...Чорний ангел прилетить,
Тихо сяде край вікна,
Запитає, що болить...
(Ирина Билык, «Я розкажу»)
...Это утро, как считала Лера, по всем законам бытия. Должно было стать радостным.
Но оно оставило за собой лишь разочарование.
Тем утром, проснувшись и сладко потягиваясь в постели, Лера дотянулась вытянутыми до тумбочки, стоявшей в изголовье их с Олегом кровати и, немного пошарив по ней, взяла с нее две вещи — пульт от телевизора и использованный ею вчера тест на беременность.
Затем она села на кровати по-турецки, полу-сбросив с себя одеяло и накрыв им лишь ноги и, включив телевизор, принялась переключать каналы в поисках мультфильмов, которые она обожала смотреть, хотя и не была уже маленькой девочкой.
Ей было двадцать два с небольшим, оставалось совсем немного до двадцати трех и... И она была беременна.
Это ясно показали вчера вечером те самые пресловутые две полоски. И эти две полоски сразу объяснили и ее изменившиеся гастрономические пристрастия и некоторое изменение ее фигуры, пока еще не очень заметное...
Она вспомнила, как Олег удивлялся тому, как она, вдруг, начала превозносить ресторан японской кухни, находившийся на улице Артема пи тому. Что она стала налегать на блюда из морепродуктов.
Чтож, теперь настало время удивить его другим.
«А если обидится — скажу, что сам дурашка. Предохраняться надо..» - кокетливо, беззлобно подумала Лера.
И добавила, тоже мысленно: «Впрочем, а хотела ли я сама избежать зачатия? Наверное, нет.
Я хочу ребенка. Девочку. Чтобы завязывать ей бантики, прыгать через скакалку и играть в куклы.
И потому я не буду обижать Олега.».
Она нашла, наконец, детский телеканал, вполне ее устроивший. Затем бросила на постель пульт и взяла с той же тумбочки свой розовый «АйФон». Нашла в телефонной книге номер Олега и позвонила ему.
Олег поднял трубку после второго гудка.
Она услышала его голос, всегда деловито-недовольный: «С добрым утром! В Петропавловске-Камчатском — полночь, в Донецке — разгар рабочего дня. Что ты хочешь рассказать, зая? Не подвисай, а то мне некогда.».
Она никогда не обижалась на такое обращение, поскольку знала, что ему, действительно, некогда — он работал в офисе, занимаясь логистикой доставки строительных материалов в крупной строительной компании.
Потому она, пропустив его недовольство мимо своего восприятия, ответила ему: «Олежка!! А я беременна!! У нас будет ребенок!! Я рада, а ты? «.
Он, после десятисекундной паузы, произнес: «И я тоже рад, зая. Очень, очень рад.».
«Очень, очень рад...»... Но в голосе его послышались раздражение и злость.
Она завершила вызов, отложила смартфон, вздохнула и задумалась...
...Она встретила Олега — тогда еще выпускника Института бизнеса и предпринимательства — в городском цифровом планетарии, где в тот день проходила какая-то презентация, через неделю она была уже знакома с ним настолько, что... влюбилась по уши. И теперь уже не могла представить себе жизнь без него.
В добавок, он теперь работал в той же компании, что и она — в компании, основанной ее отцом, Михаилом Журиным, широко известным предпринимателем, основателем социального фонда «Доброе сердце», помогавшего детям-сиротам.
Отец принял его на работу простым менеджером и за год с небольшим Олег, благодаря целеустремленности, хладнокровию и деловой жесткости, стал начальником отдела логистики. Сейчас он метил выше, основания для этого были...
Но, хладнокровный, целеустремленны, жесткий и неуступчивый, как локомотив, Олег оказался сложным, тяжелым в семейной жизни. В нем было слишком много того, н6а что она приучила себя не обижаться.
Но стоило ли приучать себя к этому?
Именно над этим она думала весь остаток дня.
Стемнело.
Город зажег неоновые огни витрин и рекламных вывесок, гллубое зарево встало над тем местом, где крыши домов скрывали закрывали от нее «тарелку» «Донбасс-Арены»...
Она смотрела в открытое окно на это красивое зарево, когда заиграл знакомый рингтон — мелодия из советской телепередачи «В гостях у сказки.».
Звонил Олег.
Она подошла к постели, взяла телефон...
Он сообщал ей, что в офисе корпоратив и он сейчас заедет за ней, чтобы она не скучала дома одна. И он советовал ей одеваться и выходить ждать его у подъезда.
Она надела любимую короткую красную юбочку, красную же блузку и легкую белую курточку, нацепила на плечо маленькую золотистую сумочку, в которую, тем не менее, будто в омут, «булькнул» смартфон, и вышла из подъезда. Села на лавочку у куста шиповника и стала ждать.
В общем-то, она и сама могла подъехать к нему на работу на своем апельсиновом «Ниссане-микра», но корпоратив — это. Обязательно, бокал-другой легкого сухого белого вина, что не позволило бы ей потом вести машину.... Да и просто, приятно было ехать в машине. В которой рядом с ней будет сидеть Олег, не занятый рулем и дорогой...
Светло-серый «лексус» подъехал точно в оговоренное время — без десяти семь.
Олег открыл перед ней заднюю правую дверь, пересел в глубь салона...
Она. Пригнувшись, вошла в теплый, пахнущий кожей и каким-то освежителем воздуха, салон «Лексуса», опустилась гна сиденье, закрыла за собой дверцу...
Машина тронулась.
Лера придвинулась ближе к Олегу, ласково положила руку ему на макушку, погладила по коротким черным волосам, игриво проворковала: «Олежка, ну почему ты у меня такой бука... Все время занят, все время недоволен... Тебе не доставляет радости то, что ты скоро станешь папой?».
Он, сначала, молчал. Затем обнял ее за талию, спросил: «Что врачи сказали? Срок большой?».
Она ответила: «Я не была в больнице. Я тест в аптеке купила. Ну, где-то, по моим ощущениям, уже месяца три-три с половиной... Это как раз... с моего дня рождения...».
Он ничего не ответил, но плотнее прижал ее к себе...
До здания офиса было еще не близко. «Лексус» несся по вечерним улицам Донецка, обгоняя другие дорогие иномарки, маршрутки и большие неповоротливые автобусы и троллейбусы. И всю дорогу Олег молчал...
Но вот, наконец, они подъехали к офису. Залитое белым светом из окон, здание-»башня» из стекла и бетона высилось на берегу Кальмиуса, над самой рекой. И на стоянке возле здания Лера увидела около десятка представительных автомобилей. Хозяев некоторых из них она, будучи директорам департамента по работе с клиентами, даже знала...
Олег не стал задерживаться снаружи здания.
Взглянув на свои часы, он взял жену за руку и, почти, потянул ко входу в здание.
Они прошли мимо улыбающегося охранника в серой пятнистой форме, стоявшего в своей небольшой комнате-будке за стеклом, подошли к прозрачной шахте лифта, дождались, пока блестящий металлический цилиндр опустится вниз и замрет перед ними...
Открылись нержавейковые двери — и они вошли в лифт.
Олег нажал на кнопку — и лифт повез их на шестой этаж здания...
