ЧАСТЬ ВТОРАЯ
К ней следует отнести произведения тех писателей, которые направили все усилия на то, чтобы принизить роль Зорге, сравнивая его с другими лицами – известными, малоизвестным или вообще неизвестными. Уже в главе I дана краткая оценка попыткам приравнять достижения Зорге к сведениям, поставляемым «Другом» нескольким разведкам (по крайней мере, до нападения Германии на СССР), и в последствии ставший агентом внешней разведки, а также с «Цицероном». Но есть и другие примеры.
2.1 Вальтер Стеннес («Друг»)
В произведениях отдельных авторов рядом с именем Р. Зорге часто фигурировало имя агента советской внешней разведки В. Стеннеса (оперативный псевдоним «Друг»). При этом одни считают Стеннеса ценным агентом, другие - ценным доверенным лицом и не более. Говоря о Стеннесе, эти авторы и, особенно П. и А. Судоплатовы упорно связывали его с Рихардом Зорге, хотя никаких оснований для этого нет.
Можно было и не уделять повышенного внимания «Другу», если бы при описании его деятельности не было бы нагромождений ошибок и выдумок.
Для начала, чтобы стало ясно о ком идет речь надо познакомиться с краткой биографией «Друга» (она также приводится и в книге В.С. Антонова и В.Н. Карпова «В дали за линией фронта», глава V «Друг» советской внешней разведки») :
Стеннес Вальтер Мария (оперативный псевдоним «Друг»), капитан. Родился в 1896 г. В Первую мировую войну воевал, в боях проявил храбрость и был отмечен боевыми наградами, имел четыре ранения. В 1921 году поступил в берлинскую полицию, где командовал ротой особого назначения. В 1922-1923 годах являлся одним из организаторов «Черного рейхсвера». В 1920 году Стеннес познакомился с Гитлером. Весной 1923 году Стеннес примкнул к Гитлеру и занялся организацией штурмовых отрядов в Берлине и северной части Германии. Численность штурмовиков составляла около 36 тысяч хорошо вооруженных человек. Вступил в ряды национал-социалистской партии и стал фюрером НСДАП в Северной Германии. Имел влиятельные связи. Летом 1931 г. у него начались трения с Гитлером по политическим мотивам. Отказался подчиниться Рему, назначенному Гитлером начальником штаба штурмовых отрядов, за что был смещен со своих постов. 1 апреля 1933 г. с преданными ему штурмовиками устроил бунт, который по приказу Гитлера был подавлен Герингом. После прихода к власти в 1933 году Гитлер решает избавиться от Стеннеса, хотя в свое время они были в дружеских отношениях, и приказал гестапо в мае его арестовать. Стеннес недолго пробыл в тюрьме и уже в конце 1933 г. Геринг вызволил Стеннеса из гестапо не только из-за чувства симпатии к нему как к фронтовику и достойному офицеру, но и учитывая обстановку. Ему разрешили покинуть Германию и он уехал в Китай, поступил по контракту на службу к руководителю Гоминдана, президенту Чан Кайши.
По ничем не подтвержденным сведениям, которые использовали авторы, трудно понять, кем все же работал Стеннес при Чан Кайши, так как он упоминается и как начальник его личной охраны и личного авиационного транспорта, и как руководитель разведки и в качестве простого советника. С весны 1940 года Стеннес по неизвестной причине жил не в Чунцине, где находилось правительство Чан Кайши, а на вилле, расположенной во французском квартале Шанхая.
В третьем томе «Очерки истории российской внешней разведки», 1997 г. Вальтеру Стеннесу посвящен целый раздел - «Друг» Гитлера». Из него следует, что в январе 1939 г. сотрудник советской внешней разведки в Шанхае Николай Тищенко через агента «Генриха» получил сведения на капитана Вальтера Стеннеса, для которого Гитлер являлся заклятым врагом. Агент отметил, что Стеннес «мечтает о новой суверенной и могучей Германии».
О полученной информации Тищенко сообщил в Москву. Она вызвала большой интерес и в марте 1939 г. Тищенко получил разрешение на знакомство, так как «разведка давно уже держала Стеннеса в поле зрения (выделено – Ю.К.) как одного из возможных лидеров антигитлеровской оппозиции.
На встрече с Тищенко 14 марта 1939 г. Стеннес подчеркнул, что его целью является уничтожение Гитлера и создание новой демократической Германии, но не коммунистической и не социалистической и что он мог бы на «джентльменской основе» делиться информацией, не раскрывая источников, и с Советским Союзом также как он это делает с представителями разведок Англии, США и Франции. При этом он отметил, что «- За всё, что я вам буду передавать, я прошу только одного: в случае необходимости помочь мне проехать в Европу через СССР, когда для этого наступит время» В Центре, на Лубянке решили, что Стеннеса уже можно считать агентом, завели на него личное дело и присвоили псевдоним «Друг». Но, едва начавшись, связь с ним прервалась.
