«ГИВИ, ДАЙ КИВИ»
Прошлым летом возвращался я с работы домой. А было жарко. Зной прямо-таки. Причём московская жара – дело-то серьёзное. Только и слышишь, как гудят и носятся по городу белые машины с красными крестами и цифрами «03» на боках.
Вот и ехал я в тот день с одной только разъединственной мыслью – поскорей бы выпить ледяной водички да под холодный душ занырнутъ. На сердце к тому же было прескверно. Так, ни с чего, просто жару плохо переношу. Вышел я из метро, в котором духота, давка, парилка, – и скорей-скорей к ларьку: водички, мол, дайте любой, вон хоть той – зелёненькой. Похолодней только.
И слышу такое бодрое, жизнерадостное: «Эй, Гыви, дай кыви!» И вижу, как этот самый Гиви, из глубины ларька, из холодильника подаёт мне в капельках росы и в туманце даже лёгком полуторалитровую бутылку «Киви».
Тут я в момент и ожил. И как-то сразу мне стало хорошо. Отвернул пробку, сделал несколько глотков – и совсем встрепенулся. Вот ведь, думаю, какие молодцы эти самые «кацо» из солнечной Грузии. Как же они вовремя и к месту. Кепок только им, подумал, не хватает – тех самых классических, с большим козырьком.
А так бы подошёл, к примеру, и говоришь на чисто грузинском:
«Камарджоба, генацвале! Дай воды попить!»
Подумал я так, подумал, постоял минуту-другую в тенёчке, да и пошёл потихонечку в известном направлении. Иду, а сам приборматываю: «Эй, Гиви, дай киви!» Рифма-то какая, думаю. Надо же! Прямо под шаг. Левой шагну – «Гиви!» Правой – киви!» Хорошо идётся: гиви-киви, гиви-киви. Во как!
Шагаю-шагаю и вдруг думаю – сколько же таких Гиви торгует нынче по Москве чем придётся? Солидная, видимо, цифра-то получится. Не от хорошей, конечно же, жизни торгуют. Впрочем, продолжал я свои путевые заметки, и раньше они торговали. На рынках. На вокзалах. У метро.
Правда, товар у них тогда был другой. В основном тот, что привозили из своих родных мест. Тот, что сами выращивали: цветы, мандарины, виноград. Труд за всем этим был. Как же подскрутило их нонечное времечко, – думал я. Гиви торгует киви или чинит машины в каком-нибудь самопальном гаражном автосервисе. М-да... Где же оно национальное-то их достоинство?
Народ-то какой! Православный, талантливый. История какая! Культура!
Традиции! Эх, где же былая держава-то наша? Где она?
А русские-то наши Вани-Мани, – продолжал я углублять свою мысль, – только то и делают, что летают в какую-нибудь сказочную Анталию за шмутьём. Челночат. Где же она наша-то Святая Русь? За какими-то тряпками мотаемся в невесть-какую мусульманскую туретчину. Всякую там «фанту» с «колой» из Европы-Америки везём. Ведь и лимонад у нас раньше был по пятнадцать копеек за бутылку и шубы-куртки сами шили. А теперь вот: «Гиви, дай киви». М-да...
Вот, собственно, и всё, как ни странно. Думал-думал, от жары видать голову напекло, да и домой пришёл. Встал под душ. Освежился. И остаток того самого «Киви» за милую душу вскоре допил. Причём без какой бы то ни было морали.
Да что – мораль? Шут с ней. Она же как кошелёк. Есть деньги – вынимай и плати. А нету? Тут хоть наизнанку свой портмане выверни, хоть разорви его в клочья - нет, так и нету ни шиша.
Как-то, зимой уже, сильно я повздорил с женой – в пух и прах разругались, перья – до небес. Вот и пошёл я освежиться на улицу. Ночь–полночь на дворе. Иду куда глаза глядят. Вдруг вижу прямо передо мной тот самый летний ларёк стоит-светится. Подхожу я к нему и с ходу в самое окошечко: «Гиви, говорю, дай киви!»
А оттуда: «Ты что, дорогой, совсем голова потерял? Мамука меня зовут. А ви кто будите?»
– Большой друг Гиви, – ответил я по-военному чётко. – Служили вместе!
– О-о-о! – метнулся он к двери. – Так бы сразу и сказал! Проходи, дорогой, садысь. Гиви теперь большой человек! Весь ринок отвечает. О-о-о! А киви сегодня, извини, нэт у меня. Завтра будит. Сегодня пиво ест. Какой хочишь? Любой бери. Вода ест. Сигареты. Бери что хочишь. Угощаю! Бисплатно!