12
Сальвен уже сбился со счета дней, которые они провели в этом походе. Приезжали и уезжали разведчики, принося новые данные о передвижениях противника. Сидеть в заставе, ожидая прихода врага, было скучно. Лишь прошлый день выдался интересным, посвященный охоте на волков. Стаи, живущие в округе, расплодились перебив скудную местную живность. Они бесились от голода, и загрызли двоих солдат. Теперь же всюду висели серые шкуры, а над кострами на вертелах вращались целые туши. Мясо было через-чур сухим и жилистым, но солдаты уплетали его за милую душу, устав от походного пайка.
Укрепление, где они расположились, представляло собой квадрат каменных стен с двумя невысокими башнями на противоположных углах. Пробоины в стенах подлатали, починили ворота, опасно свисавшие до этого на остатках сгнивших петель. Пехота с комфортом расположилась внутри, кавалерии пришлось базироваться в некотором отдалении. В темноте, за холмом, хорошо виднелись огоньки костров.
Генерал стоял на той башне, что высилась над воротами. Дымок, струящийся из его сигареты, сразу рассеивался, гонимый восточным ветром. Этот ветер нес запах грядущей схватки. Запах пота марширующих людей, запах железа, что те держали в руках. До чего же бессмысленной казалась эта бойня. Глупое расточительство, потеря хороших солдат... И главное, было бы из-за чего воевать, было бы что доказывать! Кучка чужестранцев решила забрать себе кусок побольше, подкупив простаков хвалеными речами. Откуда пришел этот Йегель и его бородатые телохранители? Явились ли они по своей воле, по приказу или их уже успели выгнать и из их же краев? Ответов не было. А значит Сальвен делает то, что умеет лучше всего — сечет, кромсает и отправляет в преисподнюю. Его мысли прервал поднявшийся на площадку Каин.
— Генерал, вернулись разведчики. Ополчение направляется сюда. Почти три с половиной тысячи человек. Вооружены плохо: копья, топоры, инструменты.
— Когда они будут здесь?
— Завтра. Двигаются медленно, сбившись в толпы. Их ведут пятеро всадников, среди них три проповедника.
— Командуйте своим бойцам полную готовность. Отправь Кирэлла во второй лагерь, я хочу, чтобы он и его люди шли в составе полка.
— Но... господин...
Сальвен развернулся и внимательно уставился на Каина, тот опустил глаза.
— Господин, нельзя ли оставить его здесь или отправить меня вместе с ним?
— Нет, Каин, ты нужен здесь, а он там. Твой приятель отличный наездник, он поведет авангард. Пусть каждый занимается тем, что умеет лучше.
— Как скажете, господин, — Каин тяжело вздохнул и пошагал вниз по каменным ступеням.
Он спустился вниз на внутреннюю площадку и сразу же столкнулся там с Кирэллом. Капитан наспех передал ему приказ генерала.
— Значит, мы с тобой будем драться в разных отрядах? — спросил Кирэлл немного удивленно.
— Да, генерал считает, что так будет лучше.
— Ну что же, приказ есть приказ. Сам мне об этом недавно говорил. Мы созданы, чтобы выполнять его волю.
— Так и есть. Передай его указания командирам в лагере, — Каин протянул другу скрученный кусок бумаги.
— Хорошо. Запоминай каждого, кого убьешь, потом посмотрим кто из нас лучше.
Кирэлл засмеялся и, хлопнув друга по плечу, забрался на коня. Окликнув своих людей, он помчался через ворота, поднимая клубы пыли. Каин взглядом проводил их, но на душе у него было не спокойно.
***
Из нестройной колонны собравшейся у подножия холма, вперед вышли два всадника. Одетый во все красное, князь, ехал верхом на белом коне, сопровождая оседлавшего черную кобылу проповедника. В свободной руке он сжимал древко от копья, с привязанной к наконечнику белой тряпкой. Поднявшись на холм и приблизившись вплотную к стене, мужчина, в красном камзоле, громко позвал генерала по имени. Сальвен поднялся на помост, просунувшись в зубцы стены, он стал разглядывать всадников.
— Черт возьми, а я все голову ломал, кто же этот князь с юга! Рангит, ну неужели ты настолько глуп, чтобы поверить бреду этих безумцев?!
Генерал говорил громко, чтобы и стоявшие на расстоянии от холма ополченцы слышали его слова.
— Убеждаю вас генерал, вера в бога меня не прельщает.
— Что же тогда? Мы воевали с тобой плечом к плечу, ты помнишь это? Я ходатайствовал за тебя перед Алексом, и он поручил тебе охранять границы владений, не самое плохое занятие?!
— Лучше чем умереть от вашего клинка, генерал, но боюсь такова моя судьба. А прельстила меня жажда власти, мне обещали все земли к югу от Содома, взамен за командование этой, язык не поворачивается произнести... армией.
— Вижу ты и сам не рад, своему решению. Чуть раньше я бы тебя простил, принеси ты мне головы этих «проповедников», — генерал звучно плюнул со стены и метко попал в стоящего рядом с князем Августа.