По указанию Л. Берия руководитель токийской резидентуры внешней разведки Г.Г. Долбин («Артем») в конце декабря 1940 г., т.е. через год и девять месяцев, выехал в Китай, нашел Стеннеса и восстановил с ним связь. На основании сообщения Долбина в Шанхай после Нового года был направлен представитель Центра, ас внешней разведки Василий Михайлович Зарубин для того, чтобы разобраться в действительном положении дел и осуществить вербовку Стеннеса. Он восстановил связь и провел со Стеннесом несколько встреч, однако, все оказалось намного сложнее, чем думали в Москве. «Друг» решительно отклонил предложение о материальной помощи с нашей стороны – оно его оскорбило. А это значит, что фактическая постановка прямого вербовочного предложения на материальной основе не сработала и Зарубину пришлось срочно отрабатывать «задний ход», подчеркивая: «- Мы рассматриваем наши отношения как союзнические в борьбе против общего врага. Следовательно, мы единомышленники». В конечном итоге Зарубину все же удалось закрепить сотрудничество с ним.
«Он рассказал Зарубину, что, по сведениям крупного чиновника, прибывшего на днях из Германии, выступление против СССР в военном и экономическом отношении практически подготовлено. Оно намечено на конец мая 1941 года. Все высшие военные и гражданские круги Германии считают, что война с Советским Союзом продлится не более трех месяцев. Гитлер намеревается захватить Донбасс и Украину (выделено – Ю.К.), обеспечив таким образом немецкую промышленность углем и железом. Если война с Англией закончится до осени 1940 года, упомянутые круги сочли бы возможным добиться соглашения с СССР без вооруженного конфликта». Здесь напечатан какой-то ляп, так как встреча Зарубина с «Другом» состоялась в феврале 1941 года, а в разговоре Стеннес упоминается осень 1940 года.
Полученную от «Друга» информацию Зарубин передал в Москву 23 февраля 1941 г., добавив, что агент пока не может выехать в СССР. «В беседах со мной, - писал Зарубин, - Стеннес настойчиво утверждал, что Гитлер полностью подготовился к войне с Советским Союзом. Он предупреждает нас, и мы должны из этого сделать соответствующие выводы.
Следом за этим сообщением Зарубин доложил в Москву, что прибывший в Шанхай токийский корреспондент газеты «Франкфуртер цайтунг» Рихард Зорге тоже сообщил «Другу» о крайней напряженности советско-германских отношений и неизбежности вооруженного конфликта в ближайшие недели. Естественно «Друг» не знал, что Зорге направляет свое сообщение непосредственно в Москву». К слову, об этом не знал так же и Зарубин, который пробыл в Китае до июня 1941 года.
Пока в Центре рассматривали целесообразность развития отношений со Стеннесом началась война, развязанная Германией против Советского Союза, Зарубин уехал, контакт со Стеннесом был вновь утерян и уже во время войны на него вышел оперативный работник легальной резидентуры в Шанхае, Рогов под прикрытием корреспондента ТАСС. «Друг» сообщил Рогову об аресте в Японии нелегальной группы, в которую входил Зорге. 22 января 1942 года Рогов сообщил в Москву об аресте Зорге, отметив, что «Друг» не исключает возможность и его ареста японцами. Информация о Зорге была запоздалой, так как об аресте Зорге («ХОРХЕ») начальнику внешней разведки П. Фитину стало известно по другим каналам. В связи с тем, что он ничего не знал о Зорге и не было сведений по линии НКВД он направил запросы о личности Зорге в Исполком Коминтерна Г. Димитрову 7 и 14 января 1942 г., что подтверждается документально.
По мнению начальника внешней разведки П.М. Фитина «Друга» следовало переправить в Москву, «Но в более высоких сферах это предложение не нашло поддержки».
В заключение о «Друге» можно сказать, что он, безусловно, представлял интерес для советской разведки, но работа с ним в 1939-1941 гг., если судить по имеющимся данным, не сложилась. Но, отмечается, что впоследствии, на протяжении войны, Рогов периодически встречался со Стеннесом. «Друг», как обещал Зарубину, информировал Рогова по важным вопросам германо-японских отношений, о политике Германии и Японии в отношении Китая и о том, что было особенно ценно, выступит ли Япония против СССР. Информация «Друга» высоко оценивалась в Москве».
А теперь рассмотрим и оценим написанное о Зорге и «Друге» другими авторами
В книге первой Андрея Судоплатова «Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моем отце», 1998 г. на странице 289 написано: «Советский агент Друг – Генеральный консул Германии в Шанхае (речь о нем несколько подробнее пойдет ниже) – часто встречался с Зорге в 1939-1941 годах. Он отмечал его широкую осведомленность об обстановке на Дальнем Востоке, не догадываясь о работе Зорге на Разведуправление Красной Армии, и подчеркивая прочные, солидные связи Зорге с немецкой военной разведкой».
В книге второй на странице 29 уделяется внимание Зорге и его, так называемым, отношениям с агентом «Друг»: «В 1939 году была установлена связь (имеется в виду внешняя разведка – Ю.К.) с ценным агентом под псевдонимом Друг, который был привлечен к сотрудничеству еще десять лет назад, являясь заместителем шефа штурмовиков Рема. Он считался влиятельным лицом в окружении стремившегося к власти Гитлера. После расстрела Рема Друг содержался германскими властями в заключении. Освободившись в 1939 году, он получил назначение в Шанхай генеральным консулом Германии. Там он регулярно встречался с Зорге дезавуируя некоторые материалы, переданные последним. Непосредственно с Другом работал заместитель начальника внешней разведки НКВД по Дальнему Востоку Мельников».
