносов, В.И. Игаун, Л.Е. Соколов, А.Ф. Епифанов, А.Н. Мичков, В.В. Мухин. А последним капитаном «Канина» при его работе на Севере был я.
К концу 60-х годов пассажирский флот Мурманского пароходства в основном состоял из старых судов, построенных еще до 2-й мировой войны и переданных СССР по репарации. Это были пароходы «Илья Репин» и «Вологда», теплоход «Сестрорецк», а также судно типа «Тисса» - теплоход «Акоп Акопян». Среди них особняком стоял современный (по тем временам) пассажирский лайнер «Вацлав Воровский». Он выполнял ответственные рейсы: арктические круизы, походы к берегам Кубы и Ньюфаундленда, держал линию Мурманск - Архангельск (в летний период) и линию Мурманск - Гремиха. Это был единственный настоящий пассажирский лайнер, почти тридцать лет служивший флагманом пассажирского флота ММП и на всем Севере.
Моя судьба была тесно связана с теплоходом «Канин», на котором я начал работать
старшим помощником капитана в 1976 году. На нем я впервые стал в 1978 году подменять капитана. А еще через 10 лет я стал последним штатным капитаном «Канина» и проработал на нем до его передачи в 1995 году на Черное море, в новый порт приписки - Анапу.
Я пришел на «Канин» старпомом 18 августа 1976 года. После списания из состава ММП пассажирских судов «Илья Репин» и «Сестрорецк» остро стал вопрос о пополнении пассажирского флота ММП судами, которые бы могли обеспечивать линии: Мурманск - Озерко, Мурманск - Териберка и Мурманск - Дальние Зеленцы. В те времена в этих портопунктах жизнь бурлила, людей было много, и пассажирские линии надо было поддерживать постоянно. Так в Мурманском морском пароходстве появился теплоход «Канин», который и стал работать на линиях Мурманск - Озерко и Мурманск - Дальние Зеленцы. Позже «Канин» работал и на Белом море на линии Умба – Кандалакша.
Одно время была попытка использовать «Канин» и на перевозках работников треста «Арктикуголь» на остров Шпицберген, но она не удалась. Дело в том, что период качки у теплохода составлял всего 9-10 секунд, а в штормовую погоду, когда судну негде было укрыться, даже бывалые моряки с трудом выдерживали трехсуточный переход до Шпицбергена. Что уж говорить о непривычных к морю пассажирах!.. Морские рейсы были вскоре отменены, а добираться до Шпицбергена шахтеры стали чартерными рейсами на самолетах.
«Канин» едва успевал обслуживать две линии, поэтому в 1971 году в состав пассажирского флота ММП был передан из Черноморского морского пароходства теплоход «Петродворец», постройки 1938 года. До войны судно принадлежало Германии, а в 1945 году по репарации было передано в состав ЧМП, где использовалось на южных линиях. Вскоре выяснилось, что «Петродворец» не приспособлен к низким температурам. В пассажирских каютах температура зимой не поднималась выше 7-8 градусов по Цельсию. Пришлось в каждой каюте устанавливать электрические грелки. Тем не менее, поработать в северных условиях «Петродворец» смог только два года. В сентябре 1973 года его продали «Главзолоту» для обслуживания геологов на золотых приисках, что находились на реке Яна. Я был одним из тех, кто перегонял судно до порта Тикси. В дальнейшем «Петродворец» при невыясненных обстоятельствах затонул в Ванькиной губе в устье реки Яна, где он стоял на якорях и использовался, как плавучее общежитие.
Несколько лет на летний период теплоход «Канин» ставили также на линию Умба - Кандалакша, которую обеспечивало Мурманское пароходство. Линия обычно поддерживалась с мая по ноябрь и была достаточно уникальной. Дороги между Умбой и Кандалакшей не было, а добраться из одного пункта в другой можно было только морем.
Работа на теплоходе «Канин» дала мне очень мощную психологическую закалку, так как, придя на это судно, я окунулся в абсолютно новую и не свойственную предыдущей моей работе психологическую обстановку. Но все по порядку…
Я провожу тревогу «Оставление судна». «Канин» стоит в бухте Озерко. Спасательной шлюпкой руководит 2-й помощник капитана Гурьев Глеб, который сыграл впоследствии очень нехорошую роль против меня, когда я стал работать на «Канине» старпомом. Его я тогда близко не знал, так как наши пути с ним до этого нигде не пересекались. О том, что он очень непорядочный тип, я тогда и не предполагал. Он был старше меня лет на 10-12, но все никак не мог подняться в должности выше второго штурмана. Был он ростом, как говорят, метр с кепкой, большой любитель выпить и часто на этом горел. Еще до моего прихода на судно, Гурьев метил стать старпомом на «Канине», но это место было занято Соколовым Леонидом Георгиевичем, очень гнусным и мстительным человеком. Соколов ранее работал в Службе безопасности мореплавания морским инспектором, потом был старпомом на разных грузовых судах, а в начале 1976 года как-то попал на «Канин», где капитаном был Чурносов Павел Григорьевич, с которым я работал еще в 1966 году на « Акоп Акопяне». Еще до моего прихода на судно, где-то в мае-июне Соколов, любитель создавать на судне ненормальную психологическую обстановку, сумел разделить экипаж на два лагеря, которые начали враждовать между собой. Когда я прибыл на судно и принял дела, то оказался как бы между двух враждующих партий. Одну возглавлял старпом Соколов Л.Г., а вторую – пассажирский помощник Дубков, бывший партийный работник. «Война» была в полном разгаре. Я ни в какие «подковерные судовые игры» старался не влезать. Для меня это было просто дико – вместо того, чтобы работать и получать наслаждение от охоты с рыбалкой, грибов и ягод, люди непрерывно пишут друг на друга доносы во всевозможные инстанции, занимаются различными интригами и портят друг другу нервы.
