Поцелуй

   - Ты слышал, что наш Лева отличился ?
   - Ты о Левке,  Льве Львовиче ?
   - А о ком же еще? О нем.
   - И чем же он отличился ?

   Разговор бывших сотрудников научно-исследовательского  института Санкт -Петербурга перешел из диалога в рассказ о событиях жизни их общего друга, когда-то работавшего с ними.

   - Он сделал открытие. Точнее, экспериментальное открытие сделали другие люди. Механизм явления был неизвестен, и даже гипотетический механизм не был предложен авторами. А Лев предложил модель, которая обьясняла чужие экспериментальные результаты, опубликованые в самом престижном научном журнале. Точно так это делал, в свое время, в Кавендишской лаборатории Кэмбриджа Френсис Крик, дававший направо и налево обьяснения чужим экспериментальным данным.  Многие кавендишцы его не любили за это. Да и открытие структуры ДНК, принесшее Крику и Ватсону Нобелевскую премию, тоже было сделано в результате анализа рентгенограмм молекулы ДНК, полученных не Криком и Ватсоном, а Розалин Франклин. 
Лев предложил модель движения клеток, которая, как теперь выяснилась оказалась абсолютно верной в каждой детали. Он опубликовал свою идею в Австралии, в журнале с невысоким рейтингом, то есть, проявил скромность и осторожность – в том престижном журнале могли и не опубликовать.  И действительно, ведь это известная наглость, обьяснять чужие результаты, демонстрируя, тем самым, свое интеллектуальное превосходство над экспериментаторами, которые потратили многие недели и месяцы на получение результатов, их осмысливание и написание статьи.  Кроме того, сам факт публикации в престижном журнале  говорит об определенной избранности авторов.  А человек, по имени Лева, прочитал их статью, подумал денек- другой и понял, как это может происходить с клетками.  Прошло три года прежде, чем публикацию Левы признали и стали ссылаться даже авторы тех самых экспериментальных результатов, которые он блестяще обьяснил. Предложенная Левой модель была экспериментально подтверждена другими исследователями и открыла возможность практически подавлять самое опасное свойство раковой опухоли, ее метастазирование,  то есть, способность к проникновению в другие органы и ткани и последующему образованию вторичных опухолей.
 
   - А Лева сам попытался экспериментально проверить свою модель ?
   - Нет конечно, разве ты забыл кто есть Лева ?  Он вскоре после публикации     бросил занятия наукой.
   - Как ? А чем он теперь занимается, и как зарабатывает на жизнь ? 
   - Я не знаю, в точности, что он делает сейчас, но некоторое время тому назад он стал заниматься охотой на метеориты.  Ты же знаешь, Лева совершал неожиданные поступки. Он не планировал жизнь в деталях а только в общем виде. И всегда легко вносил коррекцию в жизненный план, если загорался идеей. Собирание метеоритов, по моим сведениям, не позволило ему разбогатеть, но он добился успеха, поскольку стал довольно быстро зарабатывать этим занятием на жизнь. Учитывая, что это для него новое дело, он преуспел, и в собственных глазах и по мнению других.
 
   - Любопытно, любопытно. А подробней можешь рассказать ?
   - Само собой, расскажу все, что мне известно, если ты располагаешь временем. Позволь я начну издалека, поскольку в этой истории прослеживается некоторая предопределенность, что редко можно заметить в жизни. Зато значительно чаще, чем это бывает в жизни, литераторы подмечают или искусственно создают цепочки событий. В данном же случае, связь между первым звеном в цепи и удаленным от него на расстояние в несколько лет открытием Левы мне представляется несомненной. Вот почему расскажу историю подробно, если, конечно, не возражаешь, начиная с первого звена, поворотного момента в линии жизни Льва.


Холодок щекочет темя,
И нельзя признаться вдруг,-
И меня срезает время,
Как скосило твой каблук.... О. Мандельштам.

                Холодок щекочеи темя.
   - Дело было так.  Ты, конечно, помнишь, что у Лаврика,  Лаврентия Ильича, заведующего лабораторией в Интитуте Академии наук, была странная привычка – в моменты высшей концентрации внимания он любил почесывать темя. Он делал это кончиком специально нестриженного с этой целью ногтя длинного среднего пальца левой руки, опущенного перпендикуляром в центр лысой головы. Почему – не знаю. Может быть, что родись он не в СССР, а в стране, где носить кипу естественно для еврея, он бы грел ей темя, и не было бы у него там щекотки от холодка. В такой именно момент Лев Львович, заглянув в компьютерную комнату лаборатории и застал там Лаврентия Ильича, сидевшего в одиночестве за компьютером.  В синих сумерках лицо босса было озарено ровным голубоватым свечением экрана, а сам он был погружен в чтение и ощущения в своем темени, которое медленно и аккуратно  почесывал описанным выше образом. 
Лев Львович вошел в комнату, оставив дверь открытой. Он приблизился к Лаврентию Ильичу и обошел его стул сзади, чтобы не загораживать собой босса от украдкой наблюдавшей за мизансценой Любой.  Люба же, прятала свое полное тело перед входом в комнату сбоку от проема двери. А свою хорошенькую головку, со шкодливым и любопытствующим выражением лица, и тяжелым хвостом натуральных ярко рыжих волос, вписала в проем двери с краю, вблизи дверной рамы. Хвост сохранил свое обычное вертикальное положение, отделившись от спины, а головка и тело были под острым углом по отношению к вертикали.  Люба – подружка Льва Львовича, когда-то была его лаборанткой, пока училась в мединституте, а теперь работала научным сотрудником в том же Институте в другой лаборатории, но они дружили, как прежде.

   Лев Львович наклонился вперед, заглядывая в экран, и головы его и босса оказались на одном уровне. И тут он неожиданно повернул лицо к боссу и быстро поцеловал его в скулу.  Лаврентий Ильич на мгновение оторопел. «Ты что !... ты что,...  Лев !?» - повторял он отпрянув от выпрямившегося после процелуя, то есть, и без того отстранившегося Льва Львовича. Он снизу, испуганно и изумленно, смотрел на сотрудника, не понимая, что происходит и как реагировать, и защищался от его будующих возможных притязаний еще и руками с открытыми в сторону оппонента ладонями. 

   - Не бери в голову, Лаврик - совершенно спокойно сказал Лев Львович и вышел из комнаты, оставив босса в недоумении. В корридоре он застал Любу, все еще сгибающуюся буквально пополам от истерического смеха, которому нельзя было дать волю, чтоб не услышал босс. Особенно смешна была ей паническая реакция Лаврентия Ильича.

