ВИТАЛЬКА
Виталькиной мамой пугают во дворе малышей: – «Будешь баловаться – отдадим тете Лене!» Сжимается, прыгает сердце у Витальки, но, что поделаешь, если с того момента, как он помнил себя, мама уже была такой: на правой половине лица у нее огромное лилово-красное пятно. Мама как бы разделена на две части: одна половина красная, другая – обыкновенная.
Еще до школы мальчишки дразнили Витальку во дворе: «Бей красномазых!»
Он старался не выходить на улицу, а если выходил, то обязательно дрался. Ему не раз засыпали глаза песком, в пять лет рассекли нижнюю губу, но драться Виталька не перестал. Только услышит обидное, тотчас кидается затравленным зверьком, достает обидчиков чем может: зубами, ногтями...
В школе дразнить его перестали, но Виталька начал понимать, о чем взрослые говорили шепотом. Однажды услышал:
– Кто только позарился на такую уродину, мальца ей сделал?
– Да, говорят, из тюрьмы один вернулся, погулял три дня на свободе, обворовал кого-то – и вновь в тюрьму... Вот он и был.
Обожгли эти слова Витальку. Никогда он раньше не спрашивал мать об отце. А сейчас решил узнать правду.
Он дождался с работы мать и, когда она поила его чаем, спросил:
– Мам, а где мой папка?
Настолько серьезно был задан вопрос, так прямо смотрели на мать голубые Виталькины глаза, что она не решилась соврать:
– В тюрьме твой папка, Виталик. Нехороший он человек, сынок...
Горько плакал в тот день Виталька, а к вечеру утих. И когда мать ушла в магазин за продуктами, накалил он до красна утюг и крепко приложил его к своей мальчишечьей щеке...
Вернувшись домой, мать сразу заподозрила недоброе. Щека у сына была подвязана мокрым полотенцем, и, хотя сказал он, что подрался с соседским Мишкой, укусившим его за ухо, слишком пахло в комнате паленым.
Приехал врач, намазал ожог какими-то мазями. Были длинные ночи и дни выздоровления.
Щека у Витальки зажила. Но не раз ночами слышал он, как рыдала в подушку мать; и сам все не мог заснуть, все спрашивал и спрашивал себя: «Как помочь маме?»