Комментарий: Оба абзаца практически состоят из искажений.
- Как враг Гитлера, «Друг» не мог получить назначение на любую государственную должность Германии или осуществлять ее представительство. Поэтому утверждение о том, что он был генконсулом в Шанхае является ошибочным.
Более того, в книге Ю. Мадера «Репортаж о докторе Зорге» приводятся данные о соратнике Гитлера, еще со времен «пивного путча» в ноябре 1923 г., подполковнике Германе Крибеле, который был руководителем группы немецких военных советников при нанкинском правительстве с июня 1929 по май 1930 г., а с апреля 1934 г. стал последним генеральным консулом Германии в Шанхае и проработал на этой должности до марта 1937 г.
- «Друг» не встречался с Зорге в 1939-1941 гг. Это выдумка. Если возможную случайную встречу «Друга» с Зорге, который приехал из Токио в Шанхай в мае 1941 года по специальному поручению посла Отта, А. Судоплатов считал за частые встречи, то здесь, по моему ничего не надо добавлять;
- «Друг» не был привлечен к сотрудничеству в 1929 году;
- Он освобожден из заключения не в 1939, а в 1933 году, до расстрела Рема, и незаметно уехал в Китай;
- В 1939 году «Друг» не был ценным агентом.
- Поскольку «Друг» не встречался с Зорге, он не мог ничего получать от него и дезавуировать. Для того, чтобы было ясно о чем идет речь надо пояснить мудреное иностранное слово: «дезавуирование (от франц. d;savouer.- отказываться, выражать неодобрение, несогласие)». А если перевести на простой язык, то «Друг» якобы определял некоторые материалы Зорге как неверные, недостоверные. Но «беда» автора в том, что этого просто не было.
В книге «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год», 2001 г. на странице 370 П. Судоплатов упоминает Стеннеса и дает ему очень высокую оценку как агенту внешней разведки под оперативным псевдонимом «Друг»: «Руководство тогдашнего Китая – Чан Кайши и его окружение были крайне заинтересованы в провоцировании войны между Японией и Советским Союзом летом и осенью 1941 года. Сталин и Молотов были прекрасно осведомлены об этих шагах Чан Кайши по линии НКВД, поскольку наш агент «Друг» – В. Стеннес, портрет которого находится в музее ФСБ, исполнявший одно время обязанности начальника его внешней разведки, регулярно информировал нас об этих замыслах».
Комментарий:
- Ни летом, ни осенью 1941 г. у внешней разведки связи с «Другом» не было.
- Вполне возможно, что после установления с ним связи в начале 1942 года советская внешняя разведка начала получать ценные сведения. Поскольку мне в музее не приходилось бывать, ничего определенного о результах работы со Стеннесом сказать не могу.
- О провоцировании Чан Кайши и его окружением войны между Японией и СССР было известно Москве из донесений резидента в Китае А.С. Панюшкина, который прекрасно понимал, что информация , полученная от китайских генералов является провокационной, чтобы столкнуть СССР с Японией к выгоде Китая.
В книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы», 2002 г. на странице 192 Судоплатов П.А. в отношении Стеннеса пишет следующее: «В 1942 году была восстановлена связь с ценным агентом под псевдонимом «Друг», который был привлечен к сотрудничеству еще десять лет назад (выделено – Ю.К.), являясь заместителем шефа штурмовиков Рема. Он считался влиятельным лицом в окружении стремившегося к власти Гитлера. После растрела Рема «Друг» содержался германскими властями в заключении. Освободившись в 1936 году, он получил назначение политическим советником к главному военному советнику фашистской Германии при штабе Чан Кайши. Там он регулярно встречался с Зорге дезавуируя некоторые материалы, переданные последним. Непосредственно с «Другом» работали заместитель начальника внешней разведки НКВД по Дальнему Востоку Мельников и В. Зарубин».
Комментарий: Всё здесь, за исключением факта восстановления связи с «Другом» в 1942 году, является ложным:
- на момент восстановления связи он не мог считаться ценным агентом, так как ничего от него еще не получили.
В книгах отца и сына Судоплатовых наряду с повторением неправильных сведений есть и полная нестыковка.
- Стеннес не был привлечен к сотрудничеству с внешней разведкой в 1932 году;
- Стеннес был арестован до расстрела Рема в 1934 году («Ночь длинных ножей»);
- Как враг Гитлера он не получал и не мог получить назначение политическим советником при штабе Чан Кайши, а самостоятельно заключил контракт;
- Он не встречался с Зорге и поэтому естественно не мог дезавуировать какие-то материалы, якобы полученные от него.
- В главе I приведены достойные оценки выдумок Судоплатовых бывшими руководителями внешней разведки КГБ при СМ СССР Кирпиченко В.А. и Павловым В.Г.
Интересные для размышлений события приводятся в книге Владимира Пещерского «Красная капелла», советская разведка против абвера и гестапо», 2000 г. в разделе «Источник из окружения Гитлера».
Автор во многом повторяет ранее написанное у других писателей, но есть и оригинальное.
