Под следствием Геракл

Виктор Ремизовский

ПОД СЛЕДСТВИЕМ ГЕРАКЛ
(сценарий мультфильма)

Сцена 1.

Кабинет следователя. Стол, стул, следователь в форме, курит «Петра Первого». Перед столом привинченный к полу табурет. На нем сидит огромный мужчина. У него черные курчавые волосы, такая же борода  и голубые глаза. Это – Геракл. На руках у него наручники. Одет он в набедренную повязку и потому хорошо видна его могучая мускулатура.
Следователь:
– Ваша фамилия, подсудимый?
– Вы же знаете, Геракл.
– Это имя, а я спрашиваю фамилию.
– У нас, у древних греков,  фамилий не было, только имя.
– Хорошо. Отчество?
– По паспорту Амфитрионович, а фактически – Зевсович.
– То есть, утверждаете, что вы – родной сын Зевса?
– Посмотрите на меня:  разве могут быть сомнения?
–  Действительно, габариты подтверждают. Постоянное место жительства?
– После сожжения – Олимп.
– К сожжению мы, возможно, еще вернемся. А до того?
– Да где я только не жил! И в семивратных Фивах, и в Коринфе, и в Тиринфе, и в горах Киферона. Но в основном в походных палатках.
– Возраст?
– По подсчетам моего друга Евгения Рема, я родился в самом начале 13-го века, скорее всего в 1297 году до вашей эры.
– Так, идем далее. Семейное положение?
– Женат. Жену зовут Деянирой.
– Это у вас первый брак?
– Второй.
– Дети от первого брака есть?
– Были.
– Что значит были?
– Можно подумать, что вы не читали «Мифы Древней Греции» и не знаете, что я их убил, когда Гера помутила мой рассудок.
– А во втором браке дети есть?
– А как же! Четыре сына и дочь Макария, красавица.
– К эпизоду с помутнением вашего рассудка мы тоже еще вернемся.
– А чего к нему возвращаться? Как принято по законам моего отца, ту-чегонителя Зевса, я очистился от скверны убийства общепринятым способом.
– Это нам известно. Нас в этом эпизоде интересует роль Геры. Мы по-лагаем, что она тут вообще ни причем, а ваше поведение всего лишь результат бытового пьянства. Но об этом потом. Сначала надо разобраться, за что и как вы убили Ифита.


Сцена 2

Центральная площадь города Ойхалии. Толпа народа. Шум, гам. У всех в руках кубки и бутыли с вином (глиняный сосуд в оплетке).  Толпа волнуется, шумит, выкрикивает имя Геракла. Завершаются соревнования по стрельбе из лука.
На трибуне царь Эврит в окружении свиты. Рядом с царем его дочь, белокурая красавица Иола и сын Ифит.
Геракл берет огромный лук, легко натягивает тетиву и пускает стрелу точно в цель, в нарисованного вепря, точно ему в левый глаз. Геракл побеж-дает всех. Толпа славит великого героя.
Гераклу преподносят полуведерный кубок вина, и он махом его выпивает. Толпа ликует, ибо он и в этом деле самый великий.
Заметно захмелевший Геракл обращает свое внимание на Иолу и начинает пробираться к ней. Он пьянеет на глазах, шатается. А ему из толпы подают и подают кубки с вином.
Надвигается скандал. Царь Эврит приказывает слугам выпроводить Ге-ракла за городские ворота. Геракл возмущен, матерится по-древнегречески и грозит всем отомстить. Но он уже с трудом стоит на ногах. И его выталкивают за городские ворота.
Оказавшись за воротами, Геракл падает на траву и засыпает мертвецким сном.
Утро. Геракл сидит, прислонившись спиной к лавру, и держит в руках больную голову.
Городские ворота открываются, и выходит сын Эврита Ифит. Он рад видеть Геракла, ведь это его старший друг. Отец послал его специально, чтобы помириться с Гераклом. Но у Геракла раскалывается голова. Он ничего не хочет слушать. Он хватает юного Ифита и бросает его в пропасть.


Сцена 3.

