По традиции, существующей со времен Петра I, право давать наименование крупным кораблям принадлежало царю, поэтому 31 марта 1897 года Николаю II был предложен список возможных названий строящегося крейсера. Варианты были такие: "Аврора", "Наяда", "Гелиона", "Юнона", "Психея", "Аскольд", "Варяг", "Богатырь", "Боярин", "Полкан", "Нептун".
За окнами Эрмитажа вовсю валил снег - зима все еще не хотела впускать в город весну. Император нахмурился. Всю ночь его мучили невнятные кошмары. Привиделся под утро дурной сон: несметные полчища тараканов карабкались на арку Главного штаба, да вдобавок еще неотступно звенел в ушах какой-то прилипчивый мотивчик, в котором нахальные ангелочки вовсю распевали: "что тебе снится, крейсер -боярин?" В голову лез всякий бред, он никак не мог сосредоточиться. Пробежав еще раз глазами списки, он вздрогнул, споткнувшись на слове "Боярин". Николай II почувствовал раздражение, моментально вспомнив все неприятные подробности своего загадочного сна. Какой еще боярин? Почему боярин? Кто крейсерам такие имена раздает? Машинально ткнув карандашом в первое название, он зачем-то обвел его.
"Смешно, размышлял самодержец. Вот пройдет двадцать лет, и я даже не вспомню, почему не Полкан, или Наяда, а какая-то Аврора. И что мне думать о таких пустяках, не будет же этот крейсер по Зимнему дворцу палить, в самом деле!" Эти парадоксальные мысли развеселили его и привели в бодрое состояние духа. Он велел подать себе кофию и набить трубку.
В приказе по Морскому ведомству от 6 апреля 1897 года № 64 было объявлено: "Государь-император 31 марта сего года высочайше повелеть соизволили: строящийся в С.-Петербурге, в Новом Адмиралтействе крейсер 6630 т водоизмещения наименовать "Аврора" и зачислить его в списки".