   Лев Львович выйграл у Любы пари. На что спорили – знали только они, никого это не касается. Тот кто мне это рассказал, уверяет, что они решали, кому попросить у Лаврика медицинский спирт, который никогда прежде не был в дефиците, хоть залейся им, а во времена перестройки его стали выдавать на лабораторные нужды в меньшем обьеме. Иногда, когда вдруг хотелось его употребить для личных целей, попросту выпить, могло и не оказаться. Якобы Лева сказал Любе
 
   – Попроси у Лаврика спирт, он тебе не откажет. Подойди к нему, поцелуй в лысину, или просто прижмись щекой к щеке, или просто посмотри своим колдовским взглядом в его сверкающие, как звезды, глаза, улыбнись, и он тут же даст тебе все, что ты у него попросишь. «Сверкающие как звезды глаза» увидела когда-то дипломница Лаврентия Ильича, о чем ему при всех и сообщила. И действительно, они порой сверкали.
   -  Сам его целуй - ответила Люба. 
   -  Если поцелуешь, то не надо будет у Лаврика просить, я тебе свой дам, у меня есть рыжик – продолжала Люба, уверенная, что за этим ничего не последует. Рыжиком назывался пузырек из полупрозрачного темнорыжего стекла, из под эфира, обьемом 175 миллилитров. Такой узырек, заполненный спиртом, был мерой оплаты за инженерно- технические работы в лабораториях, своего рода валютой, лабораторным долларом.
   
   Лева, бросил короткий пронзительнрый взгляд на Любу, вошел в комнату, и поцеловал. 

                Лев и гомосексуальность.
   Если все так и было, то повод для поцелуя был явно искусственно создан Левой. Ведь даже в перестроечные времена спирт крайне редко был настолько лимитирован, чтобы его не было у Левы. А если представить, что у него спирта в этот момент не было, то невозможно представить, что нельзя было его без труда найти в Институте и у более близких друзей, чем Люба. То есть, в обращении к Любе было что-то другое, а не необходимость раздобыть спирт.  Кроме того, хоть Лева и любил выпить в компании друзей, но выпивка была вторичной, встреча важнее, и он не имел непреодолимого желания выпить во чтобы то ни стало.
 
   Старший научный сотрудник  Лев Львович вроде бы не сделал чего -то особенного, но поступил неосмотрительно. Он не мог и представить, как происшедшее отразится на нем. Знай Лев Львович, какие далеко идущие последствия во всей его дальнейшей жизни могла сыграть эта минута, проведенная в компьютерной комнате с боссом, может быть, и не стал бы этого делать. Это было некоторым переключением стрелки в движении поезда его жизни. Какие-то события, которые могли бы произойти, теперь не произойдут. Зато произошли другие, которые иначе не могли бы случиться. Точно также, отрезанная трамваем голова Берлиоза не рассталась бы насильственно с его телом, не пролей Аннушка масла. Механизм иной цепи событий был запущен.  Любопытно, что поступок был вообщем-то ничтожный, который и поступком назвать трудно. Более того, он был дурацким, легкомысленным, но принес, в конечном итоге, позитивный результат. Если положить научное открытие на чашу весов, а на другую чашу трудности и даже лишения, испытанные Львом, предшествовавшие открытию, то конечный результат перевешивает, и дурацкий поступок , таким образом, можно рассматривать как первый шаг к удаче.

   Конечно, поцелуй мужчины не такое уж редкое явление между родственниками, друзьями и представителями некоторых южных народов, например, проживающих на территории бывшего СССР. Всем известны, также, поцелуи в губы партийных деятелей- мужчин, запомнившиеся в особенности в исполнении слюнявыми губами генерального секретаря Брежнева, транслировавшиеся по телевидению на всю страну и зарубеж. В перечисленных случаях поцелуи, обычно, не носят сексуальной окраски. И вообще, Лев Львович, будучи здравомыслящим человеком либеральных взглядов, признавал, что для некоторых людей однополые сексуальные отношения являются естественными и нормальными. Таких людей в мире около 5-10 процентов, и такая же примерно доля была всегда, хотя у разных народов доля колеблется. Наконец, что важно, недавно появились научные подтверждения существовавшего прежде предположения о том, что различия между гомосексуальными и гетеросексуальными людьми существуют на генетическом уровне. Следовательно, такой вид  отношений не является патологией или следствием нравственной распущенности, а, напротив, есть естественное проявление таких людей. Лев, однако, ни в коей мере себя к ним не причислял.  И в его роду гомосексуалов не было.
 
   Лев Львович знал также, что нравы ушедших цивилизаций, в античной Греции и Риме, например, были еще свободнее, чем в современном мире. Там считались нормой сексуальные отношения и мужчин, и женщин с детьми, мальчиками 12-13 лет. Отношения молодых мужчин с мальчиками, в которых старший был не только любовником, но учителем жизни для мальчика, воспитывал его как человека и воина, являлся примером поведения. Любовные отношения регламентировались определенными нормами, и считались приносящими несомненную пользу мальчикам, и воспевались поэтами.

   Льву Львовичу были, конечно, известны  конкретные исторические, и литературные примеры проявления гомосексуализма. Например, отношения бисексуального Ахилла (и гиперсексуального - он даже мгновенно предался некрофилии на поле боя с убитой им царицей амазонок Пентесилеей) со своим ближайшим другом и любовником Патроклом. Интересно, что при такой неукротимой казалось бы сексуальности, Ахилл и его друг Патрокл не были в сексуальных отношениях с рабыней Ахилла, принцессой Брисеидой.  Она все еще оставалась девственницей даже после того, как Агамемнон, главнокомандующий греческого войска, отнявший у Ахилла Брисеиду, впоследствии вернул ее. То есть, были определенные моральные нормы. Или отношения Энея и Паланта, описанные в поэме Вергилия «Энеида».  Сходна, кстати,  и несчастливая судьба этих отношений, гибель Патрокла и Паланта, друзей героев. Или, из русской истории 19 века, круг людей гомосексуальной ориентации в окружении барона Геккерна, в числе которых был убивший Пушкина Дантес.  В литературном кружке «Арзамас» - кружке бывших лицеистов, в который входил и Пушкин, часть людей была геями. Геями был в те времена не один десяток известных людей - поэтов, композиторов, государственных деятелей, даже пара великих князей, членов царской семьи.  Люди гомосексуальной ориентации знают множество других примеров, и во многих случаях это были известные люди выдающихся качеств.

   Однако, сам Лев Львович был бесконечно далек от какого -либо даже, просто, рассмотрения таких отношений применительно к себе. Для него это было абсолютно неприемлимо.  А злосчастный поцелуй  для него ничего не значил ни в каком смысле.
 