На странице 105 автор приводит данные о встрече В.М Зарубина со Стеннесом. «На встрече 9 июня 1941 года (выделено – Ю.К) Друг рассказал Зарубину, что, по сведениям крупного чиновника, прибывшего на днях из Германии, подготовка нападения на СССР полностью завершена. Оно было намечено на май, но отложено до июня. Согласно разработанному плану, война будет скоротечной и продлится не более трех месяцев».
Далее Пещерский пишет о том, что Зарубин 20 июня 1941 года (выделено – Ю.К.) передал в Центр эту важную информацию: «В беседе со мной Друг категорически утверждал, что на основе достоверных данных ему известно, что Гитлер полностью подготовился к войне с Советским Союзом». Тем самым Пещерский поставил под сомнение репутацию Зарубина, одного из выдающихся сотрудников внешней разведки, который по непонятной причине, получив важнейшую информацию, раздумывал 11 дней посылать ее в Москву или нет.
Однако в разделе «В.М. Зарубин: ступени мастерства» на странице 214 в четвертом томе «Очерки истории российской внешней разведки» не только выявляется определенная разница в тексте радиограмм, но и становится ясной ошибка Пещерского.
Вот как это всё описано в «Очерках»: «После возвращения из Германии и до 1941 года Василий Михайлович (имеется в виду Зарубин – Ю.К.) работал в Центре. С января по июнь 1941 года он по «легальной» линии находился в командировке в Китае.
На встрече 9 июня 1941 года источник – немец, занимавший ответственный диплома-тический пост, сообщил Зарубину, что, по надежным данным, полученным из Берлина, в ближайшие дни Германия нападет на СССР, для этого всё подготовлено как в военном, так и в экономическом отношении. Как сообщил ему влиятельный знакомый, только что прибывший из Германии, нападение на СССР планировалось на май, но было отложено до июня. Согласно разработанному плану военных действий, война будет скоротечной и продолжится не более трех месяцев. Он просил срочно передать эту информацию в Москву.
Полученную информацию Зарубин немедленно передал в Центр. Не получив ответа, 20 июня Зарубин вновь телеграфировал в Центр: «Источник утверждает категорически, что на основании точных данных Гитлер полностью подготовился к войне с СССР. Он предупреждает нас об этом и считает, что нам нужно сделать из этого необходимые выводы». И здесь на себя обращают внимание странное обстоятельство – в сообщении Зарубина нет ни слова о «Друге».
Вполне можно понять, почему Центр не реагировал на шифротелеграммы Зарубина, составленные то ли на основании информации от «Друга», то ли от «немца, занимавшего ответственный дипломатический пост. По состоянию на 23 февраля 1941 года не было никакой особой напряженности, которая могла бы заинтересовать руководство СССР. Более того, речь в сообщении шла не о войне, а о конфликте. Важная по содержанию шифровка от 9 июня попала в общий поток донесений из различных резидентур на тему о предстоящем нападении Германии на СССР и не привлекла должного внимания. Что касается сообщения от 20 июня, оно пришло не к стати, так как Сталин уже принял решение о том, что войны в 1941 году не будет. Кроме того, ненависть «Друга» к Гитлеру могла повлиять на оценку его объективности.
Возвращаясь к В. Пещерскому следует особо выделить, что он дает высокую оценку «Другу», сравнивая его с Зорге и подчеркивает: «Советская разведка может гордиться тем, что в критический период на Дальнем Востоке у нее оказалось два таких источника, как Рамзай и Друг» (выделено – Ю.К.). Предвидя критику необоснованности такого утверждения, Пещерский пишет: «Некоторые исследователи пытаются утверждать, что донесения Друга якобы закрывали информации Зорге дорогу «наверх». Но это, скорее всего, досужий домысел. Если руководствоваться здравым смыслом, то следует признать, что один источник лишь подкреплял данные другого и они оба свидетельствовали о том, что честно сотрудничали с советской разведкой и что их сведения объективно отражали происходившие события». И далее пишет: «Советская разведка может гордиться тем, что в критический период на Дальнем Востоке у нее оказалось два таких источника, как Рамзай и Друг».
Безусловно, всегда надо руководствоваться здравым смыслом, но у автора, к сожалению, в данном случае он не просматривается, так как, зная биографию Зорге, искажает ее и низводит Зорге с должности резидента советской военной разведки до уровня агента, причем с сомнительными личными успехами. При этом он не мог предвидеть, что А. Судоплатов через два года напишет о том, что связь с «Другом» восстановиться только в 1942 году.
Комментарий: 1. В.М Зарубин выехал в Шанхай в январе 1941 года. Если судить по В. Пещерскому он добрался туда только в июне, почти накануне войны и это не соответствует действительности. По данным в ОИРВР приезд В.М. Зарубина в Китай состоялся в феврале. Пробыл он в Китае до июня и тогда сообщение о приезде Зорге в Шанхай со слов Стеннеса более соответствовало бы истине.
Ясно, что опытный разведчик В.М. Зарубин своевременно послал полученное важное сообщение в Центр.
2. Автор приводит совершенно необоснованное заключение о том, что «Советская разведка может гордиться тем, что в критический период на Дальнем Востоке у нее оказались два таких источника, как Рамзай и Друг». Можно только удивляться данной фальсификации, так как с «Другом» у внешней разведки не было связи, по меньшей мере, до начала 1942 года и от него ничего не могло поступать.
