Глава из романа "Алунта: время холодных зорь"
Третий, трудный послевоенный год медленно уходил в историю. Незаметно наступила зима. Выпал первый снег, а вскоре ударили лютые морозы и поля возле Алунты покрылись белыми снежными сугробами.
На речке и озерах образовался толстый лед, и Женька с Ефимом и их друзьями, наточив лезвия своих скандинавских коньков, подались кататься на покрытую льдом Виринту. Погода стояла морозная и ясная, такая, что при выдохе воздух превращался в белый пар. Русло, скованной морозом реки, выглядело как сплошная ледяная спортивная дорожка, которая, извиваясь, уходила куда-то в далекие края белых северных снегов.
Ребятишки, разбившись на две команды, весело галдели, катясь на коньках, играя в хоккей и гоняя клюшками самодельную шайбу. Все местные мальчишки имели свои собственные классные коньки и катались по заледенелым алунтским дорогам, цепляясь крючьями за борта проезжающих грузовых машин. Такое катание было захватывающим, но требовало некоторого мастерства и отваги, потому что дорога на Маляты, по которой ездили машины, вела к крутому спуску от дома Ковалевской и до самой развилки в низине за Алунтой, а скорость летящего за задними колесами ездока начинала превышать скорость мчащейся впереди машины, и можно было прилично набить себе нос, наскочив при езде на какой-нибудь попавший под конек камень. Но это ребят не пугало, да и случалось с ними редко, потому что они были настоящими мастерами своего дела и ходили на коньках устойчивее, чем без них по голой земле.
Игра в хоккей им тоже нравилась, но для нее нужно было куда-то идти, искать площадку из ровного льда и набирать команду из нескольких человек…
Ефим, заядлый друг Женьки, был бесспорным заводилой и организатором такого рода дел. Летом и зимой Женька с Ефимом были неразлучны. Зимой они ходили кататься и играть в хоккей даже на Добю-озеро, которое было в пяти километрах от Алунты. А сегодня, намотавшись за день и немного устав, мальчишки решили отдохнуть. Присели и начали обсуждать итоги прошедшей игры: кто, кому и сколько забил. Кричали и спорили, сидя на камнях у моста. И тут Ефим предложил:
- Что мы спорим? Давайте устроим настоящие соревнование по бегу на коньках. Сейчас стартуем, отсюда и аж до совхоза, покуда сил хватит, и кто отстанет - тот и проиграл! А тот, кто будет впереди - тот и будет чемпионом.
Идея всем понравилась. Ребята выстроились в шеренгу и по команде Ефима припустились во всю бежать на коньках по льду, толкая и обгоняя друг друга. В этой, безмерно азартной и долговременной гонке, Ефим был сильнее и чуть постарше Женьки и других ребят, и он шел все время впереди. Женька летел следом за ним вместе с другими мальчишками. Они скользили на коньках по льду реки, лавируя между вмерзшими зарослями сухого камыша, объезжая каверны и проруби редкой речной быстрины. Им казалось, что они летят вперед, как первооткрыватели, совершая подвиг и покоряя новые неизведанные пространства за Полярным кругом…
«Собаки в упряжках устали и стали упорно отставать от ведущего…».
- Вперед! За мной! – кричал Ефим. – Что же вы сдаетесь, уже близок привал. Еще рывок, и мы на «Северном полюсе»….
Ребята, высунув языки, от усталости, выдыхаясь валились с ног, выбывая из гонки один за другим. А вокруг были лишь лед да белая равнина бескрайних снегов. И вот уже, всего трое мальчишек, выскочили на просторы, разлившейся и застывшей между полями поймы реки. Было такое впечатление, что они где-то во льдах океана, а дальше просторно и пусто на несколько миль вокруг. Лед скрипел и потрескивал под острыми лезвиями их коньков, и они в любую минуту могли провалиться в какую-нибудь плохо застывшую яму залива. Они все трое остановились, удивленные распахнувшимся перед ними просторам земли и неба.
