Пенсионер и инвалид войны Неверов Николай Алексеевич с утра отправился в домоуправление. Он вчера выписался из больницы, и соседи, на попечении которых оставалась квартира, предупредили:
– В туалете протекает труба. Замучились.
В течение ночи Николай Алексеевич четыре раза вычерпывал из туалета воду, а с утра явился в домоуправление. В одной из трех комнат застал он по-мужски остриженную рыжую женщину лет сорока, с помятым лицом и в замызганных вельветовых брюках. Неверов вошел в открытую дверь и спросил:
– Скажите, пожалуйста, к кому обратиться за помощью? В моей квартире авария, течет труба.
– Где? – не глядя на посетителя, спросила женщина и раскрыла конторскую книгу.
– В туалете.
– Где?
– В моей квартире…
– Где?! – женщина повысила голос с нотой раздражения и наконец повернула голову в сторону посетителя. Она слегка и как-то обидно улыбнулась, вроде встретила непроходимого тупицу или врожденного дебила.
– Адрес, что ли? – заволновался Неверов и отчеканил: – Забобонова, десять, квартира сто двадцать девять.
Женщина, как выяснилось позднее, техник четвертого участка домоуправления, наскоро записала адрес в толстый журнал и спросила:
– Что там у вас? Сварка потребуется?
– Не знаю, я не специалист…
– В этом любая баба разбирается.
– А я не разбираюсь. Я биолог, – опешил Неверов.
– Меня не интересует, кто вы. Где течет, толком сказать можете?
– Течь в толстой трубе с горячей водой. Течет у самого пола, струей…
– Ясно. Нужна сварка, – прервала его женщина и отрубила: – Сварщики заняты.
– Как же быть? Может, пока бандаж поставить?
– Какой бандаж? Вы соображаете? У самого пола!.. Все умники, все грамотные, все советы дают!.. – Женщина на минуту задумалась. – Где живете?
Неверов пожал плечами:
– Вы же адрес записали!
– С кем живете?
– Один.
– Рядом с лифтершей?
– С какой лифтершей?
– Вы что, в самом деле! В соседях с вами живет лифтерша?
– Н-не знаю… Нет.
– Как же нет? На первом этаже?
– Да. Я живу на первом этаже.
– А говорите – нет! В сто двадцать седьмой квартире, рядом с вами, живет лифтерша. Там и работают сейчас сварщики. Как только закончат, перейдут к вам. Давно в доме живете?
– С момента его заселения, с 1976 года.
– С ума сойти! И не знаете соседей?
– Знаю. Молодая пара: Нур и Лена…
– Правильно, – поощрительно улыбнулась женщина, – молодая симпатичная пара.
– И сын у них Сережа, – добавил Неверов.
– Сына у них нет. Ясно?
– Не ясно.
– Тогда слушайте сюда. Сына у них нет. Он – слесарь, а она и есть лифтерша. Дошло?
– Но Лена второй год не работает после родов, а он, Нур, – тренер, спортсмен.
– Что вы меня путаете? Пенсионер?
– Кто?
– Вы! Вы, говорю, пенсионер? – женщина ткнула пальцем в грудь Неверова.
– Да.
– Так я и знала! – женщина даже откинулась на спинку стула и глядела на Неверова с улыбкой как на законченного дурака.
Николай Алексеевич почуял нехорошую дрожь где-то под ложечкой, левое веко задергалось в тике. Он знал, что в следующее мгновение может взорваться. Чтобы не видеть ее снисходительно обидной улыбочки, отвлечься и успокоиться, отвел глаза и стал старательно читать запись в журнале. Потом подчеркнул ногтем запись и воскликнул:
– Что вы, голубушка, написали? И дом, и квартиру перепутали! Дом-то десять, а не восемь, и квартира сто двадцать девять, а не сто двадцать восемь!
– Не кричите! – взвилась женщина, – А то милиция рядом! Ходят тут всякие! Вас вон сколько, – она показала на конторскую книгу, – а я одна.
Однако взяла ручку и исправила запись, продолжая возмущаться:
– Слова толком сказать не могут и еще орут.
Неверов молчал. Он всю жизнь проработал педагогом, отмечен орденом и медалями за трудовые и ратные подвиги, а эта техник по санузлам крыла его как хотела. Но труба течет. И Неверов целиком зависит от этой суматошной бабы в штанах. Потому стоял и молчал.
Сантехническая богиня куда-то звонила по телефону, с кем-то говорила, чего-то писала, не обращая внимания на какого-то пенсионера.
Неверов не выдержал:
– Как же мне быть?
– Ждите дома. Может, сегодня успеют.
– Но квартиру заливает, а завтра суббота, а затем воскресенье…
– Почему раньше не заявили?
– Я вчера вышел из больницы.
– Кто-то же с вами живет! – женщина снова занервничала.
– Вы спрашивали, а я отвечал, что живу один.
– На кого-то квартиру оставляли?
– На соседей.
– С них и спрашивайте.
Субботу и воскресенье Николай Алексеевич через каждые два часа вычерпывал воду. В ночное время работал в таком же режиме по будильнику. В понедельник с утра отправился в четвертый участок домоуправления и всю дорогу успокаивал себя. Это и понятно. Из-за проклятой контузии врачи строго наказали ему: «Никаких волнений! Прежде всего – спокойствие». А Неверову предстояло еще гнать машину на техосмотр, который он не успел пройти в положенное время из-за болезни. А ГАИ – это вам не жилуправление! Так что никаких волнений!
г. Красноярск, 1983 г.