Но, как говорил «великий Маркс» - жить в обществе и быть независимым от этого общества, нельзя. Я тогда старался не задумываться над этой гениальной формулировкой Маркса, а просто работал. Видя, что ко мне никак не подступиться и не привлечь на свою сторону, Соколов Л.Г., который в начале 1977 года стал капитаном «Канина», решил взять меня на крючок, а потом это использовать, чтобы я занял его позицию.
С 21 мая 1977 года я взял отгул выходных дней по судну, чтобы отвезти своих детей – Олю с Игорем, на лето в деревню. Учитывая, что замены в кадрах не было, я договорился с Соколовым, чтобы меня подменил на месяц второй помощник капитана Гурьев Глеб. Вот тут то и развернулся во всю мой сменщик Глебушка-Иудушка. Он, с группой приближенных к нему людей решил, что настало его время. Мол, пока он у власти, можно меня как-то и скомпрометировать. Но как? Быстро нашли способ, чтобы меня сместить с должности старпома. Друзья новоиспеченного старпома - члены народного контроля и судового комитета взялись срочно проверять судовую артелку (судовые продкладовые), которая была под контролем старпома. Капитан Соколов их в этом поддержал, так как имел в этом деле свои далеко идущие цели. Уже через неделю группировка Гурьева состряпала акт о недостаче в артелке продуктов, после чего капитан Соколов дал этому акту ход выше – в бухгалтерию пароходства. В общем, пока я отвозил детей и помогал родителям в деревне, ничего не подозревая, на судне закрутились такие дела, что меня чуть-ли не в тюрьму надо было сажать.
А дело на самом деле было так. На судне судовым электриком работал прекрасный и честнейший человек - Миша Орешета, который являлся секретарем комсомольской организации. Его жена Валентина, работавшая на судне бортпроводницей, была на общесудовом собрании экипажа избрана судовым артельщиком, обязанности которого определялись Уставом службы на судах морского флота - пунктом 305:
- «Артельщик избирается на общем собрании экипажа с последующим назначением приказом по судну. Артельщик непосредственно подчиняется помощнику капитана по хозяйственной части, а при его отсутствии - старшему помощнику капитана. Помимо выполнения своих обязанностей по занимаемой им штатной должности, артельщик получает продовольствие для экипажа и обеспечивает его сохранность в соответствии с установленными санитарными правилами. Он также следит за содержанием в должном порядке кладовых и других помещений для хранения продуктов, ежесуточно выдает, в соответствии с утвержденным меню, продукты поварам для приготовления пищи, принимает участие в составлении меню, а также производит продажу членам экипажа продуктов питания и предметов повседневного обихода. Артельщик ведет учет суточного расхода продуктов и несет материальную ответственность в установленном законом порядке за сохранность продовольствия.
На старшего помощника капитана в отношение артелки распространялся пункт Устава 142, который гласит:
- «Старший помощник капитана обеспечивает своевременное снабжение судна продуктами столового довольствия и питьевой водой, их правильное хранение, расходование и учет; совместно с судовым врачом утверждает меню питания экипажа». Все!
Я в своей работе всегда доверял людям и меня они редко когда-либо подводили. Валя Орешета была не только женой комсомольского секретаря судна, но и сама была очень активной комсомолкой, прямой и честной, как мне казалось. Я ей доверял полностью и даже подумать не мог, чтобы она занималась с судовыми продуктами какой-то химией. Поэтому, я особо и не залазил в ее дела артельщика, учитывая то, что с ней бухгалтерия пароходства заключило акт о ее полной материальной ответственности за получаемые на судно продукты и материальные ценности. Но Глебке Гурьеву уж очень хотелось занять мое место.
