Алексей Иванович
Бывают люди, с которыми и поговоришь недолго, а потом помнишь о них как о родных и близких людях. Вот и Алексей Иванович вспоминается мне с какой-то особой теплотой. Даже произнести приятно: «Алексей Иванович»! И фамилия у него замечательная – Евсевьев. Мягкая такая, чисто русская фамилия. Я любил покурить с ним на палубе – посидеть на лавочке, посмотреть на океанский простор. С ним было спокойно. Он уже пенсионер, много лет провел в море. В этот раз на этапе нашего похода от Санта Крус до Владивостока он был руководителем практики курсантов Санкт-Петербургского морского колледжа.
Помнится, в Вальпараисо мы искали телефонный переговорный пункт. А накануне был праздник – католическое рождество. С утра город был пуст, и международные телефоны работали лишь в центре. В центр-то с Алексеем Ивановичем мы добрались, но где находится сам телефон – не знали.
- У кого-то бы надо спросить, - сказал Алексей Иванович. - Но, как? По испански-то мы не умеем.
Вскоре навстречу нам вышел какой-то местный молодой человек.
- Сеньор! – обратился я к нему. – Интернационал телефон? Алё-алё! – изобразил я телефонную трубку возле уха.
Сеньор, довольно быстро нас понял, и жестами пригласил следовать за ним.
- О, молодец, сразу всё усёк! – восторженно произнес Алексей Иванович.
Вскоре мы были у переговорного пункта.
- Грассиас, - благодарно произнес я едва ли не единственное слово, которое знал по-испански.
- Грация, грация, - еще более благодарно сказал Алексей Иванович.
Казалось бы, чего там? Просто вместе прошли по городу. Но не знаю почему, вспоминается мне его сердечная «Грация».
А еще раз он рассказал мне небольшую историю об олуше. Олуш – это такая большая морская птица. Туловище у нее, как веретено – прямое, словно точеное из дерева. Размах крыльев – метра два. Это лишь к слову. А сама история такова:
- Работали мы тогда возле Антарктиды, - рассказывал Алексей Иванович. Криля ловили. Это – креветка такая мелкая. Погода плохая – туманы, снег с дождем, айсберги. И вдруг, как-то раз к нам на палубу прилетел олуш. Сел, и сидит себе на полубаке. Невиданное дело. Пошли разбираться. Оказывается, этот олуш крючок проглотил. В рыбе чей-то крючок был, и он его вместе с рыбой заглотил. Так у него крючок-то этот в клюве и торчал. И вот ведь – птица-птицей, а понял, что надо к людям спасаться лететь.
- И, что же? – нетерпеливо спросил я, - Удалось его спасти?
- Да, удалось, - ответил Алексей Иванович. – Операцию у нас на «рыбаке» ему сделали. Жил он с месяц в медблоке, пока клюв у него не зажил. А потом мы его отпустили. Провожали всем экипажем. Олуш вокруг судна несколько кругов сделал и улетел вдаль.
Вот и вся история. Но, как бесхитростно, как просто и с каким переживанием поведал ее Алексей Иванович! Не раз после этого его рассказа выходил я на полубак и отчего-то все смотрел – не прилетел ли и к нам пострадавший олуш.