                Лаврентий Ильич анализирует.
   Иначе отнесся к происшедшему Лаврентий Ильич, который оценивая  поступки людей был склонен исходить из того, что они, непременно, продиктованы рациональными мотивами. И поцелуй сотрудника он воспринял, как проявление сексуальности Льва, его гомосексуальности. С точки зрения рационально мыслящего человека, каким был Лаврентий Ильич, никаких других мотивов быть не могло. Это не могло быть своеобразное подхалимство. Ведь хоть он и является начальником, но отношения на равных, они почти ровесники, он не злоупотребляет властью, да и творчески Лев не слабее босса. Такой способ задобрить начальника не применим к Лаврентию Ильичу, который, как и Лев, бесконечно далек от гомосексуальных проявлений. Конечно он был удивлен, раньше ничего такого за Львом не замечал, но, как всякий ученый, поразмыслил и нашел, как ему казалось, если не доказательства, то свидетельства в пользу своего предположения.

   - Да, рассуждал он,-  явных гомосексуальных признаков в его поведении не было прежде замечено. Но он третий раз в браке и, похоже, брак опять неудачный.  Я видел всех его жен. И, что интересно, во внешнеости всех есть явные мужские черты. Первая жена, когда не смеялась, что с ней, правда, бывало крайне редко, имела лицо с тяжелым выражнием твердости и суровости древнего воина. Ее лицо явно мужского типа, вытянутое, и некрасивое, парвобытное, вроде грубо вытесанных из камня лиц каменных статуй на острове Пасхи.  Вторая жена – женщина южного типа – черноглаза, черноброва, черноока, краснощека  и с признаками гирсутизма, явными над верхней губой. Третья - легкая и быстрая, похожа на мальчика, имеет круглое детское лицо, с коротким  носом, острыми скулами и короткой стрижкой рыжих волос «под мальчика». Таким образом, в его выборе мог быть скрытый, им самим неосознанный, интерес к мужчинам, а когда стал старше, к мальчикам. Но поскольку физиологически это были женщины, то браки и не удались.

   В сексуальных отношениях с сотрудницами Института Лев, как будто, не был замечен. А одна молодая женщина из соседней лаборатории рассказала мне по секрету, что она, после разгульной, далеко заполночь вечеринки, на которой все перепились, проспала в одной постели со Львом остаток ночи и ничего между ними не было.

   - Я специально легла с Левой, чтобы избавиться от очень настойчивых ухаживаний другого сотрудника, в квартире которого и проходила вечеринка – рассказывала она Лаврентию Ильичу.

   - И что же, «настойчивый» отстоял на коленях остаток ночи рядом с нашей с Левой кроватью, ожидая когда я открою глаза, чтобы уговорить меня перейти в его постель. А Лева проспал со мной всю ночь и только утром заметил, что спит со мной – рассказывала она.  - И хоть его утренняя эрекция не вызывала сомнений в ее твердости, но никаких естественных для мужчины поползновений не было. Он только случайно это продемонстрировал, когда выглянул на мгновенье, чтобы посмотреть мрачно из-за моего плеча на прячущегося  от него сотрудника. В этот момент я и почувствовала его эрекцию. Сотрудник же,  когда я с трудом открыла глаза, все смотрел на меня снизу (из-за того, что кровать была очень высокой) с туповатой, немой мольбой, а у меня не было сил его прогнать. Он тут же завладел моей рукой и не отпускал до тех пор, пока Лева молча не уставился на него в упор, а потом хмуро и хрипло спросил, - пиво есть ?  убив грубым вопросом затянувшийся любовный порыв настойчивого – закончила рассказ сотрудница.

   Другая сотрудница рассказала об эпизоде, который ей известен со слов ее близкой подруги, о другой вечеринке с существенной выпивкой.  Леве пришлось спать в одной постели со своим другом, который был альбиносом, то есть человеком с очень нежной кожей. Утром, еще не открыв глаза, он потянул носом и был ошеломлен дивно приятным запахом, исходившим, как он полагал, от дамы, спящей с ним рядом. Он, не открывая глаз, обнял одной рукой «подругу», прижался крепко,  всем телом к ее спине и поцеловал в шелковое плечико. Друг все почувствовал и активно заворочался стараясь высвободиться из крепких Левиных  обьятий. Недоумевающий Лев открыл глаза, понял свою ошибку, покраснел и покрылся испариной от страшного смущенеия и стал извиняться, обьясняя, что произошло своему другу.

   - Так рассказывали, а что на самом деле чувствовал и хотел Лев никому неизвестно, -заключил осторожный Лаврентий Ильич, которому не нравилось, что описание эпизода противоречит его гипотезе о гомосексуальности Льва.
 
   - Может быть, что он, все-таки, интересуется женщинами, но определенного типа, похожими на представителей мужского пола – настойчиво продолжал попытки найти подтверждения своей гипотезе ученый, возвращаясь к своей первоначальной идее. - Мужчины же, которые ему нравятся, напротив, должны обладать некоторой женственностью, как его друг альбинос, с очень нежной, белой кожей.
Вот и вахтерша Зоя рассказывала , что Лев, вскоре после поездки от Института в колхоз, на летние полевые работы, пару раз поздно вечером, когда никого уже не было в лаборатории, приводил в лабораторию молодую женщину столь гигантских размеров во всех трех измерениях, что миниатюрная вахтерша Зоя просто побоялась ее не пропустить. По виду великанша была из какой-то научной или научно- технической организации, и Лев познакомился с ней в колхозе, но вряд ли она приходила затем, чтобы ассистировать Льву в его в научных экспериментах или обсуждать готовящуюся публикацию.

   - Размеры великанши указывают  на скрытую гомосексуальную ориентацию Льва, заключал Лаврентий Ильич, продолжая подыскивать аргументы специально к теории, которая представлялась ему все обьясняющей и поэтому привлекательной.

   - Да, еще он дружит с Любой, кстати, тоже не маленького размера женщиной. Правда, я не замечал в их отношениях  никаких признаков сексуальных проявлений, но ведь он может их скрывать.  А общий облик Левы - интеллигентен, мягок, уклоничив, избегает конфронтации, хоть и сложен спортивно и был чемпионом юношеской спортивной школы по боксу, как он сам признался. Что еще - любит музыку и живопись. Все вместе достаточно характерно для геев. 

   Так рационально мыслящий Лаврентий Ильич  «разобрался» в причинах поцелуя, полученного им неожиданно в пятницу вечером в компьютерной комнате от самого талантливого сотрудника лаборатории и, при том, не гея.

   Через две недели после происшествия Лаврентий Ильич позвал в свой кабинет Льва и спросил его не возражает ли он против того, чтобы обучить сотрудника известного научного центра двум новым методикам, которыми Лев недавно овладел.