Когда в конце июня я вернулся на судно, то выяснилось, что мне, в мое отсутствие на судне, уже объявили строгий выговор - за слабый контроль над работой судового артельщика, а в придачу – сделали еще и начет в 61 рубль 34 копейки за палтус, который я взял в судовой артелке, когда выезжал с детьми в деревню. Деньги, за купленный мною в артелке палтус, я отдал наличными Вале Орешета, с тем, чтобы она их внесла в судовую кассу, но она этого почему-то не сделала. Вале же было начислено 618 рублей 78 копеек за все ее недостачи. Видимо, действительно Валентина что-то там химичила. Пришла, наконец-то, пора серьезного разговора с капитаном Соколовым. Когда я все расставил по полочкам, объяснив Соколову, что он сам попался на удочку Глеба Гурьева, который затеял всю эту заваруху с судовой артелкой только с одной целью – освободить место старпома для себя. А потом вся эта группировка переключится на капитана, а без должной поддержки в экипаже, капитан быстро потеряет свое место на судне.
Капитан Соколов, хотя был мстительным и непорядочным человеком, но быстро сообразил, что я прав, а он, скорее всего, вскоре уже не будет на капитанском месте. В результате, мы пришли с Соколовым к компромиссу. Он написал рапорт начальнику пароходства о досрочном снятии с меня выговора, который тут же с меня и сняли, а я пообещал капитану поддержку, если он будет справедлив ко всему экипажу. Он на это согласился. Но Соколов, не был бы Соколовым, имея свой отвратительный иезуитский характер. Даже я простил Гурьеву его подлость, но не Соколов. Война в экипаже продолжалась до октября 1978 года, т.е. до тех пор, когда начальник пароходства Игнатюк Владимир Адамович не уволил Соколова Л.Г., а я был назначен капитаном судна. К этому времени на судне побывало с десяток различных комиссий – пароходских, обкомовских, московских и даже из ЦК КПСС. Такого я никогда еще не встречал в жизни.
Еще осенью 1977 года я был назначен на «Канине» дублером капитана. Моя должность позволяла мне ни во что не вмешиваться, так как я на судне обеспечивал только безопасность плавания в ночное время и отвечал за подготовку экипажа во ВМП (военно-морская подготовка). Ночь я проводил на ходовом мостике, а днем обычно отсыпался, соблюдая нейтралитет. Как там у Высоцкого: «А на нейтральной полосе цветы – необычайной красоты!» Так что я любовался цветами в судовом дендрарии, который развела на судне бессменная кастелянша «Канина» - Галя Козявкина, в свободное время ходил рыбачить и охотиться по тундре, да еще проводил регулярные судовые тревоги и учения…
Курил я в это время очень много... по две и более пачек сигарет уходило на курево в сутки. Но, однажды, когда я встал, чтобы готовиться к вахте, кашель был очень сильный, просто забивал меня... и я понял, что с этим делом надо сразу
и навсегда прекращать... И я бросил курить тогда - раз и навсегда. Бросил как-то легко, а через неделю, я уже не мог терпеть хапаха сигаретного дыма... И вот уже скоро будет 50 лет, как я порвал с этой пагубной привычкой. А все мои друзья, кто курил много, уже давно парят землю на кладбищах разных городов...
Помню, что первый раз я закурил лет 6-7. И тогда же первый раз пострадал из-за курева, когда пошел к другу Федьке похвастаться, что я уже курю, как взрослый. Отец тогда курил «Беломор-Канал», а окурки бросал в консервную банку, которая стояла на загнетке печки, а утром мама их сжигала. Вот я как-то набрал этих окурков в карман и пошел к другу Федьке (Теркину). Чтобы было все правдоподобно, я решил закурить заранее. Подойдя к углу дома дяди Гриши, я начал прикуривать папироску, но сильный ветер не давал мне это сделать. Вот за этим занятием, сзади, по-тихому, подобрался дядя Гриша и ухватил меня за ухо. Так, держа меня за ухо, и привел он меня домой, к отцу. Когда дядя Гриша вел меня домой, крепко держа ухо, он все приговаривал и приговаривал: «Вот, ты, поганец эдакий, мог ведь мой дом спалить!». Вырваться я из его рук не мог, а окурки и спички в моем кармане были доказательством моего страшного пожаро-злодейства. Попало мне тогда от отца по первое число. Следующий раз я закурил уже только в 16 лет, когда учился в мореходке. И вот уже третий раз, как я бросил курить.
