15.
Какие-то микроскопические подвижки во властных структурах были, и всё же советская власть оставалась в своём репертуаре: отказать не отказали, только на помощь Николаю Родионовичу рассчитывать не приходилось. С большими трудностями церковь в Пуховой удалось восстановить, а служба велась с первого дня, как только стороны подписали акт о передаче здания. Когда устойчивость паствы была достигнута, батюшку перевели на новое место службы. После себя он оставил крепкий приход и добрую память.
Ему доведётся побывать в самых отдаленных местах, даже за границей, а увидеться с другом сможет только через двадцать лет, при очень печальных обстоятельствах. Гвардии капитану Леониду Петровичу Гладунину будет посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Хоронили старшего внука Егора Игнатьевича при большом стечении народа в областном центре, мнение убитых горем родственников никто не спрашивал. Скорбное мероприятие было обставлено в лучших традициях эпохи: в первых рядах местные руководители, представители командования, комсомольские лидеры и школьные активисты. Пётр и Серафима не могли произнести ни слова, единственный сын, радость родителей, сложил свою голову в бою под Кандагаром. Егор Игнатьевич механическим голосом зачитал что-то с клочка казённой бумаги. Когда народ схлынет, и возле могилы героя останутся близкие родственники, митрополит Николай отслужит заупокойный молебен.
Власти расщедрятся на приличный памятник, а Пётру с Серафимой выделят в областном центре однокомнатную квартиру. Взамен требовалось немного: рассказывать школьникам и студентам о том, как сумели воспитать сына-героя. Со временем Гладунины научились находить слабое утешение в таких встречах. В их простую историю инструктор обкома комсомола посоветовал включить несколько важных, ключевых, как он выразился, предложений.
Советской власти удалось сформировать достойную смену, бойкие молодые люди всё решительнее действовали острыми локотками, расчищая себе дорогу среди безликой толпы обывателей. Карьерный рост был вполне возможен, главное не прозевать момент и попасть в заветный список номенклатурных работников советской табели о рангах.
До начала девяностых Гладунины будут получать специальные продуктовые пайки и ценные подарки к важным датам. Потом новая власть забудет о Героях Советского Союза, как и обо всех других защитниках Отечества. Воины-интернационалисты даже станут объектом для откровенного хамства со стороны чиновников. Только родственники и друзья-сослуживцы будут собираться у памятников и заказывать поминальные молитвы.
Перемены обрушатся на страну стремительным селевым потоком, яростная стихия вывернет копившуюся десятилетиями грязь. Каким-то чудом удержавшие власть номенклатурщики будут страдать амнезией долгие годы, а может только благодаря отсутствию исторической памяти они и удержались. Как бы то ни было, забудут не только о героях, но и об антигероях. Ум, честь и совесть эпохи социализма на глазах у миллионов граждан в режиме on line превратится в безумное, бесчестное и бессовестное месиво существ с развитым хватательным рефлексом. Пошатнутся все основополагающие человеческие принципы на фоне разнузданной антироссийской пропаганды. Которую широким фронтом развернут не какие-то идеологические противники на Западе, а всероссийские средства массовой информации. Торопливо и взахлёб под аплодисменты заокеанских покровителей, будут изливать на своё Отечество потоки грязи. Народу останется лишь уныло наблюдать за всем со стороны.
Митрополит Николай окажет активное сопротивление вмешательству бизнеса в дела Русской Православной Церкви, чем окончательно подорвёт себе здоровье. Когда принесут телеграмму о кончине Егора Игнатьевича Антонова, не сможет проводить в последний путь верного друга. После очередного инсульта сам с трудом возвращался к жизни. Послушник не осмелится нарушить данное слово, пусть и с превеликим страхом, но принесёт скорбную весть своему духовнику.
Подошедший помощник склонился с каким-то особым почтением, Николай Родионович догадался:
- Что там?
Прочитал текст телеграммы, ни один мускул не дрогнул на его лице, чем привёл в лёгкое недоумение молодого священника. Просто Владыка находился уже в том возрасте, когда внешнее проявление чувств не значит ровным счётом ничего. Знаком руки дал понять, что желает остаться один.
Престарелый митрополит осмотрелся вокруг, подходящее место для немощной старости, но разве этого он хотел, принимая монашеский постриг. Покой и уединение хороши лишь в том случае, если от этого есть польза людям, поиск праздного существования в тиши и довольстве - грех. Втянуться, как улитка в раковину, и сидеть, уютно созерцая мир, даже в страшном сне не мог представить себе такого растительного существования.
Было много открытий, но и немало разочарований. Случались даже крупные стычки с братией, и всё же избранный в далёком пятьдесят втором путь он считал единственно верным продолжением земной жизни. Пусть пережитый однажды восторг прикосновения к божественной тайне больше не повторился, Николай Родионович помнил и хранил незабываемое чувство в самой сокровенной глубине души, мысленно сравнивая по значимости с обретением мощей святого. Тот единственный, но такой реальный полёт был для него личным знамением Божьим.
Как только Владыка немного окреп, тут же перебрался на постоянное место жительства в места, ставшие для него родными. Имеющиеся сбережения потратил на ремонт храма в Пуховой. Приметил и смог исправить накопившиеся за его отсутствие привычки не вполне соответствующие православному канону. Непозволительными вольностями всё чаще стала грешить священническая братия нового призыва. Восстановил традицию давать свечи нуждающимся за счёт прихода. Присутствие священнослужителя такого уровня всколыхнуло даже самую инертную часть населения, упавшую духом после беспредела девяностых. Жизнь не в одночасье, но исподволь начала меняться.
Владыка Николай верил, что возрождение России начнётся с провинции, где люди ещё способны делать добрые дела не на публику, а по велению души. Священник с сердечным теплом вспоминал друга, в своих проповедях любил ставить в пример Анну Дмитриевну, которая без лишних разговоров после лютой зимы регулярно высаживала молодые саженцы, чтобы в положенный срок яблоньки снова начинали приносить плоды: «Налетела буря житейская, выстудила до основания, не падай духом, уповай на Господа, и от молитвы искренней примется росток надежды. Откуда урожаю взяться, если сеять не будем».