Пушкин и Бродский - сближения и расхождения.
Англия и Франция
Пушкин и Бродский русские поэты, творящие на одинаковом русском, родном им языке, рано потянулись к иноязычной культуре…
Во времена Пушкина вся интеллигентная Россия знала французский язык, и Пушкин не был здесь исключением. Это всем известные факты. И всё же бегло пробежимся по ним…
По свидетельству его сестры Ольги юный поэт свою первую драму написал ещё до поступления в лицей именно на французском языке. Его отец, Сергей Львович французский язык знал в совершенстве, а Александр и Ольга свободно говорили по-французски. Брат и сестра были очень дружны с самого детства. Ольга хорошо знала английский и увлекалась чтением Шекспира. Именно под её влиянием поэт проявит интерес к драматическому искусству Шекспира и даже оценит его произведения выше творений Мольера. Но это будет позднее…
Отлично зная французский язык, Пушкин постоянно читал книги французских авторов в подлинниках. Даже из лицея он писал своим родным, чтоб ему прислали с оказией тех или иных авторов. Под его подушкой всегда находилась книжка на французском…
В поэме «Городок» Пушкин сам свидетельствует об этом.
Друзья мне – мертвецы,
Парнасские жрецы.
Над полкою простою,
Под тонкою тафтою
Со мной они живут.
Певцы красноречивы,
Прозаики шутливы
В порядке стали тут…
Вольтер, Мольер, Руссо, Парни, Гораций, Вергилий, Гомер, Тассо…Пушкин упоминает самые разные имена, но в 1914 году пишет свои «Стансы» на французском языке «Видали ль вы нежную розу…». На французском языке появляется один из первых поэтических автопортретов Пушкина.
Мой рост с ростом самых долговязых
Не может равняться.
У меня свежий цвет лица, русые волосы
И кудрявая голова…
Современным художникам следует знать эти строки, прежде чем рисовать Пушкина с тёмными волосами и превращать его в абсолютного брюнета. На многих портретах Пушкин выглядит именно так – брюнетом! Полная чушь и противоречие реальному факту. Странно, но в этих же строчках юного поэта Пушкина мы с удивлением можем найти поразительное сходство молодого Бродского с Пушкиным его возраста. Это сходство чисто внешнее: у Бродского тоже было румяное лицо и светлые рыжеватые волосы… Наверное, это заметил и сам Бродский, который явно интересовался Пушкиным. Анна Ахматова называла молодого Бродского «нашим рыжим». А этот рыжий уже тогда увлекался английским языком – примета времени нашего. Мода на французский в России прошла и пришло увлечение английским языком. Это тоже неоспоримый факт. Если Пушкин в период своего раннего творчества запоем читал французских авторов и даже подражал им, особенно Вольтеру. Например, при написании поэмы «Бова», то молодой Бродский увлечённо знакомился с английскими авторами и изучал поэзию Англии…
Для своего возраста он знал её очень даже хорошо. Интерес к английской литературе отразился в собственном творчестве Бродского. В 1963 году он написал «Большую элегию Джону Донну».
В этом произведении двести восемь строк. Это мрачноватое по тону, но потрясающая по убедительности картина сна огромной страны – России.
И климат там недвижим, в той стране.
Оттуда всё как сон больной в истоме.
Господь оттуда – только свет в окне
туманной ночью в самом дальнем доме.
Бродский предвидел эпоху застоя и гениально её отобразил в своём произведении. В статье профессора В. Полухиной, написанной при жизни Иосифа Бродского, есть примечательные слова и я их приведу тут. Вот что написано в статье «Миф поэта и поэт мифа», напечатанной в третьем номере «Литературного обозрения» за 1996 год: «Пытаясь освободить русскую поэзию от сентиментальности и провинциальности, Бродский наталкивался на неистовое сопротивление как самих поэтов, так и своих читателей. Будучи объявлен Ахматовой гением после прочтения ей «Большой элегии Джону Донну» в 1963 году (Лосев, 1986..), Бродский, казалось бы оправдал это звание, став в 1987-м самым молодым нобелевским лауреатом по литературе. Однако эта высокая награда была воспринята неоднозначно».
Пушкин тоже стремился обогатить русскую поэзию за счёт более развитых в то время литератур. Однако под влиянием полемики западников и русофилов он потом отошёл от слишком явного преклонения перед западной поэзией. И всё же Байрон, Мицкевич, древние римляне и, конечно, французы обогатили мастерство Пушкина, а он затем обогатил своими творениями и всю русскую литературу, сделав её равной среди мировых литератур.
У Бродского было нечто похожее. Он впитывал новые ритмы, строфику, темы, читая зарубежных поэтов. Зная про увлечение Пушкина Мицкевичем Бродский по свидетельству В. Куллэ «В конце 50-х годов самостоятельно выучил польский язык, читал довольно много польских книг… Польша представала в роли своеобразного «окна в Европу», в мировую культуру, отделённую железным занавесом.» И если Пушкин дружил с Мицкевичем, то Бродский подружился с польским поэтом, прозаиком, переводчиком, лауреатом Нобелевской премии (1980), Чеславом Милошем, которого переводил наряду с другими поэтами.