Как яростно протестует организм против первой папиросы – кружится голова, возникает отвращение, но если это повторить два – три раза, то привычка делает табак привлекательным. Если бы инопланетянин с планеты, где никто не курит, увидел бы курящего человека на Земле, который, сознательно вдыхает и выдыхает дым, то он принял бы его за сумасшедшего. Кто из нормальных людей будет дышать дымом, когда вокруг чистый воздух. Даже дым от печей и костров несет в себе яд, а что говорить о никотине. По данным экспертов табачный дым содержит 4000 химических веществ. Среди них никотин один из сильнейших известных ядов, который вызывает физическую зависимость. Человек и курит только потому, что когда-то решил это начать и начал, то есть по своей воле, и мыслям подчиняется потому, что когда-то это подчинение допустил и сказал себе, сознательно или бессознательно: «Владей мною», — то есть сочетался в сознании с допущенной в него мыслью. Раб боится своего господина, тело боится своего хозяина. Но можно отдаться во власть даже рабу. Один лелеет немощи свои и носится с ними, другой не считается с телом и заставляет его верой и правдой служить себе. Но и в том и в другом случае утверждается самим человеком это отношение к плоти своей. И в каждой слабости, когда нечто овладевает человеком и делает его рабом, проявляется сила его, с его санкции применяемая, но неправильно. Надо лишь осознать: что бы ни делал человек, даже в безумии своем, все творится по его собственной воле и с его санкции и допущено им было когда-то. Даже в самой пагубной привычке кристаллизована воля ее обладателя, который обычно забывает, что если он дал чему-то власть над собой, то он же, и никто другой, ее может и взять. Приучить себя к курению очень не трудно, но бросить курить – проблема, а цена за сомнительное удовольствие слишком велика.
Трудно сегодня вспомнить все подробности и детали тех канинских различных приключений, которые происходили на судне почти ежедневно, но жить всему экипажу было очень «весело»! Особенно было «весело» тем, чьи судьбы «висели на волоске», после очередной комиссии, которая приезжала на судно для разборки «анонимок».
Сегодня большинства основных противоборствующих лиц из членов экипажа «Канина» уже нет в живых, но такие фамилии как Соколов, Дубков, Шевченко, Ставенко, Вологдин, Сидоров, Гурьев еще долго обсуждались на многих судах пароходства. Это были нарицательные фамилии, от которых капитаны судов ММП шарахались, как черт от ладана. Ушли люди, ушли фамилии, все потихоньку забывается и уходит в небытие...
Я знаю, что для многих членов судовых экипажей климат в коллективе не менее, а то и более важен, чем даже размер заработной платы. И это понятно: люди постоянно находятся вместе по полгода и больше. Я за время работы на разных судах пароходства видел экипажи с очень плохим психологическим климатом - до такой степени плохим, что некоторые из членов экипажа принимали решения никогда не возвращаться на это судно. Часто это зависит всего лишь от одного-двух человек из командного состава, а иногда и не из командного, например, - буфетчицы, а по совместительству - жены капитана. Проблему плохого психологического климата в экипаже не всегда можно решить «в лоб», но ее надо стараться решать, и чем быстрее, тем лучше. И чаще всего здесь не обойтись без расставания с некоторыми членами командного состава судна и даже капитанами.
Я думаю, что если бы на «Канине» изначально не было такого капитана, как СоколовЛ.Г., или таких членов экипажа, как электрик Шевченко Р.Г. с мотористом Вологдиным, то это был бы один из лучших экипажей ММП. Уже в 1988 году, когда я вернулся на «Канин» штатным капитаном, то за 2-3 года экипаж судна стал единой семьей, а меня многие звали «наш папа». Значит, многое зависит от капитана, который может сплотить экипаж и объединить его в дружную «семью». Надо только найти нужный подход к каждому члену экипажа, быть всегда справедливым и экипаж начнет тебя называть – «наш папа». Тогда вряд ли появятся такие рапорты, которые сочиняли друг на друга различные члены «канинских» группировок…
Конечно, я хотел стать капитаном, но идти на прямую конфронтацию с капитаном, значит испортить себе всю карьеру. Соколов Л.Г. был 1925 года рождения – старше меня на 23 года. «Воевал» он во время войны в Синявинских болотах под Ленинградом, хотя он говорил мне, что он и не видел ни разу живых немцев. Работая в службе безопасности мореплавания морским инспектором, Соколов иногда подменял главного штурмана. А вся служба безопасности подчинялась начальнику службы безопасности Лопатину Ивану Павловичу – одного из самых уважаемых людей не только Мурманского морского пароходства, но и министерства морского флота. Капитан Соколов Л.Г, придя на «Канин» постоянно подчеркивал свои близкие отношения с Лопатиным И.П. и экипаж, веря его словам, считал, что он действительно может сделать все, что захочет – списать с судна, испортить карьеру и даже убрать человека из пароходства. Свои близкие отношения с руководством пароходства Соколов подчеркивал в кают-компании и на собраниях экипажа постоянно. Я же, через какое-то время, раскусил проводимую таким образом политику капитана Соколова, и лично не особо придавал его словам большого значения. Другие же ему верили и боялись, что он действительно может им попортить карьеру…
Чтобы стала более понятной та обстановка, которая в 1976-1978 гг. была на судне, я хочу отметить, что наш коротыш Глебка Гурьев и иже с ним компания посылали постоянно рапорта в адрес заместителя начальника пароходства по безопасности мореплавания Лопатина Ивана Павловича, начальника пароходства, секретарей райкомов, обкома и ЦК КПСС. Тем не менее, Гурьева Глеба в 1978 году с судна все-таки Соколов списал за пьянку на вахте, его уволили из пароходства, а дома он запил еще больше, а вскоре и умер, так и не найдя правды в жизни.
