Дэн очень спешил к другу. Он соскучился, и ещё его мучила какая-то неясная тревога. Совершенно необъяснимо, откуда она вылезла? Ведь с Тимом уже не могло случиться ничего плохого.
Совсем ничего.
***
На город мягкими витками золотисто-рыжего солнечного шарфа, ложился закат. Городок вырастал из заката - с кирпичными домами и башенками Старого города он казался и вовсе игрушечным, образцом работы сентиментального мастера с чуткими пальцами. Чистые улочки, сквозь мостовые пробиваются травинки, где-то вдалеке играет музыка...
Дэн знакомым маршрутом вышел на набережную, сел на парапет. Посмотрел в жёлтую, искрящуюся воду, хотел плюнуть сквозь зубы - он умел далеко плеваться - но не стал вдруг. Красота такая, чего её тревожить.
Это здесь - набережная, а вообще река убегает на край города, там нет парапетов, есть пляжи, купаться можно...
Отлично тут Тимке живётся, что и говорить.
- Привет, старик, - голос раздался прямо над Дэновским ухом, и Дэнька взвизгнул (как последняя девчонка!) и чуть не полетел спиной в золотую воду.
- Дурак, я ж заикой стану! Чего подкрался как кот камышовый?!
- А ты будто знаешь, как камышовые коты подкрадываются, - фыркнул Тим, явно не испытывавший угрызений совести. Забрался на парапет рядом.
- А будто ты знаешь! - Ден пихнул друга кулаком в бок.
Для порядка пихнул, не для драки. Радость закипала в нём колкими, кусачими пузырьками лимонада - аж внутри зачесалось. Хотя не так давно и виделись, а теперь всё не так, как раньше было... Как там дед говорил - "День за год, год за десять". Хотя кода тебе самому не сильно больше десяти, смысл фразы до конца понять сложно.
А Тымыч и впрямь был... странный. Грустный какой-то, и зелёные глаза поблекли почти до серого, и хмурился он по-взрослому, а о пришедшем друге словно бы сразу и забыл - закопался в свои мысли.
Ну, сейчас вспомнит.
Заранее торжествуя, Дэн сказал:
- А у меня для тебя сюрприз есть. Ни за что не угадаешь, какой.
И замолчал. И Тим молчал, не сказал даже: "О, какой?" или "Надо мне гадать, подумаешь!".
От лимонадной радости в желудке у Дена вдруг стало тяжело. Даже замутло слегка.
- Тим, ну чего ты... скучный такой, а?.. Заболел?.. - сорвалось с языка.
Тимка метнул на него короткий сердитый взгляд, но потом как будто взял себя в руки. Твёрдую ладошку плюхнул другу на плечо:
- Да ты не обижайся, Дэньк... Тут... всякое думается. Хочешь, в кафе пойдём? Там мороженное лягушачье.
- Врёшь?! - Ден тут же забыл и про свой сюрприз, и про наклёвывающуюся обиду.
- Клянусь французской кулинарной книгой! Зелёоооненькое!.. Айда, тут недалеко...
- Да помню я...
И они соскочили с парапета.
...Мороженое оказалось фисташковым, но и впрямь - зелёным. Ели за круглыми столиками пустого летнего кафе. Пришли - а две креманки с холодными сладкими шариками уже их дожидаются. Ну что за Город, волшебство да и только!
Дэн трескал "лягушачье" мороженое так, что только за ушами хрустело, а вот Тим снова сник - ковырял ложкой, еле-еле...
- Я так рад, что у тебя тут столько вкусного, - с чувством сказал Ден и облизал креманку.
- Да ну, - буркнул Тим, - то есть да... хорошо всё, вроде. Но когда всё всегда хорошо - это как по ровному асфальту в легковушке. Сначала смотришь в окно и любопытно, а потом... укачивает. И мутить начинает.
- Ну а чего, ухабы лучше, как будто?!
Тим прищурился, и на миг его глаза снова стали травяного цвета. Лягушачьего.
- А то ты не знаешь... Рыцарь расквашенная коленка!
- Сэр дыра на попе! - Дэн засмеялся своей шутке и тут же умолк - пусто смеяться одному в тихом городе.
Эхо, эхо... А Тим молчит.
Дэн начал уже сердиться. Это как и раньше было: придумает Дэнька хорошую игру, идеальные правила, расскажет всё Тимке, а этот упырь начнёт тянуть - да нууу, тут не то, тут - смотри - косяк, и так я не хочу... и всю задумку портит.
