Три года назад Батова Альберта Ивановича назначили руководить областным театром оперы и балета. Отвечать ему приходилось и за художественную и за хозяйственную часть. Взялся за работу директор рьяно. Он искренне хотел сделать из театра настоящий светоч культуры. Пропадал Батов в театре с утра до вечера, у него не было ни одной лишней минуты. Но с самого начала его стала осаждать странная околотеатральная публика: и не признанные композиторы и поэты, и самодеятельные артисты, художники самоучки, дизайнеры. Тратить свое время на этих чудаковатых людей, Альберту Ивановичу было жалко, и он буквально бегал, скрывался от них. Но они его всюду преследовали, и в кафе, и в магазинах, везде, где он бывал появлялись и люди, жаждущие показать ему свои таланты, доказать, что их произведения и они сами имеют право оказаться на сцене. Директор подумывал уже об охране, но случай, произошедший полтора года назад, заставил его действовать тоньше. Тогда, его тещу на даче очень напугал, а младшего сына рассмешил, самодеятельный певец, выскочивший из кустов, и фальшиво запевший: "Сердце красавицы..."
С тех пор раз в три месяца, по предварительной записи, он принимал всех желающих с ним встретиться. Как ни странно эта простая мера разрядила обстановку. Все знали, что надо просто записаться и подождать, и Батов их примет. Практической пользы от этих приемов для театра, кроме спокойствия директора, было мало. Батов прослушал и принял в хор одну не молодую, но с сильным, чистым голосом певицу, и очень талантливого художника взял на должность разнорабочего. С остальными он тоже научился разговаривать, он никому окончательно не отказывал, назначал новые встречи, обещал подумать, тянул время. "Один раз в три месяца можно поработать психотерапевтом", - думал он.
Очередной приемный день подходил к концу. Оставалось два посетителя. В кабинет зашел худощавый мужчина:
- Иван Харитонов, изобретатель, - представился он.
- Изобретатель?
- Да, я по поводу кордебалета. Я вижу вы удивлены. Но балерины стали танцевать на пуантах всего два века назад. Кто-то это первый придумал, а кто-то изобрел специальную обувь, в которой можно двигаться на кончиках пальцев. Так что классический балет возник благодаря изобретателям. Пуанты, которые используются сейчас, можно сравнить с маленькими ходулями. А я предлагаю пойти дальше, поставить девушек на высокие пуанты-ходули, сантиметров тридцать, пятьдесят. Ходули будут прозрачными. Представляете, будет казаться, что танцовщицы идут по воздуху. Наш театр сразу прославится, такого не будет нигде.
Лицо Батова помягчело, приняло задумчивое выражение. Он представил, что из кулис тихонечко постукивая прозрачными высокими пуантами выплывает стая девушек, и зрителям завороженно смотрят, как балерины плывут по воздуху.
- А ведь это красиво, - искренне сказал он, - но только травмоопасно, и нужен прочный материал. Приходите через пол года, и приносите опытный образец. А я распоряжусь, чтобы вам выдали несколько пар пуантов.
Вслед за Харитоновым зашел следующий:
- Лапин Семен Михайлович, изобретатель, я по поводу кордебалета.
- Опять!? - чуть не воскликнул директор, но сдержался и любезно пригласил к столу. Посетитель как-будто переместился из прошлого, его можно было представить в коридоре советского НИИ. Тот же костюм, тот же тубус, тот же портфель-дипломат. Лапин вынул из тубуса чертеж.
- Расскажите мне лучше на словах, - попросил директор.
Лапин взял ручку и как указкой стал водить по чертежу:
- Юбка балерины по форме больше всего похожа на летающую тарелочку. Если её сделать из легкого прочного материала, а по краю пустить трубку с воздухом, и сделать отверстия-сопла, то балерина сможет взлететь.
Альберт Иванович опять мечтательно прикрыл глаза и представил, как в полумраке сцены выплывают, кружась, и подмигивая окошками иллюминаторами, маленькие летающие тарелочки, одетые на талию девушек. "Да, опять красиво, оригинально, но не исполнимо", - он вздохнул и сказал привычное:
- Приходите через пол года, с опытным образцом, весят наши девочки сорок-пять, пятьдесят килограммов.
Наконец этот бесконечный день закончился! Батов закрыл дверь кабинета на ключ и налил себе коньяку. Он сел, с удовольствием откинулся на кресло и подумал: "Почему этих изобретателей так волнует кордебалет? Наши девочки им покоя не дают? В опере тоже много интересного". Он представил, как на авансцену выходит певец и начинает: "Фигаро здесь..." Пружины, прикрепленные к ногам певца разжимаются, он делает гигантский прыжок: "Фигаро там". "Фигаро здесь", "Фигаро там". Директор представил скачущего по сцене певца, и ему стало весело.
Вдруг он поперхнулся и чуть не разлил коньяк: в окно его кабинета на втором этаже, заглядывал, улыбался и приветливо кивал Иван Харитонов. Батов открыл окно. Харитонов стоял на огромных прозрачных ходулях.
- Материал очень прочный, - сказал он, и пошел вдоль по улице. Когда он отошел метров на семь, ходули стали неразличимы, и стало казаться, что прямо по воздуху в раскоряку идет человек. Альберт Иванович с опаской глазами пошарил по небу. Нет летающих тарелочек не было.
Тут на подоконник опустилась маленькая куколка-балерина. Батов взял её в руки: юбочка из твердого пластика, по краю идет воздуховод, из отверстий вылетает воздух, маленький моторчик спрятан за спиной. Директор осторожно выпустил игрушку. Под окном стоял Лапин с пультом радиоуправления. Маленькая балерина стала порхать, кружиться. Альберт Иванович воодушевился: можно выпускать таких куколок и продавать их перед спектаклями. Он обратится к мультимиллионеру Арбузову, уроженцу здешних мест. Однажды Арбузов уже помог театру с освещением. Впрочем, директору в голову пришла другая, еще более интересная идея.
. . .
Через пол года в Финляндии на гастролях труппу областного театра ждал грандиозный успех. Особенно финнам понравился одноактный авангардный балет "Летающие куколки". Сначала на сцену выходили артисты миманса, у каждого в руках был большой пульт, потом выплывали балерины. Артисты миманса изображали, что управляют девушками. Танцовщицы кружились, взлетали метра на два, зависали в воздухе. Иногда они сталкивались друг с другом, но травм никогда не было, прочные юбочки их защищали. Зрелище было необычное, завораживающее, овации не смолкали долго.
Публика не знала, что пульты были настоящие, а на сцену выходили не артисты миманса, а очень богатые люди. Они платили приличные деньги, чтобы прямо перед публикой поуправлять настоящими, живыми людьми. У них это называлось "Игра в кордебалет". Очередь на эту игру была на пол года вперед.
Деньги, полученные с них, директор пустил на ремонт театра, а Лапин на новые изобретения. Теперь Батов хотел поставить балет "Спартак", а гладиаторские бои тоже сделать радиоуправляемыми. Но как это сделать на артистах мужчинах, изобретатель еще не придумал. Своими планами Альберт Иванович поделился с Арбузовым. Миллионеру план очень понравился, он согласился спонсировать разработку. Но ни Батову, ни Лапину он не сказал, что радиоуправляемые гладиаторские бои прекрасно обойдутся без балета. В настоящих играх балет не нужен.