Да простит меня Господь Бог и жена, я решил железно и чётко – заведу себе любовницу. И обязательно – повариху. Всяких видал: штукатуров и станочниц, крановщиц и продавщиц. Среди них не- мало красавиц… И не все, скажу вам по секрету, от меня отворачивались. Но таких оптимистов, как повара, в жизни не встречал. Сколько в них энергии, сколько улыбок и юмора, диву даёшься. Хотя нужно сказать, работа у них не сахар. Но смотришь иногда, как идут они с работы, согнувшись крючком, в обеих руках тащат, еле бёдрами шевелят. А всё равно – весёлые. Бывает, прости Господи, и сматерятся; но не хуже конюха, а лучше, содержательнее. Конюх, известное дело, без образования, не тот уровень эмансипации. А те как загнут… и, главное, всё с юмором.
Случается, что на кассе происходят обсчёты, примерно на каждом десятом, и ничего, всё с юмором.
-Подумаешь, посчитала четыре порции винегрета. Рука привыкла к автоматизму. Ничего страшного, приходите завтра, возьмёте винегрет уже бесплатно.
Я по своей наивности думал, что так бывает во всех столовых. Дудки! В некоторых ещё веселее. Улыбаются, отвечают на шутки… Но почему-то отвлёкшись посетителем, отбивают те блюда, которые он вообще не заказывал. Вот, например:
- А где вы у меня курицу видели?
- Ой, а я что, отбила? Сами виноваты, не будете зубы заговаривать!
Так моя душа растревожилась, так истосковалась по красивой улыбке и тонкому юмору, что я окончательно решил: «Заведу любовницу! И обязательно повариху!».
Но судьба диктует своё. Перекинули нашу службу в другой конец города, и пришлось ходить совсем в другую столовую. А там, братцы, как в армии – подошёл, взял, заплатил, съел и ушёл. Ни улыбочки тебе, ни шуточки. Хуже всякой прозы. Я пробовал улыбаться, комплименты закидывал – реакции ноль. Ну, думаю, такого не может быть. В чём-то же должна быть зацепка, а точнее, этот контактный ключ.
Приглянулась мне одна чернявенькая. Я ей по два раза «здрасьте», по три «спасибо», а она так тихонько, даже не глядя в мою сторону, «пожалуйста». Всё, думаю, кердык, не дождёшься тут ни ласкового слова, ни весёлой улыбки. И даже повода для сближения нет никакого. Представляете, здесь даже к кассиру не подходят, чтобы пересчитать сумму. Всё, думаю, alles kaput. И тут мне улыбнулось счастье. Кассир ошиблась, и в мою пользу. Умный мужик тихонько покушал бы и ушёл. А мне, видите ли, контакт нужен. Подхожу, подаю чек и говорю:
- Сударыня, вы неправильно сосчитали мой обед.
- Да вы что?! Ради Бога, простите. Дайте чек, сейчас пересчитаю.
- А я сам уже пересчитал. Вы обсчитались на три рубля пятнадцать копеек. Я вам сейчас доплачу.
И тут я увидел улыбку: искреннюю, добрую, женскую.
- Кушайте на здоровье! Ничего страшного. Считайте, что я не ошиблась.
- Ну, как знаете.
Оно может и забылось бы, если бы я, через несколько дней, не оказался в очереди в магазине за той чернявенькой кассиршей. Она попросила двести граммов дешёвой колбасы и пяток яиц. Когда стоящая рядом её знакомая женщина спросила, почему так мало, она ответила:
-Ребёнку на завтрак, в школу ведь идти.
После этого я решил обязательно посмотреть, как она идёт с работы домой. Вы не поверите! Вышли все труженицы этой столовой тихо и спокойно. Все стройные, в руках ридикюльчики или обычные пакеты, наполовину пустые. Шли без хохота, без брызг юмора, о чём-то тихонько разговаривая между собой. И увиденное обидно поразило меня, как незаслуженная оплеуха: «Господи, какой же я дурак! Сколько лет прожил и не смог понять элементарного, что в данной ситуации только туго набитая сумка может вызвать бурное чувство юмора. И тут же мне почему-то расхотелось знакомиться с весёлой поварихой потому, что эта сцена напомнила мне театр, где актёры шутят, а зрители чувствуют себя обманутыми.