- Ты всё грустишь, что нам так и не подарили воздушного змея - одного на двоих? - вдруг спросил Тим и снова зацепился взглядом за Дэнькины зрачки - недобро и болезненно как-то.
- Ну да, - честно сказал Ден, - Только вчера об этом думал. А с чего ты?..
- Да так... Вчера в Городе праздник Змеев был. Полное небо летучих гадин, - и Тим отвернулся, толчком отодвинув от себя креманку с недоеденным мороженным.
Это уже было совсем ни в какие ворота. Выше Дэнькиных сил и его попыток понять, что происходит.
Задавив в себе предательские слёзы, Дэн полез под куртку, вынул свёрток и положил на столик перед Тимом.
- На... - хрипло сказал он, - Сюрприз, типа. Я говорил.
Вот сейчас Тим посмотрит, обрадуется, и скажет другу: "Старик, прости - я бурый осёл, весь день дулся на тебя не пойми из-за чего! Мир?". И будет, конечно, мир - сладкий, как лимонад и клевер. И можно будет пойти на главную площадь, и отыскать там змея, и запустить в небо. Вместе. Наверняка большой улыбающийся Воздушный змей в рыже-зелёную полоску (а никакая не гадина!) остался в Городе после вчерашнего праздника. Тут же всё складывается легко и чудесно для них двоих. Тут особый мир - мир-подарок...
Тим неохотно развернул газетную ткань, и вытянул из свёртка свою старую футболку с Человеком-пауком. Как кролика за уши вытянул - медленно, как будто не совсем веря, что это именно она, его одежда из... из дома.
Соскучился небось. Дэн знал, что принести. Он...
- Свооооолочь.... - прошипел Тим, скомкал футболку и швырнул в лицо Дэньки. Дэну в первый момент показалось - станет хлестать его этой футболкой по щекам до кровавых соплей, но нет, просто кинул.
И уронил лоб на сжатые кулаки, так что выражения Тимкиного лица Дэн сейчас не видел. Видел только русую чёлку и как тряслись Тимкины тощие плечи под клетчатой - почти в рисунок здешней булыжной мостовой, - ковбойкой.
Ты хочешь счастья, мира, спокойствия. Не себе одному - им обоим. Ты мечтаешь, чтобы всё было как раньше. Потому что потерю этого "раньше" не может вместить сердце. Оно вмещало всё: школьные коридоры и щёлканье Тимкиных кроссовок в пахнущей мастикой тишине, ссадины и укусы крапивы, когда вместе лазили обдирать соседский крыжовник, отцовские незлые тумаки, ссоры с другом и спонтанное "мирись-мирись" мизинцами; и даже болезнь Тима и густую белую тишину тех страшных дней, похожих на бесконечные коридоры больницы - на одно лицо с ними... Всё вмещало сердце - и хорошее, и плохое, и доброе, и страшное. И только одного, самого страшного - не сумело вместить.
...Ты нащупываешь нить, ты молишься Тому, о Ком рассказывала прабабка тебе мелкому, а заодно взываешь ко всем фантастам и сказочникам с их Зелёными дверями и Кроличьими норами.
Приди, чудо. Мы же с Тимом никогда не расставались. Мы же...
...И вот - Город. Игрушка в табакерке, вечное лето, река где можно купаться, когда вздумается, старинная библиотека где много книг, и здесь нет никаких школ - всё так, как хотел бы Тим. И он, Тим, конечно тут. Где же ему ещё быть? Он не уйдёт от друга.
Друг его не отпустит.
- Крысёныш чёртов, грёбанный маломерок! - выплёвывал Тим сквозь прерывистый плач, вспоминая обороты из лексикона папы-грузчика (ещё самое невинные), - Ты хоть сам-то, сам понял, что мне приволок?!
Маломерок... и всего-то на полгода старше.
Был.
Даже в одном классе учились...
Дэнька онемевшими пальцами разглаживал на коленях застиранную футболку со штопкой на боку - предмет Тимкиной гордости когда-то - тётя из-за границы привезла, тогда в классе все сходили с ума по "Марвеллу...". Футболка, конечно, гордость, а не штопка... Хотя...
-... Ты помнишь как там, в живом, неправильном мире, где шумно и крышки от бутылок на улицах, я в этой футболке дрался с Юркой-бугаём и порвал её к лешим?!
- Дрался, когда Юрка отнял у меня...