— Да не рад, но скажу, что для меня будет, с позволения сказать, честью, умереть от вашей руки, генерал... — князь на мгновение замолчал, а затем добавил, — У меня к вам нет никаких требований. Да и такой силы, чтобы их предъявлять, тоже нет. Но его святейшество Август имеет что сказать.
Рангит притворно поклонился и показал рукой на раздувшегося от гнева мужа в балахоне.
— Мясник, разворачивай свою армию и уходи прочь с нашей дороги, мы несем святой свет божественной веры! Если ты не сдашься...
Сверху раздался еще один хрип и плевок Сальвена на этот раз приземлился в аккурат на голову проповедника. Тот вспыхнул ругательствами и воплями, проклиная Сальвена на каком-то неизвестном лишь ему языке.
— Закрой свой рот, безумец! В тебя еще не всадили стрелы только потому, что я имею некоторое уважение к князю Рангиту, а в следствии и к тряпице, которая развивается над его головой. И поэтому предпочту найти тебя в толпе во время боя. Убирайтесь и велите своему сброду наступать.
Всадники развернули лошадей и поскакали к своим солдатам. Те уже сжимали в руках оружие. У некоторых были даже дрянные луки, сделанные, как потом размышлял генерал, за ночь до боя, слепым калекой, лишенным рук. Осадной техники не было, только кривые лестницы и несколько заостренных к концу бревен, судя по всему выполнявших обязанности таранов. И как они с этим собирались штурмовать город? У них был бы шанс, только если Алекс сжалился, увидев их, и сам открыл ворота.
Первая волна двинулась вперед, пробираясь между скалами, они укрывались щитами, но как и прежде, щиты не выдерживали болтов и их владельцы с криками падали на землю зажимая раны. Сальвен и сам стоя между двумя зубцами стены, делал меткие выстрелы, попадая преимущественно в головы. Ряды наступавших таяли, но за ними шли новые волоча лестницы и таран. Крестьяне бежали быстро и даже успели подтащить несколько лестниц, зацепив их крючьями за край стены, но взобраться на них не удавалось. Настолько быстрыми и меткими были стрелки Сальвена. Раздался и удар, гулко прокатившийся по стенам. Державших таран со всех сторон прикрывали щитники. В их сторону хлынул ливень болтов, но на место упавших людей сразу приходили новые и удары продолжались.
Опустошив очередной колчан генерал крикнул, чтобы ему подали еще и приникнув к прикладу, заметил, как у подножия холма творится что-то странное. Трое проповедников одетые в белые балахоны яростно кричали и совершали какие-то пассы. Они были слишком далеко для выстрела, со всех сторон окруженные своими людьми. Таран бил с каждым разом все яростнее, но изнутри двери поддерживали подпорки и два десятка крепких солдат.
— Давай! — завопил Сальвен куда-то вниз.
Там, ожидая этого приказа, стоял лучник в черной куртке, в руках его был длинный ростовой лук. Он поджег стрелу о жаровню стоящую рядом и, натянув тетиву до упора, выстрелил вверх. Это был сигнал к атаке, и первые взводы кавалерии помчались на подмогу. Когда первые всадники показались у подножия холма, сокрушительный удар выбил ворота, отбросив назад латников. Одновременно с этим произошло и что-то необъяснимое.
У Сальвена померкло в глазах. Он будто бы ослеп, но в этом он был не одинок. Каждый, кто находился по близости, также перестал что-либо видеть, кроме белого морока затуманившего взор. Лишь через несколько секунд генерал понял, что зрение все еще при нем, но вокруг него и повсюду был свет. Он необъяснимым образом исходил откуда-то сверху. Генерал поднял глаза и ахнул. Облака, серые облака, вечно скрывавшие небо, расступились, и на поле брани упал луч света, источаемый пылающим диском солнца, окруженного небесной лазурью. Все солдаты генерала пребывали в таком же ступоре, никто и никогда из них не видел неба скрывавшегося за тучами, равно как и солнечного света. Такого яркого и теплого... Опомнившись, Сальвен яростно закричал. Через стену перепрыгивали первые враги, а во внутреннем дворе была уже целая толпа, крушащая все на своем пути. Крик генерала вернул солдат к действительности, и сражение вспыхнуло вновь.
Когда всадники были уже готовы пустить в дело мечи, вспышка света ослепила и их, приведя лошадей в какое-то бешенство. Они принялись сбрасывать наездников и разбегаться, затаптывая тех, кто попадал под копыта. Тут же подбежали и селяне, принявшиеся лупцевать латников своим оружием. Кирэлл упавший наземь, как и многие из его людей, пролил первую кровь. Схватил отлетевший в сторону меч и увернувшись от удара, отрубил одному из противников ногу. Поднявшись, он убил еще одного, затем помог встать нескольким своим бойцам и те в свою очередь сразу рванулись в бой.
По приказу Сальвена вылетела еще одна стрела, но второй отряд, яро кинувшийся в атаку, остановился перед самым краем освещаемой области. Их лошади взбесились. Все красноглазые животные в ходе какой-то мутации почти потеряли нормальное зрение. Их зашоренные глаза слепли, при виде солнца еще сильнее, чем у людей. Часть всадников спешилась и помчалась на помощь лейтенанту и его людям. Другие вернулись назад и, стоя в отдалении, ждали, пока что-нибудь не изменится.
