- О, боже мой! Джек, ты вообще слышишь себя!? – Роза была в не себя от бешенства, ее психиатр посоветовал сдерживать себя, но у нее это пока плохо получалось.
Джек не обращал внимания на припадки жены и спокойной рассекал предрассветный туман на своем любимом 760-ом Вольво.
- Я даже не хочу ничего слышать! – не могла успокоиться Роза – Она пойдет в колледж и точка! Кто вообще вбил в ее перекрашенную голову, что она хочет быть парикмахером?
- Если бы ты поменьше трепалась с подругами по телефону и сидела в своем офисе, то наверняка заметила бы, что она с детства любит подстригать всех своих кукол.
- Так кто ей мешает их стричь? Пожалуйста! Я куплю ей еще десяток самых волосатых барби, но не за что не позволю портить себе жизнь!
- Это ее жизнь, пусть сама решает. Тебе никто не мешал при выборе будущей профессии.
- Вообще-то я всегда мечтала быть манекенщицей, но в то время на этом много не зарабатывали, поэтому я выбрала аудиторство!
- И это совсем не аргумент, что она тоже должна разрушить свою жизнь.
- То есть, по-твоему, моя жизнь разрушена!?
- Ну, ты всяко не пылаешь от восторга.
Встречная машина резко вылетела из тумана, ослепив Джека, и он слегка увильнул в сторону.
- Осторожней! Следи лучше за дорогой, принимать важные решения не твой конек.
Роза насупилась и, скрестив руки на поясе, уставилась в плавно текущую мимо мглу.
Через полчаса начало светлеть.
- Ничего страшного с ней не случится, даже если у нее ничего не получится, еще не из таких передряг выпутывались.
- О да! К примеру, твой дядя Фрэнк, очень хорошо выпутался из такой передряги. Кажется, перед тем как повесится, он оставил записку: «Жизнь – дерьмо», или я что-то путаю?
- Вот только не стоит приплетать сюда дядю Фрэнка. У него была тяжелая жизнь, которая с самого начала пошла кувырком, он просто не смог выбраться. Все от него отвернулись, даже моя мать, хотя до джина ему требовался просто собеседник.
- И все же она будет бухгалтером. Эта профессия сейчас очень востребована, и мы сможем не беспокоится о её и нашем будущем.
- Хм, лично я за свое будущее не беспокоюсь, мой Вольво увезет меняв любую точку будущего, какую я захочу.
- Вечно ты со своей машиной, только о ней и думаешь, поэтому и несешь эту околесицу!
- В конце концов, она уже взрослая девочка и в праве сама решать, что ей делать дальше по жизни, не будешь же ты с ней вечно нянчиться.
- Захочу и буду! Я не хочу, чтобы она залетела от первого встречного и поселилась в маленьком трейлере на окраинах Огайо! Поэтому я буду направлять её столько, сколько мне будет нужно.
- Что ты вообще несешь? Вот именно, что будет нужно ТЕБЕ! Это не твоя собственность и тебя никто не заставлял ее рожать, так что тебе не дано использовать ее как раба. Она умная девочка и вполне справиться со всеми невзгодами, главное ей помочь в начинаниях.
- А ты прав, Джек. Её не стоило рожать, особенно зная сколько травки покуривал ее отец в молодости, которая начисто снесла ему крышу!
Мгла стала рассеиваться и на горизонте начало расплываться марево вновь рождающегося солнца.
- Знаешь, Роза, когда мы однажды сбежали со школы и пошли на холмы, мы еще вырезали на дереве наши инициалы, тогда я думал, что буду любить тебя вечно, но я понял, что ошибался. Раньше ты не была такой, эта работа, женский клуб, глупое радио, они сломили тебя.
Роза выпучила глаза и обернулась к Джейку. Её губы и руки тряслись в предвестье очередного выплеска гнева.
- Я подумал, что нам пора развестись. И не думай, что я позволю сломать тебе жизнь нашей дочери, я поддержу ее в любом её начи…
Роза резко вцепилась в горло Джейка, ненавистно брызжа слюной. Пытаясь оградиться от жены, Джейк случайно ударил её по носу. Роза схватилась за нос и начала жадно глотать воздух ртом.
- Боже мой! Прости дорогая. – Джек хотел взять жену за плечо, но вдруг краем глаза заметил на дороге оленя. Он вывернул руль, и машина со скрежетом вылетела с дороги.
Стая птиц, щебеча и выделывая перуэты в воздухе, пролетели в сторону восходящего солнца, когда мать-белка принесла несколько желудей для еще не проснувшихся бельчат. Среди покрытой прохладной росой травы враждебно кряхтел двигатель перевернутого Вольво. Молодой олень с несколькими большими пятнами на спине подошел к окровавленной двери. Он лизнул Джека в лицо и резво удалился из поля зрения. Последнее, что видел Джек, был раскрывающийся цветок, который медленно распушал свои лепестки, а за ним первый луч солнца прорвался сквозь угасающий туман, стелящийся по дороге.
А остальное, впрочем, уже было неважно.