Увлечение Пушкина Байроном тоже повлияло на отношение Бродского к английской поэзии. Таким образом Бродский продолжал духовную и переводческую традицию Пушкина, обогащая русскую поэзию за счёт вливания в её стихию иной поэтической крови…
Есть и ещё один момент, о котором упоминает В. Куллэ в своей статье «Перенос греческого портика на широту тундры» ( Лит. Обозрение, № 3 за 1996 год ). По всей видимости Бродский пользовался переводами и для того, чтобы сказать через них своё собственное слово. Вот что пишет В.Куллэ о переводе Бродским американского поэта Рида Виттемора. «Перевод этот в творчестве Бродского уникален. Он на тридцать строк больше оригинала». Поэтическая стихия американского поэта так захватила Бродского, что он продолжил его творение. А вот цитата из статьи самого Бродского «Поклониться тени» (Звезда, № 1 за 1997 год), где он пишет про другого англоязычного поэта, про Уинстона Хью Одена, который во многом влиял на творчество самого Бродского. «Я знал, что по темпераменту и в других отношениях я иной человек и что в лучшем случае меня будут считать его подражателем. Однако для меня это был бы комплимент».
Пушкин тоже заимствовал из иностранных поэтов и не опасался обвинения в подражательстве. Это был особого рода поэтический университет для Пушкина. Бродский тоже похожим образом относился к подобным вещам. Процитирую ещё раз упомянутую статью В. Куллэ.
«Переводы, выполненные Бродским в разное время, иногда спустя изрядное количество лет, аукаются с его оригинальными стихотворениями».
То есть переводы и вообще поэзия иных языков обогащала творчество самого поэта, будь то Пушкин или Бродский. Главное, это не мешало им оставаться самими собой.
Оттолкнувшись от увлечения переводами Пушкина, Бродский более серьёзно и основательно занялся этим делом. Его переводы занимают в его творчестве значительно более весомую часть, чем у Пушкина, задачей которого было формирование национальной литературы. Перед Бродским же встала иная задача. Русская и советская литература уже были признанными в мире культурными явлениями, и ему не надо было задумываться над становлением русской литературы. В это время русская поэзия была уже отделена от активного общения с поэзией мира. И Бродский не мог этого не почувствовать. И он воспользовался опытом Пушкина, чтобы через познание западной поэзии и освоение её достижений в собственном творчестве обогатить современную русскую поэзию и поэтику. В. Полухина в цитировавшейся мною статье приводит цитату из высказываний Я. Гордина, которая хорошо иллюстрирует выше сказанное. «Бродский осуществил тот же принцип, которым пользовался Пушкин, - ввёл новые пласты на новом уровне. Неким волевым усилием поэт даёт толчок дальнейшему развитию языка, это дерзость, лексическая дерзость, на которую решаются немногие. Бродский описал в естественных для него формах новое лицо языка»,
Многие другие исследователи Бродского поддерживают эту мысль Гордина. Так, по мннию В. Полухиной, Ольга Седакова «считает. Что Бродский разбил замкнутость русской поэзии, которая к этому времени образовалась. Он осуществил польские и английские прививки к русской поэзии. Вместе с этой свежей струёй появились новые жанры, темы. Формы. Так, встреча с английской поэзией означала встречу с большими формами дореалистической литературы»
В той же статье «Миф поэта и поэт мифа» В. Полухина приводит мнение В. Уфлянда, на взгляд которого «уже сейчас ясно, что процесс взаимовлияния литератур – это процесс своевременный, современный и необратимый. И то, что Бродский дал этому процессу сильный толчок, начав конвергенцию русской и английской поэзии, - это очень значительный и сейчас уже очевидный его вклад в русскую поэзию». С этими словами нельзя не согласиться. Добавлю лишь – на это благородное дело Бродского подвигло несомненное влияние Пушкина, имевшего подобный опыт обогащения русской поэзии.
Интерес Пушкина к Франции и интерес Бродского к Англии и США, не только не разделяют двух поэтов, но сближают их, ведь по сути они делали одно и то же дело.
Приведу ещё одну цитату из удачной статьи В. Полухиной.
«В России принято сравнивать поэтов с Пушкиным. Бродского и Пушкина, по мнению Наймана, «эпиграмматическая лёгкость, с которой они реагируют на сиюминутное…». Горбаневская замечает , что «у Бродского в последние десять лет стало больше врагов, появилось больше людей, перестающих его понимать. Так было у Пушкина, потому что за ним надо успевать…». Кублановский видит между Бродским и Пушкиным принципиальную разницу: «Пушкин чем дальше, тем больше приближался к почвенническому мировоззрению, то есть развитие шло противоположно Бродскому…». А. Лосев, чьи суждения о Бродском, надо сказать, самые веские, отмечает принципиальное сходство: «Модель поэтического мышления Бродского пушкинская, и означает она диалог русского человека с европейским. Во всём поэтическом творчестве Бродского доминирует удивительно русская черта, это то, что делал Пушкин и пушкинская плеяда с французской поэтикой, то же самое Бродский проделал с великой английской поэтикой, прививая её к советскому дичку».
Сказано образно и очень верно. Добавим только, что плеяды Бродского пока нет, но она должна появиться, если вновь не вмешиваться в естественное развитие русской поэзии, как это было при советской власти.
(Это ещё одна глава из моей монографии, посвященной творчеству Иосифа Бродского "Творчество Иосифа Бродского в зеркале культурологии". Жду от издателей предложений для переиздания этой монографии на взаимовыгодных условиях )