   - Он квалифицированный сотрудник, кандидат наук. Ты можешь его использовать как помошника в твоих  экспериментах. Лев не возражал. Лаврентий же, зная об очень  высоких связях Ираклия, хотел быть ему полезен. Не потому ли и возникла в голове Лаврентия ложная гипотеза о гомосексуальности Льва, что хотелось чтоб так и было, и очень  надо было сделать что-то запоминающееся и нужное для Ираклия ?  О нетрадиционной сексуальной ориентации Ираклия Лаврентий Ильич знал, но чужую тайну хранил.
 
        Появление Ираклия и переезд Льва в Соединенные штаты.
   На следующей неделе появился Ираклий, обещанный сотрудник. Приятной наружности,  брюнет, слегка полноватый, исключительно мягких манер, доброжелательный, вежливый и предупредительный, даже черезчур, хороший специалист в смежной специальности и начинающий в области интересов и знаний Льва.  Из интеллигентной семьи, свободно владеющий английским языком и имеющим полное восьмилетнее музыкальное образование. Познакомились. Отношения связанные с профессиональными интересами были полезны Ираклию, общение быстро вошло в стадию почти дружеского и не было ни обременительным, ни неприятным Льву, даже доставляло удовольствие. Ему и в голову не приходило, что Ираклий как-то еще, кроме как коллегу и приятеля, может воспринимать его. Ираклий добросовестно, энергично и с энтузиазмом  поработал в лаборатории пару месяцев, а потом прислал своего сотрудника, который под руководством Льва продолжил работу для Ираклия.

   Потом около года Ираклий почти не появлялся, иногда звонил, советовался по научным проблемам. Они встретились вскоре после того, как Лев обьявил в лаборатории о своем отьезде на работу в Соединенные Штаты Америки. Лев позвал Ираклия домой на те проводы, на которых он прощался с коллегами. Лев считал, что вряд ли придется встретиться с Ираклием скоро. Но он плохо знал Ираклия.

   Не прошло и полгода, как Лев, который тогда занимался научной работой в одном из госпиталей Нью Йорка, получил от администратора лаборатории послание Ираклия на английском языке. Администратор – женщина из Японии, вручая письменное послание хихикала, потому что  прочитала текст. Ираклий сообщал, что будет в Нью Йорке проездом в Калифорнию. Он просил о встрече в аэропорту, сообщал номер рейса из Санкт Петербурга в Нью Йорк. Дальше было то, что рассмешило японку:  Ираклий сообщал,  что он будет в кашимировом свитере, в рисунке которого на сиреневом фоне желттые, оранжевые, и разных оттенков красного полосы снизу вверх, изогнутые как струи фонтана или как перья жар птицы. Лев был удивлен, но не понял, почему хихикала японка и не придал значения некоторой странности послания.

   В следующий раз они встретились опять в Нью Йорке через год. Ираклий остановился на квартире у Льва на несколько дней по дороге во Флориду, куда он направлялся для продолжения своей научной работы. В этот раз Лев стал думать, что в отношении к нему Ираклия есть что-то такое странное,  что не могло ему и в голову прийти в Москве. Сначала никаких поводов для подозрений не было. Сходили в Музей современного искусства, в Метрополитан оперу, на могилу писателя Сергея Довлатова. Поехали за город чтобы посетить известное научное учреждение в очень приятном месте на берегу залива.

   В этот день уже с утра Ираклий удивил необычной просьбой – попросил разрешения одеть белые брюки Льва. Непонятным было то, что с собственными брюками Ираклия ничего не случилось, все было в порядке, что и удивило Льва, но он не отказал товарищу. Пока шли к машине Ираклий как-то напирал на Льва, то случайно,  дотрагиваясь до его руки или плеча, то основательно приваливаясь к нему всей левой стороной тела. Лев не реагировал. Когда это повторилось снова, и снова Лев стал раздражаться, но не подавал виду. Ираклий продолжал попытки «сближения» и Лев сначала уклонялся, а потом просто явно и почти грубо оттолкнул Ираклия двумя руками. Но и тогда Лев не мог поверить, что его приятель хочет физической близости с ним, хоть какой-то. Ему доставляет удовольствие прикосновение к руке, плечу. Ему нравится неуловимый запах Льва, который он чувствует находясь в его штанах. Это был настолько новый опыт для Левы, что он всерьез и конкретно не воспринимал действия Ираклия. Он до конца не понимал что происходит и злился, когда тот проявлял настойчивость.

   К тому времени, когда приехал Ираклий, у Льва резко ухудшились отношения с руководителем лаборатории сразу по двум причинам. Во-первых, он скрыл, что не выставлял их совместный постер на сипозиуме в городке на Кейп Коде, куда его послали на конференцию, чтобы представлять работу. Поездка была поощрением Льву за прекрасно проведенную исследование, в котором, хоть его имя и стояло первым, но, фактически, он был исполнителем, а не полноценным соавтором. Поскольку сама руководитель с тем же постером поехала в Голландию, а Лев не имел глубоких знаний, и не сформировал еще особого интереса в данной области, и, главное,  имел очень слабый разговорный язык, то желание обсуждать работу напрочь отсутствовало, и Лев не выставил постер.  Кроме того, опыт Льва в России, говорил о том, что если ты подаешь тезисы на конференцию, и даже если поездка состоялась, то вовсе не обязательно выставлять постер. Зачастую Институт не оплачивал поездку, и тогда ты, хоть и не ехал и не участвовал в конференции лично, все равно имел публикацию. Поэтому Лев и отнесся так легко, даже легкомысленно к возможности лично представить работу. 

   Намного хуже было то, что он это скрыл. Конечно, вскоре все стало известно руководителю, и она оценила это совсем не так, как Лев. Во-вторых, его руководитель приняла решение и уже вовсю работала над написанием  гранта, используя идею Льва, оригинальную в то время, которой он поделился с руководителем - убивать раковые клетки при помощи вирусов, вызывающих рак, которыми как раз и занимались в лаборатории. В то время исследователей интересовало, как происходит трансформация нормальной клетки при действии вируса, а что произойдет если подействовать вирусом на уже трансформированную клетку никому не казалось интересным.  Представляя идею Льва руководителю департамента, которого она вписала в грант, она скрыла, что это идея Льва. Она не собиралась ни в каком качестве, даже исполнителем, включать Льва в этот грант. (Впоследствии, когда Лев там уже не работал, грант был одобрен и были получены два миллиона долларов на четыре года, что было большой удачей департамента). 

