(продолжение очерков о людях села Матвеево)
Любовь к родной земле, к людям, живущим на ней, к их обычаям, традициям, быту; любовь к природе родного края проявляется у каждого человека по-своему. Кто-то выражает её в художественных произведениях: в картинах, музыке, стихах и рассказах, кто-то скромно, без красивых слов, и иных знаков признания, но искренне, а порой и самозабвенно несёт свою любовь в простых повседневных трудах на благо родной земли, на благо близких и родных людей, живущих рядом.
Александр Северьянович Крылов оставил для нас бесценный краеведческий материал. Люди, интересующиеся историей села, всегда найдут в собранных им материалах уникальные сведения о прошлом села Матвеева. Потомки будут благодарны своему земляку за его колоссальный труд и фотоматериалы.
Движимый любовью к родному селу, душевно и кровно связанный с его жизнью, бытом и традициями, он стремился как можно больше и глубже узнать о селе, о его прошлом и настоящем, современном ему, и зафиксировать всё самым надёжным способом, какой предоставила ему в ту пору техника (в его руках оказался фотоаппарат), и передать это будущим поколениям земляков. Примечательно ещё и то, что, имея неполное начальное образование, Александр Северьянович был пристрастен к перу и бумаге и всю свою сознательную жизнь вёл дневник, где аккуратно записывал события своей жизни, жизни близких ему людей, свои впечатления от происходящего вокруг, а ближе к старости — воспоминания о былом. Восемнадцать тетрадей его дневников были переданы в областной архив. По ним можно проследить довольно большой отрезок истории страны и села.
Судьба А. С. Крылова довольно типична для его времени: революция, коллективизация, строительство «развитого социализма».
Родился Александр Северьянович 4 октября 1887 года в семье матвеевского крестьянина-отходника Северьяна Яковлевича Крылова и Марии Евменьевны (в девичестве Смирновой) — уроженки того же села. Четыре зимы посещал сельскую школу, получив образование за два класса. Дальше учиться не пришлось — в отцовском крестьянском хозяйстве требовались рабочие руки.
Александр не только помогал отцу в поле, но и сопровождал его в поездках в Галич. Северьян Яковлевич работал в то время доставщиком казённого вина: привозил его из Галича, где с 1903 года стали разливать этот напиток в посуду.
С 1904 года Александр начал работать в плотницкой артели дяди в Нижнем Новгороде. А в 1907 — он уже в Петербурге. Но плотницкая работа была оставлена опять же по настоянию отца, взявшего в то время у барина в аренду мельницу и вызвавшего сына из города к себе в помощники. Полгода Александр работал мельником. В 1907 года — женитьба, а в 1909 — призыв в царскую армию. Служил сначала в Могилёве в архангельском полку, позже полк был переведён в Казань. После службы — снова Петербург: сначала работал сторожем на Никольской железной дороге, затем — на заводе по производству зеркал.
В первую мировую войну (1914) Александр Северьянович служит в военном санитарном поезде. В революционный 1917 год он в Петербурге на судостроительном заводе; после закрытия завода в 1918 году возвращается домой, в Матвеево. Здесь он активно включается в общественно-политическую жизнь. Работая закупщиком в обществе потребителей, он становится членом Матвеевского волисполкома, а уже через год его избирают председателем этого комитета.
В 1923 году Крылов — на Волховстрое. Там ему удалось заработать неплохие деньги для своего хозяйства. И, видимо, ему удалось крепко наладить его, так как позже, во время организации колхоза, хозяйство было объявлено «кулацким». Сыграло роль и наличие в хозяйстве мельницы. Но наказать и выслать его из села как «врага народа» не позволили местные жители, заступившиеся за доброго мельника. В это время Александр Северьянович работает в новообразованном колхозе «Заря» счетоводом, являясь в то же время и членом правления колхоза.
Однако клеймо «враг народа» Крылову всё же умудрились «пришить» — в октябре 1933 года его осудили на пять лет. Незаслуженное наказание он отбывал два года в Димитровском лагере на канале «Москва—Волга». В 1935 году дело его было пересмотрено, срок снижен, и Александр Северьянович был освобождён. Вернувшись в Матвеево к жене и сыну, он поправил своё хозяйство и вновь занялся отходничеством, плотничал в Ярославле и в Москве.
