Сергей Бирюков успел на встречу с Дарьей Маслобойниковой. Он надавил кнопку дверного звонка ровно в три часа. Дверь сразу распахнулась, будто кто-то стоял рядом. Показался бесцветный Федор. Он не пригласил гостя в дом, а, напротив, выскочил на лестничную клетку и прикрыл за собой дверь. Бирюков непонимающе уставился на него.
- Сергей…э… Дмитриевич, – зашептал он, - прошу вас, не говорите матери, что я был в Адлере.
- А Диана разве не донесла? – удивился частный детектив.
- Я с ней уже договорился, - заверил его парень.
- Слушай, мы можем решить эту проблему, если ты честно ответишь мне на несколько вопросов, – предложил компромисс Сергей. Пока парень раздумывал, он добавил, - только не в присутствии адвоката Метелкина.
- Ладно, - без явной охоты согласился Федор.
- Но это после разговора с твоей матерью. – Сергей взглянул на часы. – Я не люблю опаздывать. Отодвинул его в сторону и переступил порог квартиры.
Федор последовал за ним и громким голосом оповестил:
- Мам, к тебе пришли!
В прихожей появилась пухленькая румяная Дарья Юрьевна.
До чего же они разные, - подумал Сергей. Поздоровался и прошел в гостиную.
Обстановка была самая заурядная, но всего было чересчур: и мебели, и различных вазочек, статуэточек, глупых побрякушек. Все это нагромождение душило, давило и возникало одно желание – выйти на свежий воздух и вдохнуть полной грудью.
- Чай, кофе, - напряженным голосом предложила Дарья, частный сыщик решил, что у нее нет одного из предложенных вариантов, и она боится, что именно этот вариант и выберет гость.
- Кофе, - брякнул гость и проследил за реакцией хозяйки. Она кивнула, но напряжение не исчезло. - А можно мы выпьем кофе и поговорим на кухне? - У него в голосе появились заискивающие нотки. Он мечтал оказаться в другом помещении, где будет гораздо больше воздуха, чем здесь. Надеялся, что в другом месте будет просторно и продуваемо. И не ошибся.
На кухне все было по-другому. Чаще всего, место, где готовят пищу, а потом ее едят, не поражает большими габаритами, здесь, в квартире Дарьи, кухня была громадная, свободная от ненужной мебели – всего было в меру и светлая. Оранжевая встроенная мебель веселила и поднимала настроение. Сергей улыбнулся и подумал: «Какие разные стили, будто сначала я побывал в жилище какого-то Плюшкина, который все тянет в свою нору и боится выкинуть ненужное, а потом зашел на выставку кухонных интерьеров, где представлены последние модные тенденции мебели и аксессуаров к ней, отвечающие даже высоким запросам истинных ценителей красоты и совершенств».
Дарья заметила интерес Бирюкова и пояснила.
- Это моя сестрица расстаралась. Привезла дизайнера, сама с ним обо все договорилась и вот, - Маслобойникова обвела пространство руками. Сергей не понял, радует ее все это или нет.
- А вам нравится? – не удержался он от вопроса. Женщина пожала плечами. Амеба, - сделал вывод Бирюков, - ко всему равнодушное одноклеточное создание. Непонятно, зачем на ней женился Феофан? Диана говорила, что из-за папеньки… А. может, он хотел быть ближе к младшей сестре?
- Присаживайтесь, - предложила Дарья. Сергей вдруг решил, что зря сюда притащился. Эта женщина-амеба ничего нового ему не расскажет. Скорее всего. Но отступать он не привык, да, и как это будет выглядеть? Извините, дорогая мадам Маслобойникова, мне необходимо срочно уйти! Встает и удаляется с гордым видом, словно ему вдруг позвонили и сообщили, что он принят в отряд космонавтов и сразу же должен отправиться на Байконур…
- Сергей Дмитриевич! Вы слышите меня? – Он понял, что собеседница пытается что-то втолковать, а он витает в облаках.
- Извините, - произнес Бирюков и улыбнулся, вспомнив Диану с её постоянными «извините – простите». – Я вас внимательно слушаю. – Дарья поставила перед ним чашку, а он и не заметил. Сама женщина навалилась на стол, будто размазалась по нему, и недоверчиво смотрела на частного детектива.
- Я задала вам вопрос: «Кто вы?», а вы не хотите отвечать или не слышали вопроса?
- Я понять тебя пытаюсь, кто же ты на самом деле - айсберг или человек? – Вдруг ни с того ни с сего Бирюкову вспомнились слова известной песни, которую они с Альфредом, так отчаянно выводили поздней ночью у его дома.
- Вы выпили? – всполошилась Маслобойникова, будто считала это самым страшным грехом.
- Нет, - поспешил оправдаться Сергей, хотел покаяться «за вчерашнее», но вовремя притормозил, – просто песня эта очень нравится...
- Не вижу связи.
- Извините.
Да что ж такое! – возмутился Бирюков. Сказано – с кем поведешься, от того и наберешься. Или с кем поведешься, с тем и наберешься… А хорошо мы вчера оттянулись… Он не забыл свести брови на переносице, показывая этим, что мыслительный процесс запущен в нужном направлении.
- Дарья Юрьевна, - начал он…
- Вы не ответили на мой вопрос, - напомнила она. – Только петь не нужно, даже речитативом.
- Кто я? Я журналист, - уверенно заявил Сергей.
- Не вижу связи, - вновь повторила Дарья излюбленное выражение, - не вижу связи между вашей профессией и моим мужем. Вы же о нем хотели со мной поговорить? Он не политик, не депутат, а бизнесменов у нас в стране достаточно, и покруче есть.