Кабинет следователя. Стол, стул, следователь в форме, курит «Петра Первого». Перед столом привинченный к полу табурет. На нем сидит огромный мужчина. У него черные курчавые волосы, такая же борода  и голубые глаза. Это – Геракл. На руках у него наручники. Одет он в набедренную повязку и потому хорошо видна его могучая мускулатура.
Следователь:
– Как видим и в этом эпизоде несчастный Ифит погиб в результате ва-шего неумеренного пьянства.
– Так-то оно так, но зачем он сказал, что я приставал к его юной сестре Иоле. Ни к кому я не приставал – у меня любящая жена и пятеро детей. И потом я же очистился.
– Это мы знаем, но и в очищении вы нашли способ для удовольствия.
– Какое удовольствие! Вы только представьте меня, Геракла, в женском платье сидящим за ткацким станком. И так целых три года.
– Представляю. Но, тем не менее, не все же время вы пребывали в жен-ском платье. Иногда вы его снимали, чтобы оплодотворить царицу Омфалу. Известно, что именно от вас у нее родился сын, названный Ламом.
– А куда бы делся любой другой герой на моем месте! Вы только пред-ставьте.


Сцена 4.

Шикарный дворец царицы Омфалы, утопающий в цветущем саду. Стража, садовники, цветы, птицы.
Проходим через золотые ворота и видим роскошный зал, украшенный золотом и картинами ночных оргий. Слева на возвышении арфистка и несколько служанок поют гимны, прославляющие великую царицу Лидии.
Царица сидит посреди зала, в полуоборот к поющим. Прямо перед нею три прялки. За двумя работают женщины, а за третьей, возвышаясь над всем и вся, огромный бородатый Геракл, одетый в женское платье. Оно явно ему мало и он чувствует себя крайне неуютно. Прямо перед ним валяются на полу львиная шкура и большая узловатая палица.
Царица с улыбкой смотрит на Геракла. Затем она медленно встает, по-ворачивает кресло, на котором сидела, на сто восемьдесят градусов, берется левой рукой за спинку и начинает, делая соответствующие телодвижения, раздеваться. Делает она это весьма профессионально: то присядет, выгнув спину, то повернется налево, то направо, демонстрируя красивую грудь. Полностью обнажившись, она, выставив попку, попятилась в сторону Геракла, схватила львиную шкуру и ловко прикрыла ею и спину, и то, что южнее спины.
Затем, повернувшись лицом к Гераклу, она весело смеется и начинает исполнять танец живота, выпячивая заросший черными волосами лобок. Груди ее ходят ходуном. Геракл пытается не смотреть на нее. Но через некоторое время он не выдерживает и резко встает. При этом платье на нем расходиться по швам. Он делает широкий шаг к царице, грубо хватает ее и валит на кресло. Царица заливается радостным смехом.
Помогая влюбленным установить подходящий ритм, арфистка играет «Болеро» Равеля, постепенно ускоряя темп.
Царица вскрикивает, всхлипывает и опять смеется. Геракл тяжело и шумно дышит.
Поющие служанки и обе ткачихи заинтересованно наблюдают за происходящим.


Сцена 5.

Шикарный дворец царицы Омфалы, утопающий в цветущем саду. Стража, садовники, цветы, птицы.
У входа, в проеме золотых ворот  стоит Геракл в львиной шкуре и с палицей на плече. Из покоев появляется царица Омфала в окружении служанок. Царица заметно располнела, лицо ее сияет счастьем. Она ведет за руку маленького мальчика. Геракл берет его на руки, целует:
– Помни, сынок, тебя ждет славное будущее, ведь ты сын великого Геракла и, значит, внук тучегонителя Зевса.
Поставив малыша на пол, Геракл обнимает одной рукой Омфалу, притягивает к себе:
– Не грусти, любимая. Такова воля богов. Я не принадлежу себе. Расти сына и пусть он будет достоин своего отца.
– Береги себя, любимый.
Царица становится на бордюр, поднимается на цыпочки и целует Геракла в щеку.
Геракл уходит. На глазах у царицы Омфалы слезы.


Сцена 6.

Кабинет следователя. Стол, стул, следователь в форме, курит «Петра Первого». Перед столом привинченный к полу табурет. На нем сидит огромный мужчина. У него черные курчавые волосы, такая же борода  и голубые глаза. Это – Геракл. На руках у него наручники. Одет он в набедренную повязку и потому хорошо видна его могучая мускулатура.
Следователь:
– Мда! Непростая была жизнь у древнегреческого героя!
– Это еще мягко сказано. Вся короткая жизнь древнегреческого героя – это сплошные походы, войны и единоборства. Кроме Нестора, никто из них не прожил и половины отпущенного им срока  и никто не умирал естественной смертью.
– Ну, вам-то грех жаловаться на продолжительность жизни, хоть вы и не умерли от старости.
– Это верно. По подсчетам моего друга Евгения Рема, я прожил более семидесяти лет и погиб примерно в 1223 году до вашей эры.
Следователь:
– По-моему наша беседа, а на самом деле допрос, пошла не в ту сторону. На сегодняшний день у меня запланировано прояснить историю с авгиевыми конюшнями. Что-то мне подсказывает, что дело движется к вашему досрочному освобождению.