   Кроме того, она попросила своего приятеля из госпиталя, который был немного знаком с Лаврентием Ильичем, расспросить поподробнее о том, что он знает и думает о Льве. Получив запрос Лаврентий Ильич не проявил себя благородно. Ведь его фамилию Лев уже не поставит в число соавторов работы, в которой Лаврентий Ильич никак не участвовал, но очень хотел быть в числе соавторов, поскольку статья отправлялась для публикации в англоязычный журнал. И в заграничную командировку в Иерусалим он не поедет вместо Льва представлять его работу на симпозиуме. Прошло достаточно много времени с момента отьезда Льва, и Лаврентию Ильичу стало абсолютно понятно и то, что Лев, работая в Соединенных штатах, не стремится к сотрудничеству с его лабораторией.  Таким образом, Лев стал для него отрезанный ломоть. Лаврентий Ильич почувствовал, что от него ждут компромат и не обманул ожиданий американского коллеги, ценного, в смысле возможного сотрудничества. Как он охарактеризовал Льва в целом - неизвестно, но достоверно то, что Лавренитий Ильич поделился сведениями о неравнодушном отношении Льва к спиртному. Это было преувеличением правды и подлостью.  Подлостью, потому что в сложившейся ситуации не только ставило под сомнение возможность продолжать работу в госпитале, но и создавало серьезные проблемы при поиске новой работы. По совести, не следовало выделять это как характеристику Левы, но другого компромата у бывшего босса не было, и он дал то, что от него ждали.  Руководитель американской лаборатории использовала это, присовокупив к истории с постером,  чтобы избавиться от Льва. Она, как ей хотелось верить, поступает по совести.  Лев, по ее мнению, обманщик и ненадежный человек, пьяница и лгун.

   Однажды, в этот период,  разговаривая со Львом, теперь всегда подозревая его в неискренности или нечестности, она даже сказала – смотри мне в глаза ! Почему ты не смотришь мне в глаза, когда говоришь !? Она не понимала, что человеку, плохо знающему язык, необходимо сконцентрироваться на подборе слов и построении предложения, а информация, которую он получает визуально, отвлекает и затрудняет общение, а не помогает, как обычно бывает с человеком владеющим языком. Льву это напомнило способ ведения допроса в России следователем, требующим от допрашиваемого смотреть в глаза, и он весело засмеялся на требование руководителя, чем привел ее в ярость. То есть, из-за неправильной установки, которую ей выгодно было иметь, она уже находила подтверждения своему видению личности Льва и тогда, когда этого не было и в помине.

                У Афанасия.
   Надо было искать новую работу и, зная про обширные знакомства Ираклия, Лев попросил его помочь. Ираклий, хоть и был изрядно огорчен отсутствием взаимности со стороны Льва, но обещал подумать. Рана от неразделенной любви, уже затягивалась, потому что у Ираклия появился молодой друг из Германии, отношения с которым он не скрывал, и ходил с ним повсюду, держа любимого за руку. Лев видел их вместе на концерте классической музыки. Они сидели впереди, и голова юноши доверчиво покоилась на плече у старшего товарища, Ираклия. Дедушка молодого немца был участником Великой Отечественной войны на восточном фронте, был под Сталинградом, и это привносило особый аромат в сексуальный контекст их отношений. Внук нациста стал любовником гея, из России, к тому же еврея – дедушка бы вертелся в гробу как веретено, если бы знал.Теперь уже особенности Ираклия стали окончательно очевидны Льву. Конечно Лев понимал, что просить Ираклия об одолжении, не ответив взаимностью на его чувства, тяжело и вряд ли продуктивно, но и эту сомнительную возможность приходилось использовать. Не так-то просто найти работу в условиях насыщенности рынка научных работников, не имея, к тому же, свободного владения языком. Знай он, как ему отомстит Ираклий за неразделенную любовь, подумал бы, просить ли его об одолжении.
Ираклий помог. Он познакомил Льва с Афанасием, работавшим в Университете, и вместе с заведующим отделом, включавшим в себя несколько лабораторий, руководил его лабораторией. Поначалу все было прекрасно и удивительно. Отдел находился в отдельном здании, расположенном в заповедной зоне в 35 милях от Нью Йорка. Там же в нескольких милях было лесная гостинница для соискателей ученой степени доктора философии и постдоков, в которой Лев и поселился. Дом находился, в буквальном смысле, в лесу. Лес начинался на расстоянии вытянутой из окна руки, там было полно зверей, и не только оленей, но можно было встретить, и встречали черного медведя.

   Афанасий, как стало вскоре понятно Льву, был ловким дельцом от науки. То есть, умел продавать свою научную продукция по цене, выше ее реальной стоимости, а в некоторых случаях, и намного выше. Человеком он был неоднозначным. Сначала Льву казалось, что Афанасий где-то глубоко внутри  -  хороший человек. По крайней мере отчасти. Но проникнуть внутрь Афанасия глубоко Льву «не посчастливилось», и на его долю выпали только наиболее мерзостные, поверхностные стороны его личности. Впрочем, с другими людьми, но не со Львом, Афанасий, видимо, умел выворачивать себя наизнанку так, что снаружи он был просто ммммм..., ягодка, а плохое оказывалось глубоко внутри. Таким он был, например, с американским боссом, руководителем отдела Теофилом, который доверял Афанасию и был почти что в друзьях. Даже домой приглашал, раз  в год. Но поначалу Лев затруднялся однозначно оценить Афанасия, поскольку не знал в точности, какой он на самом деле снаружи, а какой изнутри.

   - Пожалуй он снаружи ничего себе, и даже располагающий, и  кончики рыжеватых, прокуренных усов так мило и весело закручены вверх. Вроде как, демонстрирует этим жестом, что он слегка легкомысленный, но хороший, душевный человек. Но это снаружи – думал Лев. - А может быть, это его изнанка, черт его знает. 

   Но очень скоро отношение к Афанасию поменялось на однозначно негативное. Через пару недель после того как Лев приступил к работе, молодой лаборант Иоахим, родом из Австрии, спросил Льва, идет ли он на пикник.  Лев не слышал об этом и спросил у Афанасия, что за пикник.

   - В понедельник, по поводу дня труда, не работаем, а в пятницу желающие уйдут с работы раньше, чтобы пойти на пикник. Место для пикника недалеко от гостинницы, в которой ты и Иоахим живете, в лесу, на берегу озера. Присоединяйся, если хочешь. 
   - А кто участвует ?
   - Почти вся лаборатория, мужской состав, босс не идет. Наверняка будет четверо, если ты пойдешь, но может быть, что аспирант из Египта Анвар будет со своей подружкой. Я буду без жены.

   Лев решил участвовать, чтобы ближе познакомиться с сотрудниками, но лучще бы он с ними не знакомился ближе, потому что, иногда, знание может работать против тебя. Встретились на террасе лесной гостинницы, двое молодых парней, а Лев и Афанасий – средних лет.  Женщины не пошли. Афанасий, как руководитель и самый обеспеченный, привез еду и шампанское, остальные - по бутылке вина. Общее настроение казалось приподнятым, но не у Льва. Он был слегка озадачен отсутствием женщин, что ему показалось не вполне естественным, и невольно навело на мысль о связи с сексуальной ориентацией Ираклия.