Они вышли из лифта прямо в белый, отделанный зеркальными панелями, вестибюль и Лера тут же воспользовалась одним из зеркал, чтобы взглянуть на свой внешний вид, поправить прическу и подвести косметику.
Она отметила про себя, что полагавшегося ей по статусу «беременна» животика еще, практически, не видно, если не распахивать курточку слишком широко...
Поправляя макияж, она услышала слова Олега: «Никому о своем интересном положении не распространяйся. Поняла? Не забывай, что шеф компании — твой отец. «.
Она ответила: «Я и сама не собиралась кричать в мегафон по поводу своего положения... Хотя, это естественно для любой женщины... И... А при чем тут мой отец?».
Олег отражался в зеркале перед ее глазами не хуже, чем она сама — и она увидела, как он саркастически ухмыльнулся. Затем он ответил: «Ну, ты же не маленькая девочка и не хочешь потом объясняться с мамой по поводу новости. Которую папа обязательно расскажет ей... «.
«А что тут такого? Это моя мама, она за меня только будет рада...» - произнесла Лера.
Олег сказал: «Мама начнет давить тебе на мозг советами, ахать и охать... А тебе ни к чему сейчас эти причитания, тебе нельзя нервничать...».
Она произнесла: «Мама может посоветовать то, что, действительно, нужно... А по поводу нервов... Поговорим об этом в другой раз, хорошо?».
Он не ответил, но привлек ее к себе и поцеловал в щеку.
Странно, но его объятия показались слишком жесткими, они, почти, причинили физическую боль... Впрочем, она знала, что раздражительность и мнительность — обычное дело для беременных и списала свои ощущения на это...
Вскоре они вошли в зал для презентаций, где и происходило корпоратаивное действо.
Здесь стояли небольшие ромбические столы, за которыми уже сидели некоторые из пришедших на празднество, хотя немало людей еще стояло у стен и просто расхаживало по залу. Ярко горели белые лампы дневного света, стоял негромкий низкочастотный гул от голосов переговаривавшихся деловых партнеров...
Олег, проводя ее мимо стоящих и сидящих своих и ее знакомых, с кем-то перекинулся словом, с кем-то поздоровался, потом остановился у свободного столика ит жестом показал ей на стул.
Она села, а он отошел куда-то в сторону.
Почти боковым зрением она увидела, как он направился к групе таких же, как он, деловых людей, по пути — подозвал официанта и показал на столик, за которым сидела она.
Официант бросил взгляд на нее. Она этикетно, сдержанно улыбнулась ему...
Отсутствие Олега рядом затянулось. К тому же, неумеренно сильно дул в спину кондиционер, его следовало кому-то подрегулировать. Сидеть одной было некомфортно и она, встав из-за стола, подошла к Олегу и его деловым друзьям.
Он, взяв подошедшую Леру за руку, произнес, представляя ее друзьям: «Саша, Рома, Жека, познакомьтесь. Это моя жена Валерия. Та самая Валерия Журина. За которой ты, Саня, бегал в школе... Извини, больше не побегаешь. Валерия работает в этой компании директором департамента по связям с клиентами, а директор компании — ее отец. И я надеюсь сохранить с ним хорошие отношения.».
Говорил он тепло, но глаза Олега не улыбались. На этого Саню, своего бывшего одноклассника, он глядел твердо, жестко... Она почувствовала в его взгляде неприязнь к этому Сане, некий намек на желание физически устранить его...
Ей стало неуютно при виде выражения глаз мужа и она отошла.
В это время официант принес две бутылки вина — красного и белого, креманку с мягким мороженным, блюдо с бутербродами с красной икрой и два фужера.
К столу вернулся Олег.
Лера спросила его: «Обязательно было так обращаться к Саше?».
Он ответил, улыбнувшись ей улыбкой человека, который значительно больше понимает в жизни: «Саша — если ты забыла — тот ботан, который угощал тебя конфетами «Метеорит» в пятом классе... Он должен видеть, что ты стала успешной женщиной и находишься рядом со мной.».
«Конфеты — это было весьма культурно и романтично с его стороны...» - заметила Лера и, чтобы не давать повода к эскалации конфликта, тепло улыбнулась Олегу. Спросила его: «А по какому, собственно, поводу вечеринка?».
Олег ответил: «Компания заключила крупный контракт на постройку стасемидесятиквартирного дома в Калининском районе. Такой же дом она сдала тому же заказчику в конце года с опережением графика строительства и, что более важно, заказчик остался доволен качеством работ и предложил второй контракт.
Сегодня представители заказчика здесь присутствуют. Именно заказчик и оплатил корпортаив. И, кстати, в программе будет живое выступление певицы Нюши... Я представляю, сколько оно стоило заказчику... Но это их проблемы, так ведь, зая?».
Она улыбнулась и произнесла: «Так. Но выбор не плох — ее песни актуальны для компании...».
Олег сел за стол. Сел так, чтоб видеть не только ее, но и перемещавшихся по залу людей, многие из которых были клиентами и подрядчиками компании. Он, явно, кого-то искал глазами, но кого, Лера понять не могла, а явно отслеживать его взгляд было скандалоопасно.
Вечер начался с речи отца. Торжественно высказавшегося по адресу компании-заказчика, нового контракта, успешного и понравившегося всем нового типового проекта здания... Конечно, она все это слушала с гордостью и за отца и и за мужа, но это не было безумно интересно ей.
Когда речь отца закончилась, на небольшую прозрачную трибуну в центре зала поднялся заместитель генерального директора компании по финансовым вопросам и в мажорной октаве подбил итоги первого квартала текущего года. Некоторые — явно, заинтересованные, лица в зале аплодировали докладчику.
После заместителя по финансовым вопросам на трибуну вышел директор департамента развития компании — и тоже произнес торжественную речь по поводу новых, разработанных специалистами их компании и сотрудниками профильного института проектов жилых зданий, выгодных с точки зрения применения новых, рациональных методов в строительстве, благодаря которым компания шагнула... достигла... опередила...
Затем доклады закончились и в зал внесли огромный торт, выполненный в виде массива жилых домов, построенного по новому проекту.
Олег, конечно, принес и ей кусок этого торта, а затем официант принес и поставил на стол две небольшие чашечки с кофе. И то и другое оказалось замечательным на вкус и Лера подумала, что и заказчик и сама компания неплохо «вложились» в этот корпоратив...
Затем Олег предложил ей открыть вино, конечно, на ее выбор. Она выбрала белое, которое любила больше и которое было менее крепким. Он открыл бутылку прилагавшимся к ней маленьким штопором, налили в фужеры из темного стекла...
Они выпили. Вино теплым потоком протекло, казалось, по всему телу, немного закружило голову...
Заботы и раздумья вечера стали отходить куда-то в глубь объема, занимаемого мыслями, она позволила себе просто отдыхать, ничем не заморачиваясь. А Олег, вскоре, сославшись на деловые интересы, поднялся из-за стола. И Лера не стала за ним следить, зная, что он никуда не денется из этого зала, куда он привез ее. Ну не сбежит же он от женщины, которую так демонстративно ревновал к человеку, бегавшему за ней больше десятка лет назад?
Она тоже не стала сидеть за столом, а встала, подошла к окну, выходящему из зала на освещенный неоновым сиянием проспект Театральный. И стала любоваться любимым городом...