- Пацаны, а куда это мы попали? – удивленно воскликнул Ефим.
Женька глянул налево и увидел далеко на возвышенности стайку темно-зеленых сосенок.
- Да вон, глянь налево – это же тот самый наш косогор за гороховым полем, на котором мы горох воровали и ели вместе с Анькой и Валькой. Помнишь? – воскликнул Женька.
- А-а-а! Верно, - удивился Ефим, - вот куда аж нас занесло. А сейчас, под снегом эти места совсем не узнать.
- Смотри, смотри! Что это? – завопил Ефим, показывая на косогор пальцем.
Женька повернулся и увидел, как с косогора прямо на них кубарем катится серый комочек с длинными ушами, а за ним во всю прыть гонится рыжая, как огонь лиса.
- Это заяц удирает от лисы. Его надо спасти, - крикнул Женька, - набирая в руки снега и сбивая его в твердый, как камень, ком.
Заяц несся к ним, как будто их не замечая, а может, ища у них спасения от хищной лисы. Ребята застыли, как вкопанные, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть косого. А заяц и не думал сворачивать, он пронесся прямо между их ногами в сторону полей совхоза, скользя и прыгая по льду, как заправский лыжник. Ефим и Женька начали кричать и бросать в лису комья снега. Она остановилась и хотела обойти их стороной, но мальчишки кинулись на коньках по льду ей наперерез, и заставили рыжую повернуть в сторону. Нехотя оглядываясь и повизгивая от злости, лиса подалась назад к косогору, а смекалистый заяц удрал уже так далеко, что был еле заметен. Мальчишки встали, посмотрели друг на друга и рассмеялись. Кто бы мог подумать, что такой дикий и забитый заяц окажется таким стратегом, что он так точно просчитает ситуацию и психологию маленьких людей и обманет плутовку-лису, самую хитрую и коварную тварь в миру.
- Ну вот и хорошо… Не даром же мы сюда летели. Вот видите, помогли остаться в живых хотя бы одному бедному зайцу, и он теперь своим замечательным зайчатам только хорошее о нас будет рассказывать, - молвил Ефим.
И мальчишек вдруг разобрал смех, они присели на лед и начали весело смеяться. Потом Ефим сказал:
- Пацаны! Хватит смеяться, а то лед треснет. Пошли уже домой!
Мальчишки поднялись, и не спеша и оглядываясь, двинулись назад домой на коньках по скользкому льду заснеженной реки.
Вечером, когда намерзшийся за день Женька залез на теплую русскую печку, где вместе с его матерью спали и Райка с Фроськой, он попросил свою мать:
- Ма, расскажи мне какую-нибудь старинную сказку!
- А какую тебе сказку рассказать-то? – задумалась она. – Я даже не знаю, что и рассказать. Ну, ладно, вот расскажу тебе одну сказку, которую мне еще давно-давно моя бабушка рассказывала, а ей какая-то старуха-поморка рассказала.
- Далеко-далеко на Севере, за синими-синими озерами в дикой снежной Лапландии жил отважный и смелый мальчик по имени Ункас. И был у него брат-близнец по имени Урмас, как две капли воды похожий на него. А за дикой Лапландией, еще дальше на севере, раскинулись ледяные поля Северины - Северной Королевы. И было у нее две дочери: Сесина - Северное Сияние и Снежана - Снежная Вьюга. Росли братья, подрастали, а рядом с ними жила маленькая девочка по имени Айна - Песня, красивая, как небесный цветок. Царица жизни и счастья Сауле - Солнце радовалась, глядя на нее. Айна любила петь, и был у нее такой голосок, что даже холодные северные зори вставали утром рано послушать ее чудесное пение. Она всех очаровывала своим голосом. И Урмас с Ункасом часто стояли и слушали ее тихие нежные мелодии. Часто в детстве братья играли с ней вместе, катались на санях, ездили на лыжах, учились добывать песцов, ездить на собачьих упряжках.
