Облака закрывали рассвета лучи,
Тихим шелестом ветер шептал,
И ужасный исход быстротечной ночи
Серый утренний свет открывал.
Вранов крик раздавался в высокой дали,
Грустной песней он был на земле,
Песней тем, кто увидеть рассвет не смогли,
Тем, что дух испустили во мгле.
Ночью той небо было черно, как вода,
Непроглядно, без звезд и луны.
И, собравшись в тепле небольшого костра,
Отдыхали норманнов сыны.
Их отряд возвращался с набега домой,
Славным был и удачным поход.
Будто Один укрыл их могучей рукой,
Защитив, как щитом, от невзгод.
И во имя его воины бурей мечей
Разоряли врагов города,
Крепкой сталью прервав жизни многих людей,
В саги память вложив навсегда.
Но во мраке ночном, притаившись вдали,
Укрываясь от викингов глаз,
Воины-волки отряд тот кругом обошли,
Хладной мести исполня приказ.
Без сомненья в душе, с топорами в руках,
Все плотнее сжимая кольцо,
Ульфхеднары, держа жажду смерти в сердцах,
Собирались убить храбрецов.
Долг кровавый вернуть захотели они,
Расплатиться за горе друзей,
За те слезы, что дети и жены лили,
Хороня их отцов и мужей.
Ярость вспыхнула в сердце и вырвался крик,
Громогласно порвав тишину.
Мельком вспыхнул топор на свету, лишь на миг,
Предвещая смертей череду.
Двое умерли тотчас, приняв на себя
Резкий, хлесткий смертельный удар.
Остальные, врагов крепким словом браня,
Отбивались, почувствовав жар.
Ярость Одина, дар лучших воинов они
Призывали, бросаясь вперед
На врага в волчьей шкуре, что кругом в тени
Обошел их ночлега оплот.
В шкурах бурых медведей, не зная преград,
Без мечей или палиц в руках,
Воины ринулись в бой, воины ринулись в ад,
В миг забыв про опасность и страх.
Ингвар был среди них, словно ясень высок,
И силен будто десять волков,
Точно Фенрир безумный, он, в час Рагнарёк,
Разрывал глотки встречных врагов.
Спас от смерти он братьев своих, но увы,
Защитить он себя не сумел.
Резкий молота взмах бок разбил головы,
Бросив берсерка наземь меж тел.
Перед смертью, лежа на холодной земле,
Он не помнил печали и боль,
И улыбка была у него на челе,
Ингвар знал, он сыграл свою роль.
Умереть не боится тот воин, что избрал
Веру Асов умом и душой,
Дева Битвы введет его в славный Вальхалл,
После смерти позвав за собой.
Звуки битвы — им музыка, кровь — это дар,
А чертоги Асгарда — их дом.
Вниз по Бивресту скачут они к тем, кто пал,
На диковинных конях верхом.
Среди дев, наблюдавших за боем в тот час,
Белокурая Хильда была.
И, увидев, как Ингвар своих братьев спас,
С жалостью к Всеотцу воззвала:
«Один, будь милосердным, укрой от беды,
Воинов тех, что во славу твою
Без сомнений войдут в Эйнхерйара ряды,
Жизнь отдав в славной битве свою!»
Но молчал старый бог, глух был к девы мольбам,
Ждал, когда придет боя конец,
Чтобы тех, кто падет, вознести к небесам,
Урожай свой собрав, точно жнец.
С болью в сердце, холодной, как шапки снегов,
Хильда бросилась к воинам в Мидгард,
Чтобы лично разить ненавистных врагов,
Чтоб берсерков воспел еще бард.
Лишь немногих убить Дева Битвы смогла,
Один дерзости ей не простил.
Грудь валькирии, метко пробив, как стрела,
Гунгнир древний ее умертвил.
Ингвар видел, как пали один за другим
Воины-волки от гнева с небес,
И как дева, следившая, было, за ним,
Бездыханная рухнула в лес.
Берсерк встал, и хромая, держась за висок,
Он пошел за валькирьей своей,
Ведь он знал, что за то, что дышать еще мог,
Был обязан он именно ей.
На драккаре, объятом огнем, утром тем
Хильда место свое заняла,
И, любимая племенем севера всем,
Жизнь без смерти в стихах обрела.