Сербский постмодернизм: к 85-летию Милорада Павича
– Magister Ludi
Г. Гессе, "Игра в бисер"
Хотите, я расскажу вам сказку?
Мне кажется, так вполне может начинаться даже научная статья, посвященная такой странной теме как постмодернизм и одному из ее представителей - сербскому прозаику и поэту Милораду Павичу, 85-летие которого мы отметили в этом году. Я называю эту тему странной, с одной стороны, потому что, независимо от признания ее величины или умаления ее, это может оказаться слишком большая тема, чтобы высказываться о ней так, сходу, - ничего толком не охватишь, а каждое следующее слово будет вызывать лишь волну противоречий, с другой – потому что многие искусствоведы, литературоведы вообще не признают существования постмодернизма, как отдельного, полноценного направления, с третьей же – вы ведь читали постмодернистов? – не знаю, как у вас, но у меня их произведения вызывают всегда ощущение сна. Да, это может показаться забавным, но обычно мне снятся именно такие сны: яркие или туманные, игры по странным правилам, со сложной системой сплетений и отсылок друг к другу. Таковы произведения постмодернизма, только созданы они куда более намеренно, чем чьи бы то ни было сновидения и фантазии. Порой мне кажется, что вообще рано еще говорить что-либо о том, что нам так близко – чтобы увидеть картину целиком, от нее нужно отойти на некоторое расстояние; мы же еще ходим всего лишь в метре от нее. И тем не менее.
Когда пытаешься составить более или менее цельную картину чего-либо, всегда так или иначе пытаешься найти сначала его истоки. Истоки же постмодернизма оказались неожиданно далекими: он уходит корнями в "Жизнь и мнения Тристана Шенди, джентльмена" Л. Стерна, "Дона Кихота" М. Сервантеса и, конечно, в "Алису в Зазеркалье" Л. Кэролла и многие другие, т.е. те авторские эксперименты с текстом и отсылками, которыми богата история нашей мировой литературы. Именно эти произведения считают повлиявшими на идеи и становление постмодернизма уже как отдельной, большой ветви современного искусства.
Как видно из самого названия, постмодернизм возник как некоторый вызов, протест модернизму XX в. и даже самому реализму. Несмотря на это, без модернизма, естественно, не было бы и того, что пост-, потому что он появляется как реакция на него и на все происходящее в мире в целом.
Один из знаменательных ученых XX в., постмодернист, У. Эко в своей книге «Заметки на полях имени розы» говорил об этом так: «Постмодернизм — это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности».
Основными характерными чертами постмодернизма можно назвать игровую форму подачи как непосредственно текста, так и его смысла, интертекстуальность, фабуляцию, историческую метапрозу, пойоменон, временные искажения, магический реализм, гиперреальность и многое другое. Автор как бы иронически смеется над тем, что называется «настоящим», предлагая читателю свою картину мира, отнюдь не ограниченную миром физическим и правдивым.
