Организация небольшая – типичный представитель среднего бизнеса. В ней среди небольшого коллектива, что начинался с учредителя-директора и заканчивался уборщицей тётей Дашей, работал кладовщиком Овечкин Владимир Петрович. По давней, откуда-то взятой привычке, все называли его Вальдэмаром.. Высокий, элегантный, всегда в модных ботинках, при ходьбе он, как застоявшийся скакун, выкидывал ноги вперёд, что однажды подметила тётя Даша и прозвала его конём. Помогал ему на складе двадцатилетний Алексей, который многому научился, и если Вальдэмар день-другой не появлялся на работе, Алёшка справлялся один. В разговорах с коллегами, Вальдэмар, беззаботно улыбаясь, частенько объявлял:
- Я могу и на расчёт написать – меня везде зовут. Будет и работы меньше, и денег больше.
Сослуживцы привычно с ним соглашались. Не ладились у Вальдэмара отношения с тётей Дашей. Иногда она, опираясь рукой на швабру, а другой, держась за спину, просила его отодвинуть ящик от стены в коридоре, где она протирала пол. Вальдэмар, не реагируя на слёзные просьбы, выбрасывая ноги, удалялся в противоположном направлении. При случае она жаловалась директору, и тот, встречаясь с Вальдэмаром в коридоре, разводил руками:
- Что же это у вас, Владимир Петрович, с тётей Дашей разногласия?
- Андреич, - решительно оправдывался Вальдэмар,- ящик она подвинуть не может? Из магазина сумки прет, хоть бы что!
Руководитель вздыхал тяжелее обычного и скрывался в кабинете.
Как-то, по окончании рабочего дня, кладовщики дождались директора у выхода из офиса.
-Андреич, - вкрадчиво попросил Вальдэмар, - вы проехайте немного за уборщицей нашей. Ей зять на работу сумки с продуктами занёс. Она живёт не далеко. За перекрёстком дом.
-Мне заняться больше нечем?, - держа в руках папку с документами, руководитель пожал плечами. – Тогда давайте и вы в машину, - пригласил он.
Алёшка уселся с шофёром, а Вальдэмар с директором на заднем сидении. Тётя Даша с сумками в обеих руках, пригибаясь под их тяжестью, направлялась по тротуару к перекрёстку. Летний ветерок раздувал на ней одежду, и казалось, изо всех своих порывистых сил мешал ей идти.
Машина тронулась следом.
-Нет,- тыкал пальцами в автомобильное стекло Вальдэмар, - своя ноша не тянет. Ей ещё столько нагрузи и попрёт, а на работе ящик не подвинет.
Опуская сумки на асфальт и выпрямляясь, тетя, Даша держалась за спину и вновь, схватив поклажу, семенила дальше. Оглядываясь, она пересекла дорогу.
- Помогу я, - посочувствовал Алексей, и, выскочив из затормозившей машины, припустился за тётей Дашей, которая уже подходила к своей многоэтажке и перед Лёшкиным носом скрылась в подъезде с кодовым замком.
Он вернулся к застывшему на обочине автомобилю. Вальдэмар похлопал его по плечу, распрощался с директором и влился в толпу пешеходов.
- Он ей в сумки с продуктами по гантели положил, - на три с половиной кило каждая, - кивнул Лёшка в сторону уходящего Вальдэмара, - у нас в бытовке валялись.
- Шутник он, - грустно произнёс директор, а водитель хихикнул, но тут же замолчал.
Махнув рукой, Алёшка зашагал от автомобиля, а директор поторопил шофёра и, вглядываясь в пролетающий мимо городской пейзаж, углубился в воспоминания.
Квартира в деревянном бараке на краю посёлка. Небольшая комната и крохотная кухня с вечно не побелённой печкой. Её топили дровами и углём. Ночью в темноте, когда засыпала младшая сестрёнка, Колька с матерью уходили к железнодорожной станции, к наваленным там угольным кучам, и, набрав два ведра, тащили их к бараку. Отца не было, и не было уверенности и надёжности в бедно обставленной квартире. Уставшая мать – целый день она работала медсестрой в больнице, усаживалась на лавке возле вёдер с углём и, наклонив к сыну не старое, но с морщинками, не обласканное судьбой лицо, тихо произносила:
- Знай, Колька, своя ноша не тянет!
Теперь он – Николай Андреевич. У него дорогая машина и личный водитель. Он подписывает документы, которые характеризуют людей и подтверждают деньги.
Тётя Даша на работе не появилась. Положили её в больницу с радикулитом и давлением. Вальдэмар навестить больную и, если он сочтёт нужным, как выразился директор – «извиниться», наотрез отказался. Снабженец Ольга Петровна, полная улыбчивая женщина, на поручение руководителя громогласно ответила:
- Мы тётю Дашу поставим на ноги! Фруктов, компотику ей отвезём.…
Захватив с собой Алексея и подмигнув шофёру, она водрузилась в кабину служебной «Газели».
Больная приходу посетителей обрадовалась и привстала с койки, прижатой к стене в углу палаты. Но когда Ольга Петровна пожелала ей скорого возвращения на работу, тётя Даша подняла руки к лицу и не своим голосом выкрикнула:
- Пока этот Коняга работает, я не приду, - и повалившись на койку, она заохала, как убитая горем деревенская баба, - ох, ох!...
Выписали тётю Дашу из больницы. Ольга Петровна заходила к ней на квартиру и опять, прикрывая руками глаза, она кричала: «Не приду я, пока этот конь работает!».
Вальдэмар в очередной раз три дня не выходил на работу. Добросовестно принёс выписанный ему больничный лист.
- У вас, Владимир Петрович, зубы болели, - приглашая к себе в кабинет, поинтересовался директор.
Вальдэмар, улыбаясь, кивнул и вальяжно устроился за столом, напротив руководителя.
- Алексей справляется, - продолжил директор, - накладные в порядке, всё у него получается. А вам, Владимир Петрович, расти надо, прогрессировать, добиваться новых высот.
Начальственный голос зазвучал громче.
- Здесь у нас не ваш уровень. От коллектива слышал, что вы подыскали должность более основательную. Не имею права задерживать. Пишите заявление и распишитесь.
Вальдэмар неуверенно сжал пальцами протянутую ручку и медленно стал водить ею по бумаге.
Он расписался. На привычно снисходительном его лице застыли, казалось не знакомые этому лицу, удивление и растерянность.