Кирпич был старый, с выщербленным боком и остатками цемента по краям. Некогда, прочно скрепленный с собратьями, он стоял в фундаменте уютного семейного дома, знал его запахи и голоса хозяев. Помнил боль, когда стену громил железный монстр, с сухим треском ломавший его товарищей. Удар он выдержал, но не успел понять, как оказался в одиночестве на голом склоне оврага.
Зима припорашивала кирпич снегом, весна омывала ручьями, а он всё лежал, предаваясь воспоминаниям о тепле домашнего очага.
Однажды грянула буря. Сквозь громовые раскаты и завывания ветра кирпич услышал тонкий голосок и разглядел рядом семечко. Черное, похожее на крысиный помёт, оно ворочалось в рыхлой земле, изо всех сил стараясь зацепиться. Ураган безжалостно кружил его. Кирпич наблюдал за этой неравной борьбой до тех пор, пока резкий порыв ветра не прибил семечко к его боку.
В этот момент ненастье стихло. С неба невидимым ластиком стёрлись тяжёлые тучи. Согревшись, семечко поведало, что буря разломала стенки прежнего дома, где они с братьями росли в удобных ячейках на ветвях высокого дерева, и унесла в неведомую даль. Кирпич знал, что значит терять братьев. Пытаясь успокоить до смерти напуганное семечко, он стал рассказывать истории о людях, некогда живших в его доме.
Закончилась осень, пришла зима. Они лежали рядом, словно приросли. Иногда кирпич забывался и начинал рассказывать старые байки. Семечко делало вид, будто слышит их впервые – так хотелось угодить другу и защитнику.
Стаял снег, солнце прогрело землю. Даже в засушливые дни под кирпичом собиралась влага – семечко проросло. Кирпич не мог нарадоваться дивному превращению, без устали нахваливая тонкий стебель и нежные листочки. Только голос его становился всё глуше. Поначалу росток не придал этому значения. Испугался, когда кирпич начал делать долгие паузы и путаться в словах, убеждая друга, что перегрелся на солнце. Деревце плотно смыкало листья, укрывая кирпич в тени. Но другу становилось всё хуже.
– Хрусть, хрусть, – слышалось днём и ночью. На боках кирпича появились уродливые трещины.
Деревце умоляло солнце пощадить друга. Светило не отзывалось, продолжая яриться в высоком небе. Какое ему дело до бед черенка?
Кирпич развалился на рассвете нового дня. Только тогда деревце увидело, что друга разорвали на части проросшие сквозь глину корни. Его корни. Они ещё долго обвивались вокруг осколков, пытаясь собрать их воедино. Напрасные старания – кирпича больше не было.
– Зачем он врал? Зачем обманул меня? – сокрушалось деревце.
Шли годы. По весне цветущую акацию опыляли пчёлы, на ветвях вили гнёзда птицы. Они высиживали детёнышей, рассказывая о дальних странах, куда улетали с первыми холодами. Акация повторяла им истории кирпича о людях, живших в уютном доме. Так продолжалось, пока до заброшенного пустыря не добрался город…