Сиплый металлический голос объявил название следующей станции. Двери вагона с шумом захлопнулись и электричка, набирая скорость, нырнула в темноту тунеля.
Юрий Андреевич сидел в полупустом вагоне и разглядывал своё отражение в темноте окна. На его коленях лежал открытый на середине блокнот, с исписанными от руки страницами. Привычку вести дневник он завёл лет десять назад, когда ещё был студентом. Неказистый внешне и замкнутый по натуре, он трудно сходился с людьми. Друзей у него не было, так, несколько хороших приятелей и не более. Потребность в общении он компенсировал дневником. Сначала Юрий Андреевич аккуратно записывал в дневник всё, что с ним случалось за день, но поскольку жизнь его интересными событиями не изобиловала, он стал обращаться к дневнику только в те дни, когда чувствовал себя одиноко, когда без причины становилось очень жалко самого себя, когда чувствовал что жизнь как песок в верхней части песочных часов, проваливается куда-то вниз и её остаётся всё меньше и меньше. Дневник стал его настоящим другом. С ним он мог быть откровенным и честным, в нём он ругал знакомых и родственников, работу, которую порой ненавидел, страну в которой жил и даже Бога. Когда он не знал как поступить, он задавал дневнику вопросы, которые в путались в его голове, словно клубок ниток, но написаные на бумаге, становились простыми и ясными, и от этого не казались более неразрешимыми.
Женился Юрий Андреевич в неполные двадцать пять. Любовный роман с будущей женой продолжался всего несколько месяцев, по истечении которых невеста объявила о своей беременности и Юрий Андреевич, посоветовавшись со своим дневником, решил, что лучший выход из создавшейся ситуации - это брак. Несмотря на то, что большой любви к своей жене он не испытывал, его семейную жизнь нельзя было назвать плохой. Жена вкусно кормила его, стирала и гладила его вещи, была хорошей матерью для их дочери, он в свою очередь не пил, не курил и честно приносил всю зарплату домой. Он изменил ей однажды, но большого удовольствия от этого не получил, скорее наоборот. В своём дневнике он написал очередной вопрос,- “Ну и что?”- и сам же ответил,- “Ничего особенного”.
Три года назад его пригласили работать в университет. Им нужен был на должность доцента человек с учённой степенью, а Юрий Андреевич был кандидатом наук. После скучного НИИ, работа в университете показалась ему очень интересной. Юрию Андреевичу нравилось быть среди молодых людей, нравилось когда они внимательно слушали его и, склонившись над конспектами, записывали его умные изречения. Каждый раз, когда он всходил на кафедру и на него устремлялись взоры молодых людей, ожидающих от него что-то новое, необыкновенное, он испытывал приятное волнение. Он умело контролировал настроение аудитории, управлял им так же легко и просто, как опытный дирижёр руководит оркестром.
Ему определили студентов третьего курса, юношей и девушек в равной пропорции. Непосредсвенное знакомство с ними происходило на практических занятиях. Он беседовал с каждым в отдельности, задавал вопросы, ставил двойки лентяям и пятёрки отличникам. Девушки при этом старались использовать данные им от природы возможности, чтобы максимально облегчить свою жизнь. Одни одевли слишком короткие юбки, другие, сев напротив, сильно склонялись над своими бумагами так, что через растегнутые вороты блуз Юрий Андреевич мог без труда разглядеть начала двух прелестных холмиков. Кто-то делал слишком большие глаза, кто-то говорил с придыханием. Все эти незатейливые хитрости мало помогали. Юрий Андреевич всегда проявлял завидное хладнокровие.
Однако в этом году всё изменилось. Одна из студенток с красивой, аристократической фамилией Преображенская словно околдовала его рассудочную душу. Уже после нескольких занятий Юрий Андреевич почувствовал, что радуется каждый раз, когда встречается с ней глазами. Идеальная женщина, о которой он так много писал в своём дневнике вдруг обрела плоть и она была совсем рядом. В своём дневнике он записал очередной вопрос “А не влюбился ли ты случайно?” и оставил вопрос без ответа.
Шесть месяцев он встречался с ней на лекциях и практических занятиях и всё это время восхищался её. У неё был тонкий с еле заметной горбинкой нос, большие тёмно-карие глаза, тонкие кисти рук с длинными красивыми пальцами.Он любовался её рукам, её шеей, которую она открывала, укладывая темно русые волосы в тяжёлый узел. Всё её существо было приисполнено внутреннего благородства и это отражалось во всём, в манере говорить, улыбаться, в её лёгкой походке, в движения её рук. Она всегда одевалась очень изящно, из украшений носила тонкую золотую цепочку с небольшим православным крестиком и кольцо с тёмно-коричневым аметистом. Училась она легко и получала одни пятёрки. Юрий Андреевич был совершенно очарован её. Несколько раз ему казалось, что и он нравился ей, но сама эта мысль грустно веселила его. “Погляди на себя чудак,” - писал он своём дневнике, - “посмотри и даже не мечтай.”
Сегодня Юрий Андреевич принимал у неё последний зачёт. Уже на первом вопросе она сказала, что чувствует себя неважно и попросилась прийти позже. Ей он мог позволить всё. Он ждал её до самого вечера, задумчиво разбирал бумаги на столе и с грустью наблюдал как день темнел за окном и медленно превращался в сумерки. Все уже давно ушли домой когда она появилась в преподавательской.
- Проходите Преображенская, - Юрий Андреевич встал и жестом пригласил её.
Она стояла у дверей пряча руки за спиной, было видно, что она волнуется, что хочет сказать что-то очень важное, но никак не может решиться. Сделав глубокий вздох, она наконец тихо спросила.
- Юрий Андреевич, Вы меня любите?
Юрий Андреевич замер, сердце заколотилось так, словно он пробежал стометровку. Он склонил голову и стал зачем-то перебирать бумаги на столе. В комнате повисла напряжённая тишина. Юрий Андреевич мог услышать как пульсирует кровь в его висках. Прошла целая вечность прежде чем он так же тихо ответил.
- Вы ошиблись Преображенская, я не люблю Вас.
Она вышла из комнаты...
Юрий Андреевич продолжал разглядывать себя в тёмном окне электрички. Следующая станция моя, на следуюшей мне выходить, с какой-то страшной тоской подумал он. Темнота за окном резко закончилась и лица пассажиров, стоящих на платформе, замелькали за окном. Двери услужливо распахнулись, надо было выходить, но Юрий Андреевич продолжал сидеть, у него словно не было сил подняться. Вошедшие с перона пассажиры расселись на свободные места. Электричка замерла прежде чем сделать очередной рывок. Он листал свой дневник, будто пытался найти ответы на мучавшие его вопросы. Ещё было время выйти, соскочить, вернуться как обычно домой, но он продолжал сидеть.
Сиплый металлический голос объявил название следующей станции. Двери вагона с шумом захлопнулись и электричка, набирая скорость, нырнула в темноту тунеля...