- Понимаете, - нараспев произнес Бирюков. Он сам еще не придумал: зачем ему разговаривать с ней о Феофане?.. За-чем, за-чем, за-чем! – Скороговоркой про себя выговаривал Сергей, словно дятел выстукивал по дереву. – Ах, Диана, ах, ты, женщина-искусительница! Не дала приготовиться к разговору… Нет, все началось еще вчера, с Богданова. Ну, Богданов, ну, сукин сын! Нет, - снова передумал частный детектив, - Альфред - хороший мальчик, все рассказал, ничего не утаил… И Диана не виновата. Не надо валить с больной головы на здоровую. И не надо мешать личное с общественным!
- Ну! – поторопила Дарья, наблюдая за его душевными терзаниями.
- Понимаете, Дарья Юрьевна, мы познакомились с вашей сестрой в поезде, совсем недавно. – Она кивнула, чем ободрила Сергея. – И вот, как-то сразу сошлись… - Теперь женщина смотрела осуждающе. – Нет, не в том смысле. У нас много общих интересов. – Бирюков замялся: если бы я знал об этих интересах! Говорили мне в детстве, что врать нехорошо, вот я и не научился… Такое чувство, что этой амебе доставляет удовольствие наблюдать, как я кручусь, как уж на сковородке. – Мы оба интересуемся… историей. – Наконец, Сергей вспомнил профессию Дианы. Ее сестра обрадовано кивнула, как двоечнику, который неожиданно знает предмет.
- А причем здесь Феофан?
- Ну-у-у, он же тоже, в некотором роде…
- У него это было, как хобби, - неожиданно произнесла Дарья.
Частный детектив Бирюков считался хорошим специалистом в своем деле, но теперь чувствовал себя полным кретином. Вот, что значит, влюбиться, - подытожил он, - притом сразу в двух. Сергей почувствовал, как его челюсть медленно ползет вниз, придавая ему глупый вид. Но он вовремя опомнился, взял себя в руки и вернул челюсть на место.
- Хобби? – светским тоном переспросил он. Потом улыбнулся своей обворожительной улыбкой, убивающей наповал всех женщин без разбора, и доверительно сообщил. - Именно о его хобби я хочу написать статью!
- Статью о хобби Феофана?
- Статью о хобби Феофана, - как эхо, повторил он, продолжая дарить улыбку. Дотянулся до чашки с остывшим кофе и сделал большой глоток. – Кто, кроме вас, расскажите мне о нем.
- О муже или о хобби? - уточнила женщина.
- О хобби, - подсказал он, сделал заинтересованное лицо и подумал: на кой черт мне его хобби?
И только Дарья начала говорить, как Сергей сразу понял: сегодня удача на его стороне…
Максим еще раз взял в руки газету и перечитал статью.
- На днях в Санкт-Петербурге при реставрации дома №… по улице Большая Морская, рабочие наткнулись на тайник, устроенный под подоконником. В тайнике в двух жестяных коробках лежали двадцать золотых украшений с бриллиантами – все с клеймами Фаберже. Специалисты оценили их в 360 тысяч евро. Украшения переданы в музеи…
- Вот это денжищи! – то ли с грустью, то ли с завистью вымолвил Феофан.
- Триста шестьдесят тысяч, - уточнил Дудка для тех, кто запамятовал. Феофан заскрежетал зубами.
- Это мои деньги! Это мои драгоценности! – У него был безумный горящий взгляд. Максиму стало не по себе рядом с этим человеком, мгновенно потерявшим рассудок.
- Успокойся, брат, - спокойно произнес он. Но Маслобойников на его призыв не отреагировал.
- Ты ничего не знаешь! – прошипел он, озираясь по сторонам.
Паранойя, - вынес диагноз Максим и тоже осмотрелся: вокруг не было ни души. Он передернул плечами, не так от холода, пронизывающего насквозь, как от боязни быть один на один с душевнобольным человеком в период обострения болезни. И как он раньше не замечал…
Жест брата Феофан оценил по-своему, обнял его за плечи и зашептал в ухо.
- Жаль, что ты не застал деда. Ты очень на него похож, - Маслобойников стал внимательно рассматривать лицо брата, словно еще раз хотел убедиться в этом. – Наш дед был… великим человеком! – Восхищенно добавил он. Максим не стал возражать, хотя, у него было свое мнение на этот счет. – А ты знаешь, чему он посвятил всю свою жизнь? - Дудке мало интересовал сам дед и его увлечения. Но вида он не показал, лишь чуть отодвинулся от брата, чтобы тот не дышал ему в ухо. - Наш дед всю жизнь собирал… сокровища… Фаберже.
- Может, уйдем отсюда, - натянуто улыбаясь, предложил Макс, - сядем где-нибудь… в тепле, и ты мне обо всем обстоятельно расскажешь. – Он уговаривал его так, как уговаривают маленького мальчика идти спать.
- Нет! – выплюнул Феофан и голосом содержателя явочной квартиры, куда он привел в нее агента, доложил, - здесь самое надежное место! – Максим не стал спорить, обмяк, отдавшись на волю судьбы в лице сводного брата.
А сводный брат вскочил на ноги, совершил величественный круг вокруг скамейки, зашел за спину Максима, вызвав у того беспокойство, постоял, потом вернулся на свое место.
– Я должен тебе все рассказать. Я не могу ЭТО держать в себе! – Потом он немного поостыл, расставшись с напряжением, и совершенно нормальным голосом добавил, - мне одному не справиться, надеюсь на твою помощь и поддержку.
Максим удивился резкой перемене и немного успокоился.
- Я готов тебя выслушать…
Сначала рассказ Маслобойникова вызвал у Макса недоверие, потом заинтересованность, затем он его так увлек, что сам стал задавать вопросы, чтобы уточнить некоторые детали. Теперь он понял, что в понятии брата и деда «собирать» – это не значит, скупать или обмениваться с другими коллекционерами, как заведено, а ходить по указанным в тайном списке людям и отбирать ценности, как дань. Прямо, монголо – татарское иго!
