Васильев Александр Николаевич – театровед, киновед. Член госкомитета по госпремиям СССР.
Был высокого роста. Про таких говорят – жердяй. Ноги длинные. Я едва поспевал за ним. А было мне под сорок. А ему под восемьдесят…
Рассказывал: «В юности у меня была первая любовь. И вот как-то, много лет спустя, в тёплый, весенний, солнечный день, меня мои длинные ноги привели в метро, при входе на станцию «Кропоткинская». Там у нас был уголок, где мы с моей прима верой назначали свидания.
Иду. Смотрю. Моя первая любовь, Вера прима, там стоит! Спрашиваю. Как ты сюда попала? Она: «Ноги сами привели…»
Это случилось ровно сорок лет после нашей разлуки… Обнялись. Прошлись по бульвару. Повспоминали. Расстались. Теперь уже навсегда…
**********************************
Сева. Всеволод Иванович Ванченко. Друг моего отца. Главный режиссёр ташкентского ТЮЗа. Сын директора цирка. Сева в детстве упал из-под купола отцовского цирка. Остался жив. Кисть левой руки ему ампутировали. Вместо ампутированной кисти у него была чёрная кожаная перчатка, похожая на боксёрскую, но только в размер руки. Мне, пяти лет отроду, страшно было на эту чёрную перчатку смотреть. Я боялся раскрытого чёрного зонта и чё? Чёрную курицу, которая жила у нас в подполье…
Глаза у дяди Севы – зелёные, загадочные… Он читал, за нашим столом под пепельно-розовым абажуром наизусть и на разные голоса Уильяма Шекспира. Мечтал поставить для детей и… постарше, Гамлета и короля Лира. Говорил, что Шекспир очень даже замечательно может быть поставлен в его родном ТЮЗе.
А что! Очень даже было бы увлекательно для ташкентских пацанов смотреть на фехтовальную сцену Гамлета с Лаэртом… или появление тени-призрака отца Гамлета…
У него был сын – Глеб.