Вообще-то я с большим дружелюбием — если не сказать больше — отношусь к нашим «меньшим братьям». Сколько себя помню, рядом всегда было какое-то «зверьё». В детстве, в частном доме, помимо традиционных собаки и кошки, обретали у меня: белка, ворона, заяц, и даже лисица, которую мой дядя спас маленькой от не в меру ретивых охотников. Впоследствии, в наших городских квартирах водились хомяки, рыбы, попугаи, морские свинки, ну, и, конечно, кошки, поскольку без них — точно никак нельзя....
Во времена, о которых речь пойдёт в этой истории, в моей киевской квартире в течение ряда лет жила морская свинка Манька — существо ласковое, неприхотливое и доверчивое. И так уж получилось, что мне было нужно уезжать в экспедицию, а оставить Маньку было совершенно не с кем, поскольку всё моё семейство разъехалось.
Вот и пришлось мне приобщать Маньку к археологическому быту, уехав с ней за триста километров от Киева.
...Экспедиция размещалась в старой сельской школе. Помимо археологов-профессионалов (начальник, замначальника экспедиции, научные сотрудники) здесь же обитали довольно многочисленные студенты-практиканты первого курса Кировоградского педагогического института. Мы квартировали вместе с Палычем в одном из классов. Мебель в комнате была убогой — две "убитые" экспедиционные раскладушки, стол, два стула, а вблизи одной из стен высилась большая кирпичная печь, одна из тех, с помощью которой отапливалась школа. На этой печи я и поставил клетку с Манькой, посчитав, что место вполне удобное и безопасное. Правда, не учёл того обстоятельства, что рядом с печью располагалась раскладушка Палыча...
Палыч был человеком, с которым любопытно общаться на любые темы, а потому наши беседы были продолжительными и часто оканчивались далеко за полночь. Увлёкшись, Палыч не просто курил, а «гонял дурной дым» — как говаривал он сам — очень интенсивно. Докурив одну сигарету, он сразу же начинал другую... В те годы я и сам покуривал, но, конечно, не с таким фанатизмом! Палычу же двух пачек в день явно не хватало... Таким образом, моя несчастная Манька в силу жизненных обстоятельств оказалась в некоем никотиновом аду. Все мои просьбы к Палычу курить в комнате меньше, поскольку рядом с нами малый зверь, ни к чему не приводили.
— Ничего, она скоро привыкнет!— оптимистично успокаивал он меня...
Любопытно начинался трудовой день Палыча... Проснувшись и ещё не раскрыв глаза, он почти автоматически выполнял одни и те же действия: включал кнопку стоявшего возле раскладушки приёмника «ВЭФ» (регулятор громкости которого обычно был на максимуме), нащупывал пачку сигарет, щёлкал зажигалкой, затягивался, и только после взирал на окружающий мир... Музыка грохотала. Желание спать пропадало не только у меня, но и у студентов в расположенных рядом комнатах. Подозреваю, что утренняя музыкальная зарядка вряд ли нравилась морской свинке, поскольку она начинала верещать, по-видимому, таким образом, выражая негодование по поводу варварства Палыча. Он же вероятно решил, что и к музыкальным процедурам зверь скоро привыкнет.
Выкурив пару сигарет, Палыч влезал в неизменные вытертые джинсы “Wrangler”, сапоги c короткими голенищами, которые он носил на босу ногу и, наскоро совершив обряд чистки зубов, на полном ходу устремлялся к экспедиционной машине.
А Манька между тем начала понемногу хиреть... Глядя на неё, я с грустью думал о пагубном воздействии никотина на всё живое, не исключая, конечно, и себя... Палыч же по-прежнему «гонял дурной дым», не обращая внимания на мои словесные призывы и осуждающие взгляды Маньки.
Однажды я проснулся среди ночи от какого-то шума и верещанья морской свинки. Зрелище, представшее перед моим взором, никак не обрадовало... Палыч, наклонившись над клеткой, вожделенно окуривал Маньку.
— Ты что с ума сошёл, что ли! — заорал я на него с возмущением.
— С чего это ты взял? У меня с головой в норме!
— Какого ж ты чёрта дым в морду зверя пускаешь?!
— А это — интенсивная терапия, так у неё скорее противоядие к никотину выработается! — отвечал он то, ли серьёзно, то ли издеваясь надо мной.
— Ты что это не первый день, гад, делаешь? — уже выходя из себя, кричал я.
— Угу! — продолжая чадить, невозмутимо отвечал Палыч.
Пришлось Маньку срочно эвакуировать в Киев, где, к счастью, уже появились мои домашние. К слову, морская свинка прожила после этого приключения ещё несколько лет. Впоследствии я не раз вспоминал этот случай и так и не смог найти ответа на вопрос: чем же так раздражало Палыча безобидное существо?... Это тем более удивительно, поскольку был он человекам добрым и отзывчивым, в том числе и по отношению к нашим «меньшим братьям». Как-то мне поведали, что Палыч вступил в драку с группой подвыпившей молодёжи, пытавшейся издеваться над раненным аистом... Как-то всё странно....
Опубликовано: журнал "НАШЕ ПОКОЛЕНИЕ". - 2014. - № 8.