В марте 1979 года я ушел работать дублером капитана на флагман пассажирского флота - теплоход «Вацлав Воровский», а позже - на суда типа «Мария Ермолова», где набирался практики дальнего плавания в круизных рейсах по Европе и в Карибском бассейне.
В 1976 году наша дочь Оленька пошла в первый класс, который успешно закончила в мае 1977 года, перейдя во второй класс с хорошими оценками и благодарностью.
Оля в целом училась хорошо, но вот с чтением у нее дела были похуже. По итогам 2 и 3 классов Оля получила по чтению «трояк». Мои гены для Оли насчет чтения так и не передались – читать она не очень любила. Заставлять Олю читать книги, надо было из-под палки. А вот слушать различные сказки или детские стихотворения С.Маршака, А.Борто и С.Михалкова Оля очень любила. Я ложился с ней вечером на кровать и читал ей различные детские книги, которых у нас было великое множество. А Оля, слушая, как я ей читаю сказки или стихи, потихоньку засыпала… Примерно так же, было и с Игорем. Может поэтому, что мы им читали, они сами ленились брать книжку в руки. А потом, во многом, книжки нашим детям уже заменяло телевидение, по которому постоянно крутили мультики и детские фильмы. А у нашего поколения телевизора в детстве не было, а когда он появился, то я уже привык без книжки в кровать не ложиться. Эта привычка осталась со мной на всю жизнь. Я, как и мой отец, никогда не лягу спать, пока не прочитаю несколько глав интересной для меня книги.
Олю в третьем классе приняли в пионеры. Принимали в пионеры тогда весь класс у памятника В.И.Ленину. Я, Алена и Игорь присутствовали при этом событии и сфотографировались с Олей на память.
Еще об одном событии, которое произошло на теплоходе «Канин» с моим непосредственным участием в августе 1977 года, я бы хотел здесь написать:
- «Мало о каких событиях войны в Заполярье писали так часто, как о гибели разведотряда капитана Александра Юневича в марте 1943 года. Давайте вместе побываем на месте последнего боя разведчиков, где я был в 1977 году. На высоком склоне хребта Муста-Тунтури стоит обелиск в виде штык-ножа и перечислены имена всех 49 разведчиков элитного отряда СОРа, не раз успешно выполнявшего самые рискованные задания командования. Но тайна, а скорее даже причина гибели отряда почти в полном составе и сегодня скрыта за пеленой секретности. Неясно до сих пор, почему Александр Юневич, получив приказ о предстоящей операции, поначалу заявил, что отказывается его выполнять. Для военнослужащего это было равносильно приговору к расстрелу по законам военного времени. Никто не скажет, почему капитан Юневич перед заброской в расположение противника обошел всех близких ему людей и простился с ними. Даже о подробностях гибели отряда, сохраненным чудом и спасшимся краснофлотцем Александром Бакиным, официальные власти нигде не сообщали. Самого Бакина неоднократно допрашивали в спецорганах, проверяли его на благонадежность и десятилетиями отказывали ему в доверии, подозревая в измене. К счастью, честное имя разведчика в 70-е годы прошлого века было восстановлено. Александр Бакин побывал на месте гибели своих боевых товарищей, помог поисковикам и нам восстановить картину тех страшных событий. Тогда же, Михаил Орешета вместе с моряками из Мурманского пароходства Леонидом Пантусом, Иваном Самчишиным и Георгием Золкиным установили на месте гибели отряда обелиск памяти разведчиков».
А как это было тогда - в 1977 году? Я вспоминаю все эти моменты.
После установки памятника на месте гибели отряда капитана Юневича, Мурманское пароходство выделило теплоход «Канин», чтобы доставить на открытие памятника приехавших с разных уголков нашей страны ветеранов ВОВ, партизан и защитников героического Рыбачьего. Тогда еще были живы многие участники войны, и они еще могли сами на своих ногах дойти до памятника. Это был первый поход ветеранов к памятнику погибшим воинам капитана Юневича. Потом эта традиция стала ежегодной и продолжалась до начала горбачевской перестройки. Но ветеранов становилось с каждым годом все меньше и меньше… Но сценарий этого нашего первого рейса, который написал я сам лично, соблюдался еще долго.
Мишу Орешета и меня сразу заинтересовала эта история с гибелью отряда капитана Юневича. Я прочитал многое о войне на полуострове Рыбачий, слышал рассказы тех, кто воевал, исходил и объездил Рыбачий вдоль и поперек. А уж Миша Орешета, не только многократно здесь бывал, но и «исползал» весь Рыбачий так, что лучше и больше его вряд ли кто на Севере знает о полуострове.
