Из письма подруге.
…пишешь, что завидуешь. Не надо. Нет счастья без границ. У Вани жутко болит голова по вечерам, бывает кровохарканье – лёгкое поранено. Он, к тому же, в свободное время много читает и пишет. Это вместо нашего огорода, что досадно.
Когда смотрю, что пишет и читает, то ужасаюсь. Крамола какая-то! Если оперу попадёт на глаза, или кто заложит, считай службе его конец, да и мне достанется.
Бывает, мы спорим про жизнь. Обычно после ЭТОГО, в постели, перед тем, как заснуть. Что значит, «спорим» – я одна говорю, и за него и за себя. Сначала рассказываю из того, что в его писаниях поняла. Пока соглашается, ласково меня пальчиком поглаживает, если возражает – тычет. Потом говорю, как сама понимаю, как нас учили и как пишут в партийных документах – тут он даже уже и не тычет, а смеётся. И всё тут.
На службе у Вани есть пишущие машинки. Он печатает для себя карточки, чтобы не говорить разные обиходные фразы типа – дайте, пожалуйста, картошки. Часто по результатам споров печатает эссе и тема продолжается.
А когда Ваня барахтается с Иришкой или играет и оба хохочут и счастливы, я счастлива тоже….
Из письма матери.
… Одиночеству твоему сочувствую. Но ты и нас пойми. Переезд в Питер на постоянку исключён. Я уже объясняла про это. Просто так смотаться на каникулы – мешают заботы, сама понимаешь.
Просишь внучку забросить, но и это не просто. Иришке в этом году четыре. Ей нужно со сверстниками общаться, в садик ходить. Раньше сама же говорила: - дети должны жить с родителями.
За прошлый год тебе очень благодарны. Помогла зимой с ребёнком. Мы, хотя бы, ремонт у себя сделали. Если соберёшься приехать весной, посмотришь.
Про отпуск пока не ясно. Ваня не решается – в Ленинград снова ехать, или соглашаться на санаторий. С одной стороны, хочет искать родню, а с другой – здоровье стало худым, надо что-то делать. Этим летом, похоже, будем порознь отдыхать. Не горюй, бог даст, летом приеду с Иришкой к тебе.
Из письма подруге.
Ты снова меня спрашиваешь, что такого страшного есть у Вани в записках? Вот, почитай.
Этот листок он хотел почему-то выбросить, но я присматриваю, чтобы в мусоре не болтались такие листочки. Дом «офицерский», мало ли что.