Представляет так же интерес высказывание бывшего шефа гитлеровской внешней разведки В. Шелленберга на странице 180 мемуаров под названием «В паутине СД», 1999 в котором он вскользь касается и Зорге, и Стеннеса: «Я просмотрел документы о Зорге. Из них нельзя было убедиться в необходимости что-либо предпринимать против Зорге. Правда, документы о его прошлом заставили меня задуматься – Зорге поддерживал тесные контакты с многими агентами Коминтерна, известными нашей разведке. Кроме того, в двадцатые годы он был в хороших отношениях с националистскими, праворадикальными и национал-социалистическими кругами, в том числе со Стеннесом, одним из бывших фюреров СА, который после исключения из партии убежал в Китай (выделено – Ю.К.), где стал военным советником Чан Кайши. Мы знали, что Стеннес, находясь в Китае, поддерживал тесные связи с «Черным фронтом» Отто Штрассера, кроме того, Гейдрих подозревал его в заигрывании с русскими».
Английские писатели Дикин и Стори в книге «Дело Рихарда Зорге» на странице 241, говоря о поездке Зорге в Шанхай в мае 1941 года по специальному заданию посла Отта для выяснения результатов американо-японских переговоров, тоже не упоминают о Стеннесе: «Зорге отправился как посольский курьер со специальным дипломатическим паспортом, выданным японским министерством иностранных дел, и везя с собой депеши на имя германского генерального консула в Шанхае. Здесь он встретился не только с германскими наблюдателями, но и с японским генеральным консулом, старшими офицерами армии и флота и начальником «Особого бюро» (Разведывательная и пропагандистская организация японской армии).
Анализ выше изложенных отрывков о «Друге» различных авторов, прежде всего, поражает наличием большого числа ошибок, фальсификаций и недостаточно глубоким изучением рассматриваемой темы. Иногда складывается впечатление, что многое в отношении Зорге искажается преднамеренно. Особенно в этом отношении выделяется А. Судоплатов.
В «Очерках», том 3, раздел 19 «В то время на Дальнем Востоке» и в томе 4, раздел 30 «Большие заботы резидента А.С. Панюшкина» рассказывается о деятельности Александра Семеновича с июля 1939 года на должностях Чрезвычайного и Полномочного посла СССР в Китае и главного резидента НКВД, взяв на себя руководство рядом резидентур в Китае. Нигде нет ни слова о «Друге».
Встречи и тем более регулярные, Стеннеса с Зорге, во время которых Зорге якобы передавал информацию являются надуманными и не выдерживают критики. И, чтобы закрыть этот вопрос, следует привести написанную бывшим начальником японского отделения 2-го отдела Разведуправления М.И. Сироткиным в аналитическом материале «Опыт организации деятельности резидентуры «РАМЗАЯ» оценку рассуждений бывшего начальника внешней разведки гитлеровской Германии В. Шелленберга, о знакомстве Зорге со Стеннесом в 20-х годах: «….Однако ссылка и на этот факт может вызвать лишь недоумение, так как, судя по всем материалам, которыми мы располагаем, «Рамзай» не имел никакой связи со Стиннесом. Если бы даже во время одной из поездок в Китай он и имел с ним случайную встречу, то это не имело никакого отношения к разведывательной деятельности «Рамзая» (выделено – Ю.К.)».
2.2 Пенковский
В книге «Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моем отце», кн.2, 1998 на странице 27: «Важную информацию по Японии добывал наш агент в Китае Пенковский. В частности, получил сведения о том, что Япония не собирается нападать на Советский Союз. Это подтверждало аналогичную информацию Зорге и позволило принять решение о переброске наших войск с Дальнего Востока на запад».
И опять приходится констатировать, что практически все написанное не соответствует действительности.
- На важные вопросы кто такой агент Пенковский, почему о нем ничего не было слышно раньше, откуда он появился и почему его сведениям, если такие были, надо доверять, у А.П. Судоплатова ответа нет.
В книге А. Колпакиди, Д. Прохорова «Внешняя разведка России», 2001, страница 469 случайно наткнулся не на Пенковского, а на Пентковского Вячеслава Ивановича, 1886 г. рождения, который бежал из России в 1918 г., принял китайское гражданство, пробыл в Китае более 20 лет, агент ОГПУ с 1924 г. С 1936 г. жил в Шанхае, где открыл юридическую контору. В 1946 г. вернулся на родину. Там же приводится следующая фраза: «В разгар битвы под Москвой, наряду с Р.Зорге, передал, что Япония не будет нападать на СССР».
Кроме этих сведений и фразы ничего о Пентковском не известно. Возможно, от него что-то и получалось в информационном плане, но сведения от такой мало известной личности вряд ли кто принял во внимание. Просто невооруженным глазом видно огромное желание уравнять и принизить вклад Зорге.
К тому же следует отметить, что информация Зорге пришла в Москву не в разгар Московской битвы, а раньше и что в издании «Разведка и контрразведка в лицах. Энциклопедический словарь российских спецслужб», 2002 г.» ни Пенковского, ни Пентковского нет.