Где-то за Кальмиусом рубиново светились огни на крышах недавно построенных сверх-многоэтажек, синим светом сияли шпили жилого комплекса в Ворошиловском районе, вспыхивала оранжевым свечением вывеска на одном из зданий... А внизу с тихим шуршанием неслись, освещая себе дорогу светом фар, машины и автобусы, с завыванием пронеслись несколько спортивных мотоциклов...
Красив, безумно красив был этим вечером Донецк...
Когда она вернулась за столик, в зал уже вошла, в сопровождении нескольких крупных и строгих мужчин, Нюша. Приглашенная звезда была в черном приталенном платье, которое очень шло ей и еще она была в хорошем настроении, улыбалась, стреляла глазками. Посылала воздушные поцелуи...
Она пела свой хит «Выше»: «Я хочу быть еще выше, Чтоб не забыть города крыши...», когда Лера снова увидела Олега.
Олег не шел к столу. Олег шел к тому же окну, от которого недавно отошла онаю. Шел в обществе длинноногой блондинки в зеленом сарафане, нескромно оголявшем плечи.
Она подумала: «Не эта ли блондинка станет заменой мне, когда я буду на большом сроке?
Интересно, как он ее мне отрекомендует?».
Она вздохнула, встала, приблизилась к Олегу и блондинке.
Олег сам отрекомендовал ей эту девицу, не дожидаясь ее вопроса: «Познакомься, Лера. Это Маша Кириллова, наш исполнительный директор по кадровым вопросам. Ты ведь знаешь, что в ближайшее время нас ждет одна важная для меня и для тебя перестановка?».
Девица тоже подала голос, включаясь в разговор и глядя на Леру деланно-наивным взглядом: «О... Мне приятно познакомиться с вами, как с женой нашего будущего заместителя директора департамента по развитию... Именно предстоящее назначение мы и обсуждаем с вашим мужем...».
Олег же, вглядевшись в ее глаза и поймав, очевидно, что-то, предвещавшее вспышку ревности, отделился от девицы, взял Леру под локоть — жестко, немилосердно, так, что она не стала сопротивляться, когда он повел ее в сторону. И, отведя ее в сторону, он сказал ей — на ухо, негромко: «Зая, давай без ревности. Это только деловой разговор. Иди за стол, можешь, кстати, себе еще торта отрезать, его еще много... Я скоро приду.».
Она пошла за стол, решив, действительно, не поддаваться ревности, которая могла оказаться и напрасной. По пути подошла к большому столу, на котором покоился торт, отрезала себе кусок с многоэтажным зданием, изготовленным из шоколада, крема и цукатов, а за столом налила себе еще один фужер вина. Поймала взгляд Олега, который видел. Как его жена наливает себе вино... Кажется, он это одобрил... Хотя она сама не считала уже свой поступок обоснованным... И не считала его молчаливое одобрение искренним. Ей вдруг пришло на ум, что Олег добивается того, чтоб она напилась и... И выбыла из игры?
Она чувствовала, что вино уже ударило ей в голову.
Она снова взглянула на Олега.
Он стоял спиной к ней с этой блондинкой, обнимая ее за талию. И даже с расстояния было видно, что его объятие не столь жесткое, как то, каким он обнимал ее саму некоторое время назад.
Она отвернулась.
Мимо проходили люди, кто-то из них был ей знаком, кто-то даже бросил на нее заинтересованный взгляд... Но ее волновал только Олег. Олега она любила и Олега страшно ревновала, даже подсознательно, не находя реального предмета для ревности. И тем более ревновала теперь, когда такой предмет был.
Но, также, она любила Олега настолько, что понимала, что никогда не даст выхода своей ревности, будет держать ее в себе, таить, чтоб только не обидеть ею своего любимого, своего жесткого, жестокого Олежку...
Она снова повернулась к нему, ее заставила это сделать внезапно пришедшая мысль о том, что она вот так сильно любит его и никогда не покажет ему свою ревность наглядно...
И тут же нечто иное, уже никак не связанное с любовью, захлестнуло ее мозг, сломало все дамбы и плотины и выхлестнуло через край. Олег обнимал эту, как он ее назвал, директора по кадрам... обнимал и что-то шептал ей на ухо... Причем он был так увлечен этим, что, даже соприкоснувшись взглядами со взглядом Леры, не отвел свой... Он, кажется, вообще не заметил ее взгляда...
Она снова встала из-за стола и подошла к ним.
Рывком смела с его шеи руку блондинки, повысив голос, произнесла: «Олег!! Ты ничего не забыл? Ты привел меня сюда чтобы... Чтобы я полюбовалась на то, как ты обнимаешь эту б**дь?! Я надеялась, что ты сдержишься, хотя бы потому, что я здесь... ах ты...»
Она не договорила. Вместо того, чтобы утруждать себя произношением дальнейших слов, она с размаху закатила ему звонкую пощечину.
Олег, инстинктивно, схватился за щеку, которая сразу заметно покраснела, закусил губу, бросил на нее жесткий взгляд. Девица тоже бросила на нее взгляд — испуганный, непонимающий...
Лера, уже разворачиваясь, бросила ей: «Чтоб тебя здесь не было раньше, чем я дойду до столика... Помните, оба, что вы работаете в компании моего отца, а не наоборот... «.
Внутри нее клокотало и кипело, словно, внутри ее сознания проснулся вулкан Везувий. И, так же, как Везувий похоронил древнюю Помпею, она готова была похоронить их обоих.
Дойдя до столика, она повернулась и увидела, как блондинка что-то доказывает Олегу, ее движения были гарячечными, до Леры долетел обрывок ее речи: «...неуравновешенная с**чка... Как она тебя... дай. Я пожалею...».
Но Олег уже оттолкнул ее и быстрым шагом направлялся к столику, к Лере.
Подошел, взял за руку, почти заломив его, сделав по-настоящему больно. Спросил: «Что ты делаешь, Лера?! Хочешь. Чтоб завтра о нас тут судачил последний клерк?».
Она холодно ответила: «Если ты начнешь приголубливать посторонних женщин, не стесняясь моих глаз, то ты добьешься того, что судачить о тебе перестанут. Ты просто вылетишь из компании. О тебе здесь забудут.».
Сказала это и, не вырываясь, отвернулась, закусила губу.
Он даже не сделал попытки понять, что обидел ее. И это лишь усугубляло обиду...
На мгновение, вдруг, оба они поняли, что в зале стоит полная, абсолютная тишина.
Все, словно, зачарованные злой феей, застыли, все глядели на них, все прислушивались к их репликам...
Это длилось лишь несколько секунд.
Затем кто-то поставил на стол тонко звякнувший, при этом, фужер. Кто-то с кем-то заговорил, у кого-то запиликал мобильный телефон... Спустя минуту в помещении уже снова воцарился тот же низкочастотный гул, смесь многих голосов, рингтонов мобильников, звуков, сопутствующих трапезе... Ведущий корпоратива принес кому-то извинения, снова запела Нюша, теперь она пела «Больно»...
Лера вырвалась, выскользнула из тисков руки Олега. Отстранилась, произнесла: «Я пойду домой. И не звони мне пока. Я сама позвоню, если у меня будет вдохновение помириться с тобой. Но пока у меня его нет. Пока.».