Ниже я изложу краткую историю о капитане Юневиче и его группе: «Александр Юневич был командиром разведроты. Он неоднократно и успешно ходил на немецкую сторону на диверсии и взятие языков. Война на этом участке фронта была позиционная, т.е. вялая и малоподвижная, поэтому наше командование решило проявить активность и показать результат. Юневичу приказали со сводным отрядом переправиться на берег материка (наши войска тогда занимали полуострова Средний и Рыбачий, а немцы стояли на материке), затем пересечь хребет Муста-Тунтури и взорвать немецкий штаб. По словам очевидцев, Юневич после получения приказа, выскочив из штаба и бахнул дверью так, что та слетела с петель. Он кричал: «стреляйте меня прямо здесь, но я туда людей не поведу». Уж не знаю как, но в результате, людей он все-таки повел. Перед предстоящей вылазкой в тыл врага, он прошел по друзьям и раздал им все свои вещи.
Отряд был сводный – набирали только добровольцев. На материк отряд переправили на десантных судах. Но на материке разведотряд из 50 бойцов в засаде поджидал батальон горных егерей: после высадки отряда на берег, десантные суда были отогнаны в море минометным огнем, а отряд Юневича был окружен. Бой продолжался трое суток, Юневич неоднократно вызывал по рации огонь нашей артиллерии на себя. Через два дня, когда на немецкой стороне все затихло, к нашему берегу прибило 2 связанных бревна, на которых лежал еле живой обмороженный солдат – единственный оставшийся в живых. Из-за немецких бинтов на его израненном теле, он был с пристрастием допрошен нашим особым отделом. Позже солдат вылечился и воевал до конца войны. Но по особому распоряжению командования - ни медалей, ни орденов, ни повышения по службе ему не было положено. Он дожил до 90-х годов, а звали солдата – Александр Бакин. В конце 76 года мы на «Канине» привезли Бакина на место того самого боя. На месте боя все осталось, как и было после боя(!) - все бойцы так и лежали не похороненные, а ветеран кидался то к одному скелету, то к другому со слезами и каждого мог вспомнить по имени. Такая, вот была изначальная история...».
После этого, Миша Орешета, который был в то время комсоргом судна, и все комсомольцы нашего экипажа приняли решение – увековечить место гибели отряда Юневича установкой памятника. Я помню, как создавались различные эскизы памятника, как я выписывал металл-нержавейку для изготовления памятника, как мы заказывали мраморный плиты, где поименно выбивались имена всех погибших героев… Это была целая захватывающая эпопея, которая всколыхнула все наше пароходство. Многие подразделения готовы были помочь нам в выполнении поставленных задач. Сам металлический памятник, который представлял остроконечный штык, изготовили на плавмастерской, служба материально-технического снабжения пароходства выделило для сооружения памятника все необходимые материалы. Воинская часть № 22912 помогла доставить все эти материалы к месту установки памятника.
Почти две недели июля комсомольцы во главе с Мишей Орешета провели в тундре, строя этот памятник. И он был построен в лучшем виде. Он стоит там и сейчас! А мы готовили уже судно для приема ветеранов и героев Рыбачьего. Я писал сценарий рейса.
Мы заказали в нашей типографии «Памятный буклет» в честь рейса тх «Канин» с ветеранами и защитниками Рыбачьего к месту установки памятника. Памятник, изображенный на буклете, имеет надпись, сочиненную поэтом Михаилом Дудиным: «Солнце Славы твоих сыновей незакатно Отчизна. Над врагами твоими – забвенья полярная ночь…». Эти слова выбиты и на плитах памятника. Рейс состоялся в период с 18 по 21 августа 1977 года.
И сегодня не зарастает тропа к нашему памятнику. На гранитной скале черно-белая надпись со стрелкой указывает путь к месту подвига разведотряда капитана Юневича.
Журнал "Морской флот" за январь 1982 года опубликовал материал под заголовком "Беломорские рейсы "Канина".
"Уже десять лет теплоход "Канин", построенный болгарскими корабелами несет трудовую вахту в составе Мурманского пароходства, осуществляя перевозки пассажиров, почты и небольших партий грузов на побережье Кольского полуострова.
Суровы осенние и зимние штормы северных морей, буднична и монотонна работа моряков в это время. Но вот наступает запоздалая полярная весна, а с нею приходит день длиною в сутки. Солнце, едва задев краем горизонт, вновь поднимается вверх, чтобы дарить людям радость. Только по судовому распорядку можно определить, в какое время суток твоя вахта.
- Экипаж у нас дружный, сплоченный, - говорит капитан теплохода А. Мичков, - многие работают по пять и более лет, а старший боцман М.Халиулин и заведующая бельевым хозяйством Г. Козявкина - со дня приемки судна. Анатолий Николаевич более тридцати лет работает в северных морях, полюбил этот суровый край и это чувство стремится прививать членам экипажа. Под стать ему и старший механик В. Шестаков -грамотный и требовательный организатор и воспитатель молодежи. Оба они за безаварийную работу в течение десяти лет удостоены знака отличия, оба - выпускники Архангельского мореходного училища, недавно отметившего 200-летие со дня основания.