- Да не важно, какую хрень он у тебя тогда отнял - недомерков надо защищать. А как жвачкой её заляпали, когда играли в "Мстителей" и валялись на парковой траве?
- В нашем парке...
- В нашем старом засранном парке, где никогда не работала карусель, хотя её несколько лет обещали починить. Где люди кричали друг на друга, где мать вызванивала тебя и загоняла домой как раз когда мы собирались идти разжигать костёр...
- Но ведь теперь всё по другому!!! - закричал Денька. Так закричал, как может кричать только человек, уже знающий, с каким треском провалилась его затея, но отказывающийся пока это понимать и принимать, - Теперь - лучше!!! В этом городе, в здешнем парке чисто, всегда солнечно, ну или хотя бы - сухо, аттракционы такие, каких мы с тобой и в кино не видели, мороженое можно лопать до пуза арбузом, и Воздушный Змей... он... наверняка ждёт, когда мы его найдём и запустим - как хотели!.. - горло сдавило, голос сорвался.
- Да, - тяжело сказал Тим, - Вот только я мёртвый. Прости.
***
...Они сидели под цветастым навесом кондитерской. Еле успели добежать, но всё ж вымокли чуток...
В Городе наконец пошёл дождь. Крупные капли отстукивали по жести что-то победное. Или прощальное?..
Тим обнимал Дэньку за плечо.
- Надо же, тут впервые дождь... - пробормотал он с облегчением и, вроде даже, затаённой радостью.
Оба они понимали: Тим впервые заплакал в Городе. И дождь прорвался к нему.
С тех пор, как на девятый день после Тимкиной смерти мальчишки встретились здесь, они всегда занимали себя чем-нибудь весёлым, благо Город подсовывал то кинотеатры с увлекательными фильмами, то чистенький образцовый парк с фантастическими аттракционами, то мощёной улочкой выводил на окраину - к золотому пляжу и синей воде... И сперва они много смеялись. И потом - Тим просто улыбался. Но с каждым днём (хотя деление времени на дни было в Городе крайне условным) его улыбка становилась всё тусклее, всё вымучение.
"Что я делаю не так?" - думал Ден, когда соглашался замечать это. И сочинял всё новые и новые игры. Кусочки волшебного пространства, которое - карамельное, приторно-послушное - уже давно исподволь держало Тимку холодными пальцами за горло. А тот улыбался, улыбался... Не дурак он был, Тимка. Понимал, как тяжело другу отпустить эту тщательно вымученную иллюзию. Ведь это значило - его, Тимку, отпустить. А самому вернуться в мир, где чувствуют боль, горюют, плачут...
- Ты это... давай тоже, что ли, - неловко сказал Тим другу.
- Чего я?
- Ну... чччёрт, - Тим о таком говорить, конечно, не умел. Но что делать, если ты на полгода - и теперь ещё на целую смерть, - старше этого маломерка, за которого отвечаешь. Придётся объяснять ему, хоть в лепёшку расшибись, - Ты же тоже всё это время не плакал... по мне. Как дурак.
- Чего дурак-то?.. - привычно огрызнулся Дэн.
- Того. Плач уже, никто не видит, - Тим сгрёб друга в охапку.
- Ты видишь... - буркнул Дэн, утыкаясь ему в плечо.
- А я... а мне - так легче будет. И тебе, бестолочь.
- Сам... - и Дэн заплакал.
...И ты сидишь - мокрый как цуцык под этим дождём, потому что никакого цветного навеса волшебной пекаренки над тобой нет, а ветви липы в реденьком сквере недалеко от дома мало спасают ситуацию. Но ты, по сути, не обращаешь на это внимание. Ты впервые столкнулся лицом к лицу с такими своими чувствами как горе, боль потери, одиночество. И в самый первый раз ты не бежишь от них, точно маленький, перепуганный ребёнок. Ты, чёрт возьми, ведёшь себя как мужчина: сидишь задом в грязи, ревёшь, вытираешь нос рукавом куртки и обещаешь себе больше ни-ког-да не откупаться от чёрной боли розовым сахаром. Ты ещё не умеешь объяснить, почему ты прав, но уже знаешь - прав точно. Потому что чувствуешь - и всегда, сколько будешь жить, станешь помнить это чувство, - как исчезает под пальцами дождя кукольный Город...
...и как настоящий Тим наконец-то топает сквозь ливень, туда, где смерть вывернется наизнанку и снова станет жизнью; а может ещё куда-нибудь, главное - по своей дороге и налегке.
Ночь с 9 на 10 декабря, 2014 год.