И вот пришла пора, и кончилось детство. Повзрослели дети. Ункас, а он был страстным охотником, влюбился в Айну. А вот Айна влюбилась, вдруг, в Урмаса. Он был бесшабашным и удалым, никого не боялся. И поспорили дочери Северины: Сесина со Снежаной, что Сесина влюбит в себя этого красивого бесшабашного юношу Урмаса. Ведь она тоже была такая же взбалмошная, как и он, и всю огромную Полярную ночь крутилась над ледяным зеркалом Северного моря, сияя и бросая страстные сполохи с небес, любуясь собою. Снежана завидовала ей и старалась так засыпать и завьюжить всю землю, и небо белым снегом, чтобы не было видно сполохов прекрасных глаз Северного Сияния. А еще Снежная Вьюга была злой и умела колдовать. Она увозила заблудившихся в пургу путников и превращала их в ледяные торосы, а если ей кто понравится, то и в северного оленя.
Охотились как-то братья в тундре, а в небе блистало Северное Сияние. И загляделся Урмас на дочь Северной Королевы так, что не мог глаз оторвать от ее красоты. И разозлилась тогда Снежная Вьюга и укрыла белой поземкой всю землю. Ункас схватил за руку Урмаса и сказал:
- Пойдем, брат, скорее домой. Пурга начинается…
- Нет, подожди, не мешай мне любоваться. Посмотри, как красиво пылает в небе Северное сияние. Пусть убирается эта холодная снежная вьюга, я хочу наслаждаться небесной красою Северного сияния.
- Ну, погоди,- сказала Снежана-Вьюга Урмасу, - я устрою тебе встречу.
Закружила и завьюжила вокруг Урмаса белым снегом, превратив его в Златорого Оленя и захохотала, глядя в глаза сверкающей Сесине:
- Пусть теперь твой милый любуется снегами на земле, а не твоими небесными огнями. Олень – не человек, и любоваться тобою, сестрица, не станет. Ему нужно снег рыть и корм из-под него добывать.
Метель разыгралась такая, что исчезли и звезды на небе. В пургу братья потеряли друг друга. Ункас долго бродил, искал и звал Урмаса, но, увы, напрасно. Брат его исчез в снегах бесследно.
А Урмас, превратившись в оленя, забыл кем он был раньше и бродил по заснеженным северным полям в одиночестве, потому что Снежная Вьюга наслала на него чары, которыми затмила его память. Она сказала ему:
- Пока ты не вспомнишь, дерзкий, откуда ты родом и кто твоя настоящая любимая, будешь рогатым северным оленем. Иди и ищи своих собратьев!
И привела она его в стадо оленей и сказала одному из молодых красавцев:
- Вот, Арамакс, ты будешь телохранителем у Златорогого! Где бы вы ни были, что бы с вами не случилось, следуй за ним по пятам и защищай его. За эти золотые рога люди будут готовы растерзать его, а ты вовремя отвлекай их, и спасай друга.
Все взрослые и малые олени, и оленихи дивились его необычным рогам. Отражая лучи солнца, они сверкали на голове у Златорогого, как царская корона. Молодые оленихи любовались красавцем и старались подойти к нему поближе. Но Златорогий был еще и умен. Он знал все хитрости и повадки людей и мог провести стадо в далекое и безопасное место. За это вскоре он стал королем и вожаком стада.
Водил он так около года свое стадо. И у него были соперники, которые завидовали и желали лишить его волшебной власти над соплеменниками. Особенно усердствовал, подставляя ему свои рога, один из молодых самцов по кличке Ураган. Он всегда был настроен против Златорогого. Не раз, соперничая в схватках, пытался победить и унизить Златорогого, но великолепные рога Златорогого крушили все попытки Урагана стать Властелином всех оленей.