Она вышла из зала для презентаций просто и обыденно, не «порадовав» падких на чужие ссоры граждан эффектным хлопком двери. Спустя минуту она уже ехала в лифте на первый этаж.
Она покинула это здание, ушла из отбрасываемого им пятна света и пошла вдоль дороги, по которой они приехали сюда.
Она не видела, как Олег, постояв несколько секунд в замешательстве после ее ухода, бросился к лифту, как он выскочил из дверей подъезда здания, и, не увидя ее, которая, к тому моменту, уже завернула за угол здания, побежал к стоянке, где припаркован был его «Порше-Каррера», завел мотор...
Громкое басовое «Р-р-р-рэ... Пом-пом-пом... Р-р-рявк!!» она услышала за своей спиной в двух кварталах от офисного здания, в том месте, гед ей прищлось идти по обочине дороги из-за «трофической язвы», оставленной после себя то-ли работниками «Водоканала», то ли трудягами «Гортеплосети».
Это был «голос» спорт-кара, пугающе быстро набиравшего скорость. Сработала психо-звуковая память, она догадалась, что это звук машины Олега... Затем был удар, пришедшийся ей прямо под колени и отбросивший ее вперед и вправо, на перепаханный «Беларусями» газон, визг тормозов личной машины Олега и, словно, шум сильного ветра — звук уходящего сознания, после чего наступила полная тишина и кромешная темнота...
Когда она пришла в себя, ярко светило солнце и стоял неумолчный птичий гвалт где-то совсем недалеко. Она лежала на кровати, застланной иссиня-белым, пахнущим крахмалом, постельным бельем, а рядом с ней стояла незнакомая ей брюнетка в белом халате.
Она поняла, что находится в больнице, хотя и не понимала, не вспомнила еще, почему она здесь. Момент, когда машина Олега сбила его, выпал из ее памяти.
Она спросила девушку-медработницу: «Простите... Я, наверное, в роддоме, а вы, конечно, медсестра? Я уже родила, да?».
Та взглянула на нее, как на сумасшедшую и ответила: «Девушка, вы в своем уме? Вас сбила машина, вы в травматологии, и, слава богу, очнулись, наконец-то... Еще вопросы будут?».
Лера не сразу смогла задать следующий вопрос...
Она молчала, собираясь с мыслями...
Затем произнесла: «Простите... Простите меня... Я... Я долго была без сознания? И... Мой ребенок... Что с ним?».
Медсестра, в свою очередь, тоже помолчав, ответила: «Лучше я позову к вам завотделения, она вам лучше все расскажет... «.
Она вышла из палаты и ее шаги зацокали по коридору, удаляясь. А затем в коридоре раздались другие шаги, тоже женские, которые приближались...
Дверь палаты открылась. И в палату вошла женщина средних лет, совершенно седая, с добрыми грустными глазами, какие бывают у людей, видевших много чужой боли.
Эта женщина спросила, вначале, ни к кому не обращаясь: «Кто здесь гражданка Романова?».
Лера, которая и была по фамилии Романовой, ответила: «Романова — это я.».
Женщина-заведующий отделением подошла к ней, осторожно присела на край кровати, спросила: «как ваше состояние? Жалуетесь ли на что-либо?».
Лера, которая еще не осознала, насколько серьезно ее положение, отрицательно помотала головой и сказала: «Жалоб нет. Ничего не болит. А что должно болеть?».
Женщина-завотделением ответила: «Я рада, что у вас ничего не болит. Рада потому, что вы перенесли нелегкую операцию и мы боялись за ее исход. Не только мы, конечно... Как вы считаете, ваше состояние позволит нам поговорить?».
Лера подумала и ответила: «Если это необходимо, то да. Говорите, я готова принять к сведению самое плохое...».
Женщина грустно улыбнулась и сказала: «Тогда слушайте. Вы пробыли без сознания почти месяц. Потому вы, конечно, не можете помнить, что с вами произошло.
Вас сбила машина. Хорошо, что это был «Порше» с его покатым капотом. Иначе травмы могли оказаться несовместимыми с жизнью. Но, все равно, вы сильно пострадали и выжили лишь благодаря молодому организму.
Нам пришлось выполнить ряд операций, поддерживая искусственно вашу кому. Их профинансировал ваш отец. К сожалению, не все их он смог профинансировать, так как на прошлой неделе его счета оказались обнулены...».
Лера прервала собеседницу: «Как «обнулены»?!! У отца — многомиллионное состояние!!».
Завотделением произнесла: «Меня в последнюю очередь волнуют его миллионы, меня волнует здоровье пациентов, потому я не вымогала с него объяснений, а делала свое дело. Ваша жизнь в безопасности, а с отцом вы скоро сможете поговорить. «.
Она прервалась, а затем продолжила: «Самое тяжкое для вас — и я скажу это сейчас — ребенка вы потеряли. Но не возможность иметь детей в будущем. Это главное.
И еще: приезжали по запросу работники ГАИ. Они обнаружили «Порше» и в нем на сидении пассажира находился некто Олег Романов, думаю, это ваш муж, так как ваша девичья фамилия — Журина. Ваш муж находился в бессознательном состоянии. По запаху в машине мы, сначала, решили, что он просто настолько пьян. Но сделанные в нашей больнице анализы показали, что, кроме алкоголя, причем не в столь большом количестве, в его крови содержался гидрооксид барбитуровой кислоты...».
«Барбит... Снотворное?!» - в изумлении Лера, почти, выкрикнула Завотделением сказала: «Да, снотворное. Нас насторожило это и то, что ваш муж находился н6а пассажирском сиденье своей машины. На этой модели нет возможности перебраться на другое сиденье, не покидая салона. ГАИ сейчас занимается проверкой версии. Расследование инициировали мы...».
«То есть, вы хотите сказать, что Олег не мог быть за рулем? За рулем его машины был другой человек?» - спросила Лера.
Завотделением ответила: «Да. ГАИ прове6рит эту версию. Именно эта версия — самая вероятная... Но вернемся лично к вам.
Как я уже сказала, вам сделали сложнейшие операции. У вас был сложный закрытый перелом с раздроблением костей голеней. Осколки пришлось извлекать, это было почти так же тяжело, как извлекать из тела человека осколки снаряда.
Затем мы поставили вам искусственные суставы. Иначе вы на всю жизнь оказались бы прикованы... даже не к инвалидному креслу — к постели... Теперь ходить вы будете. И детей иметь — тоже. Но вам еще предстоит период реабилитации.».
«А сколько я должна еще пробыть у вас?» - спросила Лера.
Женщина улыбнулась и ответила: «Недолго. Вас скоро отпустят домой и вы будете только приходить сюда на занятия.».
Вскоре разговор окончился и завотделением ушла. А Лера осталась наедине со своими мыслями....
Спустя четверть часа в палату, снова, вошла медсестра. Она померила Лере давление, осмотрела прооперированные ноги и приготовилась уже уходить, когда Лера спросила ее: «Скажите, а... После того, как меня привезли сюда, со мной была моя сумочка? Или хотя бы мой телефон?».
