Русские похороны

Юрий Марахтанов
Русские похороны               
                Детям и внучкам
-Так никому и не понятый, прожил, -
тихо сказали, отведав кутьи.
-А когда он совсем обезножил,
всё пытался куда-то идти.

Обо мне разговоры. Пытаюсь
хоть обрывки услышать с небес.
Я взлетел, я парю и стараюсь
пригласить всех в несбыточный лес.

Где на ощупь шершавые сосны,
а под ними ковёр травяной.
Позади – полноводные вёсны,
впереди – заполуденный  зной.

И слова меж деревьев порхают,
словно бабочки, тайны храня,
разноцветны, узорчаты. Тают.
Недосказанным смыслом маня.

Всё прошло. И уже не вернётся.
Для меня,  безусловно,  теперь.
А для вас навсегда остаётся
незакрытой  влекущая дверь.

По столам раструсили закуски.
И – по “первой”. Салаты горой.
-Говорят, он не русский. – Нет, русский, -
но с сомненьем. – Давай - по “второй”.

Чуть не чокнулись. И с перепугу
приумолкли. Уже в тишине
посмотрели в глаза, но друг другу,
только кто-то – в портрет на стене.

Я смотрел, сразу всё всем прощая,
сам молил: «Извините меня,
что не выстроил общего рая,
не отсрочил и судного дня.

Не пророк, не один из немногих,
кто судьбу угадал на века.
Час назад отстучали мне дроги.
И отпели, фальшивя слегка».

-Ну, по “третьей”. Сегодня халява,
На заёмные деньги кутим, -
этот стол – в иной мир переправа.
Не зовём, и в кулак не свистим.

Кто-то мял кружевные платочки,
Или зубы в молчанье крошил.
-А не видели, где его дочки?
-Где-то здесь, только щас говорил.

Вижу их у стены – символ плача,
С них мадонн поутру написать,
Только гложет меня незадача:
будут ли через год вспоминать?

По  “четвёртой”, и дым коромыслом,
как и я, сплошь все русский народ,
обо мне разговоры со смыслом,
да о выборах, “долбаных в рот”!

Абрикосы в компотах желтеют,
и казённый, дежурный пирог…
Все подходят к жене и жалеют,
что немилостив к нам русский Бог.

У надгробной плиты, средь ненужных венков
Вдруг уронят слезу: «Что же, все мы там будем, -
тихо скажут, - Аминь. И во веки веков, -
и друг другу соврут. - Мы его не забудем».