   Лев очень любил бывать в лесу, в горах и он успокоил себя тем, что его участие в пикнике абсолютно оправдвно в этом смысле. Заросшая травой, мало хоженая тропинка вилась меж кустов посредине невысокого холма, то поднимаясь немного вверх, то спускаясь вниз. Внизу едва слышно журчала небыстрая речушка, впадающая в то самое озеро, которое было выбрано для пикника, а на другом ее берегу поднимался густо покрытый лесом другой холм, и холмы, таким образом, образовывали  что-то вроде ущелья. Иногда тропинка становилась каменистой и расширялась, тогда можно было идти не обязательно гуськом, а рядом. Минут через тридцать холмы сначала раздвинулись, а потом остались позади. В густой траве оявилась параллельная тропинка. Афанасий шел впереди, за ним шли, обнимая друг друга за талию аспирант Анвар и лаборант Иоахим, Лев замыкал процессию. Когда на минутку остановились, чтобы оглядеться, изящный Иоахим положил на мгновение голову на грудь мужественному Анвару.  Льва передернуло, он понял, что подозрения о том, что это за вечеринка, оправдываюися.
 
   Вскоре из-за деревьев и кустов выплыло озеро. Ух- хуууууу – издал высокий звук Иоахим, отлипнув от Анвара, и побежал к воде, на ходу снимая майку и расстегивая шорты.  Вместе с шортами он снял трусы и побежал к воде. Не останавливаясь он влетел в воду продолжая движение, хоть и замедленное, до тех пор, пока вода закрыла наполовину бедра. Он все еще на ходу широко взмахнул руками, несколько выпрыгнув из воды, и нырнул, описав телом красивую дугу, подобно дельфину. Анвар устремился за Иоахимом. Он уже догонял, широко махая саженками, своего дружка, который хоть и брассом, но уплыл далеко от берега в сторону острова, расположенного метров в двухстах. Афанасий тоже разделся догола и последовал за молодыми, но плыл спокойно наслаждаясь погружениями всего тела в воду. Он выныривал коротко, двигался вглубь изгибаясь дугой и сверкнув ягодицами, снова появлялся на поверхности.
 
   - Делать нечего, надо хоть искупаться прежде чем потихоньку уйти, не дожидаясь еще более откровнных сексуальных проявлений – решил  Лев.  Он,  как все, в костюме Адама, не отказывать же себе в удовольствии искупаться голышем  из-за их особенностей,  погрузился в приятно бодрящую воду озера. Тут же он и не пожалел об этом, отметив, что купание без одежды доставляет особое удовольствие, о чем, конечно, он знал и прежде.

   Солнце приближалось к черной полосе леса, закрывавшей линию горизонта и лепешками расплавленного червонного золота играло на поверхности воды по правую руку.

   - Красивое место и удивительный закат – наслаждался Лев пока плыл по направлению к острову а потом поплыл вдоль берега, лицем к солнцу, чтобы не видеть происходяшее впереди и не оказаться слишком близко к другим купальщикам. Иоахим и Анвар, тем временем, остановились и висели в воде вблизи друг к другу, а Афанасий приближался к ним. 

   Первым из воды вышел Афанасий. Он тщательно вытер тело полотенцем одел короткие спортивные шелковые трусы и, присев на огромный валун, стал доставать припасы. Лев одел шорты и предложил Афанасию помощь. Молодежь не спешила на берег, слышен был оживленный обмен короткими быстрыми репликами и смех. Афанасий попросил Льва открыть бутылку шампанского. После того как небольшая порция газа вышла с шипением на свободу раздался негоромкий хлопок того газа, который Лев попридержал, и Лев наполнил  прозрачные твердые пластиковые стаканы Афанасию и себе.  Пригубили и стали посматривать на лес, на воду, на купальщиков, которые, заметив движение на берегу, поспешили присоединиться к «старикам». 

   Лед в пластиковом ведерке подтаял, но шампанское, мадам Клико, было холодным и, молодец Афанасий, ведь как это правильно и приятно выпить шампанского после купания в пресной воде, перед едой.  Купальщики смаковали шампанское обмотав бедра полотенцами. Невысокий Иоахим норовил прижаться плечем к груди Анвара. Тот, в свою очередь, посылал другу ответные сигналы симпатии сжимая в ладони ягодицу друга.

   Афанасий вел себя индифирентно, как распорядитель, довольный отсутствием нарушений. Будто все присутствовавшие соблюдали дрессинг код, были во фраках и с бабочками и вели себя согласно этикету. Лев не проявлял своего отношения, хотя мысленно отругал себя за то, что согласился участвовать в вечеринке. Он достал из своего рюкзака бутылку Кьянти и стал ее открывать.  Афанасий покинул площадку, и направился к грилю. Лев налил себе и Афанасию, стакан которого тоже был пуст и отнес вино боссу.  Афанасий уже загрузил угли и полил их специальной разжигательной жидкостью.  Огонь заполыхал на поверхности, потом разгорелись и сами угли. Лев и Афанасий сидели у гриля и говорили о работе, пока пламя не стихло, оставшись на угольках лишь невысокими, подобными солнечным, протуберанцами. Потом протуберанцы ушли, а угли оставаясь внутри раскаленными, просвечивали кое -где алым жаром скозь сизо- черную корку.  Тогда Афанасий достал из рюкзака завернутые в фольгу, слегка обжаренные шашлыки, зелень, и лаваш и поместил шашлыки на гриль. Минут через десять шашлыки были готовы. Присели у гриля и молодые люди, которые теперь примолкли и даже знаки взаимного внимания стали прояваляться реже и не столь энергично, как поначалу.

   Остаток вечера прошел ничем не примечательно, поговорили о телесериалах, о последних фильмах, о политике, но общий разговор плохо клеился. Возвращались в темноте, расступающейся  в свете фонариков, в том же порядке, что шли на озеро. Молодежь опять обжималась, но в темноте.