В конце своего бурного объяснения, Феофан показал мизинец, на котором переливался старинный перстень с изумрудом.
- Видишь его? Это из той коллекции. Мне его дед подарил, - похвастал он. – Оно знаешь, сколько стоит? – Снова придвинулся к брату и прошептал цену ювелирного украшения.
- Ничего себе! – удивился Макс, поправил очки на переносице и поскреб плохо выбритый подбородок. – Ты его оценщику носил?
- А ты думал, по фотографии цену определяют…
- Но это же историческая ценность! Оценщик может сболтнуть заинтересованным людям. Они к тебе придут и… поведут себя так, как вел себя при обыске наш дед. – Макс постарался смягчить формулировку.
- Не сболтнет, не бойся. Его теперь долго искать будут, - внятно и доходчиво произнес он и уставился на брата. - Тебе все ясно? – Макс отчаянно закивал, чуть голова не отвалилась. Ему было ясно, что бывает с теми, кто сболтнет лишнее. – Ты готов мне помогать?
- Готов! – поклялся Дудка, подхвативший весьма заразное заболевание – золотую лихорадку, пересилившую испуг.
Они поднялись, постояли у могилы деда, заговорщицки переглянулись и потянулись к выходу.
После этого откровенного разговора жизнь кардиолога Максима Дудки приобрела особый смысл. Они с братом каждую субботу встречались на могиле деда и строили планы. Мать ничего не знала о тесной дружбе между ее сыновьями…
- Вы слышали, Сергей Дмитриевич, о сокровищах семьи Фаберже? – спросила Дарья.
- Ну, так, - уклончиво ответил Бирюков, стыдясь своей неосведомленности в таких делах.
- Понятно, - «раскусила» его она. – Может, еще кофе?
- С удовольствием! – Пока она отвернулась, Сергей утащил печенье из плетеной корзинки и запихнул в рот. – Вы, наверное, голодны? – Поинтересовалась Дарья, не поворачивая головы.
- У вас глаза на затылке? – развеселился Бирюков, вспомнив о Диане.
- Конечно, - согласилась ее старшая сестра. – С такими сорванцами, как мои мальчишки, надо везде иметь глаза и уши.
- А Диана… Юрьевна, утверждала, что у вас выросли хорошие дети.
- Хорошие, - согласилась Дарья. – Я сделала все, чтобы они такими стали. Хотя, из Федьки еще неизвестно, что получится. Он слишком безвольный, мягкий, как пластилин. Если не поступит в институт, то даже не знаю, что с ним будет. Загремит в армию, а там… сами знаете, какие порядки. Выживает сильнейший.
- Может, армия его закалит?
- Ой, не знаю! По мне так пусть лучше учиться. Жаль, не пошел по стопам брата, здоровье слабенькое. Поэтому мы на семейном совете решили, пусть поступает в архитектурный… Он рисует хорошо, у него есть способности.
- А друг его, Метелкин, куда собрался поступать? – заинтересовался Сергей.
- Метелкин? Он учится с Федей в одном классе, но я впервые слышу, что они дружны. Я его видела всего-то раз иди два, когда в школу забегала. Не на родительское собрание, а для острой необходимости. Еще подумала, что за цыганенок в нашем классе учится, спросила у сына, а он сказал, что это Метелкин. Я его имени не знаю.
- Его зовут Ив.
- Ив? Надо же.
- А ваш муж… ваш бывший муж хорошо знал Ива и его отца.
А вы откуда знаете? – задала резонный вопрос Дарья, поставив частного сыщика в тупик: Федька просил не рассказывать о поездке в Адлер, а он едва не проболтался. Теперь нужно как-то выкручиваться. Легко сказать…
- Возможно, я что-то напутал.
Расплывчатый ответ Дарью Юрьеву удовлетворил.
- Возможно, – согласилась она, поставила перед ним чашку кофе, придвинула печенье и продолжила. – Так вот, о хобби…
Дарья Маслобойникова поведала историю семьи Фаберже…
- Дед Феофана, Егор Коростылев, очень интересовался пропавшими сокровищами, собирал все материалы в папку, которую потом передал внуку. Тот продолжил его дело. Это я называю хобби.
- А где же эта папка? – Сергей был озадачен. Богданов утверждал, что чекист силой забирал ценности у бывших эксплуататоров трудового народа, а его невестка, которая его в глаза не видела, болтает о хобби. Чекист с замаранными кровью руками и безобидное хобби не вяжутся друг с другом.
- Понятия не имею, куда эта папка делась, - ответила женщина. - У ас дома ее точно нет.
- Может, на работе, - предположил Бирюков.
- Скорее всего. Там есть сейф… Хотя, что там такого секретного? Человек собирает вырезки, как мы фантики в детстве. Что те бумажки, что те…
- Фантики фантикам рознь, - монотонным голосом произнес Бирюков и задумался: Мог ли грозный чекист узнать о месте, где спрятаны сокровища Фаберже? Или, хотя бы, их часть. Мог, благодаря своей власти. Если мог, то нашел и перепрятал, доверив тайну единственному любимому внуку. А тот взял и сболтнул кому-то, и стал лишним. Спрашивается, кому? Диане! Цель – привязать ее к себе. Пришлось подобраться к интересующему вопросу издалека. - А скажите, Дарья Юрьевна, может такое быть, что Маслобойников коллекционировал не только вырезки из газет?
- Вы намекаете на то, что у него могла находиться часть коллекции Фаберже? – Бирюков кивнул. Дарья задумалась, рассматривая кухонный стол и стоящие на нем предметы. Потом подняла глаза на Сергея и еле слышно произнесла. – Может быть, может быть… Но кроме перстня на мизинце, с которым он не расставался, я ничего не видела.
– Спасибо, Дарья Юрьевна, за интересный рассказ. – Бирюков отодвинул чашку и поднялся.