С 1937 года Крылов работал на строительстве канала «Москва—Волга», но уже вольным человеком, забрав из села свою жену и детей: сына Николая и дочь Нонну. Там, в посёлке Водники, и застала их война. На фронт, по причине своего уже солидного возраста, Александр Северьянович не попал. Ему с семейством выпала участь беженцев. Эвакуированы они были в город Молотов (Пермь), где все военные и послевоенные годы Александр Северьянович проработал в столярном цехе завода «Старый бурлак». Работал и нормировщиком, и простым плотником, не зная усталости до 69 лет. Лишь за неделю до дня своего рождения в 1956 году получил он расчёт с завода. В том же году — овдовел. Но скорая и счастливая поездка в Ленинград решила его дальнейшую судьбу: там он познакомился со своей землячкой Анной Даниловной Склеймовой и связал с ней и с городом на Неве оставшиеся годы своей жизни. Умер он в 1979 году в возрасте 92 лет.
Село Матвеево было для Александра Северьяновича не только его родиной, но и родиной его предков — потомственных крестьян, от которых он унаследовал плотницкое ремесло, любовь к земле и горячее желание жить и трудиться на ней, укореняясь здесь домом, родом, хозяйством. Но обстоятельства, сложившиеся в силу антикрестьянской политики, не дали воплотиться его надеждам и чаяниям, крестьянская, хозяйская энергия его осталась не востребованной, не реализованной. Но самым горьким и трагичным в жизни для этого человека оказалось то, что на его глазах исчезало самое дорогое для его сердца, исчезал весь уклад исконно русской, крестьянской жизни, исчезали прекрасные русские традиции, и сама его малая родина меняла столь привычный и дорогой для него облик.
Родившись за три десятилетия до революции, он знал и любил своё Матвеево — большое торговое село, шумное и весёлое в дни народных гуляний. Любил великолепие двух белокаменных храмов с их колокольнями, чей мощный звон разносился над всеми окрестными деревнями. Дороги были ему знакомые с детства милые сельские улицы с высокими, украшенными затейливым деревянным кружевом домами…
Приезжая во время отпуска в родное село, он с болью отмечал, как с каждым разом меняется его облик, как безвозвратно исчезает всё привычное с детства. Очень сокрушался о загубленных прекрасных матвеевских храмах. Всё чаще появляются в его дневниках записи воспоминаний о Матвееве прежних лет, лет его детства и юности.
Вот как вспоминает он матвеевскую ярмарку времён своего детства, делая запись в дневнике 22 сентября 1943 года:
«…Вспоминаю давно прожитое, то отрадное и радостное время, когда мне было 12—15 лет. С какой радостью и нетерпением ждали мы большой ярмонки в нашем селе, бывшей 8 сентября (старый стиль) в день Рождества Богородицы. За три дня начинали готовиться к приезду торговцев всех видов. Строили балаганы, ремонтировали лавки. За два-три дня приезжали грибники, закупали грибы, исключительно сушёные. Брали белый гриб всех видов и сортов, масляники и синявки. Который год был хороший урожай грибов, в тот год и ярмонка была богатая. Все купцы радовались хорошей выручке. В особенности много было мануфактуры всевозможной, одежды готовой и пр., и пр. Привозили яблоки, арбузы, виноград, морковь — было что купить, и товар продавали с набоем, были бы деньги. Мы с братом Михаилом на гулянки получали 50 коп. — 1 рубль, и много можно было на них купить. На одну копейку давали три конфетки в бумажках с кисточками, сиропные пряники стоили 14 коп. фунт, а мятные — даже 10 коп. Яблоки — 4-10 коп., арбузы — 30-50 коп.; крупную морковь за 1 копейку продавали. Наш торговец Локтев с Нижегородской ярмонки привозил гармоней всяких, игрушек всевозможных, книжек разных, мыла туалетного, духов и пр., и пр. Сколько было торговцев, балаганов, возов, лавок; а сколько было людей — старых, молодых, гулевых, по-своему нарядных… Как лихо гуляла и плясала молодёжь. Всё прошло, осталось одно воспоминание…».
