Я прорываюсь сквозь густую пелену гари и копти. Пролезаю под обломками разрушенных зданий. Слышно, как неподалеку от меня разрывается снаряд и через несколько секунд дико взвывает женщина. Люди бегут прочь, сбивая друг друга с ног, топчась по упавшим. Солдаты гонят их обратно. Танки мчат по погибшим и я слышу треск их костей. На мне серые хлопчатые брюки и такого же цвета рубашка. Автомат наперевес. Волосы растрепаны. Лицо, руки серые от гари. Похоже, что я ранена. Из бедра сочится кровь, но мне не больно. Не понимаю, почему солдаты убивают мирных жителей. Вообще, никогда не понимала войн. Но это просто дико и безобразно. Женщины, дети… Боже, дай им силы уцелеть! Останавливаюсь и прислоняюсь к полуразрушенной стене здания , когда прямо перед мои носом, проезжает танк. Стою не шелохнувшись. Ладони впечатаны в стену. Нет, мне вовсе не страшно. Я шокирована тем фактом, что все это происходит со мной.
Молодая женщина в оборванной одежде с малышкой, лет трех, на руках. Останавливается и падает на колени. Видимо, она больше не в силах идти. Малышка плачет, а женщина гладит ребенка по головке и стиснув зубы от усталости и слез, целует дочь в лоб. Солдат, в незнакомой мне черной форме, направляет на женщину автомат, готовый расстрелять невинных. Я тут же срываюсь с места. Что-то кричу ему, но он, как будто, меня совсем не слышит. Я выскакиваю прямо перед женщиной с малышкой и закрываю их своим телом. Обойма автомата тут же разряжается в меня.
Мне по-прежнему не больно.
Я поднимаю глаза к нему. Оно чистое. Такого насыщенно-синее… Я никогда раньше не встречала такого цвета. Какие-то птицы. Совсем маленькие, вскользь задевают мое внимание. Чувствую, как по щеке стекает слеза, а потом пусто и темно.
Я резко открываю глаза и делаю один, но очень глубокий вдох.
Свет. Ослепляющий, манящий.
Поднимаюсь на ноги и медленно иду вперед, по тонкой асфальтированной тропинке к какому-то саду. Вроде яблоки, но есть и другие плоды, я таких раньше не встречала.
Долго проходив по душистому саду, под одним из деревьев, замечаю юношу. Он сидит ко мне спиной и что-то внимательно читает. Его светло-русый затылок, кажется мне очень знакомым. Подхожу к нему сбоку. Вижу толстую книгу в коричневом переплете, в его руках.
-Джош… - выдыхаю я.
Парень поднимает на меня взгляд и его лицо тут же озаряет невероятно красивая улыбка.
-Я ждал тебя. – спокойно произносит он.
Я присаживаюсь рядом и утыкаюсь взглядом в книгу. Начинаю увлеченно читать. Притом не различая ни букв, ни слов. Хотя она написана на русском. Боковым зрением или, как будто со стороны, вижу, как Джош смотрит на меня. Так ласково, что мне даже становится стыдно, что я не могу посмотреть на него так же.
Он улыбается взглядом и внимательно изучает, каждую черту моего лица. И не думает прикасаться. Он счастлив видеть меня. Находиться со мной рядом. По крайней мере, об этом говорит его теплый, любящий взгляд.
Я хочу повернуться к нему, но боюсь, что мы соприкоснемся взглядами. Это глупо, ведь я так хотела видеть его. А он… Мне кажется, именно сейчас он ждет от меня чего-то большего. Каких-то действий. Намек на то, что я отношусь к нему так же, как и он ко мне.
Достаточно долго мы сидим вот так, не говоря ни слова друг другу.
Джош больше не смотрит на меня. Теперь он не улыбается. Он кажется мне грустным и обиженным. Сосредоточенно смотрит на руки, наматывая на палец длинную травинку.
У меня перехватывает дыхание. Будто, какой-то механизм внутри меня заработал нужным образом. Я чувствую, как меня изнутри наполняет доселе мне не ведомое чувство.
Бросаю книгу и крепко обнимаю его.
-Что с тобой? – недоумевающее шепчет он.
А я еще крепче прижимаю его к себе и утыкаюсь носом в его густые светло-русые волосы.
Всхлипываю.
Слезы текут сами по себе, хотя я знаю в чем дело и совсем не препятствую им.