   Лев не любил Афанасия и не доверял ему, и у него были для этого основания.  Лев проработал у него ровно месяц на позиции постдока, которая и так много ниже той, на которой он был в России и которую мог бы получить здесь. А потом Афанасий, который знал, что Лев прекрасный ученый и прошел в свое время блестящую научную школу как эксперимертатор, сделал ему унизительное предложение.  Он знал от Ираклия,  что у Льва нет сбережений, и нереально найти работу достаточно быстро, поэтому Афанасий ожидал, что Лев согласится и предвкушал унижение Льва. Он просто не сможет себе позволить отказаться, полагал Афанасий и был прав. Он позвал Льва к себе в кабинет и сказал:

   – У меня нет больше денег на занимаемую тобой позицию. Он сделал паузу, наслаждаясь тем потрясением, которое не смог скрыть Лев.
   - Ты можешь уйти, но, в принципе, у меня есть позиция лаборанта. Я могу взять тебя лаборантом, если босс не будет возражать. Будешь работать со мной и параллельно выполнять немного технической работы для отдела.  Будешь обслуживать дорогой прибор, который непременно сломают, если каждый научный сотрудник будет им пользоваться  самостоятельно. Решай сам. Я хочу тебе только напомнить, что если ты согласишься остаться в лаборатории, то твой сын который заканчивает обучение в школе через полгода, будет иметь очень существенную финансовую скидку, если захочет учиться в Университете. Дети сотрудников Университета, даже лаборантов, имеют такую привелегию.

   - Лев злился и молчал. 
   - Кроме того, продолжал Афанасий, ситуация , почти наверняка, изменится через полгода, когда к нам в отдел придет руководить лабораторией китайский профессор. У него штат не заполнен, и мы с боссом что-нибудь придумаем для тебя. 

   Лев последнее время боялся признаться себе, что ждал этого, но теперь, услышав предложение Афанасия, все равно находился в полной растерянности. Внутри него клокотали, сменяя друг друга, противоречивые желания - расхохотаться, треснуть со всей силы Афанасия кулаком в зубы или разрыдаться.  Он полагал, что его эмоциональная реакция осталась внутри, незамеченной Афанасием. Не хотелось доставить дополнительную радость Афанасию, поэтому Лев попытался скрыть свое огорчение. После короткого молчания Лев не стал ничего спрашивать у Афанасия, а просто сказал, что подумает, так спокойно, как мог.
 
   Снова оказаться без работы, при том, неизвестно на какой срок, Лев абсолютно не хотел и очень боялся неопределенности. Других вариантов работы у Льва не было, а мысль об учебе сына в Университете помогла окончательно смириться. На следующий день Лев сообщил, что принял новое предложение Афанасия.
 
   Через полгода прошла реорганизация отдела но это никак не отразилось на положении Льва. Лев напомнил Афанасию о разговоре и о «почти наверняка», чем только разозлил его.

   - Пока ничего нет. Ничего не могу обещать  - был ответ.

   Сын Левы отказался идти в Университет, но был принят в комьюнити колледж. Причин держаться за позицию лаборанта, которая, по крайней мере на три ступени ниже научного уровня Льва, больше не оставалось. Специфический «мужской» коллектив слегка раздражал, а скотина Афанасий - особенно. Позднее Лев понял, что дело было даже не в том, что Лев не поголубел в голубом коллективе. Нанимая Льва, Афанасий уже имел в виду держать его только один месяц, потому что эта должность уже была обещана китайской девочке, протеже китайского профессора, которого самого ждали в отделе через полгода. А не сказал он Льву об этом, потому что такой заказ был от Ираклия. Это была месть Ираклия за его безответную любовь. Поэтому, что он не делай, хоть в лепешку расшибись, единственное, что Льва могло ждать здесь, это то, что его рано или поздно уволят, независимо от соответствия и должности.

   Лев стал искать новую работу. Вскоре такая возможность представилась в том же отделе. Это была временная ставка, поскольку заведующая лабораторией, не получившая при реорганизации отдела обещанную ей ранее должность профессора, теперь ждала получения этой должности в Австралийском Национальном Университете в Канберре. Лев и его временный босс оказались друзьями по несчастью, не вписавшись в коллектив, имеющий специфические требования к сотрудникам. Это обстоятельство, а также благодарность профессора австралийского Университета за отлично проведенную Левой работу, которая, в некоторой степени, и ей помогла получить должность, определили его следующий поворот судьбы. Профессор дала Льву блестящую характеристику, и рекомендовала своему другу, руководившему лабораторией в Унивеситете Лиги Плюща. Там-то Лев и сделал свое открытие. Новый босс, бывший опытным менеджером и хорошим ученым, сразу понял цену Льву и предложил ему заниматься тем, чем Лев сам хочет.

   Да, я пропустил один яркий эпизод из периода работы Льва у Афанасия. Реорганизация отдела не только не улучшила положение Льва, но заметно ухудшила. Афанасий нашел ему замену, молодого китайца, и стал потихоньку вводить нового человека на позицию лаборанта, занятую Львом. Он сократил рабочую неделю Льва на один день и отдал этот день новому сотруднику. Денег и так было катастрофически мало, а сокращение рабочей недели на один день поставило на грань выживания. Вскоре, Афаннасий еще на один день сократил  рабочую неделю Льва. Лев стал искать вторую работу на неполную рабочую неделю и ему повезло, нашел. Продавцем в итальянский отдел деликатесов большого супермаркета в соседнем городке. Работа несложная – нарезать сыры, колбасы и другие мясные изделия в том количестве, которое нужно покупателю, взвешивать и наклеивать распечатку веса и названия товара. Самое сложное для начинающего было запомнить названия и индексные номера продуктов, которых было немало, или уметь найти их быстро в списке.  Номера нужно было вводить в электронные весы при взвешивании, а вводить цену не разрешалось, чтобы избежать ошибки. Главным недостатком была низкая оплата, восемь пятьдесят в час. Зато можно было  в тот момент когда идешь за товаром и находишься к покупателю спиной, сьесть отрезанный тобой кусок сыра, колбасы или вяленого мяса прошуто, которое Лев полюбил. Работа появилась очень вовремя, потому что перераспеределение рабочего времени в лаборатории продолжалось. Какое-то время он работал два дня, и, в конце концев, остался один день в неделю у Афанасия, и четыре рабочих дня в супермаркете. 

   Афанасию  постепенного удаления  Льва, чтоб сильнее мучался, было мало. Он хотел еще как-то унизить Льва, поскольку Лев уже успокоился на тему скорой утраты этой позиции, и на все укорочения его рабочей недели реагировал улыбчиво и радостно, чтобы досадить Афанасию, так, будто это именно то, что Льву и надо. Афанасий сказал

   - Лев у меня каждый день в карманах накапливается мелочь, я ей не пользуюсь, просто выбрасываю. Хочешь я буду отдавать ее тебе. Лев сказал, что у него есть вторая работа, и он тоже страдает от того, что не знает куда девать мелочь и тоже выбрасывает. По совести, ему едва хватало на бензин  и еду, и работа в итальянской кулинарии, где можно было вкусно подкрепиться, по этой причине, ему нравилась.
 
