На море мы попали случайно. Точнее, для матери это событие наверняка было запланированно и подготовлено кучей фраз в духе "все надоело" и "надо бы отдохнуть", обращенных к отцу (хотя он с нами и не поехал), произносимых определенное количество раз в определенный период времени- я уверен есть какая нибудь формула, с зависимостью от финансов семейства и других данных. А меня забрали внезапно- прямо с чердака бабушкиного дома. Я уже начисто забыл о всех своих бедах, стащил какую то цветастую простыню и собрался разглядывать космос, как мне сообщили, что надо срочно ехать на поезд, а мои эти астероиды подождут (ничего глупее не слышал). Варианта не ехать не было. Мне полагалось благоговеть перед морем.
Может быть, именно по причине внезапности отъезда я к черноморскому побережью относился весьма критически. Далее чем "ммм, и правда, пальмы" мой восторг никак не хотел продвигаться. Я тогда не читал биографий Джобса, книг Карнеги и не знал что надо бы восхищаться каждой секундой жизни и вообще смотреть как вокруг красиво- горы, море и так далее. Я начал собирать баночки от "пепси" с футболистами, а мама периодически говорила мне, что я снова лажаю и позорю семью- мол, "те кто с нами приехали, только что с Мальты, а ты тут со своими баночками, позоришь семью".
Я понял, что придется искать что то получше. И нашел Волны. Огромные волны накатывали на берег, кидая твое жалкое двенадцатилетнее тело комплекции "тебя что, не кормят?" как игрушку. Да, в них сначала даже можно было купаться, пока окружающие не насобирали историй как людей разбило о камни или вообще унесло. После того, собственно, как купаться стало нельзя- я просто ходил вдоль берега. Астма меня накрывала приступами кашля, волны их глушили, и мне было как то спокойнее, чтоли. Но в тот вечер я намочил аж третий комплект одежды, а мать считала, что даже одной ошибки в виде первого было многовато. И оказалась, кстати, права.
Среди ночи я проснулся от того, что мои легкие исчезли. То есть, может быть, они где то и были внутри меня, но мое дыхание наполняло только горло. Я дышал ежесекундно, но задыхался. Даже во сне по маминому лицу можно было прочитать текст, который она мне скажет, если ее разбудить. Мне стало страшно. Мы жили где то под тропическими горами-лесами. Постель-сырая. Одежда-сырая. Я кое как выполз на улицу, во внутренний двор и обнаружил, что наступает рассвет. Закутавшись в плед я сел перед телевизором на пластиковый стул и смотрел американского винни-пуха. Утром приехала скорая, начала колоть мне уколы и я спокойно отрубился. Но эти самые часа три-четыре я все таки выжил. Один. С тех пор я как то не очень люблю неконтролируемые путешествия.