Но на второй год потянуло Златорогого, вдруг, к родным местам. Он сдал свою власть Урагану, попрощался со стадом и направился к людям, а за ним следом, охраняя его, пошел и верный его сосед Арамакс.
- Зачем ты идешь к людям, ведь там твоя гибель, - говорил ему Арамакс.
- Не знаю, друг мой, Арамакс. Меня зовет к ним мое сердце, моя память. Мне кажется, что я когда-то там жил… И вьюга сказала мне, что пока я не вспомню об этом, я буду вечно оставаться диким Оленем.
Как-то раз брат Урмаса, Ункас, охотясь на оленей, забрел в Далекий северный лес и увидел там золоторогого оленя. И захотелось ему убить этого красавца, чтобы добыть его золотые рога и принести их в дар любимой Айне. Хрустнула ветка под ногой у охотника, и Арамакс встал на дыбы перед ним. Повернулся Златорогий, увидел и убежал в чащу леса. С тех пор Ункас стал искать только этого золоторогого оленя.
Уже заканчивалась Северная зима, и Златорогому оленю стало скучно скитаться по полям одному. Он все ближе и ближе подходил к стойбищу людей и печально смотрел, прислушиваясь к их голосам. Но Снежная Вьюга все время преграждала ему дорогу своими метелями. Она шептала ему, зазывая:
- Зачем тебе люди, глупое животное, ведь ты олень с золотыми рогами. А люди так любят золото. Они убьют тебя и возьмут на украшения твои рога. Полюби лучше меня, и я буду петь тебе песни каждую новую полярную ночь напролет…
Однажды Олень подошел к стойбищу так близко, что услышал, как кто-то тихо напевает себе за работой знакомую ему с детства мелодию. Он подошел еще ближе и увидел девушку, которая что-то делала, тихо себе напевая, и этот голос так запал в сердце Оленя, что он сам тоже зарычал и замычал, ей подпевая. Девушка увидела Оленя с золотыми рогами, удивилась и протянула к нему свои руки. Олень испугался и отпрянул от нее. Но как только она принялась за работу и запела, он снова подошел к ней и начал опять слушать ее песни.
Она стала петь ему всегда, как только он подходил к ее чуму. И с каждым разом она все ближе и ближе приближалась к нему сама. И вот настал тот момент, когда однажды Олень не отпрыгнул от ее прикосновения, а остался стоять с нею рядом. И она стояла и гладила его сильную блестящую спину, его золотые рога и тихо пела ему свои лучшие девичьи песни о том, что у нее был любимый, и что он ушел от нее и пропал, очарованный воображением своего ума о неземных высоких идеалах. «Его звали Урмас», - говорила она. Оленю нравилось, как она произносила это имя и он повторял за ней оленьим голосом:
- Я Урм, я урм, я урм!
Вдруг он увидел, как из леса в стойбище возвратился охотник, который целился в него в Далеком лесу и хотел убить его. Он повернулся и поскакал в глубь тундры. А Ункас, подбежав к Айне, крикнул ей:
- Зачем ты отпустила оленя с золотыми рогами, ведь мы могли разбогатеть, если бы продали все это золото в городе. Я сейчас догоню и убью этого оленя, - сказал он ей.
- Не убивай его, Ункас. Он такой красивый и печальный. Он как будто что-то ищет, как будто что-то хочет сказать. Он слушал мои песни и словно плакал… Может это твой брат приходит к нам из леса в теле оленя? – говорила она Ункасу.
- Не фантазируй, Айна. Брат мой сошел с ума, заблудился и замерз в снегах, - ответил Ункас. – И не мешай мне добывать себе богатство – рога оленя.
И Ункас стал следить за Айной. Он знал, что золоторогий олень обязательно явится сюда снова, чтобы услышать прекрасные песни Айны. И когда Айна однажды запела, олень вернулся к ней и вспомнил, кто он, но увидев спрятавшегося за чумом Ункаса, поскакал прочь от него по стойбищу, пытаясь крикнуть ему по-человечьи:
- Я Урм, я Урм, я Ур-мас – твой брат!