- Завтра чтение завещания, – сказала она равнодушным тоном, словно ее это не касалось. И отмахнулась, - а, будь, что будет…
- Вы думаете, что ваш… бывший муж ничего не оставил детям?
- Не знаю. Он не давал нам ни копейки после развода.
- Но Федор еще несовершеннолетний, отец обязан был выплачивать ему алименты! – возмутился Сергей.
- Диана брала у него деньги и отдавала нам.
- А он знал об этом?
- Не знаю. Ему было не до этого. Он упивался своим господством над ней. Главное, что она просит у него, зависит от него. А сестра шла на это из-за Федора. Мы на свои зарплаты его не прокормим, не говоря об одежде… Любой матери хочется, чтобы ее сын был не хуже других… Кормлю его кормлю, а он такой худенький, - вздохнула заботливая мать.
- А вы его доктору покажите. У Максима Дудки наверняка есть знакомые специалисты, он поможет, все–таки Федор его племянник.
- Я не поддерживаю с ними отношений, я имею в виду мать Феофана и его сводного брата. Раньше, до развода, я была очень дружна с ней, а потом… Она меня изводила вопросами: «Почему так получилось? Почему ты его не удержала?» А объяснять у меня не было желания…
- Не всякую правду можно рассказать… - вырвалось у Бирюкова.
- А вы… з… знаете? – растерянно пробормотала Маслобойникова.
- Мне Диана… Юрьевна рассказала.
- Ну, надо же! – удивилась Дарья. – Сестра не привыкла делиться секретами с малознакомыми людьми, - с подковыркой добавила она.
- Ей хотелось пожаловаться кому-то после смерти Феофана Ильича, а я оказался рядом, - нашелся он.
- Спасибо, - поблагодарила Дарья, хитро поглядывая на него.
- За что? – не понял Бирюков.
- За сестру. Вы вернули ее к жизни. Я не слепая и все вижу. Только прошу вас, не обижайте ее. Судьба и так ее нещадно била…
- Обещаю, - тихо произнес Сергей. – Мне пора, можно меня Федор проводит?
- Конечно… Федя! – громко позвала она, и долговязая фигура мигом выросла на пороге. Сергей и Дарья поняли, что парень подслушивал. Мать укоризненно на него посмотрела и приказала, - проводи Сергея Дмитриевича, и сразу возвращайся. Тебе заниматься надо.
- Хорошо, - согласился послушный ребенок и повел Бирюкова к выходу…
Они спустились во двор и словно окунулись в расплавленную ванну с битумом: весь асфальт плавился под палящими лучами солнца и стоял соответствующий этому процессу запах.
- Хорошо на море! – мечтательно протянул Федор, собрал волосы в хвост и стянул резинкой, которая до этого в виде браслета обвивала его запястье.
- Да, на море сейчас отлично, нет такой духоты, - поддержал его частный детектив. – Жаль, что пришлось уехать раньше времени. А ты почему так быстро смотался?
- Так это… мне надо к экзаменам готовиться, - нашелся Федор.
- Понятно. – Сергей сделал вид, что принял его ответ. – Слушай, давай сядем в мою машину, - предложил он, - там, хотя бы, кондиционер.
Снял автомобиль с сигнализации, тот поприветствовал хозяина звуковым сигналом.
- Это ваш?! Ух, ты! – восторженно произнес Федор, приближаясь к бирюковскому джипу. Осмотрел его со всех сторон, погладил по крылу и, не дожидаясь приглашения, проскользнул на место водителя.
Хозяин авто устроился рядом и с интересом наблюдал за искренней мальчишеской радостью. Федя вел себя, как малолетний пацан: крутил руль и вертел своей белобрысой головой во все стороны, хорошо, соответствующих звуковых сигналов не издавал.
- Скоро и у меня такой будет! - похвастал он.
- Да, ну?! – не поверил Сергей.
- Уверен!
- На наследство рассчитываешь?
- А то, нет?! – ни то спросил, ни то удивился непонятливости своего визави младший Маслобойников. – И не только автомобиль!
- Ты думаешь, твой отец – граф Монте Кристо?
- Но вам же мать все рассказала! – ушел от прямого ответа Федор.
- Она рассказала об интересе твоего отца к коллекции Фаберже.
- А вы думаете, что он такой простак, что будет собирать разные вырезки, перечитывать их на досуге, мечтать? Так?
- Твоя версия! – отдал инициативу Бирюков.
- Это моя матушка и Ди, как историки, могут собирать материалы… А папашка был человек практичный… и жадный. А главное… - Федор оставил в покое руль, уставился в лобовое стекло и замолчал. Сергей терпеливо ждал. Не выдержав затянувшейся паузы, он спросил безразличным тоном.
- Вы с Метелкиным за сокровищами ездили? Надеялись, что он возит их с собой? – попытался угадать Бирюков и по испуганному виду Федора, понял, что попал в точку.
- Мы ездили купаться и загорать. Восстанавливать силы перед экзаменами. – отрапортовал абитуриент.
- Ты мне напоминаешь попугая, который запомнил несколько фраз и повторяет их. – Сергей сделал вид, что ему до смерти надоел этот разговор. – Значит, так, дорогой товарищ будущий архитектор, мне надоела игра в кошки-мышки! Не хочешь по-хорошему, - Бирюков открыл дверь автомобиля, - я отправляюсь к твоей маменьке и докладываю ей, где ты был, когда умер твой отец.
- Я гостил в деревне у родственников одного моего приятеля, - не растерялся Федька.
- Снова–здорова! – Бирюков вернул конечности и захлопнул дверцу. – Слышь, парень, - грозно произнес Сергей, нависая всем своим немалым весом над Маслобойниковым–младшим, - ты мне лапшу не вешай! Дело очень серьезное.
- Я давно понял, что вы – не журналист, - затравленно произнес он, косясь на Бирюкова. - Они пропали, и Ди наняла вас, что их найти, - догадался Федор.