Медсестра ответила: «Да. Телефон ваш в тумбочке, надо только зарядить его.». И она сама открыла тумбочку и подала Лере ее смартфон и зарядное устройство.
Лера поблагодарила девушку и поставила «АйФон» на зарядку. Затем открыла список контактов и начала просматривать пропущенные звонки и сообщения.
Она увидела, что ей неоднократно звонил Олег, звонили отец и мать, и дважды звонил какой-то неизвестный номер. Один из звонков с этого номера датировался тем же днем, когда ее сбила машина. И он был сделан, буквально, за минуту до того, как ей позвонил Олег. Номер был того же оператора «Лайф», карточка которого стояла и в ее телефоне и она решила перезвонить.
На том конце провода долго не брали трубку, затем женский голос с деланно-слащавой интонацией произнес: «Ах, Валерия Павловна! Я слышала, что вы попали под машину? Как ваши ноги?».
Лера спросила: «А с кем я говорю?».
Она задала этот вопрос лишь для того, чтобы утвердиться в своих подозрениях — и, услышав ответ, поняла, что ее догадка верна.
Женщина на том конце линии связи ответила: «Это Мария Кириллова, исполнительный директор по кадровым вопросам компании «Элита-Строй». Кстати, вы уволены.».
Лера, оглушенная этой новостью, переспросила: «Как «уволена»?! Эта компания принадлежит моему отцу!!».
Та хихикнула и ответила: «А что такого? Компания больше вашему отцу не принадлежит, поэтому я уволила и вас и его... Приказ нового начальства...».
Лера в возмущении спросила: «А кто теперь начальник? Я знаю этого человека?».
Мария Кириллова ответила: «Новый начальник — ваш муж. Впрочем, он не изъявил желания взять вас на работу. Так что подыскивайте себе новое место. И, кстати. По секрету сообщаю вам, что ваш муж уже подал бумаги на развод с вами. Вероятно, тяжело сжиться с неуравновешенным человеком... Я скажу боль...»
Лера не дослушала. Она завершила вызов и уже набирала другой номер — номер Олега.
Набрала, дождалась, пока он возьмет трубку и заговорила, срываясь на крик: «Олег!! То, что наговорила мне сейчас эта Кириллова — это правда?! Как ты мог?! Ты работал в компании столько лет, работал вместе со мной!! Интересно, отец догадался, что пригрел такую змею до того, как ты захватил компанию, или после?!».
Она выкричалась, выговорила все это на одном дыхании. А затем умолкла, ожидая ответа Олега. Но тот не ответил, он просто сбросил вызов. Лера набрала его еще раз. Затем — еще...
Тщетно. После второго перенабора телефон Олега отключился...
Она поняла, что он не хочет с ней разговаривать...
Затем она позвонила отцу.
Разговор с отцом вышел долгим, наполненным деловыми подробностями... И все эти подробности не только не пролили свет на происшедшие события, но и оставили за собой новые вопросы.
По словам отца, Олег тоже был лишь фиктивным хозяином компании...
Но кто же был теперь настоящим?
По словам отца, главной действующей фигурой в захвате компании была Мария Кириллова.
Лера предположила, что она-то и есть владелец компании.
А затем стала размышлять: «Олежка, Олежка... Так это не ты — змея... Тебя использовали, а ты пошел в поводу... тебе просто понравились ляжки этой... И ты купился... Ваши звонки на мой телефон разделяет всего минута... Но ты в это время был без сознания, ты никак не мог мне звонить. Тебя же усыпили... Бедный мой Олежка...».
Ей надо было выйти из больницы, ей надо было встретиться с Олегом — срочно, сегодня, сейчас...
Она дождалась нового обхода и попросила медсестру снова позвать заведующую отделением...
Седовласая женщина снова пришла и лера спросила у нее: «Скажите, я могу сегодня или завтра выйти в город? У меня очень важное дело в городе. Правда, очень важное.».
Женщина, подумав, ответила: «Можете. Но вы напишете нам расписку, что ваш выход — под вашу ответственность. Еще вы запишете мой телефон и позвоните на него, если почувствуете себя хуже. И позвоните на него, когда будете возвращаться. Обязательно. Хорошо?».
Лера с улыбкой ответила: «Хорошо.».
Через час ей выдали ее одежду и вскоре она уже выехала в город.
Прежде всего, она заехала домой, взяла из гаража свой кругленький, блестящий апельсиновым металликом «Ниссан», трезво рассудив, что наличие машины резко ускорит ее перемещение по городу.
Затем решительно направила свой путь к офису компании...
Подъехала, окинула глазами площадку для парковки, находящуюся сбоку от здания, ища укрытое от «взгляда» камер наблюдения место для своей «Микры».
Нашла такое почти на краю площадки, между чьим-то старым «двухсотым» «Мерседесом» и «Опелем-Омега» завхоза.
Остановила машину, вышла, «пикнула» сигнализацией...
Затем услышала, как на ее телефоне, который лежал в сумочке, зазвучал все тот же рингтон... Звонил Олег.
Она подняла трубку.
Он спросил ее: «Зая, зачем ты приехала? Ты же знаешь, я за...».
Тон был бесцветно-деловым.
Она прервала его и полу-шутливо сказала: «Выходи, подлый трус... Олег, правда, нет такого занятия, которое не даст выйти и дать аудиенцию любимой жене. Я жлу.».
Она не стала далеко отходить от стоянки, справедливо полагая, что в офисе уже сменена охрана и неизвестно как новые охранники отнесутся к ее появлению поблизости.
Так же справедливо она подумала, что Олег, навряд ли, сможет проигнорировать ее персону.
Так оно и было. Олег сам подошел к ней, под развесистый каштан невдалеке от парковки.
Она стояла в позе уверенного в себе человека, чтобы сразу дать понять ему — она настроена серьезно. Она должна выяснить все.
Он приблизился к ней.
Лера спросила его: «Ну что? Такой самоуверенный, сверху-на-всех-глядящий, но проглядел за красивым телом и наивными глазками опасность? Да?».
Он молчал, не решаясь ответить; Лера впервые увидела, как его лицо меняет окраску — от нормального цвета — к бледности, потом — сразу — покрывается стыдливой краснотой...
Он все ниже понуро опускал голову, потом, вдруг, снова вздернул ее вверх и посмотрел в глаза Лере.
Выражение его глаз было твердым, таким, каким она привыкла его видеть... Но сам взгляд был пустым, отсутствующим.
И она услышала его слова: «Лера... Да, я подал документы на развод... Не могу тебя больше обманывать, ведь с Машей я встречаюсь не только на деловых приемах...».
Она с издевкой произнесла: «Да это я уже поняла... Как же вы пошли на то, чтоб уволить из компании моего отца? Кто теперь управляет компанией?».
Олег ответил: «Управляющий директор компании — Мария Кириллова.».
Лера спокойно ответила: «Лжешь. По телефону она сказала, что владелец компании теперь — ты.».
Он возразил: «Владельцем компании и ее директором может быть не один и тот же человек. И в данном случае — я — владелец компании, а Маша — ее директор. Но и она — лишь исполнительный директор. Кто диктует ей обязанности — я не знаю.».
