Как я финансировал строительство пионерского лагеря Лесной в подмосковных Снегирях.
Как-то вернувшись с технического совещания начальник моего отдела Василий Кожевников попросил меня заняться очисткой олова от меди. Медь растворялась в расплаве олова при протягивании медной проволоки через расплав олова. Так осуществлялся процесс покрытия медной проволоки тонким слоем олова или техническим языком: процесс горячего лужения медной проволоки.
– Фонды на олово очень ограничены, олово у нас быстро засоряется медью. Надо его очистить так, чтобы мы могли снова пустить его в работу,- пояснил цель работы Кожевников.
Я взял учебник по вторичной металлургии и быстро нашел рецепт по очистке олова от меди. Наш конструкторский отдел спроектировал специальную печь для рафинирования олова от меди, механический цех изготовил эту печь и лудильщики пустили её в ход. Больше этим вопросом я не интересовался.
Однажды меня вызвал к себе Орлович и попросил подписать какие-то бумаги. Я их подписал, не читая, но потом спросил:
- Теодор Максович, что это за бумаги?”
- Ничего интересного. Тебя они никак не касаются, нам надо построить пионерский лагерь для детей наших рабочих - ответил он. Я ушёл, даже не подумав зачем нужна моя подпись Орловичу.
Через некоторое время меня снова вызвал к себе Орлович.
- Это ты разработал систему рафинирования олова? Почему не следишь за работой своей установки? Привыкли только деньги по рационализаторским предложениям получать! Мало тебе мы выплатили?
Я растерялся. Никаких денег я не получал и даже не оформлял рационализаторское предложение поскольку считал что написать рецепт рафинирования списанный из учебника есть просто часть моей работы. Я не успел возразить Орловичу. За меня заступился случайно присутствующий в кабинете Арон Гольдберг. Он напомнил Орловичу о том, что на строительство пионерского лагеря в Снегирях потребовались стройматериалы и Арон предложил оформить рацпредложение на процесс рафинирования олова, а якобы выделенные автору деньги передать на закупку кирпича и досок. Тут только я вспомнил о подписанных бумагах и осмелел:
- И сколько я должен был получить по рацпредложению?”
- Около 30 тысяч рублей.
- Дайте хоть одну тысячу рублей.
- Ничего мы тебе дать не можем, поскольку мы не имеем права проводить процесс очистки олова у себя. Мы должны сдавать олово ВТОРЦВЕТМЕТу. Из-за тебя мы сократили им количество сдаваемого засоренного медью олова.
- Ага,- подумал я,- экономия все-таки есть! Надо выжимать деньги!
Но Орлович продолжал возмущаться мной.
- У ВТОРЦВЕТМЕТа горит план по очистке олова и они пишут на нас телеги. Почему ты нас не предупредил о том, что все работы по рафинированию цветных металлов должны выполнять только специализированные предприятия? Теперь мы вынуждены врать, что сократили объем лудильных работ.
Арон Гольдберг заступился за меня.
- Понимаешь мы сначала обещаем людям светлое будущее, а потом думаем: где же взять деньги на строительство этого будущего. Это мне пришла мысль оформить рационализаторское предложение по очистке олова от меди в наших условиях, а премию за эту идею пустить на благое дело. Деньги уже потрачены! Всегда смотри, что за бумаги подписываешь и не доверяй словам даже авторитета.
Орлович нахмурился. Видимо, он вспомнил, как заставил меня подписать дарственную на строительство пионерского лагеря и уже миролюбивым голосом предложил.
- Ты, кажется, вышел из пионерского возраста и этот лагерь тебе лично не нужен. Тогда напиши письмо на мое имя и я тебя поддержу для oтдыха в пансионате на Пироговском водохранилище или на Кавказе в нашем доме отдыха “Ольгинка” на Черном море.
Я решил пока Орлович не забыл о своем обещании написать прошение об отдыхе в Пироговском пансионате. Орлович наложил на мое письмо резолюцию-ходатайство к дирекции пансионата.С этим письмом я отправился на улицу Горького, где рядом со знаменитым гастрономом Елисеева помещалось управление Пироговским пансионатом. Какой то очень важного вида мужчина красным карандашем попытался, что то написать на моем письме. Вдруг карандашный грифель сломался и он повернул карандаш и уже синим грифелем закончил свою положительную резолюцию и поставил подпись. Я наскоро собрал свои вещи и отправился отдыхать в Пирогово. По приезде в Пирогово мне пришлось пойти к уже местному начальству с этим письмом. Там очень странно посмотрели на меня и заявили, что мест нет.
Я вернулся на работу и протянул письмо Орловичу. Он понял почему мне отказали в приеме: резолюция подписана синим карандашем вместо красного. Случилось непредвиденное: сломался красный грифель. Поезжай на Кавказ в Ольгинку. Так я и сделал и не пожалел об этом. Что может быть чудесней отдыха на берегу Черного моря!
На спине у моря лунная дорожка,
Теплая ночь, бархатные краски.
Побудь со мной немножко,
Не уходи из этой сказки!
Наверное рай, где жили Адам и Ева, располагался на берегу теплого моря. Не имей сто рублей, а имей знакомство и блат. Тогда будешь богат! Это социализм при капитализме наоборот.