- Кто они? – не сразу сообразил частный детектив.
- Сокровища… Фаберже!
- Вы что, помешались все на этих сокровищах?
- Они… существуют! – упрямо повторил парень.
- НЛО? – Федька посмотрел на него, как на умалишенного. – Ну, так всегда говорят, когда рассказывают о внеземных цивилизациях.
- Вы надо мной издеваетесь, – скривился он и отвернулся.
- Не обижайся, - потрепал его по плечу Сергей. - Расскажешь мне всю правду, а я обязуюсь хранить твою тайну. – Федор не поворачивал головы. Бирюков предпринял вторую попытку. – Может, твой отец, и правда, нашел сокровища Фаберже, но где вероятность, что они достанутся вашей семье.
Маслобойников повернул, наконец, свое бесцветное лицо и непонимающе уставился на частного детектива.
- Вы думаете, что он оставил их кому-то другому? Или их… все-таки украли? – Бирюков молчал. – Ладно, я все расскажу, - нехотя, согласился Федор. – Когда мне было лет девять-десять, я заинтересовался перстнем отца. Я тогда увлекался книгами о пиратах, кладах, вот и придумал себе, что оно принадлежало старому разбойнику, грабившему корабли. Я высказал свою версию отцу, тот рассмеялся, обнял меня за плечи, чем очень удивил и меня, и мать, которая наблюдала за нами из другой комнаты. Он назвал меня тогда юным следопытом и развеял мои соображения. Не вдаваясь в подробности, отец сказал, что этот перстень достался ему по наследству от деда. Значит, он фамильная ценность? – снова поинтересовался я. - Можно и так считать, - ответил папа. - Тогда, ты должен отдать его Илье или мне, - не унимался я. Отец весь почернел, заскрежетал зубами, мне стало очень страшно, думал, что он меня ударит. Прибежала мама и увела меня… Если бы в тот день мой папаша спокойно согласился с моей версией передачи перстня по наследству, я быстро обо всем забыл и окунулся в свои книги, но нет, этот разговор засел во мне, как заноза… Я начал строить разные версии, выведывать у бабушки о ее отце, о Егоре Коростылеве. Я сразу понял, что между ними были напряженные отношения. Сначала бабушка уходила от разговора, а потом рассказала, кем был ее отец, мой прадед. Из всего я сделал один вывод: ему не мог принадлежать этот перстень?
- Ты думаешь, что Феофан Ильич получил его не от своего деда? – прикинулся дураком Бирюков.
Мальчишка раскраснелся, глаза стали синие-синие, в общем, обрел краски!
- Мой отец получил его от деда, - буркнул он, - а дед Егор, мой прадед, не получал перстень в наследство. Что здесь непонятного?! Он его присвоил. Как? Как все, кто служил в ЧК, присваивали ценности дворян. - Федор заговорщицки посмотрел на Сергея, - неужели вы впервые это слышите? Странно… И я точно могу сказать, что одним перстнем прадед не ограничился. Он собрал целую коллекцию, передал внуку, а тот продолжил его дело.
- А зачем ты разболтал о сокровищах Фаберже Метелкину?
- Он же мой друг, - коротко пояснил Федор.
- А твоя мать почему-то ничего не знает о вашей дружбе.
- Не думаю, что ей и Ди эта дружба могла понравиться. Ив обожает, когда ему подчиняются. А они мечтают, чтобы я стал сильнее.
- А тебе нравится подчиняться Иву?
- Причем здесь это?! Я стараюсь походить на него, пытаюсь измениться.
- Странный способ для становления сильной личности.
- Меня такой способ вполне устраивает.
- Ладно, мы вернемся к этому разговору позже, а сейчас меня интересует ваша поездка в Адлер. Что-то мне подсказывает, что туда вас привел не только интерес к старинным ценностям. Я ошибаюсь?
Сергей с трудом сдерживался от смеха: Федька – здоровая дылда, а верит, что старинные ценности отец мог таскать везде с собой. Сказано – начитался книжек о пиратах!
- Не только, - удосужился коротко подтвердить парень.
- Не мнись!
- В общем, отец Метелкина раньше работал на мебельной фабрике, которая входит в холдинг моего отца. Он неплохо зарабатывал, а потом его уволили.
- Почему?
- Ив сказал, что, якобы, обнаружилась недостача. Он работал бухгалтером. Мы не поверили. Отец Ива честный порядочный человек, много лет на моего отца работал, и все было нормально.
- Но это версия Метелкина, а ты сам не расспрашивал отца?
- Он с нами уже не жил…
- Но вы встречались?
- Редко, - тихо сказал Федор. – И даже, если бы я спросил, он бы мне не ответил.
- Что случилось после увольнения отца Ива?
- Сначала он пытался найти новую работу, потом махнул рукой и запил…
- Уголовное дело завели по факту недостачи?
- Нет, отец не стал писать заявление в полицию, даже разрешил Метелкину-старшему уволиться по собственному желанию. Благодетель…
- Ив решил отомстить за своего отца?
- Мы просто следили за моим отцом…
- Чтобы узнать, где находятся сокровища? – От сдерживаемого веселья не осталось и следа. Сергей убедился, почему мать Федора и Диана не одобрили бы его дружбу с Метелкиным - тот использовал Федьку в своих корыстных целях. А ты не подумал своей пустой головой, что твой отец не станет возить с собой ценности? Он не сошел с ума.
- Мы хотели найти папку… с записями.
- Думали, что в ней карта, на которой указано, где спрятаны сокровища. Прямо вот так, все помечено крестиком. Эта часть здесь, эта здесь… Иди и бери! Так что ли? – Парень кивнул.
