Валерий Иванович проснулся от неудержимого запаха паленины и жары. Окно было открыто и из него жестоким потоком прорывались ночные плюс двадцать два, насыщенные запахом горелой роговины. Откуда он взялся. этот запах среди ночи, было совершенно непонятно. Рядом не было ни свалок, ни частных домов, где могли бы обжигать перо или шерсть. Валерий Иванович закрыл окно, побрызгал аэрозолью и снова лёг спать.
Утром, как обычно в выходной день, Валерий Иванович отправился на стоянку за своим авто. Дома жена складывала вещи для поездки на дачу. Выйдя на улицу, он увидел на лужайке у подъезда голубя. Голубь сидел неподвижно, и казалось, что у него нет головы. Валерий Иванович приблизился к птице и начал внимательно разглядывать её. Вид у голубя был необычный – голова спрятана под крыло, а перья на нём опалены. Валерий Иванович коснулся спинки голубя, тот сделал несколько шагов в сторону и замер в прежней позе.
Под вечер Валерий Иванович вернулся домой. У подъезда толпились подростки. Он поздоровался с ними, и они дружно ответили. На лужайке голубя не было.
- Ребята, а вы, случайно, не знаете, куда девался больной голубь, который здесь был?
- Да говорят, что собака бездомная утащила. Он какой-то замученный был.
- Да, замученный, а точнее, сожжённый.
- Что значит сожжённый? – снова спросил Валерий Иванович.
- Димка Клямкин ночью зажигалкой его жёг. Он всё время какие-нибудь дикости творит, – ответил один из мальчишек. – Да вот он с родителями идёт, – и показал рукой.
Валерий Иванович повернулся в их сторону.
- Дима, ты зачем птиц мучаешь?
- Никого я не мучаю.
- Ты ведь ночью голубя жёг! Кстати, ночью спать полагается.
- Подумаешь, я только попробовал, как он горит.
- Считай, что голубь погиб по твоей вине.
- А мне-то что!
- Что ты, Валера, говоришь? – как-то равнодушно спросила мать Димы. – Что он делал?
- Голубя ночью жёг.
- О, нашёл о чём…. Не до голубей мне. Подумаешь, голубь!.. У меня проблема поважнее!..
- Ой, а что у тебя, Иринка, случилось? – с удивлением вмешалась стоявшая с котёнком в руках её соседка. – Несчастье какое-то?
- Да сноха вон в роддоме от ребёнка отказалась, а старший сын заявил: «Нужно будет, ещё родит. Зачем себе в таком возрасте руки связывать». Не знаю, что и делать?
- Ладно! Помолчи! Разговор о другом. Валера, объясни, в чём дело? – требовательно обратился отец Димы. – Что он такое сделал? Говоришь, голубя жёг?
- Так вот ребята говорят.
- Да и хрен с ним, с голубем! Кому он нужен? Все балконы обгадили!
- Ой, Володя, - опять встряла соседка, - они же теперь родятся необычными. Теперь, говорят, дети другого цвета!
- Негры, что ли? – нервно спросил Владимир Клямкин.
- При чём тут негры? У них биополе другого цвета. Какого-то фиолетового или синего…
- Какая разница, какого цвета биополе? – ещё больше занервничал Клямкин - старший. – И, вообще, кто придумал эту дурь? Всю жизнь не было никакого биополя, а тут вдруг появилось!
- Простите, это у вас его не было, а у нормальных людей всегда было биополе. И по цвету его можно было определить, какой духовный уровень занимает каждый человек, – громом среди ясного неба прозвучали слова одного из мальчишек.
- Господа! Откуда столько грамотных, а вокруг сплошной бардак?! – совсем распалился родитель Димы.
- В хорошем бардаке, говорят, как раз порядок, – попытался разрядить обстановку Валерий Иванович.
- Ну да, там фиолетовых нет! Только мой сын фиолетовый!
- Ой, Володя, не говори. Я про них читала, - опять отличилась своими познаниями соседка, - что дети с таким биополем – это современные люди. Они, говорят, довольно умные, но живут какой-то своей жизнью, и никто их не понимает. Индиго они называются.
- Ага, не понимает… Пофигисты они, как и их родители. Что хочу, то ворочу, и никто им не указ, – довольно смело и уверенно высказался тот же мальчик. – А цвет биополя синий потому, что они люди нейтральные, а, точнее, ко всему безразличные.
- Что значит безразличные, как так безразличные? Такого не бывает, – удивилась Клямкина.
- Что ты сопляка слушаешь! Пошли домой! - обратился к жене Клямкин. – А ты что, умный такой? – это к мальчику.
- Умный, не умный, но их вечный оппонент.
- А что ещё может сказать оппонент? – слюбопытничал Валерий Иванович.
- А то, что если они расплодятся, то создадут нам большие проблемы.
- Какие проблемы?! – опять сорвался отец Клямкин. – Да они нам по фигу!
- Ошибаетесь, это вы им по фигу. Это безразличное поколение. Оно лишено чувства сострадания. Как бы Россия не жила – хорошо или плохо, правдиво или грешно, а чувство сострадания в большей или меньшей мере главенствовало. Почему, кстати, на Руси и прижилось православие. Оно держится на прощении и сострадании. Это поколение может завести страну в аморальное состояние.
- Ты гляди, какой умный!.. Ты откуда взялся? – больше удивился, чем съехидничал Владимир Клямкин.
- Да как и вы. Все мы дети Божьи.
- Ты на Бога не сваливай, – продолжил диалог Клямкин. – Все мы из одного места, а откуда синие берутся?
- Откуда? Из нашего сознания.
- Но из сознания дети не появляются! Знаешь, парень, по-моему, это по-другому называется.
- Да плоть от плоти, а мораль от морали, – коротко и убедительно высказался мальчик, поднялся и пошёл прочь.
- Кто он такой? Вы его знаете? – спросила у детей Клямкина.
- В нашей школе учится. Витей его зовут. Хорошо учится.
- Но в школе его не очень любят. Не такой, как все.
- Тогда, ребята, нам никакие индиго не страшны, раз есть такие мальчики! – как будто заключительную речь произнёс Валерий Иванович, открывая подъездную дверь.