Известный сербский прозаик, поэт, переводчик и историк сербской литературы XVII – XIX вв., специалист по сербскому барокко и литературе символизма, Милорад Павич родился в Белграде в 1929 г. В 2004 г. он был номинирован на Нобелевскую премию. В России он – один из наиболее известных сербских писателей, для наших современников он в каком-то роде является ключевой фигурой современной сербской прозы. Эта известность, конечно же, не случайна, его литературный талант необычен, но очевиден. Как и многие писатели-постмодернисты XX в., Павич представляет нам свои книги как гипертекст – произведения без начала и конца: это и знаменитый «Хазарский словарь», и роман-клепсидра «Внутренняя сторона ветра», и «Пейзаж, нарисованный чаем», и сборники его рассказов. Его произведения символичны, они похожи на сон в настоящем о далеких годах прошлого, причем это может быть даже не какое-то конкретное время, а просто абстрактные «старые добрые времена», наполненные чем-то очень родным и очень знакомым. Это достигается не только за счет наполненности произведений отсылками к чему-то еще, но и за счет любви Павича к собственной культуре, истории, традициям. Он эксцентричен, но этот эксцентризм очень тонок: какой бы странный сон на страницах его книги вам ни снился, у него всегда есть правила, даже если его правила – их полное, казалось бы, отсутствие. Еще одна его характерная особенность, свойственная постмодернизму в целом, – игра со структурой текста, композицией. Сам он говорит, что "Я не вижу разницы между прошлым и будущим... Наша литература не должна заниматься ни прошлым, ни будущим, она должна заниматься человеком, то есть его мыслями, разумом, эмоциями, интуицией, фантазией, внутренней и внешней энергией. Задача литературы, думаю, заключается в том, чтобы апеллировать к самым разным уровням восприятия. И тогда читателю не будет скучно, каждый раз, читая новое произведение, он будет ощущать себя так, словно попал в другую комнату" («Архипелаг Павич». Беседа с Милорадом Павичем и Ясминой Михайлович. Подготовка материала Алисы Романовой, журнал «Иностранная литература», 2002 г. №2). Творчество Павича похоже на игру – любую из игр, начиная от современных нам видеоигр и заканчивая Игрой в бисер Германа Гессе, об этом говорит и Ясмина Михайлович, его жена, сербская писательница, литературовед и литературный критик, в своей статье «Проза Милорада Павича и гипертекст». Это – шахматная партия, разрезанная на кусочки и рассыпанная в пространстве. И только от самого читателя зависит ее течение и исход. Как идея, что любой текст – по сути лишь набор нескольких десятков символов, составленных много раз в нужном порядке, с той разницей, что писатель-постмодернист помогает нам, подсказывая нужные слова, но не делая всю читательскую работу за нас.
Еще одним значительным сербским писателем-постмодернистом, приверженцем магического реализма, можно назвать Горана Петровича, родившегося в маленьком Кралево в 1963 г. Он – младший современник Павича, Ясмина Михайлович называет Петровича его «литературным сыном». Тем не менее, если сравнивать их, можно говорить и о том, что они ярко контрастируют друг с другом: книги Павича полны какой-то архаичной энергии, книги Петровича – целомудренной созерцательности. Это те же сны, но на другой лад. Та же любовь к национальным истокам, но через несколько иную призму, иного времени. Произведения Петровича более трогательны, более собранны, Павич – более дик, более динамичен. Павич – больше язычник, Петрович – больше православный. Это видно и при чтении интервью, которые они давали когда-либо различным изданиям. Видно и в контрасте между «Внутренней стороной ветра» и «Осадой церкви Святого Спаса».
Как и многие, многие вещи в нашем мире постмодернизм можно ругать и хвалить, считать его чем-то глобальным и открывающим новую эпоху или, напротив, не признавать даже в виде отдельного течения, но отрицать само существование этого явления нельзя. Противоречивые «игры интеллигенции», которые, тем не менее, стали настолько массовыми, что сейчас, пожалуй, практически нет людей, которые хоть как-то с этим не взаимодействовали. Каждый писатель, который так или иначе экспериментирует с текстом, невольно становится, с одной стороны, заложником, а с другой – творцом. Каждый сон по-своему уникален. «Сербские сны» Милорада Павича открывают нам не только мир удивительного человека, мастерски владеющего словом, но и позволяют почувствовать еще экзотичную для многих сербскую культуру: это странное сочетание древности и современности, исключительно православного востока, балканского народного колорита и ощутимых турецких влияний. В своей статье «Сербская социалистическая парадигма модернистской и постмодернистской литературы» Драган Бошкович говорит о том, что в Сербии постмодернизм стал одним из современных способов выражения национального чувства, отражающего не только любовь к прошлому, но и тревогу за настоящее и надежду на будущее; он называет это «традиционалистским постмодернизмом» и приводит в пример «Осаду церкви Святого Спаса» Горана Петровича. Так или иначе, можно определенно сказать, что постмодернизм в литературе представлен яркими фигурами небольшого, но важного и специфического балканского государства – Сербии. Рождается прекрасное сочетание игры и сна, имеющее необычный для большинства читателей национальный сербский колорит, невероятно живой и наполненный тем самым магическим реализмом.