Сирень и одуванчики
В Ушуайа возникает ощущение сказки. Отсюда, с крайней точки южноамериканского материка суда возят туристов в Антарктиду. Идешь по улицам этого небольшого городка и думаешь: «Так не бывает». На календаре декабрь холодный, а вокруг лето. Причем, не какое-нибудь тропическое – с пальмами и пляжами, а наше – российское.
Едва мы сошли с нашего судна, как нас встретила целая поляна одуванчиков. Желтых, пушистых, улыбчивых. Точно такие же одуванчики повсюду растут у нас в мае. Проходим чуть дальше – на газонах лиловый люпин.
- Ну, это же мы просто домой приехали, - восторженно говорит мой товарищ. Он – художник. Он нагибается над каждым цветком и подолгу рассматривает его. И вообще – он без устали фантазирует и ликует как ребенок. А ему уже – седьмой десяток.
Мы поднимаемся в гору по узким улочкам этого приморского городка и не устаем восторгаться. Вот перед нами куст сирени. Подходим, нюхаем. Точно – сирень! У нас – зима, а в Южном полушарии – лето.
- Помните сказку «Двенадцать месяцев»? – спрашивает меня мой попутчик. И тут же продолжает: «Вот куда надо было ехать падчерице в декабре за подснежниками. И никакие Братья Месяцы бы ей не понадобились!
- Да, - охотно соглашаюсь я, - устроилась бы уборщицей или прачкой к нам на «Крузенштерн» и вскоре оказалась бы здесь – в Аргентине, на краю света.
- Нет, - возражает мне мой товарищ, - не надо из сказки делать грубую реальность. Уборщица или прачка – это не то. Лучше бы сразу, мгновенно. Захотелось зимой сирени, взмахнул волшебной палочкой – и ты в Ушуайа.
- Если будет волшебная палочка, - подзадориваю его я, - то и на край света лететь не надо. Взмахнул – и полная корзина любых цветов у вас будет и в декабре, и в январе прямо в питерской квартире.
- Ну, что вы все приземляете, - укоризненно посмотрел на меня художник. - Да и зачем здесь волшебная палочка? Здесь и так – сказка.