Сцена 7.

Дикое поле. Посредине его стоит Геракл в львиной шкуре и с палицей на плече. Прямо перед ним стена,  окружающая город Микены. Посреди стены Львиные ворота. На площадке над воротами стоят двое: маленький тще-душный Эврисфей и его глашатай Копрей, высокий и зычный. У самого Эврисфея голосок тонкий и слабый, как и все его тело. Поэтому сначала он говорит своему глашатаю, а потом уже тот громко произносит его слова.
Копрей наклоняется к Эврисфею, слушает его и, выпрямившись, говорит Гераклу:
– Итак, на твоем счету уже три подвига из десяти, назначенных богами.
– Почему три, а не четыре?
– Ха-ха-ха! А то ты не знаешь. Потому, глупец, что в борьбе с Лерней-ской гидрой тебе помогал племянник Иолай. И еще не ясно кто совершил этот подвиг: ты или племянник. Поэтому этот, так называемый подвиг, тебе не засчитывается.
– Ну, ты и сволочь, Эврисфей! Там же кроме гидры был еще и чудовищный рак, который не был предусмотрен по условиям подвига. Вот его-то и прикончил Иолай.
– Рассказывай! А кто поджег рощу, и прижигал места отсечения голов у гидры горящими стволами деревьев? Опять же – Иолай. Вот-то то и оно! Так что не спорь с царем. Мы придумали тебе новый подвиг: ты должен пойти к царю Авгию и очистить  его скотный двор от навоза. Ступай, несчастный!
Геракл понурил голову, развернулся и пошел в дикое поле. А вслед ему несся басовитый смех Копрея и визгливый Эврисфея.


Сцена 8.

Огромный скотный двор царя Элиды сына Гелиоса, бога солнца, Авгия. Геракл обходит его со всех сторон и видит, что скотный двор с двух сторон омывают две небольшие речки, Пенея и Алфея. Геракл что-то прикидывая оценивающе осматривает берега и сами речки.
С грохотом подъезжает богатая колесница. С нее сходит величественный царь Авгий. С нескрываемой насмешкой обращается он к Гераклу:
– Что, герой, завидуешь моему богатству? У меня, у сына лучезарного бога Гелиоса, только одних быков более пяти сотен. А коровам и овцам счета нет. Я самый богатый не только в Элиде, но и во всей Аркадии.
– Это верно. Но ты, царь Элиды, тридцать лет не убирал навоз  и накопил его столько, что твои быки уже не могут зайти в скотный двор, так как их рога упираются в навес. Давай заключим договор: я берусь за один день очистить твой скотный двор от навоза, а ты мне за это отдашь десятую часть твоего стада. Согласен?
– Ха-ха-ха! За один день! Это же какой ширины тебе понадобиться лопата, чтобы выбросить весь навоз за один день!
– Не веришь?
– Конечно, нет. Потому и соглашаюсь, а вдруг и правда очистишь. Вон какой ты здоровый и сильный! Значит так: завтра с утра ты приступаешь к очистке моего скотного двора от накопившегося за тридцать лет навоза. К заходу солнца работа должна быть завершена. Я приеду проверить. И если ты справишься, то я отдам тебе сорок моих быков с белой шерстью на ногах и десять пурпурных.
– Договорились! Завтра с утра я приступаю. Смотри, царь Элиды, не обмани. Мой отец, тучегонитель Зевс, не терпит обманов.


Сцена 9.

На следующий день Геракл, ворочая огромные камни и бревна, пере-крывает речку Алфею и ее воды текут через скотный двор и впадают в речку Пенею. Быстрое течение смывает навоз и полностью очищает скотный двор
После очистки Геракл, ворочая огромные камни и бревна, возвращает речку Алфею в ее русло.


Сцена 10.