План десятой пятилетки экипаж выполнил на 109 процентов, значительно сократив эксплуатационные расходы, неоднократно выходил победителем в социалистическом соревновании среди судов Мурманского морского пароходства.
За спасение людей на море судно награждено грамотой ОСВОДа РСФСР.
Моряки "Канина" с 1974 года работают по-щекински. Сократив численность экипажа на пять человек, они повысили производительность труда, больше стала заработная плата у тех моряков, которые взяли на себя дополнительные обязанности.
Первая навигация одиннадцатой пятилетки для канинцев стала несколько необычной. Судно было поставлено на пассажирскую линию Кандалакша - Умба. Но вскоре пароходство сочло возможным использовать "Канин" и для туристических рейсов Кандалакша - Соловецкие острова. Это решение оказалось очень правильным. Линия быстро завоевала популярность у советских тружеников. Билеты были распроданы на два месяца вперед.
Это позволило значительно улучшить показатели финансового плана судна и внесло большое разнообразие в жизнь экипажа. Правда, деловой пассажир и раскованный от забот, веселый турист требуют разного подхода к организации всех судовых служб. Но канинцы сумели так организовать свою работу, что все туристы остались довольны морским путешествием.
Благодаря проведению значительной части ремонта судна своими силами, экономии топлива и смазочных материалов, выполнению двух дополнительных рейсов и четкой организации службы экипаж успешно справился с заданием первого полугодия 1981 года. Большой вклад в выполнение производственных заданий вносят ветераны судна моторист Н. Винокуров, пассажирский помощник капитана Л.Дудка, награжденные знаками "Победитель социалистического соревнования", плотник В.Трофимов и боцман Ю. Трохов - наставники молодежи.
Молодые моряки, умело направляемые наставниками, стремятся к повышению своих знаний. Старший помощник капитана И. Рябов и матрос первого класса А. Бажутов заочно учатся в ЛВИМУ, вместе готовят задания, помогают друг другу, а помощники капитана Д.Городник и В.Линкевич старательно овладевают английским языком на курсах при пароходстве.
На вопрос, как они относятся к Единой технической службе, капитан и старший механик судна ответили единодушно: "Положительно. Это, безусловно, наиболее эффективный метод технического обслуживания судна ".
Сегодня (2013 год) у Михаила Орешеты есть реальное дело, которому он отдал многие годы, есть реальное имя, есть авторитет, его все знают, поэтому он сегодня – легенда Мурмана.
Уже более 30 лет Михаил кропотливо изучает историю Кольского края. Его изыскания касаются как глубокой древности, так и событий не так давно минувший дней. Особое внимание в его творчестве занимает период Великой Отечественной войны. На основе богатого архивного материала и свидетельств очевидцев краевед воссоздает историю Кольского Заполярья. Объектом его внимания стали также и умирающие или покинутые поселки региона, которые некогда процветали и вели насыщенную жизнь.
Уже 4 года, как я уехал из Мурманска. Я знал, что Миша полностью отдается своей любимой работе - воспитывает молодежь в духе патриотизма к Родине, занимается вместе с молодежью поисками останков погибших воинов, обустройством их захоронений и установкой новых воинских памятников по всему Кольскому полуострову. Миша является председателем союза писателей Мурманской области, он почетный гражданин города Мурманска. И вдруг я обнаруживаю сегодня (12 марта 2013 года) в интернете следующее письмо-обращение к губернатору Мурманской области и моей хорошей знакомой – Марине Ковтун. Письмо полностью привожу ниже:
«Уважаемая Марина Васильевна!
Мы просим Вас вмешаться в сложившуюся ситуацию и оставить Михаила Григорьевича Орешету в должности директора государственного областного бюджетного учреждения «Центр гражданского и патриотического воспитания молодёжи». Дело в том, что 31 декабря 2012 года заканчивается срок действия трудового договора, согласно которому он является руководителем Центра. Нам стало известно, что принято решение не продлять ему договор на 2013 год. Нам трудно измерить вклад Орешеты в сохранение памяти героев Великой отечественной войны. Наверно, это смогут оценить только наши потомки. Михаил Григорьевич стоял у истоков поискового движения не только в нашей области. Он был одним из первых в стране, кто стал заниматься поиском останков погибших воинов, обустройством их захоронений. Он уже 30 лет профессионально занимается изучением истории Кольского Края. Орешета известный в России военный историк, краевед-поисковик, путешественник, писатель, автор нескольких книг о войне в Заполярье. В 1998 году, во многом благодаря его усилиям, был создан Центр гражданского и патриотического воспитания. Со дня основания этого учреждения Орешета является его бессменным руководителем. Он не просто душой болеет за дело гражданско-патриотического воспитания молодёжи, но доказывает это на деле. На протяжении 15 лет, возглавляемый им Центр, организовывает и проводит поездки в Долину Славы, походы по местам Боевой славы, экспедиции для поиска и обустройства воинских захоронений и увековечивания имён погибших, фестивали военно-патриотической песни, литературно-краеведческие конкурсы, выполняет координационную и методическую работу по организации и руководству патриотическими объединениями, занимается восстановлением и сохранением бывшей базы партизанских отрядов Заполярья.