- Когда Ив увидел вас в одном купе с папашей, пришел и говорит: «Я думаю, что он везет ВСЕ с собой!» Я удивился, а он заверил, что это верняк. «Недаром твой отец едет с телохранителем!» – сказал Метелкин. Это он вас принял за телохранителя, - пояснил Федор. – Мы видели, как вы крутились рядом с ними на перроне. А что, скажете, вы не похожи на телохранителя?!
- Зачем Метелкин приходил ночью в наше купе? – в лоб спросил Бирюков.
- Он следил за отцом, видел, как тот вернулся пьяный от Холодцова. Думал, что он заснет, и можно украсть его сумку. - Федор потупил взгляд.
- Сумку, значит. А ножичек ему зачем? Сумку «подрезать» или для других преступлений, более тяжких?
- Не… не знаю, - испугался Маслобойников –младший. – Вы думаете…
- Сам должен думать! – резко ответил Бирюков. – В твоем возрасте надо уметь разбираться в людях. Твой друг - парень горячий и «себе на уме». Так что лучше держись от таких друзей подальше, сотворит… глупость, а на тебя спихнет. – Федор согнулся, как вопросительный знак, почти достал лбом колени. Сергей попытался его успокоить. – Слушай, Федя, я вижу, ты парень наблюдательный, - он приподнял голову и покосился на Бирюкова, - меня интересует тот день, когда умер твой отец. Вы следили за ним? – осторожно начал Сергей.
- Мы… проспали… Когда перелезли через забор на территорию санатория, то увидели, как из воды вытаскивают его тело…
- А до этого, точно, ничего не видели? Его встречу на проходной санатория, например…
- Не видели, - заверил Федор. – После всего…мы хотели сразу уехать, но билетов не было… Еле-еле взяли на какой-то пассажирский, на девять вечера, а до этого просидели в гостинице, как мыши. А потом вас встретили… Испугались, ужас!
- А чего ж вы испугались? Феофан Ильич умер… от инфаркта. Вы здесь не при чем…
- Да, не при чем. Но мы решили…, что его убили… из-за сокровищ! - Федор округлил свои бледно- голубые глаза и испуганно уставился на Бирюкова.
- Это ты решил, но с подсказки Метелкина. Имеют же некоторые молодые люди убеждать других молодых людей! – ернически восхитился Бирюков. – Прямо зависть берет! - Он распахнул дверцу авто, вылез на улицу и будто бы встал на раскаленную сковороду. – Освободи-ка местечко, юный следопыт!
Следопыт нехотя выполз их салона джипа, водитель занял свое законное место и махнул на прощание рукой…
Лилия Догма отодвинула на второй план поиски новой работы. Сейчас все ее внимание занимал Бирюков и его расследование. Она решила посоветоваться с подругой, позвонила Розалии, которая еще была в отпуске и попросила приехать для серьезного разговора.
- Шампанское брать? – поинтересовалась Плотникова, на ходу натягивая легкий сарафанчик и заглядывая в холодильник, проверяя наличие в нем предложенного напитка.
- Я же сказала, разговор серьезный, - повторила Лиля.
- Тогда, коньяк, - пробормотала Роза и отключилась.
Уже через полчаса она звонила в дверь подруги, придерживая под мышкой пакет с коньяком и фруктами.
- Что за вид! Ты похожа на бледную поганку! – отвесила «комплимент» с порога Розка, молниеносно оценив расстроенное лицо подруги, на котором не было косметики, чего раньше Догма себе никогда не позволяла.
- А что, Шерлок Холмс наносил макияж перед очередным расследованием? – Догма выхватила пакет, вытащила бутылку и начала рассматривать этикетку. – Молодец, - похвалила она, оценив по достоинству известную марку коньяка.
- Причем здесь Шерлок Холмс? – не поняла Роза, - я решила, что у тебя дела сердечные, переживания, слезы, - она приблизила свое лицо к Лилькиному, желая убедиться в своем предположении.
- Да, не ревела я, отвяжись, - отмахнулась от нее Догма.- Я хочу… разработать план. А ты мне должна помочь, как юрист юристу.
- Как подруга подруге, - предложила свою версию Розалия. – Только дай попить чего-нибудь холодненького. На улице настоящая Африка! Чего мы так рано вернулись в город, лежали бы себе на пляже, купались в море! Красота и блаженство! – Потянулась девушка.
- Сама виновата, вцепилась в своего Богданова, как репей!
- Сама такая, - парировала Плотникова. – Ну, как у тебя с Бирюковым? Рассказывай! – Роза уселась на диван со стаканом ледяного апельсинового сока. В комнате работала сплит–система, и через некоторое время девушка зябко повела плечами. – Теперь можно и коньячку для сугрева!
- То ей жарко, то ей холодно, - пробурчала Лиля, доставая пузатые бокалы и наполняя их коричневой жидкостью. – Ну, за все хорошее, - предложила она и сделала небольшой глоток, подержала его во рту и медленно проглотила. – Великолепно!
- Отлично! – поддержала ее подруга. – Теперь, давай колись!
- Понимаешь, Розка! Я его не понимаю, - начала Лилия, снова наполняя бокалы.
- Понимаешь, не понимаю. И это говорит дипломированный юрист!.. А кого ты имеешь в виду?
- Бирюкова Сергея Дмитриевича. Ты дурочку из себя не строй, дипломированный юрист!.. У меня, кроме него, никого нет, - она развела руками.
- Давай выпьем, чтобы было еще много и все качественные.
- Нет! – заупрямилась Догма, - мне кроме него никто не нужен!
- Тогда за него!.. И за тебя! В общем, за вас! Чтобы у вас все было хорошо! Как у нас с Альфредом. – Они снова выпили.
- Вот за это я тебя и люблю! – Роза непонимающе уставилась на подругу. – За умение поддержать в трудную минуту! – похвалила ее Лилька. - Но хочу честно признаться: я тебе немного завидую, самую капельку… Как- то у вас с Богдановым все понятно, вы счастливы, строите планы… А я… сижу и жду, как княгиня Ольга, пока мой суженый князь Владимир победит печенегов и вернется домой.