2.4 Бронин («Абрам»)
С большим уважение отношусь к писателям М. Алексееву и В. Лота, которые внесли большой вклад в изучение истории советской разведки, освещение ранее неизвестных фактов, прославляющих блестящие успехи наших разведчиков. Но, написав в главе VI раздел «Шанхайская резидентура» понимаешь, что фактически столкнулся с загадкой - почему умные, талантливые люди так «прокололись» с возвеличиванием Я. Бронина, который этого не заслужил и более того непонятна искусственная привязка к Зорге?
Как бы Лота не превозносил Бронина (см. стр. 272): «Летом 1934 года «Абрам « направил в Центр донесение, которое мог подготовить человек, обладавший не только уникальными познаниями в области истории Китая и в бушевавшей вокруг него противоречий великих держав, но и умевший достаточно точно прогнозировать развитие внутриполитической обстановки в этой стране», верится в это с большим трудом. Бронин, проработал в Китае с сентября 1933 по 5 мая 1935 года, то есть всего один год и восемь месяцев, не зная ни страны, ни города, ни языка, ни истории Китая и запутанную расстановку политических сил. Действовал не целеустремленно, а по принципу, что попадет в руки. За 1,5 года работы в Шанхае сумел по неясным причинам отсеять из 50 источников (у Зорге такого количества не было) 35, завербовать с помощью переводчика несколько агентов, но не выполнить основное задание Центра по Японии, установить интимные отношения со своей радисткой-шифровальщицей, поставить под удар своим политическим доносом в Центр Зорге и, в конечном итоге, провалиться.
Ознакомившись со всем этим, возникает естественный вопрос, зачем это делается, во имя чего?
2.5 «МОРИС»
Прекрасно, когда в результате исследований, поиска новых данных удается раскрыть результаты деятельности неизвестного или мало известного талантливого советского разведчика. В этом отношении доброе дело сделал писатель В.И. Лота в книге «За гранью возможного: Военная разведка России на Дальнем Востоке 1918-1945 гг.», 2008, уделив большое внимание работе (часть 5, главы 3-7) Л.А. Сергеева, разведчика легальной резидентуры в Вашингтоне (оперативный псевдоним «Морис»). То, что автор написал о нем является, безусловно, интересным, очень поучительным и полезным для сравнения.
Поскольку В. Лота наряду с этим не только подробно осветил информационную деятельность Зорге (часть 5, глава первая «Направить членам ГКО….») и в какой-то степени связал ее результаты с донесениями Сергеева, нельзя естественно, было пройти мимо и не копнуть глубже.
Прежде всего, привлекло внимание непонятно скупое упоминание о Л. Сергееве в специальной литературе. В справочном издании Лурье В.М., Кочик В.Я. «ГРУ: Дела и люди» и в книге Александра Колпакиди «ГРУ в Великой Отечественной войне» написано:
Сергеев Лев Александрович («Морис»), (14.11.1906-04.12.1994), русский, из рабочих. Капитан (1940), в Красной Армии с 1929, член компартии с 1930. Окончил Военную школу санитарных инструкторов (1929-1930), санинструктор 2-го артиллерийского полка в Баку (1930-1931), старшина учебной роты в Тбилиси (1931-1933). Закончил Орловскую бронетанковую школу (1933-1936), где остался командиром взвода (1936-1937).
В распоряжении (март 1937-июль 1938), секретарь начальника (июль 1938-май 1939) Разведывательного управления, старший помощник начальника 6-ого отделения (США, Англия) 1-го отдела (май 1939-май 1940), в распоряжении (май-июнь 1940) РУ штаба РККА.
С июня 1940 года шофер военного атташе при полпредстве СССР в США и руководитель резидентуры «Омега» (июнь 1940-январь 1946). Создал эффективную разведывательную сеть, передавшую в Центр множество ценной информации. Среди его агентов целый ряд американцев, занимавших высокие посты в госаппарате США и оставшихся не разоблаченными контрразведкой.
Впоследствии на руководящей разведывательной работе, в том числе и за рубежом.
Сказано негусто и есть много неясностей. Ничего не известно о том, учился ли Сергеев на разведкурсах или в разведшколе, чтобы прибрести фундаментальные знания, особенно, агентурной работы, где и когда выучил английский язык, которым, по-видимому, владел очень хорошо. Более того, его фамилии нет ни в «Энциклопедия военной разведки 1918-1945 гг.» Алексеева М.А., Колпакиди А.И., Кочика В.Я., ни в «Военная разведка информирует. Документы Разведуправления Красной Армии. Январь 1939 – июнь 1941 г.», ни в «Империя ГРУ: Очерки истории военной разведки», кн. 2 Колпакиди А., Прохорова Д.
Неизвестен и его первый оперативный псевдоним.
В тоже время, исходя из содержания книги В. Лота, талантливая личность Сергеева и его деятельность по целому ряду причин, безусловно, заслуживает внимания.
Прежде всего, к биографии и характеристике Л. Сергеева следует добавить следующее:
в звании старший лейтенант он прибыл в Вашингтон в марте 1940 года на незавидную должность шофера советского военного атташе при полпредстве СССР в США. Этот пост занимал опытный в военном деле полковник, в последствии генерал-майор Илья Михайлович Сараев, который пробыл на этой должности до мая 1947 года, успешно справляясь со своими представительскими обязанностями и, надо полагать, решал некоторые разведывательные задачи. Но что касается разведывательных дел в полном объеме, судя по биографии, у него не было ни опыта, ни знаний.