Ункас натянул тетиву лука и тут перед ним встал Арамакс. Он хотел пустить стрелу, но взошло Солнце-Сауле, царица жизни и счастья. Лучи ее, отразившись от золотых рогов оленя, ослепили стрелка. И олень с золотыми рогами вдруг исчез, растаял в лучах восходящего Солнца, превратившись в родного, потерянного когда-то Ункасом брата - Урмаса.
- Я Урмас, брат твой, - сказал он, подходя к Ункасу, - не стреляй в меня больше, Ункас!
И Айна кинулась к нему на шею, обливаясь радостными слезами.
Через месяц они с Урмасом справили свою свадьбу, и Айна пела на ней такие чудесные песни, что холодные Северные зори поднялись утром рано, чтобы услышать ее пение и порадоваться ее счастью. И только Снежная Северная Вьюга выла от дикой злости, завидуя, что ей никогда не испытать такого счастья, как у Айны – любить и быть любимой. Но ее чары давно уже кончились.
Наступил светлый полярный день, а с ним закончилась и долгая снежная полярная ночь. И Урмас понял, что лучшее счастье – это жить с милой рядом, а не метаться куда-то за недосягаемыми мечтами. Ункас же корил себя, каялся и на всю жизнь дал себе обет - не гнаться за призрачным блеском золота, из-за которого он чуть не лишил жизни своего брата. Вот так и закончилась эта недолгая северная сказка с хорошим, счастливым концом.
- Вот здорово, что Солнце ослепило и остановило Ункаса, - сказал Женька. – И я наверно завтра тоже в кого-нибудь влюблюсь. А в кого мне влюбиться? А, мам? Может в Райку, а может в Вальку-Нарушитю?- начал колебаться Женька.
- Я тебе влюблюсь в Вальку! – весело закричала Райка. – влюбляйся лучше в меня. Я ведь с тобой рядом!
- Ага, ты большая и сильная, и за уши меня таскаешь, а Валька маленькая и слабая, я ее сам буду за уши таскать. Я ведь мужчина и должен быть главой в семье.
Все прыснули со смеху. А Райка ответила:
- Тебе, Женя, до мужчины - главы семьи еще расти и расти.
Женька загрустил.
- А когда же я вырасту? - спросил он у матери.
А мама погладила его по голове и сказала:
- Не расстраивайся, сынок, придет время и ты сам не заметишь, как вырастешь и в кого-нибудь влюбишься. Дай Бог, чтобы она была у тебя хорошая! А сейчас спи спокойно. Доброй ночи тебе, будущий мужчина.
Женька вздохнул, закрыл глаза и вдруг увидел сон, похожий на мамину сказку: стоит он на лыжах, на перекрестке посреди Алунты. Вечернее солнце пламенеет в багряном закате, мороз под тридцать градусов, деревья все в инее. Вдруг перед ним появляется олень с золотыми рогами, а рядом, как тень, его друг и хранитель Арамакс.
- Ты Олень – Урмас из сказки? – спросил Женька у Златорогого.
- Да, - ответил олень.
- А куда вы так спешите, скачете?
- А спешим мы из вашей сказки прямо в страну Лапландию, там ждет меня моя Айна.
- Возьмите и меня с собою в вашу страну, - попросил Женька.
- Нельзя нам брать тебя – ты еще маленький. Учись и расти, а когда вырастешь большим, может, и сам прилетишь к нам, на Север.
- Ну, пока, друг. Мы спешим, - сказал Олень Женьке, - будь здоров.
Повернулся и поскакал дальше. А Женька все стоял и смотрел на его сверкающие вдали золотые рога, пока они не скрылись, растаяв в багряных лучах заходящего Солнца.
- Пока, Золотой Олень, - пробормотал тихо Женька и забылся в глубоком сне до утра…