Так не могло продолжаться долго и если Каин со своими людьми уже некоторое время оттеснял нападавших обратно к воротам, то без напора кавалерии не шло и речи о легкой победе. Сальвен закинул арбалет на плечо и спустился вниз. Встав бок о бок с Каином, они теснили ополченцев, пока сами не вышли наружу. Седовласый озверел не на шутку, и его солдаты видели, как командир одним ударом убил сразу троих. Крестьяне в ужасе пятились, толкая друг друга и спотыкаясь о камни.
Генерал пробивался к подножию холма, туда, где все еще творилась чертовщина. Отойдя в сторону от махавшей оружием своры, он взобрался на камень, высотой с собственный рост, вскинул арбалет и выстрелил туда, где все еще стояли проповедники. Выпущенный болт прошил насквозь смерда загородившего обзор и настиг свою цель. Это был проповедник, которого генерал не знал, стоящий посредине, между тем заплеванным стариком Августом и ублюдком Йегелем. Тело проповедника пошатнулось и упало, оставшиеся двое растерялись, потеряв концентрацию. Их припадок закончился, свет сразу же начал меркнуть. Сальвен уже повторно взвел арбалет и выстрелил второй раз, целя в Августа, но его стрела ушла левее, прошив ополченца, пригнувшего «его Святейшество» вниз. Проповедников закрыли от его взора живой стеной и, сплюнув генерал осмотрелся. Дыру на небе вновь затягивали серые облака. Вновь выхватив меч, Сальвен спрыгнул и бросился в бой. Затрубили рога, и кавалерия в полном своем составе прорвалась, наконец, к схватке, которую они так долго ждали. К генералу на коне уже скакал Каин. Спешившись прыжком, он салютовал и передал вожжи командиру. Лицо парня было залито кровью, сочившейся из знатной ссадины на макушке.
— Ты чего без шлема? — с издевкой крикнул ему седовласый.
— Нет его больше! Раскололся! — капитан расхохотался и бросился в атаку.
Сальвен рванул коня и влился в поток своих всадников, глазами выискивая Рангита или кого-то из проповедников. Последних уже успели куда-то увести, а вот красный камзол князя был хорошо виден издалека.
— РАНГИТ!!! — завопил генерал.
Князь, услышав свое имя, повернул голову и, тяжело вздохнув, поскакал навстречу. Вскоре оба командира отделялись друг от друга всего десятком ярдов.
— Эти колдуны, как я и думал, оказались ни на, что не годными, — печально проговорил Рангит. — Хотя идея была неплохой.
— Спрячься они подальше с глаз, был бы прок.
— У их магии свои правила. Они уже показывали этот фокус, — князь облизнул губы. — Ну что, начнем генерал?
Сальвен не ответил, только развернул лезвие меча. Его оппонент достал свой клинок — изящную широкую саблю, украшенную драгоценными камнями. Всадники завопили разом и помчались друг на друга, расталкивая людей стоявших меж ними. Рангит хорошо владел оружием, но не настолько как Сальвен. Исход был ясен с первыми ударами, князь хорошо держался, парируя большинство из них. Его противник, опьяненный схваткой, истерически смеялся глядя на то, как князь не успевал нанести ни единого удара. Но Рангит только ждал момента. Уйдя в дюйме от очередного взмаха клинка, плавным движением тела он перекинул правую ногу через седло, подбросил саблю в воздух и выполнил эффектнейший трюк. Держась руками за седло, он прокрутился на руках и ударил генерала обеими ногами. Тот не ожидая такого поворота, на мгновение согнулся потеряв дыхание, в то время как князь поймал саблю и нанес удар в голову. Сальвен ушел с траектории клинка, но острие все равно задело его, срезав прядь волос. Ответное движение его меча обрубило Рангиту руку, в которой он держал свое оружие. Князь был достаточно ловок, чтобы увернутся от второго удара и, не желая продолжения, он, крича от боли, пришпорил коня.
Генерал поскакал за ним, но их тут же разделила толпа крестьян копейщиков, грозно метящих в Сальвена и его лошадь. Вид князя ревущего от боли, его окровавленной культи и то, как он убегал из схватки окончательно подорвал боевой дух ополченцев. Многие из них побросали оружие и принялись бежать следом за своим командиром. Сальвен молча смотрел на это, а затем развернулся и поскакал к укреплениям. Там его солдаты уже испускали победные крики. Увидев Каина, седовласый спрыгнул и продемонстрировал ему трофей — саблю, подобранную с поля брани. Капитан восторженно закричал, как и его люди, стоявшие рядом, но ликование оборвалось, как только Каин внимательно разглядел Сальвена.
— Генерал... генерал, ваше лицо!
Парень прикоснулся к своей правой щеке и глазу. Сальвен не сразу понял этот жест, а потом повторил, прикоснувшись к своему лицу. Оно было залито кровью, льющейся из свежей раны, и только тогда он понял, что видит лишь одним глазом.