С приездом в Вашингтон Сергеев приступил к «крышевым» обязанностям шофера, а через некоторое время, знакомясь с оперативной обстановкой начал в соответствии с заданием Центра искать возможности для вербовки американца, готового поехать в Германию с разведывательными целями. Но через некоторое время Центр перенацелил Сергеева на создание резидентуры, способной добывать информацию о внешней политике США.
Надо сразу же отметить, что с самого начала приезда в США у Сергеева возникли ряд неприятных ситуаций: из-за низкого служебного положения в иерархии полпредства возникли трудности с обеспечением связи с Центром; три оперативных работника, которые были переданы ему в подчинение, по разным причинам были отозваны. К середине июня 1940 года «Морис» остался один и надо было организовывать работу с нуля. Сергеев активно взялся за исполнение задания, достиг определенных успехов в восстановлении связи с агентом «Доктор», у которого были два помощника («Министр» и «Мастер»), «имевших доступ в высшие американские политические и военные круги» и ему было присвоено звание «капитан».
В середине сентября 1941 года Сергеев создал резидентуру под кодовым названием «Омега», которая впоследствии сумела установить связи с ценными источниками в различных правительственных учреждениях.
Автор книги пишет, что благодаря информации, полученной Л.А.Сергеевым, «Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин своевременно получал важные сведения, которые позволяли ему принимать правильные решения (сказано очень смело – Ю.К.). Для подтверждения этого утверждения можно было бы вспомнить о том, что Сергеев – «Морис» направил в Центр сведения о том, что Япония не намерена нападать на Советский Союз в июле-октябре 1941 года (выделил – Ю.К.). Шесть раз «Морис» докладывал в Центр о том, что «Япония останется вне войны». Такие же сведения поступали в Москву от Рихарда Зорге. Данные Сергеева и Зорге, поступавшие из Вашингтона и Токио, убедили Сталина и он принял решение о переброске сибирских дивизий для укрепления обороны Москвы».
Но на этом автор не успокаивается и далее, на страницах 387-389 более подробно развивает заслуги Сергеева: «…Благодаря усилиям «Мориса» советская военная разведка получила возможность быть в курсе основных политических и военных решений, принимаемых в Токио относительно СССР. Эти сведения имели принципиально важное значение для Советского Союза особенно, когда фашистская Германия вероломно напала на СССР. Вопрос о том, присоединится ли Япония к Германии в той войне и начнет ли она военные действия против СССР, имел существенное значение.
Важная информация по этому вопросу поступала и от Рихарда Зорге. Он и члены его группы докладывали в июне-октябре 1941 года, что Япония не намерена в первые дни войны начинать свои боевые действия по захвату советского Дальнего Востока. Такие же сведения направлял в Москву из Вашингтона «Морис». ….Сообщения Л. Сергеева полностью подтвердил 14 сентября 1941 года Р. Зорге….Разведывательные данные Рихарда Зорге и Льва Сергеева имели большую ценность в конце 1941 года, когда шла битва под Москвой…».
Здесь два важных момента. Дело даже не в том, что цитируемая информация на стр.387и 388, отправленная «Морисом» в Москву, не только приравнивается информации от Зорге (причем у «Мориса» – резидентура, а у Зорге – группа ?), а в том, что она ставится на первое место. Донесения Зорге как бы дополняют ту информацию от «Мориса», в соответствии с которой Сталин принимал решения.
Прежде всего, автор, говоря о донесениях Зорге, допускает серьезную ошибку, когда «сваливает» в кучу очень важные, но различные по своему существу события, происшедшие за период июнь-октябрь 1941 года. Ни в июне, ни в июле, ни в августе 1941 года Зорге не сообщал в Москву о том, что «Япония не намерена в первые дни войны начинать свои боевые действия по захвату советского Дальнего Востока. Это искажение действительности. Наоборот, в эти месяцы были основательные опасения, что Япония может напасть на Советский Союз (см. главу VI раздел «43. Совещания»).
В книге автор пишет о действительно больших заслугах «Мориса» и об этом будет сказано несколько позже. Но пока приходится удивляться и несколько поправить автора.
Дело в том, что, если «Морис» на самом деле сообщал и неоднократно в Москву уже начиная с июля (выделено – Ю.К.), что Япония не нападет на СССР, то, несмотря «на контакт («Мориса» - Ю.К.) с одним из офицеров американской дешифровальной службы, который стал передавать ему сведения о Японии», это была дезинформация.
В книге профессора-востоковеда Кошкина А.А. «Кантокуэн» - «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР» в главе пятой «План войны «Кантокуэн», директива № 506 с самого начала написано:
«В соответствии с решением императорского совещания от 2 июля 1941 г. генеральный штаб армии и военное министерство Японии разработали комплекс широких мероприятий, направленных на форсирование подготовки к проведению наступательных операций против советских вооруженных сил на Дальнем Востоке и в Сибири. В японских секретных документах он получил шифрованное наименование «Кантогун токусю энсю» («Особые маневры Квантунской армии») – сокращенно «Кантокуэн»».11 июля 1941 г. императорская ставка направила в Квантунскую армию и японской армии в Северном Китае специальную директиву № 506, в которой подтверждалось, что целью «маневров» является усиление готовности к выступлению против Советского Союза. «Кантокуэн» основывался на оперативно-стратегическом плане войны против СССР, разработанном генеральным штабом на 1940 г.».