   Наконец удача улыбнулась и Льву - его взял на работу друг австалийского профессора в свою лабораторию в прекрасный научный институт. Через три месяца свободной жизни и работы над тем, что ему интересно Лев прочитал статью в последнем номере ведущего журнала, с исключительными и на первый взгляд, неправдоподобными результатами. Никакой модели, обьясняющей необычное явление, в статье не было, и Лев загорелся попыткой решить головоломку. Озадачивало то, что согласно существующим представлениям, наблюдавшегося эффекта  просто не могло быть.Через несколько дней он доложил на «журнальном клубе» лаборатории эту статью и свою модель. Идея Льва не была понята и не встретила энтузиазма ни у кого, включая босса.

   Пару дней спустя Лев улучил момент и обьяснил идею боссу снова. Реакция была опять вялой, из-за того, что предмет не находился в области полной компетенции босса. Лев подождал еще пару дней и снова рассказал свою идею.  На этот раз босс стал что-то понимать, и предложил написать статью. Лев написал, босс сказал, что не понимает его английского. Лев отредактировал и отдал боссу. Босс прочитал и сказал, что некоторые вещи ему по-прежнему непонятны и попросил прояснить, внести дополнения в текст. Лев дополнил, босс отредактировал и отправили в печать. Дальше ты все знаешь – закончил рассказчик.

   - Очень интересно, и весьма поучительно – прокомментировал слушатель, все время рассказа молча внимавший рассказчику, лишь иногда изумленно поднимал брови, причем вразнобой, как мало кто умеет, сначала неспеша левую, потом  быстро, вдогонку, почти без паузы, правую. Иногда покачивал головой или добродущно посмеивался и даже похахатывал.

   - Я согласен с твоим утверждением, что поцелуй был, можно сказать, роковой, потому что запустил другую цепочку событий. Ираклий- Афанасий- профессорша- ее друг, заведующий лабораторией, создавший Льву условия для творческой работы. И то, что Лева совершил это открытие, ложится в идею цепи событий, начавшейся с поцелуя. Но что мне неясно, и вряд ли это может быть ясно, это степень случайности открытия. Совершил ли бы Лев другое открытие, если бы не было поцелуя ? – продолжил слушатель.
   - Что ты об этом думаешь ?
   - Конечно нет второго шанса для того чтобы пройти жизненный путь, или его отрезок, по иному маршруту, отреагировал рассказчик. Что бы было бы, если бы ... теперь даже историки  на первом курсе обучения так не рассуждают. Мне –то понравилось в этой истории, что совершать дурацкие поступки можно. Иногда такой поступок даже положительным образом влияет на жизнь. На первый взгляд это неожиданно, но, на самом деле, не так уж редко это и происходит.

   Марк Твен в «Автобиографии» приводит историю, произошедшую с его другом, пастором Твичеллом, необдуманный поступок которого привел его к успеху. Твичелл однажды вечером увидел на тумбочке своей жены пузырек с жидкостью, на этикетке которого было написано, как ему показалось без очков, «восстановитель волос». Он не отправился за очками, чтобы ясно увидеть надпись, а основательно сдобрил содержимым свою голову и поставил пузырек на место. На следующее утро голова его была ярко зеленого цвета. Пора было идти в церковь, читать проповедь и, увы, ничего иного не оставалось делать. У него не было легкомысленных проповедей и поэтому ему пришлось читать какую-то очень серьезную и торжественную, что усугубляло дело. Мрачная серьезность проповеди не гармонировала с веселым убранством его головы и люди просидели всю проповедь, едва сдерживая рвущуюся наружу радость, и пряча смех в носовые платки, когда не было сил удержаться. Люди внимали ему так, как если бы думали: мы должны получить все, что можно от этого спектакля, не упустив ни капли.

   От каждой воскресной проповеди к следующей интерес людей к волосам Твичелла все рос, потому что они не оставались равномерно зелеными, а сначала появились различные варианты  зеленого, а потом появились золотистые, рыжеватые, багряные, целая гамма сине- фиолетовых и прочие оттенки всех мыслимых цветов. Голова Твичелла приобрела известность и люди приезжали из Нью Йорка и Бостона, из Южной Каролины и Японии чтобы на нее взглянуть, и свободных мест в церкви уже не хватало. Множество людей вошло в лоно церкви, чтобы иметь возможность лицезреть этот спектакль, и это стало началом его процветания, кторое уже никогда не уменьшилось на протяжении многих лет.
 
   - Казалось бы, какого черта пастор не прочитав внимательно надпись на этикетке пузырька стал обрабатывать его содержимым свой волосяной покров ? –рассуждал рассказчик - но в том то, возможно, и кроется ответ, что от судьбы не уйдешь. То что пастор оказался смешным из-за собственного идиотского поступка, в конечном итоге, все равно пошло ему на пользу. Не то, так что-то иное, должно было случиться, что, в конечном итоге, привело бы его к успеху. Короче, пути могут быть разные, содержашие даже дурацкие идеи и поступки, но, повторю, от судьбы не уйдешь. Успех, как видно, был гарантирован пастору, и достичь успеха ему пришлось бы не тем, так иным способом. Вот и Лев, будучи человеком талантливым, все равно себя проявил бы. Просто открытие могло быть сделано в другой момент времени и касаться иной проблемы.
 
   - Я не во всем согласен с тобой – сказал слушатель. Случаи хоть и похожие, но разные. Пастор стал популярным лидером, благодаря тому, что сам того не желая, выделился из других пасторов и вызвал неистребимый интерес людей особенностью своей внешности. Поступок Льва действительно запустил иной ход событий. Но виноват в этом был Лаврентий Ильич. Это он неправильно понял  поступок Льва, и он использовал Льва(в очередной раз). В данном случае, как наживку для Ираклия, в контакте с которым Лаврентий был заинтересован из-за высоких связей Ираклия.

   - Абсолютно верно. Непонятным остается было ли это ошибочным выводом Лаврентия или поводом для оказания услуги Ираклию. Впрочем, насколько мне известно, Лев, который знал Лаврентия лучше нас, невысоко ценил его и как ученого, и не считал его за безупречно порядочного человека.

   - Верно. Но безупречно порядочные люди большая редкость.  И поди разбирись что им руководило в большей степени, коль и сам он не обязательно это знает, может быть даже скрывает от самого себя.

   Что же касается Левы и его способности сделать открытие и того, что его открытие могло касаться иной проблемы и произойти в другой момент времени – ну да, конечно, Лев талантлив !  Но  проверить это утверждение, запустив Леву по другому пути, отговорив его целовать Лаврика, не представляется возможным.  Я уверен, ты догадываешься почему - потому что не существует возможности путешествия во времени, возвращения в прошлое, пока что.