Лера, снова, спокойно ответила: «Лжешь. Все ты знаешь. Но не скажешь, конечно. Не скажешь правды. Потому что боишься. А чего ты боишься? Хочешь, я угадаю? Увольнения. Без пособия и с записью в трудовой книжке, что уволен по нехорошей статье. Это отодвинет тебя далеко-далеко от бизнеса, да? Хотелось бы мне, чтоб так и вышло...
Ответь мне только еще на один вопрос. Как вам это удалось?».
Олег сказал: «Это все провернула Маша. Подкуп главного бухгалтера и генерального финансового подрядчика по новому заказу на постройку высотного жилого дома. Зарплата работникам компании не была выплачена. Впервые за много лет.
Трудовой коллектив потребовал проверки, которая не нашла расхождений.
Затем люди, организованные и направленные Машей, потребовали отставки генерального директора.
На собрании, на котором присутствовали только угодные Маше люди, было принято решение об отставке генерального директора и передачи управления компанией временной управляющей комиссии...».
Лера выслушала, помолчала и спросила Олега: «Олежка, а ты знаешь, как это называется? И что за это может быть? Стоит ли теплое кожаное кресло, рядом с которым будет витать Ее аромат, этого?».
И, сделав еще одну паузу, добавила: «Олег, это — обыкновенный рейдерский захват. Причем вы — такие умные, коварные — в нем — лишь пешки.
Твоя Маша сядет в тюрьму.
Довольно скоро сядет. Ей помогут. Как только станет не нужна.
Ты... С тобой случится несчастный случай... Или ты тоже сядешь.
Так всегда бывает с пешками, Олег.
Мой отец давно в бизнесе, Олежа. Но прежде, чем он стал тем, кем он был, он сам научился класть вот эти кирпичи, мешать раствор, подавать команды крановщику...
Потом, прежде, чем взять в компанию меня, он натаскивал меня, как охотничью собаку. И я умею отличать чистоплотный бизнес от нечистоплотного...
А вы... Вы где-то стратили. И вы теперь не хозяева ситуации. Вы ее заложники. Как бы там не бодрилась эта язва...
Что же до меня... Ну чтож...
Живи пока со своей Машей. Мне ты такой милый и хороший не нужен.
Я и так уже потеряла все — все, кроме собственного достоинства. И вот его я не отдам.
Все. Пока.».
Она развернулась к нему спиной и, больше не оглядываясь, пошла к своей машине.
На ходу нажала кнопку на брелоке сигнализации, услышала ответное «Пик!»...
Через минуту Олег. Еще стоящий под тем же каштаном, увидел, как ее машина выезжает со стоянки и, фыркнув мотором при наборе «газа», устремляется куда-то в толчею транспорта...
Выговорившись, высказав ему в лицо все, она чувствовала теперь опустошенность. Начинала болеть голова, как часто бывало у нее после нервных срывов. И она устремила свой путь туда, где могла успокоиться, а может — решиться на что-то новое, чего еще никогда не смела предпринять...
Она не знала, что станет для нее таким местом на этот раз. Бездумно ехала по городу, так же, без всякой мысли, выехала на объездную дорогу...
Она остановилась недалеко от моста, проходившего над рельсами в районе станции Мушкетово — и сама не знала, что привело ее туда.
Было уже темно и начинало холодать, но возвращаться в больницу не хотелось.
Она шла от машины к мосту и думала: «У меня теперь ничего нет. Ничего, кроме себя самой, своего «я». А для кого оно? Для кого я его берегу? Для Олега? Только Олегу я не нужна. Ему нужна лишь сиюминутная выгода, чувство, что он держит в руках что-то, имеющее свою стоимость...
Но самая страшная моя потеря — не то, что я потеряла место в компании, не то, что я потеряла Олежку... самое страшное — я потеряла ребенка... Я не смогла спасти эту маленькую жизнь внутри себя...
А что у меня есть? Или — кто? У меня есть отец, мать и возможность начать новую жизнь...
Вот только я подумаю, хочу ли я ее начинать...».
Она подошла к середине мота, стала у перил...
Под ней были рельсы — много рельс, длинных, переплетающихся между собой и уходящих куда-то к горизонту... Над ними проходили провода контактной сети, а по ним куда-то, деловито тарахтя и посвистывая гудком, спешил тепловоз...
Она стояла над рельсами и смотрела вниз и вдаль...
Думала: «Вот рельсы. Они — как дороги людей в жизни, как судьбы. Одни прямо уходят вдаль, они нигде не пересекаются с другими — как люди, которые вершат свой жизненный путь в одиночестве. Другие — искривляются, путаются с другими, теряясь в их множестве, на них масса стрелок, семафоров... Третьи — как люди, которые прожили достаточно бессмысленную жизнь, а их жизненные рельсы закончились тупиком... А куда завели меня мои рельсы?».
И в ответ на свой мысленный вопрос она, неожиданно, услышала: «Вы стоите на развилке. Вы можете уйти в тупик или направиться по новому пути. Но тот путь пока еще строится, сейчас выход на него перекрыт.».
Негромкий, бесстрастный, но странно-благожелательный голос. Голос мужчины средних лет...
Но она была уверена, что стоит здесь совершенно одна...
Она осмотрелась вокруг. И, действительно, увидела мужчину.
Мужчина в легкой черной куртке, серой рубашке и черных же джинсах стоял рядом с ней.
Он был чем-то необычен, она поняла это сразу, но не сразу поняла, что в нем было странного.
Мыжчина, точно так же, как и она, смотрел на рельсы.
Затем он повернулся и посмотрел на нее. И она увидела его глаза...
Наверно, это и была его странность, его необычность — его глаза. Они мягко светились изнутри — приглушенным, почти незаметным, светом...
Нет. За этим свечением глаз, которое, возможно, дано было заметить только ей, крылось что-то еще...
Он спросил ее: «Вам не холодно? Все-таки, уже август...».
Она ответила: «Нет, я не из мерзлячек. А вы кто?».
Он уклончиво ответил: «Я тот, кто знает все о вас. О том, что с вами произошло. О том, что вас ждет. О том, что вы сделаете скоро...
Хотите послушать?».
Она — скорее, из интереса, сказала: «Хочу!».
Мужчина немного помолчал и начал говорить: «Вы — дочка успешных, достигших своего, родителей.
Отец — глава крупной строительной компании и фонда содействия трудоустройству детей тюремных заключенных. Этот фонд - «Доброе сердце», как известно вам — помогает детям-сиротам. Но это то, что сказали вам. У вашего отца был друг и деловой партнер. Этот партнер, волею обстоятельств, оказался в тюрьме и там был убит. В память о нем ваш отец и организовал этот фонд и первым ребенком, которого трудоустроил фонд «Доброе сердце» и был сын его партнера.
Со стороны вашего отца это в высшей степени благородно.
Ваша мать — сопредседатель правления банка «Центральный», своей профессии училась в Оксфорде, но, в принципе, обычный, ничем не выдающийся человек.
Сейчас в вашей жизни произошли не самые обнадеживающие события.
Компанию вашего отца захватил человек, близкий к правящим кругам государства — и ни вы, ни ваш отец ничего не могут с этим сделать. Пока. Но вскоер фонд с его связями помогут вашему отцу вернуть компанию. Не в последнюю очередь, этому поможет и ваш муж... Бывший муж.