Мне кажется, именно сейчас лед в моем сердце растаял, и это благодаря тебе – Джош Андерсон!
Он что-то шепчет. Но я не могу разобрать его слов и улавливаю, лишь последнее, но такое главное.
-…вместе…
***
-Эй! Вставай. Долго я тебя еще расталкивать буду? – прошипела Тоня, толкая меня в плечо.
-Что?- еще не совсем очнувшись от странного сна, зевнула я.
-Ты уже проспала первый урок. Вот что! А теперь немедленно в ванную и одеваться, Леша завезет тебя в школу, а меня на работу.
Я бросаю взгляд на маму. Она так сладко спит в своей теплой, мягкой постели. Касаюсь кончиками пальцев ее запястья, как бы прощаюсь с ней и, за одно, прошу прощения за недолгую, вынужденную разлуку.
Поднимаюсь с плетенного кресла и чувствую, как болит правая стопа. Такая режущая, неприятная боль. Немного покачиваюсь, но держусь, дабы не выдать своей раны. Тоня недоумевающее смотрит на меня, я спокойно улыбаюсь и скрываюсь за дверью родительской спальни.
Находясь под тоненькой струйкой в душе, внимательно осматриваю стопу. И правда, большой и глубокий порез, прямо на пятке. Тщательно промываю, а после обрабатываю перекисью. Видимо, там, в шалаше, я оставила после себя довольно таки большой кровавый след. Думаю крови вытекло не мало, но мне совсем было не до раны. По крайней мере, не до телесной.
Стою перед зеркалом и внимательно изучаю свое отражение. Перед глазами возникают картины из моего сегодняшнего сна.
Джош… Его образ предстал передо мной таким реальным, таким осязаемым, что мне казалось я и правда провела несколько минут, а может и часов, в его обществе. А эти объятия. Какие же они приятные. Мне кажется, я до сих пор ощущаю запах его мягких светло-русых волос. Пахнет очень приятно. Вроде ванилью или мне так кажется. Но этот запах завораживает меня, не дает расслабиться.
Обнимаю свои плечи, дотрагиваюсь до той самой щеки, которой во сне прислонялась к Джошу.
Воспоминания, так волнуют.
Раздается громкий стук в дверь.
Вздрагиваю.
-Дина! Не заставляй меня орать на тебя! – слышится недовольный голос Тони.
-Ты и так орешь! – выкрикиваю я и кутаясь в полотенце, немедленно выхожу из ванной.
***
К третьему уроку прихожу в класс.
Робко стучусь в дверь, открываю и кивнув учителю, опустив глаза, плетусь к своей парте.
Стыдно опаздывать, а тут еще на целых два с половиной урока, но похоже, все уже в курсе моей личной трагедии. Никто не косится, даже учитель не думает поставить мне замечание.
Аккуратно раскладываю на парте учебники и другие школьные принадлежности.
Литература. Мария Степановна рассказывает нам о поэтах Серебряного века. Зачитывает по отрывку из их стихотворений.
Внимательно слушаю. Обожаю поэзию. Особенно Серебряный век. В моем письменном столе с пятого класса, скрывается небольшой сборник стихотворений. Часто перечитываю их, хотя знаю, практически каждое, наизусть.
Сейчас Мария Степановна зачитывает стихотворение Иннокентия Анненского « Смычок и струны». И я шевелю губами, прочитывая вместе с ней эти трогательные строки.
На секунду замираю, вижу боковым зрением, как Сережка смотрит на меня. Тут же кидаю на него строгий взгляд. Немного нахмуриваю брови.
Он, лишь улыбается. Его темно-карие глаза, сейчас похожи на лисьи. Такие же хитрые и огненные.
Мне становится не по себе от его взгляда, он так явно смотрит на меня, что я не знаю куда спрятаться от такого пристального и нахального взгляда.
Мило улыбаюсь в ответ и тут же утыкаюсь в книгу. Мое излюбленное оружие против нежелательных собеседников и надоедливых глаз.
Кажется, он больше не смотрит на меня, но я не хочу убеждаться в этом. Не хочу встречаться с Сережкой глазами. И почему я раньше не наблюдала, такой интерес к моей персоне с его стороны? Возможно, я просто всегда считала его своим другом, одноклассником. Не больше. А тут он предстал предо мной, как красивый, интересный и привлекательный парень. Такой, каким видели и видят его все, кроме меня. Хотя завеса явно приоткрылась. Стало ли сегодняшнее утро в лесу, этому виной или еще что? Но сейчас я нахожу Сережку достаточно сексуальным. Даже до неприличия. Ведь этот взгляд, которым он только что буравил меня, был полный огненной, испепеляющей похоти. Немного грязный, развратный. Такое ощущение, что он только что раздел меня глазами и это мне совсем не по душе.