Особенно болезненным для Александра Северьяновича оказался приезд в родное село в 1950 году, на 64 году своей жизни, когда увидел, что всё, что было здесь ему дорого, исчезло навсегда. Поразила его бесхозяйственность в ведении колхозных дел, запущенность угодий. С горечью пишет об этом он в дневнике за 28 августа:
«Шёл по дороге (на Ильинское) и вспоминал, как раньше было. Лес такой же большой; на бывших выработках вырос сосняк-молодняк. Какая разница произошла на реке. Мост разрушен промывом у дальнего берега. Река у моста и плотины помелела до невозможности, в любом месте можно перейти, а ведь глубина была 8—9 аршин. От плотины осталось только основание. Мельницы нет и в помине. Остались только четыре жёрнова-камня да части льнообрабатывающего завода. Все луга Иордани и мыс Ступнева заросли кустами; по старой реке везде заросли кустарника или свищевика с осотом. В реке не увидел ни одной порядочной рыбки… Пошёл от моста до Григоровского поля — везде заросли и бывших покосов нет, везде пасётся скот.
По всему видно, что в колхозе большой упадок и неуспех. С горы от Григорова видно, что и покосы Горбуши заросли кустом.
Какой может быть успех в развитии скотоводства и вообще колхозного хозяйства, когда такое запущение ближайших лугов, не говоря о дальних… Я думаю, что надо будет перестраиваться на другую систему… Все равно при коммунизме колхозов не будет — наши колхозы бедны и голодны, колхозники вынуждены иметь подсобное хозяйство и в основном этим кормиться: трудодни обесценены до невозможности, они ничего не дают для существования…».
После той печальной поездки на родину он начинает проявлять всё больший интерес к истории села,желание как-то сохранить, хотя бы на бумаге всё ускользающее из жизни. Переехав в Ленинград, он в библиотеке им. Салтыкова-Щедрина занялся поиском исторических сведений о родном селе. Всё, что сумел собрать, позднее передал Матвеевской библиотеке.
А в 1959 году Александру Северьяновичу удалось приобрести фотоаппарат, и уже на 72-м году жизни он запечатлел на плёнке окрестности Матвеева, виды реки Вохтомы, матвеевские улицы и дома. Он задался целью сфотографировать все сохранившиеся в селе дома и написать то, что знал и помнил о старых жителях села — строителях этих домов и об их новых владельцах. Его стараниями был составлен альбом, являющийся развёрнутой иллюстрацией к составленному им же «схематическому плану села».
Со страниц его большого альбома, бережно сохранённого племянником Юрием Серафимовичем Смирновым, смотрят на нас матвеевские дома — как большие, добротные, принадлежавшие зажиточным крестьянам (в иных и торговые лавки размещались), так и простые крестьянские избы, небольшие, незатейливые в своём исполнении, но каждая со своей особинкой: то крылечко искусное, то рамы на окнах иной формы, то кружева деревянные… Снимки домов расположены в альбоме в том же порядке, в каком стояли дома (а иные ещё и стоят, слава Богу!) на улицах Матвеева.
Под каждым снимком рукой самого Александра Северьяновича старательно и любовно сделаны записи, рассказывающие о строителях и хозяевах домов, о роде их занятий, о детях. Иногда в записях встречается указание на то, что раньше находилось на месте того или иного дома. По альбому можно прослеживать родовые и родственные связи коренных жителей села.
Эту иллюстрированную историю села Матвеева подарил Александр Северьянович племяннику своему Юрию в день его 25-летия, с наказом хранить альбом и впоследствии передать детям: «… ибо чем он старше, тем ценнее».
Во втором альбоме Александра Северьяновича (поменьше), сохраняемом племянником, представлены фотографии матвеевских улиц, окрестных видов села, речки Вохтомы; с болью душевной автор собрал там множество снимков уже разорённых матвеевских храмов. Отдельные развороты альбома посвящены различным видам бань, риг, сараев, какие раньше было принято строить на задворках села, разновидностям повозок (андрец, телега…).
Весь материал, собранный в этих альбомах, ценен и дорог тем, что позволяет воссоздать образ старого села, быт крестьянских хозяйств начала и середины прошлого века, помогает ощутить атмосферу того времени.