- У него такая профессия…
- Родину защищать! – вспомнила Лиля фразу из любимого фильма «Офицеры». – Я все понимаю, но что-то меня гложет…
- Червь сомнения нас гложет, - задумчиво сказала Роза. – Это все от низкой самооценки! И не надо меня переубеждать в обратном, - отмахнулась она, заметив возмущенный вид Лили. – Ты очень изменилась после знакомства с Сергеем. Ты стала… какая-то забитая женщина Востока!
- Спасибо! – Догма отвернулась и стала рассматривать плавящийся пейзаж за окном.
- Не обижайся! – Роза погладила ее по плечу. – Кроме меня тебе никто не скажет правду.
- А ты спросила, нужна мне твоя правда? - Она повернулась к Розе и та увидела, что подруга вот-вот заплачет.
- Прости меня! Прости! Я безмозглая дура! А на дур, как известно, внимания не обращают.
Лилия задрала вверх голову, уставившись на потолок. Она решила таким образом остановить поток слез, вернуть их обратно.
- Ладно, проехали, - тихо сказала она. Потом помолчала и добавила, - в чем-то ты права. – Но Роза не поддержала, боясь снова ее обидеть. – Сначала все шло просто великолепно, он даже готов был предложить руку и сердце. А потом… стал ускользать из моих рук.
- А ты не держи. Если он тебя любит, то обязательно вернется. Сергей относится к той породе мужчин, которые до жути бояться, что их окольцуют. Он привык жить один. А тут ты!
- И что? Мне самоустраниться, а какая-нибудь бабенка его подхватит, окрутит и поминай, как звали! Так что ли?
- Нельзя форсировать события! Нельзя давить на него! Нельзя мешаться у него под ногами! Нельзя изводить его звонками через каждые полчаса и спрашивать сюсюкающим голосом: Дорогой, ты меня любишь? И складывать губы трубочкой при этом!
- А зачем складывать губы трубочкой? Он же все равно не видит?
- Так, по привычке! – Роза сделала рукой какое-то непонятное движение, словно приводила в действие вихревую воронку.
- Нельзя то, нельзя это! – возмутилась Лиля. – А когда будет «ЗЯ»?
- Будет и «ЗЯ», - заверила ее Роза и призадумалась. – Чтобы правильно действовать, нужно получше узнать заинтересовавшего тебя мужчину!
- Представляю себя в роли законспирированного шпиона. Я в черной мужской шляпе с большими полями, как у Боярского, в темных очках, над губой приклеены маленькие усики, в руках трость, в которую спрятан кинжал… для самообороны, но лишь в исключительном случае. Я крови не люблю!
- К чему такие сложности? – удивилась Роза.
- Для конспирации. – прошептала Лиля. - Сяду во дворе дома Бирюкова и буду вести наблюдение за объектом. При этом одновременно опрашивать сидящих на лавочке старушек: «А знаете ли вы, уважаемые дамы преклонных лет, высокого крепкого коротко стриженого мужика на крутой тачке? А не расскажите ли вы мне о нем что-нибудь интересненькое?» И вдруг эти самые дамы найдут в моем лице свободные уши, которые будут выслушивать все, что у них накопилось за многолетнее сидение у подъезда, а я буду записывать за ними, как опытная стенографистка, извлекая нужную мне информацию. И тут, в самом конце повествования, появляется он! Окидывает зорким взглядом весь прилегающий двор, меня, естественно, не узнает, с чувством собственного достоинства доплывает до своего автомобиля, открывает дверцу со стороны пассажирского сиденья, еще раз проверяет тяжелым взглядом окружающее пространство, кому-то кивает, и тут… из подъезда молнией выскакивает некая особа и устраивается в салоне. Дверца за ней громко захлопывается.
- Громко не надо, - посоветовала Роза, внимательно следящая за интригующим рассказом, - мужчины не любят, когда грубо относятся к их машиночкам.
- Точно! – Лиля подняла вверх указательный палец, будто это замечание было основным в ее сочинении. – Так, а что далее? А! Бирюков устраивается на месте водителя и уверенно давит на газ. Машина исчезает! Я быстро сажусь в свой автомобиль марки «Феррари» желтого цвета и устремляюсь в погоню. Я должна узнать все об этой особе. Выследить ее и устранить! От соперниц надо избавляться! – Догма выдохнула и отвалилась на спинку дивана.
- В вашем рассказе присутствуют несколько неточностей. – изрекла Плотникова, поправляя пальцем несуществующее пенсне.
- Давай, режь правду матку! – обреченно предложила Лиля.
- Во-первых, вы сами себе противоречите: сначала утверждаете, что боитесь крови, а позднее пытаетесь избавиться то соперницы, лишить ее жизни.
- Я ее задушу колготками, - предложила Догма «бескровный» вариант устранения.
- Это да, это подойдет, – согласилась Розалия и снова поправила пенсне. – Во-вторых, - продолжила она, - у тебя нет автомобиля, тем более желтого «Феррари»! И ты, вообще, не умеешь водить! А на маршрутке или, тем более, на автобусе у тебя ничего не выйдет! Представляешь, садишься ты в переполненный автобус, вытаскиваешь пушку и грозным голосом говоришь: «Автобус захвачен! Если водитель будет действовать по моей инструкции, то никто не пострадает!» В салоне начинается паника, ты взводишь курок и внимательно осматриваешь всех пассажиров. Под твоим взглядом, все резко замолкают. Водитель крепко держит руль, по его лицу ручьями льет пот, но он продолжает ловко лавировать среди едущих по дороге автомобилей и не выпускает из вида джип Бирюкова!
- Громкие продолжительные аплодисменты! – захлопала в ладоши Лилька. – Наливай! – Предложила она, и Роза ее с удовольствием выполнила ее приказ.