Чистый скотный двор царя Авгия. Уставший, но довольный Геракл любуется результатом своего труда.
С грохотом подъезжают несколько колесниц. С самой богатой сходит величественный царь Авгий. С остальных спрыгивают воины в доспехах и с копьями в руках. С нескрываемой насмешкой обращается Авгий к Гераклу:
–  Ну что, герой, управился?
– Как видишь, царь, твой скотный двор блестит первозданной чистотой.
– Вижу. Иди и доложи об этом Эврисфею.
– При чем здесь Эврисфей?
– А при том, что это он послал тебя совершить этот подвиг, а не сам ты пришел ко мне, чтобы заработать.
– Как ты узнал об этом?
– У нас, у царей, есть, так называемая, мобильная связь. Вот по этой связи я и связался с Эврисфеем. Он мне поведал, что лично послал тебя очи-стить мой скотный двор от навоза.
– А как же наш договор?
– А никак! Тебя послали совершать подвиг, а не зарабатывать на вино и женщин.
– Зевс тебя накажет, царь.
– Ты мне угрожаешь? Воины, гоните этого глупого героя с моих земель. А если он будет сопротивляться, то колите его пиками, только не насмерть, ведь ему еще столько лет предназначено служить Эврисфею. Ха-ха-ха! Прощай, глупый герой!
– Ну, Авгий, ну, погоди!

Сцена 11.

Дикое поле. Посредине его стоит Геракл в львиной шкуре и с палицей на плече. Прямо перед ним стена,  окружающая город Микены. Посреди стены Львиные ворота. На площадке над воротами стоят двое: маленький тщедушный Эврисфей и его глашатай Копрей, высокий и зычный. У самого Эврисфея голосок тонкий и слабый, как и все его тело. Поэтому сначала он говорит своему глашатаю, а потом уже тот громко произносит его слова.
Копрей наклоняется к Эврисфею, слушает его и, выпрямившись, говорит Гераклу:
– Ну и дуракл же ты, Геракл! А еще сын Зевса. Отправляясь по моему приказанию к Авгию, ты думал не о подвиге, нет. Ты думал о вине и о жен-щинах. И то, и другое стоит денег. Вот ты и надумал обмануть сразу двух ца-рей, меня и Авгия. Но не вышло, потому что ты – дуракл, хотя и сын Зевса.
Геракл стоит понурившись. Ему нечего сказать. А Копрей опять накло-нился к Эврисфею. Выпрямившись, он говорит:
– Самое же печальное для тебя то, что и это деяние тебе не будет за-числено за подвиг.
– Но почему? Разве я не очистил скотный двор Авгия от навоза, который он собирал тридцать лет?
– Очистить-то ты очистил, но ты просил у Авгия за это плату. Разве ты не знал, что подвиг – это необычное, но бескорыстное деяние? Вот Александр Матросов закрыл своим телом амбразуру немецкого пулемета. Он же не просил за это плату! Да, ему присвоили звание Героя Советского Союза, но не по его инициативе.
– Ладно! Я понял, что любой царь  всегда найдет способ унизить, ос-корбить и ограбить героя. Такова се ля ви! Давай твое новое задание и я пой-ду совершать очередной подвиг.
Копрей наклоняется к Эврисфею и тот ему что-то шепчет. Выпрямившись Копрей говорит:
– Великий царь Микен жалеет тебя и дает тебе совсем нетрудное зада-ние: изгони-ка ты из Аркадии птиц, которых жители города Стимфалы называют стимфалийскими. Задание несложное, заодно и прогуляешься, подышишь свежим воздухом, подумаешь о вечном.
– Но ведь стимфалийских птиц я уже выгнал из Аркадии!
– Глупый Геракл! Это по Куну, по Альберту Николаевичу ты их уже выгнал. А мы, царь Микен Эврисфей, учитываем подвиги по «Мифологическому словарю». Так что, не спорь, иди и выполняй.
Копрей снова наклоняется к Эврисфею, но Геракл не хочет больше вы-слушивать оскорбления. Он уходит.


Сцена 12.