Более того, только после 6 сентября начальник генерального штаба сухопутных войск Сугияма отдал распоряжение: «Отменяется лишь выступление (против СССР) в нынешнем году. Ранней весной следующего года после завершения наступления на юге возможно нанесение удара на север. Для этого по-прежнему нужно продолжать подготовку. Не следует болтать об отмене плана. Надо держать это в секрете. Об этом должны знать лишь немногие в министерствах армии и флота».
Отсюда следует, что в отличие от Л. Сергеева донесения Р. Зорге наоборот предупреждали советское правительство об имевшейся реальной опасности открытия Японией «второго фронта» до тех пор, пока он на 100% не убедился в том, что такая опасность миновала.
Наряду с этим нет оснований не верить автору в том, что: «В 1942 году, когда Рихард Зорге и его соратники оказались в руках японской контрразведки, основным «поставщиком» сведений стратегического характера по Японии стал «Морич».
В заключение этого раздела для баланса следует добавить некоторые важные сведения о Л. Сергееве, который проявил себя инициативным, энергичным и принципиальным работником.
В августе 1941 г. в США по поручению Сталина прилетел Ф. Голиков для проведения важных переговоров на правительственном уровне. Для выяснения обстановки «Морис» организовал для него несколько встреч с «Доктором».
Используя приезд Голикова ВАТ военный атташе И. Сараев попытался «подмять» под себя удачливого по оперативной работе разведчика, но получил отказ. Ему было сказано, что старший лейтенант Сергеев подчиняется только Центру. По указанию Голикова в Москве должность Сергеева была переоформлена на должность делопроизводителя аппарата ВАТ. После этого Сергеев с удвоенной энергией продолжил работу и осуществил несколько ценных вербовок.
Зная онепростых отношениях Центра и Зорге интересен в этом плане один из абзацев, уже касающихся Сергеева и Центра: Отношения Центра и «Мориса на протяжении спецкомандировки развивались не всегда ровно. Это, видимо, происходило из-за частой замены офицеров в Центральном аппарате, которые руководили работой «Омеги». Благодарности и другие поощрения сменялись необоснованными упреками. Это мешало деятельности «Мориса». 30 июня 1943 года он был вынужден написать в Центр письмо, в котором попытался тактично обратить внимание на необоснованность упреков в его адрес». Положительная оценка работы «Мориса» начальником ГРУ генерал-лейтенантом И. Ильичевым несколько изменило количество упреком, но расхождения между Центром и «Морисом» по некоторым оперативным вопросам были в 1944 и 1945 годах.
Судя по всему, его настолько допекли, что «В 1944 году, например, «Морис» отказался от денежной премии, которой его наградил Центр за успешную работу. «Морис писал по этому поводу: «В условиях войны я денежных премий не принимаю». Эта позиция резидента так и не была понята работниками Центра. В одном из писем в Центр все в том же 1944 году «Морис» писал: «На будущее я рекомендовал бы резидентов шоферами не назначать, шоферам работу шифровальщиков не поручать и резидентам под видом «крыш» по две с лишним работы не давать».
Можно быть твердо уверенным в том, что реакция Центра на эти высказывания была крайне отрицательной –«яйца учат курицу!», но деваться было некуда, так как «…Морис» умело руководил своими агентами, которые передали ему около 20 тысяч листов секретных и совершенно секретных документов. Материалы агентов резидентуры «Мориса» отражали важные вопросы и в своем большинстве использовались для докладов советскому правительству».
«По итогам работы за годы Второй мировой войны резидентура Л.А. Сергеева по количеству и качеству добытых материалов была признана одной из лучших в военной разведке».
«За выполнение заданий командования ГРУ в США майор Л.А. Сергеев награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды и медалями «За победу над Германией» и «За победу над Японией».
Также были награждены высокими правительственными наградами ряд сотрудников Центра и ценные агенты.
Комментарий:
В книге В.И. Лота «ГРУ. Испытание войной. Военная разведка России накануне и в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» на странице 149 есть небольшой абзац: «Сталин внимательно изучал донесения Рихарда Зорге. Его сообщения подтверждали донесения других военных разведчиков. Они действовали в Женеве, Лондоне Вашингтоне и Стокгольме».
Прочитав его, необходимо обратить внимание читателя на то, что не первый раз появляется попытка лишить Рихарда Зорге заслуги в том, что он был единственным кто в середине сентября 1941 года ( через несколько дней после принятия окончательного решения) добыл достоверные сведения особой важности, известные в Токио только императору, высшему командованию армии и флота, премьер-министру и нескольким высокопоставленным лицам, о том, что Япония до весны 1942 года не нападет на Советский Союз, а «пойдет» на ЮГ и об этом своевременно сообщил в Москву. Это подробно описано в главе VI «Рихард Зорге – резидент советской военной разведки в Токио» раздел «43. Совещания» и в главе XV «Московская битва».
В отличие от всех донесений (Сергеев, Радо, Мукасёв и др.) информация Зорге была от надежного неоднократно проверенного источника в «логове врага».