После уроков плетусь по длинному коридору, повесив на одно плечо тяжеленный портфель. Учеников осталось немного. Оно и понятно, на часах уже около четырех. Забираю куртку из гардеробной. Одноклассники уже ушли домой. Я оставалась на дежурство. Хоть мыть полы за всем классом, не так уж и приятно, но я люблю дежурить. Труд всегда успокаивал меня.
Выхожу из школы и жадно глотаю свежий, немного морозный воздух.
-Помочь?
Слышу я откуда-то сбоку и чувствую, как кто-то стаскивает с моего плеча портфель. Не нужно быть гадалкой, что бы понять кто это.
-Сережа?... – напугано произношу я.
С силой цепляюсь за лямку своего портфеля.
-Эй. Ты чего? – успокаивающе говорит он.
Смотрит на меня так пристально. Прямо в глаза. Темно-карий взгляд проникает глубоко внутрь и я, незаметно для себя, сдаюсь. Отпускаю лямку портфеля и облегченно выдыхаю.
Всю дорогу мы идем, практически не разговаривая. Обменялись, лишь парой бессмысленных фраз, брошенных в пустую. Сережа несет мой портфель, а я не знаю, куда деть руки. Просто сую их в карманы куртки. Так я чувствую себя более уверенной.
Наконец мы оказываемся возле порога моего дома. Долго стоим. После моего традиционного :» До завтра!», он и не думает уходить. Мне просто не удобно повернуться и уйти, закрыв дверь перед самым его носом.
Сережа, как и прежде, прожигает меня пристальным взглядом. Эти глаза. Они, как тысячи острых ножей вонзаются в мое сознание ,вновь и вновь. Режут, калечат. Но я боюсь отстраниться от них. Боюсь обидеть доброго друга, так безнравственно полюбившего одноклассницу.
Двери моего дома со скрипом отворяются и из них выходит незнакомый пожилой мужчина. Сгорбленный, седой. Он бросает на меня сожалеющий взгляд и тут же опускает голову. Медленно проходит мимо меня и Сережи, а за тем прибавляет в шаге и скрывается за углом дома.
-Ха! Странный дядька. – бросает Сережа.
Я улыбаюсь и киваю, все еще глядя за угол дома.
-Может зайдешь? – неожиданно для себя, выдаю я.
Сейчас хочется закрыть рот обеими руками и отменить сказанное раннее.
Зачем давать ему надежду? Пусть все остается, как раньше, а это неудобное увлечение мной он непременно переживет.
Входим в дом.
Тихо.
Спертый воздух до тошноты набивает ноздри. Дверь в спальню родителей распахнута ,и подойдя ближе, я улавливаю скорбный женский плач.
Бегу туда и резко торможу в дверном проеме, безжалостно вцепившись обеими руками в деревянную раму.
Вижу безжизненное тело матери на той самой кровати, в которой она провела целый год, практически не вставая. Она лежит в той же позе, в которой лежала утром, когда я прощалась с ней перед уходом в школу. Ее лицо и руке, кажутся неприятно желтыми.
Пытаюсь проглотить подкативший ком, но не могу. К тому же, это уже не остановит слез, которые, каким-то нелепым образом, катятся сами по себе.
Возле кровати, спиной к открытому окну, стоит отец. Он скорбно сложил руки и наклонил голову.
Боже, каких усилий ему составляет сейчас сдерживать скупые мужские слезы.
Тоня стоит на коленях, перед постелью. С ней настоящая истерика. Старшая сестра, некогда такая сильная, служившая мне примером духовной силы и мужества, теперь просто девушка потерявшая родную мать. Она заливается, выкрикивает невнятные фразы, поет и плачет. Все одновременно, так что разобрать совсем не приходиться. Целуем мамину одеревенелую ладонь и гладит ее сухие, спутанные волосы.
Медицинский работник, в темно-синей униформе, оборачивается к медсестре и указывая на какую-то желтоватую бумажку у нее в руках, произносит.
-Записывай. Время смерти :семнадцать пятнадцать.