Не дождалась сыновей

Алевтина Лепешова
Очень хотелось сладкого. Алька залезла на печь: там на противне всегда лежали сухари из черного хлеба - вкусные, хрустящие. Но Алька все равно хотела конфет. Они хранились на самой верхней полке высоченного шкафа: кругленькие, в бело-зеленую полоску, назывались “Крыжовник”. Самой взять никак не получалось - высоко. Разве что только мать даст, но она на работе. Ждать ее еще ох как долго. Но можно хоть кусок сахара взять. Вот только как? Дверка у шкафа скрипит, и бабушка услышит...

...Бабушку звали Екатерина Даниловна. Когда Алька родилась, ей исполнилось уже 70 лет. У нее была старшая дочь Валентина, которая вышла замуж и уехала на Сахалин. С тех пор бабушка свою дочь не видела. Писали друг другу редко. А еще было у нее четыре сына. Когда началась война, Николая, Александра и Михаила сразу призвали на фронт. Иван, Алькин отец, был самым младшим: бабушка родила его в 1924 году в 46 лет.

На Николая и Александра еще в начале войны пришли похоронки, а Михаил пропал без вести.

В октябре 41-го Ивану исполнилось 17 лет. Он работал на магниевом заводе. Видел, какое горе переживают мать с отцом. Однажды, придя с работы, с порога выпалил: “Все. Иду в армию добровольцем. Я уже записался. Мать, дай мне сапоги и фуфайку. Буду бить фашистов, отомщу за братьев”. Мать закричала: “Не пущу, не отдам!”.

Она упала на колени и все твердила: “Не пущу! Всех убили, и тебя убьют. Не дам ничего тебе, не пущу!”. Иван огрызнулся: “Не дашь фуфайку - так уйду”.

Отец молча наблюдал за происходящим. Когда мать немного поутихла, он сказал: “Дай ему все, что он просит. И сапоги дай, и фуфайку. Все равно не удержишь, да еще и простынет”.

Вот и последний сын ушел на фронт. Сначала он был в училище, а потом - сразу в пекло, под Москву.

Мало пришлось ему повоевать: 28 дней бесконечных боев без перерыва. Его ранило в руку, и по телу осколочные ранения. Рана была очень большая: от плеча до локтя - огромная воронка. Руку хотели отнять. Долго лечили в госпитале - сначала в полевом, потом в Туле.

Домой Иван вернулся с медалью “За отвагу” и с рукой на перевязи. Шесть операций сделали ему Соликамские хирурги. Пока осколок не вышел, рука не зажила, но все же сохранили ее. Работал на производстве и по хозяйству помогал.

Бабушка души в нем не чаяла: один он у нее остался. Старалась всю домашнюю работу переложить на свои плечи. В редкие минуты отдыха возьмет, бывало, старые карты, на которых почти ничего не видно, раскинет их на подушке и каждый раз после этого скажет: “Живой он, Михаил- он мой!

Не падает ему могилка. Может, в плену…”. Не вернулся Михаил. Умерла бабушка в 1963 году, так и не дождавшись сына…

Вот и сегодня бабушка ушла в свою спальню. Алька послала сестру подсмотреть, что она там делает. Та, заглянув в шелку, ответила: “В карты ворожит”. Алька спрыгнула с печки и подошла к шкафу: очень осторожно приподняла дверку, чтобы та не скрипнула.

Вот оно, богатство! На нижней полке, совершенно доступно, лежал сахар: в одном мешочке - песок, а в другом - комковой. Взяв кусок, Алька уже не боялась, что бабушка может услышать. Она за¬хлопнула дверцу - и под кровать. Там их с сестрой бабушка не достанет. Для острастки погрозит деревянной лопаткой, которой пригребает золу в печи.

...Конечно, бабушка услышала: “Алька, опять сахар таскаете? Я вот вам задам!”. Но девчонкам не страшно: они под кроватью, по очереди грызут кусок сахара. Сладко!