По замыслу Творца Вселенной я должен был родиться чело-
веком, но в последний момент он почему-то передумал и вопло-
тил меня в расцветший, ещё нигде никому не встреченный цве-
ток! Это я сразу почувствовал, когда ко мне приблизилась де-
вушка и, став передо мной на колени, поцеловала мои лепест-
ки, а потом, долго глядя на меня, о чём-то думала. В дальней-
шем все заслуги в том, что я был необыкновенно красив, при-
писали, конечно, мужу этой девушки, проводившему селекци-
онные работы по выведению новых сортов цветов. Но мы-то с
ним знали, что это вовсе не так. И мы молчали: я по причине
того, что до поры до времени не хотел раскрыть эту тайну, а
садовник, видимо, потому, что хотел славы непревзойдённого
мастера своего дела. Однако он и сам опешил, когда увидел свою
жену на коленях передо мной — красавцем небес.
Естественно, что обо мне вскоре узнали многие люди, скло-
нившиеся к одному мнению, что моя красота магически притя-
гивает их взоры. Я не могу более реально описать самого себя
словами, но это волшебно сделал за меня один художник. На
его картине, что теперь в одном из мировых музеев, красками
неба и Земли изображён я с женой садовника, которая каждый
день утром и вечером приходила ко мне в сад, нежно целовала
меня и, становясь на колени, просила меня — Божьего послан-
ника о продлении своих дней. Я же в свою очередь, сам того не
ведая, что обладаю чудодейственной силой, желал ей быть веч-
но молодой и красивой, что и сбывалось на протяжении уже
нескольких столетий. Потому я это заметил, что обворожитель-
ная моя девушка похоронила своего состарившегося садовни-
ка. И после ещё много раз выходила замуж. И каждый раз её
мужем становился очередной юноша, а по истечении несколь-
ких десятилетий, она, как и прежде юная, надевала траурную
одежду и хоронила своего состарившегося супруга. С неё, как с
вечного дерева жизни, от бурь лет осыпаются устаревшие му-
жья и на их месте, как листья, появляются нежные молодые.
Кто из юношей не верит мне, пусть на ней женится, а у кого из
девушек возникли сомнения по поводу рассказанного, то пусть
придут ко мне, да поцелуют меня...