Кабинет следователя. Стол, стул, следователь в форме, курит «Петра Первого». Перед столом привинченный к полу табурет. На нем сидит огромный мужчина. У него черные курчавые волосы, такая же борода  и голубые глаза. Это – Геракл. На руках у него наручники. Одет он в набедренную повязку и потому хорошо видна его могучая мускулатура.
Следователь:
– Итак, великий и могучий Геракл со всех сторон оказался в дураках.
– Что вы имеете в виду?
– А разве не ясно? Подвиг вы совершили – это однозначно. Все авторы, от самых древних до Куна зачислили вам очищение скотного двора Авгия за настоящий подвиг. И только два человека против: Эврисфей и Авгий.
– Эврисфей в этом вопросе был полностью прав. Признаю! Мне дейст-вительно не следовало требовать с Авгия платы, так как я был на службе у Эврисфея по велению моего отца, тучегонителя Зевса, и должен был строго выполнять его приказания. Но Авгию, обманщику и клятвонарушителю, я жестоко отомстил.
– То положение, в котором вы оказались между Эврисфеем и Авгием, дает мне основание принять решение о вашем досрочном освобождении.
Следователь нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открылась – на по-роге стоял охранник.
– Иванов, сними с подследственного наручники!
Иванов направился к Гераклу. Неожиданно Геракл рванул руки и разорвал цепь наручников, потом без видимых усилий разогнул пальцами кольца на руках и бросил бывшие наручники охраннику под ноги.
Иванов опешил, лицо его побледнело. Он со страхом смотрел на могучего подследственного. Следователь его успокоил:
– А что же ты думал? Он ведь сын самого тучегонителя Зевса.
– А кто это, Зевс?
– Ты что, Иванов, в школе не учился?
– Не…
– А откуда же у тебя аттестат с неплохими оценками?
– Маманя купила, когда я собрался в милиции служить.
– Понятно! А в милицию ты пошел, чтобы от армии косить. Так? Смотри, Иванов, как бы тебя тучегонитель не наказал, он ведь не только тучи гоняет, он еще и молнии мечет.   


Сцена 13.

В углу над столом следователя появилось темное облачко, а на нем маленькая фигурка Зевса. Облако быстро растет и фигура Зевса тоже. Комната исчезает. Вот Зевс занимает уже половину экрана. Иванов перед ним ничтожно мал, копошится в прахе. Зевс его не замечает.
– Сын мой, ты где? – спрашивает Зевс густым басом.
– Я здесь, отец.
Зевс и Геракл стоят друг против друга. Огромный Геракл Зевсу чуть выше пояса. Оба они на одно лицо, только у Зевса шевелюра побольше. Геракл все в той же львиной шкуре, а Зевс в свободной белой тоге.
– Скажи, отец, а ты знал, что у царей была мобильная связь?
– Не только знал, но именно я им ее и обустроил.
– Но зачем? И почему ты мне об этом не рассказал?
– Сын мой! Греция должна была стать колыбелью европейской цивилизации и для того, чтобы ни у кого не было сомнений в ее величии, нужен был не просто великий герой – таких мы наплодили довольно много – нужен был такой герой, который бы многократно превосходил всех остальных. Я трижды вступал в связь с ахеянками, чтобы появился ты, мой сын Геракл.
– Трижды! Так я уже и не человек?
– Ты – человек! Люди должны знать и верить, что ты человек. Поэтому  тебе и предначертано прожить земную жизнь в трудах и грехах и принять мученическую смерть. Но на самом деле ты – бог. В твоих жилах более трех пятых бессмертной божественной крови. Ты был греком всего на одну пятую, но об этом никто не должен знать. Люди во все века должны верить, что ты – человек.
– Спасибо, отец! Я всегда чувствовал, что ты любишь и оберегаешь меня. Но я, конечно, не мог знать своей судьбы, а тем более понять твой глубокий, далеко идущий замысел.
Зевс обнимает Геракла и прижимает его к себе.
Облако, на котором стоял Зевс, темнеет и закрывает весь экран.


Сцена 14.

Вход в следственный изолятор.  Пять ступенек, крыльцо, над крыльцом навес. На крыльце стоят двое – Следователь и милиционер Иванов. Гроза – хлещет дождь, бьют молнии, гремит гром. Молнии бьют в землю возле самого крыльца.
Иванов испуганно:
– Неужели он так обиделся на меня, что хочет меня убить.
– Кто?
– Ну этот, Зевс. Смотрите, молнии бьют все ближе и ближе к крыльцу. Мне страшно!
– Успокойся! Зевс тут не причем. Это наши строители постарались – слишком близко к поверхности положили трубы канализации и не изолировали их. Вот железо и притягивает электрические разряды. Сейчас гроза пройдет, и все будет хорошо. А трубы опять придется менять, заглублять и хорошенько изолировать. Снова все перероют наши горе строители.
На последних словах Следователя картинка, уменьшаясь, уплывает вдаль.
Вновь в правом углу возникает облако, на котором стоит Зевс. Зевс растет и, наконец, его грозный лик занимает весь экран. Экран резко стано-вится белым.

Конец.