Он был невольной пешкой в игре, которую вел тот человек, который захватил компанию.
Гораздо меньшей пешкой, чем Мария Кириллова, исполнительный директор по кадровым вопросам.
Именно она трудоустроила в компанию нескольких агентов влияния, которые активизировались в нужный момент...
То, что между вами с мужем вышла ссора, это ее рук дело. Так было задуманно.
«Порше», который вас сбил, управляла тоже она. Ваш Олег, в это время, лежал на пассажирском сиденьи. Доза барбитурата и алкоголя была подобрана так, что он заснул уже в пути.
Он до последнего момента думал, что они едут искать вас.
Оно так и было. Но искала вас Мария Кириллова для того, чтобы ликвидировать раз и навсегда.
По счастливой случайности, вы выжили. Но и того, что вы находились между жизнью и смертью почти месяц, ей хватило. За это время полностью был осуществлен захват компании.
По указанию нового собственника, чтобы обезопасить его самого, директором компании сделали вашего Олега. Амбициозный и стремящийся вверх по карьерной лестнице, он с радостью принял назначение...».
Он прервался.
Она спросила: «Почему вы остановились? Рассказывайте дальше.».
Он продолжил: «О том, что произошло с компанией, вы, я вижу, догадывались и сами. Как и о том, что новые фиктивные руководители не смогут удержать бизнес в своих руках — для этого его надо знать...
А вот то, что я скажу сейчас, послушайте внимательно.
Я знаю, что, подсознательно, вы сейчас решаете — прыгнуть вам с этого моста, или нет.
С вашей точки зрения, вы потеряли все — работу, средства, вынашиваемого вами ребенка, мужа...
Но у вас есть возможность дождаться того, что произойдет вскоре — того, о чем я рассказал раньше.
Но для этого вам нужно отказаться прыгать с мота...».
«А оно точно произойдет так, как вы сказали? Откуда вы знаете, что оно так произойдет? Что, вообще, что-то из описанного вами произойдет?
А если оно так и произойдет — это вернет мне Олега? И ребенка?» - с вызовом произнесла Лера.
Мужчина сказал: «Ребенка это уже не вернет. Вы, через время, родите другого. Вместе с Олегом.».
Она подумала и ответила: «Знаете, я вам верю — и нет. Олег женится на этой... Он с ней встречается. Ребенка — общего ребенка с ним — у меня уже не будет. А вы — если вы все знаете — вы знаете, чего мне стоили отношения с Олегом. Я просто не вынесу этого еще раз. Я готова была выносить это только ради Олега, ради его любви, потому, что сама безумно любила его.
Ради кого-то другого я этого не вынесу.
Именно это — главная причина того, что я чувствую себя пустой изнутри, я чувствую пустым свое сердце.
Я думала о том, что стоит начать жизнь с чистого листа. Но, вероятно, я слаба для этого.
Я не начну новую жизнь. Я просто закончу старую. И сделаю это так, как я хочу.
Вероятно, именно для этого я здесь.
Если вы все знаете, ответьте мне — хорошее ли это место для самоубийства?».
Он бесстрастно сказал: «Даже более чем. Внизу — высоковольтная контактная сеть железной дороги, масса металлических деталей и, наконец, рельсы... Вы с гарантией убьетесь... «.
«Отлично. Тогда не задерживайте меня.» - произнесла Лера и отошла от незнакомца на несколько шагов.
Затем взялась руками за перила моста, подтянулась и, пачкая одежду о пыльный и грязный бетон, встала на них.
Дул ветер, он был совсем слабым, но теперь она хорошо чувствовала его.
Она решила прыгать спиной вперед — так, чтобы в последнем прыжке видеть небо.
На ум ей сейчас пришло, что еще несколько минут назад она не готова была покончить жизнь самоубийством.
Но, вероятно, этот незнакомый мужчина был прав. Это решалось на уровне подсознания, почти на уровне астральных полей. И оно было непредотвратимо.
Она громко сказала: «Вот вы, который знает все... Смотрите — я прыгаю. Я хотела изменить свою жизнь. Может, это и есть то изменение. Я всегда была взбалмошной маленькой девчонкой... И хочу остаться ею до конца. Прощайте.».
Она раскинула руки в стороны и оттолкнулась от перил...
Она хотела не закрывать глаз в падении, но, все же, инстинкт оказался сильнее — она зажмурилась и даже завизжала...
Она ожидала смертельного удара электрическим током, сокрушительного падения спиной на рельсы...
Но падение, почему-то, длилось неожиданно долго, а затем она почувствовала теплое мощное дуновение над собой — и вот уже чьи-то крепкие руки держали ее и возносили все выше...
Она открыла глаза.
Теперь она увидела, что находится в объятиях мужчины — красивое, атлетического сложения, тело, мощные мускулы рук... А то, что она увидела над его спиной и плечами, выходило за рамки возможностей ее восприятия.
Над его спиной и плечами она увидела крылья.
Крылья были густо оперенными, цвет перьев был непроницаемо, неотражающе-черным.
А затем она бросила взгляд на его лицо. И поняла, что это тот самый, знающий все, человек, с которым она говорила на мосту.
Теперь она спросила его: «Простите, вы кто?».
Он ответил: «Я ангел. Ваш ангел.».
Она спросила: «А разве ангелы существуют?».
Он помолчал и ответил: «У каждого человека есть свой ангел. Только у некоторых он черный.».
Она спросила: «А вам не тяжело меня нести?».
Ангел ответил: «Ты легкая. Точнее — душа у тебя легкая. Поэтому — нет, не тяжело.».
Она молчала, не зная, что ей сказать. Никогда прежде она не оказывалась в объятиях ангела, взмывающего ввысь со скоростью авиалайнера над ночным городом...
Он сам обратился к ней: «А вы не хотите сами попробовать лететь? Мне не тяжело. Но неудобно страшно...».
Лера, подумав, спросила: «Но ведь я разобьюсь, как только вы меня отпустите... У меня ведь крыльев нет...».
Он хмыкнул и сказал: «Вы и так мертвы. Ваше тело лежит между шпалами на третьем нечетном пути станции Мушкетовская... Не хотите сами посмотреть?».
Она ответила: «О нет, я вам верю на слово... Так что будет, если вы меня отпустите?».
Он сказал: «Если я отпущу вашу душу, у нее вырастут собственные крылья. Вы тоже сможете лететь. А так... простите, я хоть и ангел, но я — мужчина, а держать в объятиях красивую девушку — очень волнительно... И это мешает мне лететь...».
Она сказала: «ну ладно. Отпускайте. В конце-концов, мертвее я уже не буду...».
Он осторожно высвободил ее из своих объятий...
Она почувствовала себя... нет, не птицей. Пришло сравнение с ракетой, вылетевшей из-под крыла самолета.
Так же, как ракета, не набравшая еще скорость, она, сначала, «просела» по высоте, ощущая движение сумбурных воздушных струй вокруг себя; ее перевернуло в воздухе, при чем она оказалась в более естественном положении — лицом вниз... И поняла, что не падает, не «проседает» в воздухе ниже, не теряет высоту.
Осмотревшись, увидела, что сильно отстала от ангела — тот уже летел намного выше и впереди ее.