Только за 2012 год в мероприятиях Центра приняло участие 17 747 человек, было обустроено 34 заброшенных воинских захоронения, установлено 34 обелиска, 129 мемориальных плит, увековечено 1684 имён погибших воинов. И за этими скупыми цифрами стоит огромная работа руководителя Центра.
За время работы Михаила Григорьевича в мероприятиях Центра участвовали тысячи ребят. Они на деле поняли, что любовь к родине – это не просто красивые слова. Поход по местам Боевой славы заставляет их понять, что такое патриотизм лучше, чем речи самых красноречивых ораторов. Многие из воспитанников Орешеты уже отслужили в армии, создали свои семьи и уже в своих детях воспитывают любовь к Родине.
Заслуги Орешеты перед Отечеством отмечены правительственными наградами. За свою многолетнюю плодотворную поисковую деятельность и большой вклад в военно-патриотическое воспитание молодёжи Мурманской области Орешета награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени и медалью «За трудовое отличие». Он - почётный гражданин города-героя Мурманска.
Марина Васильевна, мы очень надеемся, что Вы как человек, всю жизнь проживший в Мурманской области, прекрасно понимаете вклад Орешеты в дело гражданско-патриотического воспитания юных жителей Мурманской области. Мы верим, что Вы поможете восстановить справедливость. И истинный патриот, неравнодушный к судьбе нашей Отчизны – Михаил Григорьевич Орешета – останется руководить Центром и сможет воспитать у ещё очень многих мальчишек и девчонок любовь к Родине».
Я сразу же позвонил Мише по телефону. Оказывается кому-то не нравится, что он не сидит постоянно в кабинете, а постоянно находится среди молодежи – делает с ними походы по местам боевой славы, трудится на восстановлении партизанских землянок на острове «Партизанский», посещает воинские части Кольского полуострова…
А начальству из комитета по делам молодежи нужен руководитель, который бы сидел в кабинете и отвечал на их всяческие дурацкие вопросы-запросы. Но не такой Миша человек. Орешета Михаил - это человек, который занимается как раз тем самым и нужным делом - гражданским и патриотическим воспитанием молодежи. Занимается воспитанием по своему, но где и как придумать лучше? Лучше – это когда ребята ездят по местам боевой славы, помогают в раскопках, впитывают романтику северной природы и т.д. А нынешние руководители хотят придумать такую методику воспитания, например, не выходя из аудитории просматривать фильмы о том, как это было?! Вот тогда мы и воспитаем поколение безразличных ублюдков, которые о войне ничего не знают, дальше школы и торгово-развлекательных центров на территории Мурманской области никуда не выходили. Я считаю, что на сегодняшний день, лучше Михаила с этой работой никто не справится! Орешета уже одним тем, что он живет в области, даже свои видом патриотически воспитывает нынешнюю молодежь. Живет он правда в другом измерении, делом реальным занят, малопонятным для пустозвонов начальников.
Я горжусь тем, что мой друг и мой хороший товарищ – Михаил Григорьевич Орешета, когда-то работал вместе со мной на теплоходе «Канин».
Ниже я публикую несколько выдержек из интернета в защиту Михаила Орешеты:
«Руки прочь от Михаила Орешеты!!! Вам всем до этого человека ОЧЕНЬ ДАЛЕКО!!! Это настоящий человек, полевой, боевой и делающий реальные дела. Это человек честнейший и по складу характера и по образу жизни. Он поисковик, историк и воспитатель трудных подростков. Он восстанавливает памятники, раскапывает останки погибших солдат, восстанавливает землянки и организовывает там лагеря для трудных детей из детдома!!! Он дома не сидит и бабло не пилит, он вкалывает как негр на плантации! И это в его годы. Ему ПАМЯТНИК надо ставить при жизни!!!»
«Про Михаила Орешету хочется сказать словами машиниста из фильма «Коммунист»: «…никого я вас тут не знаю, и парня этого не знал. Только я видел как он дрова рубил, как для народа старался. Вот, чтобы все мы такими были…»
Все-таки, как я узнал, правда восторжествовала! С Михаилом администрация снова продлили контракт на 2013 года. А Миша уже через три дня поведет очередную группу из 50 трудных подростков на свой любимый полуостров Рыбачий – по его героическим местам, где дрались за каждую пядь своей родной земли герои Великой войны, герои Рыбачьего, которому я и посвящаю свою следующую главу!