- За что на этот раз?
- За любовь! За что же еще! – Они выпили и дружно расхохотались.
- Смех смехом, - сказала Роза, немного успокоившись, - но резон в слежке есть! Ты же про него ничего не знаешь!
- Он меня моментально вычислит! Тем более, как ты заметила, у меня нет автомобиля. – Лиля тяжело вздохнула.
- У Альфреда есть! – обрадовалась Роза. – Мы его попросим и он…
- Сдаст нас Бирюкову со всеми потрохами и тогда точно: конец большой и чистой любви! Финита ля комедия!
- Но должен же быть выход? – Роза снова наполнила бокалы.
- Подожди, если я еще выпью, то не смогу изложить тебе свой план!
- У тебя есть план, мистер Фикс? – вспомнила Роза мультяшного героя, который сам себе задавал этот вопрос.
- У меня есть гениальный план! – без скромности произнесла Лиля. – Но прежде, чем поделиться, я должна открыть тебе тайну! - Заговорщицки произнесла она и изучающее посмотрела на подругу, - но ты должна поклясться, что никому, даже своему Богданову, не расскажешь!
- Но ты же меня знаешь! – торопливо поклялась Роза и приготовилась слушать.
- В общем, этот гад Маслобойников…
- Ты, когда произносишь его фамилию, всегда добавляешь слово «гад», оно уже к нему приклеилось, как имя… - хихикнула слегка опьяневшая подруга.
- Не перебивай, - отмахнулась Лиля. – Короче, этот гад, пьфу, Феофан Маслобойников, - поправилась она, - не сам отправился на тот свет, ему кто-то помог! – Она сложила руки на груди и с гордым видом взирала на Плотникову.
- Жена! – выдвинула свою версию Роза, почему-то указывая пальцем на Лилю.
- Нет, не думаю! Она наняла Сергея, чтобы тот провел расследование и докопался до истины.
- Нашел убийцу, - поправила Розалия и постучала пальчиками по столу, будто по клавишам пианино. – Так, так, так! А вскрытие проводили? – голосом опытного следователя поинтересовалась она, только у этого следователя слегка заплетался язык.
- Конечно! Сережкин знакомый… Он и дал заключение.
- И после всего дали разрешение на захоронение?
- Тут история принимает странный оборот… Вдова отказалась заявлять в полицию, предъявила акт вскрытия из Адлера, где написано, что такой-то такой-то умер в результате остановки сердца, в общем, инфаркт!
- Ну, дела! И после этого ты будешь утверждать, что вдова не при делах?
- Сережка ей верит…
- Интересно, - изрекла Роза и взяла в руки бокал. Покрутила его, заглянула внутрь, рассматривая содержимое, а потом выдала: А что у нее с Бирюковым? - Лилия открыла рот и замерла. Потом выдохнула, взяла в руки свой бокал с коньяком и опрокинула в себя.
- Дура ты, Розка, и твои… домыслы… не имеют основания! - неуверенно произнесла она.
- Не имеют, - спокойно согласилась та, словно ее не обругали только что, а вознесли до небес. Плотникова пригубила коньяк, затем поставила бокал на стол и задумчиво произнесла. – Не лезла бы ты в это дело!
- Да, выслушай ты меня, наконец! У меня есть версия… Я думаю, что Феофана убил или отравил, это не важно, его братец. Он кардиолог, доктор медицинских наук. Это же надо знать, что остановку сердца вызовет элементарное лекарство от изжоги. Сережка сказал, будто у Маслобойникова было больное сердце, хотя, об этом никто не знал. Кроме брата… Я так думаю! Этот братец дает ему какие-то препараты, вроде бы взялся вылечить от сердечного недуга, а потом предложил или не предложил, а тайно скормил, ему элементарное лекарство от изжоги, они смешались, наступила смерть! Я в медицине ничего не смыслю, но это еще одно подтверждение того, что здесь действовал человек опытный…
- А зачем брату убивать Маслобойникова? Где смысл?
- А наследство? Все знают, что Феофан получил от деда какие-то побрякушки… А у докторов зарплаты небольшие, хоть, братец и доктор наук…
- С чего ты взяла, что ему достанутся эти, как ты выразилась, побрякушки? У Феофана двое детей, две жены… Да и неизвестно еще, кого он указал в завещании… Не мог же Маслобойников все оставить брату?
- Завтра чтение завещания! – каким-то странным голосом произнесла Лиля.
- У меня такое чувство, что ты знаешь, что в нем написано?
- Кое-что, - уклонилась от ответа Догма. – Но не это главное…
- Боже мой, еще тайны! – вознесла руки к небу, вернее к потолку, Розалия.
- Главное в том, что я хочу помочь Бирюкову в расследовании.
- Без его ведома, - догадалась Плотникова.
- Ага, - согласилась Лилия. – Я выведу на чистую воду этого братца, преподнесу убийцу на тарелочке с голубой каемочкой моему дорогому частному детективу и утру ему нос!
- Он тебя полюбит на всю жизнь, и заживете вы в любви и согласии, - закончила за нее Роза.
- Ну, что-то в этом роде!
- Лилечка, я тебя очень прошу: не надо играть в детективов. Бирюков тебя любит!
- Не отговаривай меня! Я сейчас без работы…
- Вот и занимайся ее поисками, рассылай свое резюме, ходи на собеседование!
- Это так скучно! Я хочу влиться в ряды…
- Строителей коммунизма, - перебила ее Роза.
- Опять! – возмутилась Догма.
- Молчу, молчу! Но свое мнение я уже высказала.
- Я его выслушала и решила поступить по- своему! – Догма наполнила бокалы, подняла свой и сказала: Розочка, пожелай мне удачи!
- Желаю. Но я очень за тебя волнуюсь…
Если бы Плотникова знала, насколько была права, отговаривая подругу от опрометчивого шага…