Она еще не знала, как обращаться с крыльями, но быстро освоилась с этим неожиданным посмертным приобретением — и под шумные взмахи своих собственных «несущих плоскостей» быстро догнала ангела.
Тот взглянул на нее, похвально произнес: «Вот теперь неплохо... Метров шесть в размахе..
Чтож, полетели... Только не отставайте от меня. Сумеречные врата могут закрыться раньше, чем мы долетим, если я все время буду следить за вами и отвлекаться на это...».
Лера, конечно, не знала, что такое «сумеречные врата», но не стала его ни о чем спрашивать, а только молча кивнула и прибавила скорости.
Ей стало страшно — страшно при мысли, что неведомые эти врата закроются и что-то пойдет не так — возможно, во всей системе Мироздания...
Однако, спустя несколько секунд, она осмелилась спросить его: «Как же вас зовут, мой ангел?».
Он ответил: «Азрамир. Вообще, вы много спрашиваете... Засыпайте!!».
И как только он произнес это — словно, распоряжение, которое она должна была тут же, неукоснительно, выполнить, она почувствовала, как ее веки наливаются неподъемной тяжестью, в голове поплыл приятный звенящий шум, ее полет стал замедляться...
Последним, что она увидела, прежде, чем в глазах все расплылось и окрасилось в розово-голубой цвет, был яркий мерцающий круг в небесах, стоящий вертикально перед ними и наполенный дрожащим и переливающимся разными красками воздухом...
Азрамир произнес: «Мы успели. Портал еще открыт. Теперь — спите...».
И в тот миг, когда он взял ее за руку и они влетели в это яркое радужное марево, ее глаза закрылись и она беспомощно и безмятежно засопела, все глубже уплывая в сладкий сон...
Очнулась она от прикосновения к своей щеке холодной, мокрой от росы, травы.
Открыла глаза, потянулась, встала на ноги.
Осмотрелась.
По-прежнему, было темно.
Она находилась на какой-то горе и что-то подсказало ей, что она сттоит на терриконе.
Рядом с ней стоял Азрамир.
Она спросила его: «Где мы? Я думала, ваш портал перенесет нас куда-то в потусторонние дали...».
Он ответил: «Зачем? У портала нет задачи увести вас от вашего мира, от вашей реальности... Мы находимся на терриконе, одном из терриконов в вашем городе... Это достаточно спокойное место, чтоб мы могли остановиться здесь.».
«Тогда зачем вы усыпляли меня?» - спросила она. Ей, вдруг, захотелось рассердиться на ангела.
Он ответил: «Простите. Просто вы много спрашиваете, а я должен оставлять свой мозг чистым...».
«А для чего, вообще, служит ваш портал, если мы никуда не улетели?» - спросила Лера.
Азрамир ответил: «Портал служит для того, чтоб ваша душа могла вернуться в ваш мир. Точнее, чтобы я мог вернуть ее к жизни в теле. Именно поэтому я должен был провести вас сквозь портал. Но это уже сделано. Теперь — слушайте меня.».
Он прервался и посмотрел ей прямо в глаза. Она отметила, что его глаза красивые и грустные... Почти, как у Николаса Кейджа...
Азрамир же, тем временем, заговорил: «Я знаю, как я уже говорил, все. И я знаю, что Господь еще не велел вам умирать. Несмотря на то, что я — Ангел Бездны, я должен также уважать наш Закон.
И я волен дать вам еще один шанс продолжить вашу жизнь до определенного Господом срока.
Что я и делаю.
Я дам вам возможность ожить в том же теле... Оно не так сильно пострадало... Но вы должны решить для себя — с кем вы хотите начать эту новую жизнь?
С Олегом — циничным, самоуверенным, холодным...
Или с Сашей, который ухаживал за вами в школе — нежным, заботливым, всегда готовым чутко отреагировать на вашу боль...
С кем?
Определитесь. Это обязательное условие...».
Она подумала и затем, не отводя взгляд от его светящихся глаз, произнесла: «Я выбираю Олега.».
Он спросил: «Даже при том, что он принес вам столько боли? И столько раз был безразличен к вашей боли?».
Она отпарировала: «Ваш Закон позволяет вам дать выбор, но потом влиять на него?».
Азрамир ответил: «Нет. Я должен чтить ваш выбор. Просто хочу убедиться. Что он правильный.».
Лера сказала: «Тогда послушайте, Азрамир. Я любила Олега. Я решилась на шаг с моста лишь потому, что не готова принять такую тяжкую любовь с кем-то еще. С Олегом я уже научилась любить преданно и беззаветно. Но этот навык касается только его. Так и должно быть, если вы понимаете.
С другим я на это не готова.
И потому я выбираю Олега.
Я раскаиваюсь лишь в том, что проявила малодушие... Возможно, проявила малодушие.
Но теперь я буду сильнее.
Я должна быть сильнее, потому, что я должна вернуть Олега.
Возможно, вернуть силой.
Но я это сделаю.
Вы знаете об этом?».
Азрамир, улыбнувшись, ответил ей: «Знаю. Потому уверен в том, что да — вы это сделаете.
И, как я уже сказал — у вас скоро будет новый ребенок. Будет дочь, как вы и хотели.».
Она тоже улыбнулась ему и сказала: «Спасибо, Азрамир.».
Он помолчал и ответил: «Сейчас станет, на минуту, темно. Не пугайтесь. Просто вставайте на ноги и идите. Вы будете в своем теле. Только не прыгайте больше с того моста... Я там оказался случайно...».
Она еще раз тепло улыбнулась своему черному ангелу, подмигнула ему и погрузилась в кромешную темноту...
… Женщина в красной блузке, красной юбке и белой куртке стояла на путях на железнодорожной станции Мушкетово.
Похоже было, что она пьяна, потому, что ее шатало, ноги ее расползались в стороны т она не могла убраться с путей, хотя ее и принуждал к этому оглушительный гудок электровоза, который вел машинист Павел Демьянов.
Он и его помощник уже получили предупреждение от стрелочника и диспетчера о женщине. Непонятно как оказавшейся на путях — и теперь смотрели через лобовое стекло своего локомотива на то, как, перескакивая через рельсы, к ней бегут железнодорожные рабочие.
Электровоз шел не быстро, возможность затормозить безопасно для этой женщины, была -
- и машинист, наконец, решил тормозить, чтобы, по крайней мере, при любом «раскладе», сохранить чистой свою совесть.
Он потянул за рычаг, в пневмосистеме электровоза зашипел воздух, стиснутый огромным давлением, застонали колодки, заискрили рельсы под остановившимися колесами...
Один из подбежавших рабочих, которые уже брали под руки эту женщину, спросил машиниста, высунувшегося из окна: «У тебя все в поряде, Михалыч?».
Павел Михайлович Демьянов ответил: «Все в ажуре, Петя... Что она? Пьяна в хламину, наверное?».
«Да нет, перегаром не воняет... По ее словам, с моста упала... « – ответил железнодорожник...
Вокруг Леры находились какие-то люди, под ногами шуршал, осыпаясь, щебень, гудели проезжавшие в разных направлениях локомотивы...
Но она не замечала всего этого.
Она думала о том, с чего начнет завтрашний день.
И украдкой поглядывала на мост, у перил которого стоял мужчина в черной куртке...